Игенвиг, городской стражник
10 июня 2018 г. в 09:50
Утро Игенвига, как и всех его товарищей, началось с прокатившегося по казарме крика командира десятка «Подъём!», только последние несколько недель стражу будили заметно раньше обычного из-за осадного положения, что многим очень не нравилось. Однако именно стражники следили за туннелями и должны были предупредить остальных о начале штурма.
Мысленно проклиная сейдов под стенами, Игенвиг поднялся с кровати и начал одеваться. Он был бы рад поспать ещё, но нарушение субординации каралось штрафом, а денег у стражника было немного.
Доспехи стражи были простыми и незамысловатыми: нагрудник и наплечники из деревянных или хитиновых пластин, налокотники и тяжёлые сапоги из эрханнена [плотный материал из склеенных друг с другом фрагментов листьев, дополнительно обработанных для большей долговечности — прим. автора] да более тонкие обмотки на руки и на ноги. Без доспехов не оставался никто: броню подходящего размера было легко и просто изготовить, но спасала она только против уличных хулиганов и едва ли могла защитить от чего-то серьёзного. Старики рассказывали, что до вторжения варваров страже выдавали настоящие кольчуги, а из эрханнена делали поддоспешники, но те времена давно миновали, и даже не всякий командир десятка теперь мог позволить себе такую роскошь. А у большинства только поддоспешники и остались.
Сам Игенвиг был родом не из Первого королевства, а принадлежал к низкорослому, но наделённому немалой стойкостью народа дерелдвир, давшего минипутскому миру множество кузнецов, зодчих и рудокопов и проживавшего в Четвёртом королевстве. Собственно из-за своего роста Игенвиг выделялся среди прочих стражников, однако попытки издеваться над карликовостью обычно заканчивались для задир плачевно: хоть Игенвиг и не отличался высоким ростом, силы в его кулаках было немерено. Среди стражи даже ходили разговоры, что раньше он копал туннели голыми руками.
Это, конечно, было преувеличением: Игенвиг не копал ничего голыми руками. Он вообще ничего не копал, работая молотобойцем в одной из огромных кузниц Угбахатола — могучей крепости в трёх днях пути от Итарада, точнее, Некрополиса, как этот город стал называться после того, как его взял штурмом Ужасный У. При нормальном питании тяжёлый труд делает мускулы крепкими, словно хорошо прокованная сталь, и Игенвиг понял это на своём опыте. Каждый день по несколько часов он вместе с тремя другими молотобойцами выбивал шлаки из выплавленной в печи руды. Конечно, над самыми крупными заготовками работал приводимый в движение водой или тягловыми животными механический молот, но материалы, которые должны были пойти на гвозди, ножи, наконечники пик и арбалетных болтов, или чешуйки для доспехов, обрабатывали вручную. Ковать молотобойца почти не пускали: мастер говорил, что для этого нужно умение метко бить молотом и правильно распределять силу, а Игенвиг имел привычку лупить по болванке со всей дури. Пару раз он пытался сделать гвоздь, но на выходе получалось неровное нечто, которое легко могло погнуться от удара молотком по шляпке.
Когда поползли слухи о вторжении варваров с севера, Игенвиг решил взять немного денег в рост, чтобы прикупить себе оружие и доспехи на случай войны, ибо по традиции его страны в тяжёлый час все мужчины, способные держать оружие, обязаны выступить против врага. Вернуть долг он планировал, когда разбогатеет после военных походов своего народа, да и снаряжение того стоило: качественная кольчуга с плетением «один к шести», цельно кованый, похожий на стальную панаму шлем, который в Верхних землях называется шапелью, небольшой деревянный щит, короткий меч и великолепная, сбалансированная и прочная пика. Но вторжение до Четвёртого королевства не докатилось, и молотобоец оказался по уши в долгах. И после того, как на него в переулке попытались напасть трое нанятых разъярённым ростовщиком мордоворотов, Игенвиг решил бежать под покровом ночи. Оказавшись по ту сторону неприступных стен Угбахатола, он несколько недель странствовал по минипутским землям, даже ненадолго присоединился к отряду наёмников (хоть так и не поучаствовал в битве), пока не попал в Первое королевство. Там, продав своё снаряжение, он купил себе небольшой дом на окраине и попытался начать жизнь с чистого листа.
По утрам стража строилась на плацу, чтобы получить указания и основные задачи на этот день. Кто-то убирал в помещении, кого-то отправляли патрулировать улицы, кто-то сторожил саму казарму, кому-то приходилось разбирать случаи с торговцами, обсчитывающими покупателей, ловить хулиганов и разнимать дерущихся пьянчуг близ постоялых дворов. Некоторым везло больше: им приходилось искать настоящих преступников, изредка даже под началом благословенного воина-жрецы. Вечером товарищи встречали этих стражников, и не раз в казарме говорили, что тот, кто не бывал на настоящем задании, не служил в страже.
Однако Игенвиг за два месяца службы в страже из положенных шести так ни разу и не участвовал в поимке преступников. Во многом, именно поэтому он и считал стражников, которых отбирали для такого ответственного дела, счастливчиками.
Стражники быстро построились в ровную шеренгу: большинство — по отточенной практически до автоматизма привычке, остальные — повторяя за более опытными товарищами. Пока воины стояли без оружия: оно выдавалось в зависимости от ситуации. Все ждали появления командира, который и проведёт смотр.
Вскоре дверь казармы медленно отворилась, и на плац ступил воин в летах. Одетый в потрёпанную, едва ли не старше своего носителя, кольчугу, шлем, именуемый в Верхних Землях шапелью или айзенхудом, плотные штаны из эрханнена, такую же прочную рубашку и видавшие виды тяжёлые сапоги, этот минипут всегда производил на новобранцев большое впечатление.
Это был Каэдлар, бывалый воин и путешественник, о котором ходили легенды. Трудно было вообразить, сколько разбойничьих притонов он обчистил, сколько победил варваров севера и сколько сокровищ отыскал на полях сражений древности. Поговаривали даже, что он вернулся живым и здоровым из самого центра давно покинутой столицы Единого королевства в Долине Королей и сумел добраться до земель за Эгмен Тиргау — обширных равнин, населённых свирепыми дикарями, а его меч закалился кровью настолько, что спустя много лет от него по-прежнему идёт солоноватый запах. Он бы и дальше странствовал, если бы какой-то бандит не попал ему арбалетным болтом прямо в коленный сустав, повредив сухожилия. С тех пор Каэдлар охромел, прекратил странствия, осел в столице Первого королевства со всеми своими накопленными за время путешествий богатствами и обучал стражников за плату.
Игенвиг восхищался этим командиром, ибо после ухода из Угбахатола его могла ждать та же судьба искателя приключений, но когда между ним встал выбор между продолжением странствий и спокойной жизнью, он выбрал последнее.
— Строиться! — скомандовал Каэдлар, внимательно осматривая стражников. Спустя несколько мгновений все из них уже выпрямили спину, опустили руки и смотрели ровно перед собой.
— Мне сообщили, что ваша сотня пополнилась шестью новобранцами. Специально для них сообщаю: меня не волнует, как кого зовут, — начал командир сотни, сразу настраивая на серьёзную обстановку. Впрочем, старожилы знали, за что своим флегматизмом Каэдлар скрывает плохую память на имена, — Я уже пересчитал вас, отсутствующих нет, так что сразу переходим к распорядку дня. На кого укажу — шаг вперёд.
Каэдлар выудил из-за пазухи кусок берёзового листа с распоряжениями командира городской стражи. Пробежав глазами по вводной части, командир сотни громко объявил:
— Город по-прежнему в осаде, так что расстановка сегодня необычная. Вы — начальник сотни указал на шестерых стражников в разных частях строя, — займётесь уборкой казармы и чисткой оружия и доспехов.
Те, на кого указал Каэдлар, сделали шаг вперёд. Удостоверившись, что это были именно те, кого он решил определить на уборку, Каэдлар кивнул и жестом показал, что они пока могут идти есть. Дождавшись, когда ни один из них не будет загораживать остальных, начальник сотни продолжил.
— На патрулирование Кузнечной улицы… — продолжал Каэдлар, указывая на стражников, — трое.
Игенвиг увидел, как командир указал на него, и сделал уверенный шаг вперёд. Похоже, в этот день ему снова придётся патрулировать Кузнечную улицу, одну из самых спокойных в столице: почти никто не рискует воровать у тех, кто снабжает оружием лучших аталадэ [аналог рыцарей в Первом и Третьем королевствах — прим. автора]. По крайней мере, у него будет возможность обсудить с подмастерьями тонкости ремесла.
— Нет, не ты! — неожиданно крикнул Каэдлар, — сосед твой, который повыше!
Игенвиг спокойно пожал плечами и шагнул назад. Вместо него патрулировать Кузнечную улицу должен был рослый стражник из народа Эндеог, который не сказать что был доволен своим назначением. Ему и двум другим минипутам, в отличие от снабженцев, не разрешили покидать плац: для патрульных завтрак шёл отдельно.
Спустя несколько минут, когда шеренга стала вдвое короче прежнего, Каэдлар, выбирая тех, кто должен вернуться в казарму и ждать дальнейших приказов, указал на Игенвига, и на этот раз безошибочно. Каждый стражник знал, что это означает: участие в действительно серьёзном деле.
Игенвиг действительно обрадовался шансу проявить себя, но для всех остальных его лицо не выражало практически никаких эмоций. Он спокойно покинул плац вместе с остальными избранными в «боевую группу», как её называли братья по оружию.
В «боевую группу» помимо Игенвига входили ещё четверо минипутов, каждого из которых он хорошо знал. Мелкий торговец Скилд из народа Скордиракар [один из народов минипутов, сочетают в себе черты собственно минипутов и насекомых — прим. автора], как и его родичи, внешне являлся наполовину минипутом, наполовину насекомым, из-за чего был четырёхруким. Лиматар, сведущий в обработке листьев юноша, чей род жил в столице с момента её основания. Бродги, рослый и не шибко умный беженец из народа Эндеог [один из народов минипутов, куда выше и сильнее прочих, а также с практически отсутствующим носом и тёмными волосами — прим. автора], вступивший в стражу только потому, что там выдавали большие двуручные молоты. И клёвочувак с очень странным, по мнению большинства минипутов, именем Генрих.
— Странная тут собралась компания, — протянул Лиматар, когда Игенвиг закрыл за собой дверь казармы, — громила, лавочник, карлик и житель Пятого королевства.
— А ещё — один сноб, — бросил ему Бродги, даже не разворачиваясь.
Лиматар отмахнулся.
— Вообще-то он прав, — заметил Игенвиг, — это странный выбор для облавы на разбойников.
— Очень может статься, что будет у нас потеха. А впрочем, будь что будет. В драку я не лезу, но ухо держу востро и меч наготове, — высказался Генрих.
— Не припомню, чтобы простым стражникам выдавали мечи, — удивился Скилд.
— Это я для красоты упомянул, — ответил ему Генрих, однако его внимание быстро привлёк только что прошедший в казарму минипут, — но вот этому вояке мечи выдали точно.
Между тем дверь распахнулась, и в казарму спокойным шагом прошёл высокий воин с двумя одноручными мечами на поясе и большим наборным луком за спиной. Этот воин был одет в ламинарные доспехи, покрытые защитными узорами и текстами молитв, за спиной развевался плащ, скреплённый застёжкой в форме первой буквы имени богини Леса, а лицо скрывал капюшон цвета свежей травы. Игенвиг сразу понял: это был мститель — воин богини Леса, бесшумно и незаметно, словно тень, повергающих врагов Семи Великих.
— Приветствуем вас, — обратился к нему Игенвиг, — что привело вас сюда?
Мститель сделал какой-то жест рукой, и стражник, которого перед этим отправили прибирать казарму, молча прошёл в помещение с щитом, адаптированным под поднос, быстро расставил глиняные стаканы с водой и миски с похлёбкой и так же быстро ушёл. Игевниг знал: если одному из его товарищей велели прислуживать гостю, значит, беседа будет очень важной.
— Советую плотно подкрепиться, — заметил мститель, снимая со спины лук и садясь на одну из кроватей. На пару мгновений свет из окна попал на его лицо: это был минипут из народа нарулахор [основное население Первого королевства, высокие и внешне сильно напоминающие людей, если не брать в расчёт острые уши и четырёхпалую руку] примерно двух тысяч семисот лет [т. е. двадцати семи человеческих, но с учётом ускоренного взросления и замедленного старения — тридцати четырёх — прим. автора] с мощной для своего народа челюстью, длинными чёрными волосами и серыми глазами.
— Вас выбрали для задания, которое, как вы догадываетесь, связано с преступностью. Но в этот раз придётся иметь дело не с бандитами, убийцами и им подобными. Всё гораздо сложнее. На прошлой неделе мы обнаружили вот это.
С этими словами мститель выудил из-за пазухи свиток из спрессованных листьев и передал его Скилду, который сидел ближе всего. Пробежавшись по тексту глазами, Скилд с круглыми от удивления глазами передал свиток Игенвигу. В свитке было написано следующее:
«Мы, принцесса Селения де Стрелобарб, дочь императора Минима Пятнадцатого, велим:
* Найти наследницу озёрного королевства и привести её к Децибелле, слепому вождю племени охотников;
* Кроту Миро — приготовить новую настойку по моему личному рецепту;
* Всем воинам деревни минипутов — разойтись по домам и более не мешать врагу. Мы — мирный народ, для нас бояться не стыдно, а естественно;
* Тутатамцам Второго континента — прекратить всякое сопротивление. Тогда вы победите Урдалака;
* Охотникам с Третьего континента — приручите разумных воробьёв и назовите найденного среди них ребёнка с четырьмя ушами так, как звали мою мать;
* Им же — сделайте чучело Урдалака и набейте его взрывчаткой;
* Отправить экспедицию в мир большеногов и добраться до озера, чтобы узнать как можно больше о живущих там народах;
* Никогда больше не пускать этих недочеловеков-большеногов в наши земли;
* Тому гриболизу Давидо — пусть лучше работает уборщиком на радиостанции;
* Белобрысый из сада — мой! Лично набью ему харю, пусть знает, как сильно я его люблю!
* А моему обожаемому братцу Барахлюшу — никогда не есть селенелевого супа, чтобы этот недомерок не вырос!
И вообще, что хочу, то и ворочу, понятно? Так что расслабьтесь, получайте удовольствие и делайте, что скажу! Не сделаете — проорусь на всех!»
Игенвиг не знал, что в этом тексте удивило его больше: куча непонятных слов или совершенно глупые призывы. Поэтому с такими же круглыми глазами, как у Скилда, он молча передал свиток Бродги.
Когда Лиматар и Генрих точно так же пробежались глазами по тексту этого воззвания, свиток вернулся к мстителю.
— Это не та Селения, о которой говорили, что она избранная? — поинтересовался Скилд.
— Не та. Настоящую мы уже спрашивали, но и без беседы было понятно, что текст писал самозванец, — спокойно ответил мститель, извлекая из-за пазухи ещё один предмет и кладя его на стол, — несколько свитков было прибито к домам на улице Ткачей. Все гвозди одинаковые, один я взял с собой.
Игенвиг взял гвоздь и повертел его в пальцах, пытаясь понять, кто его сделал. На вид это был обычный четырёхгранный гвоздь вроде тех, которые в своё время пытался ковать он сам, никаких знаков или надписей, позволяющих понять, кто его сделал.
— Здесь нет ни клейма изготовителя, ни какого-нибудь знака, указывающего на его принадлежность, — пожал плечами бывший подмастерье.
— Разбираться со всем этим будем не здесь, — ответил мститель, — Мы не можем определить, кто сделал этот свиток. Почерк незнакомый, скорее всего, провокатор в городе недавно. Поэтому наша задача — выйти на преступников через улики, а для этого мне нужны минипуты со специальными знаниями, которым можно доверять. Вы одни из таких. Я дам вам время закончить трапезу, затем возьмёте оружие и пойдёте со мной. И ещё сообщите мне свои имена.
Вскоре все пятеро стражников стояли у входа в арсенал, дожидаясь, когда им выдадут снаряжение. Узнав, что они от мстителя, охранявший арсенал командир десятка молча пропустил их в помещение. Игенвиг выбрал себе часто используемое стражниками оружие, похожее одновременно на примитивный двуручный молот, алебарду и вуж, Скилд взял себе два длинных копья, Лиматар — кинжал и наборный лук, Генрих — тяжёлый щит и булаву, а Бродги — большой двуручный топор. И после того, как охранник арсенала кивнул, одобряя их выбор, все пятеро последовали за благословенным воином.
Уже на улице мститель остановил своих подопечных, чтобы раздать указания.
— Скилд, Бродги — вы отправитесь в квартал ремесленников вместе со мной: расспросим о чужаках. Игенвиг, Лиматар, Ганнер…
— Я Генрих, — поправил его клёвочувак.
— Неважно, — ответил мститель, выдавая им «улики», — вы займётесь опознанием этих предметов. И постарайтесь их не испортить.
— Прошу прощения, но чтобы определить материал, придётся размочить кусок листа в воде, — заметил Лиматар.
— Можешь оторвать немного с верхнего края. Но не больше, чем в пол-пальца длины и ширины! — пояснил мститель и жестом велел Скилду с Бродги следовать за ним.
— Ладно, что будем делать со всем этим добром? — спросил Лиматар, указывая на свиток.
— Я знаю, где мы можем найти всё необходимое, — спокойно ответил ему Игенвиг, — для начала нам надо на Кузнечную улицу.
К счастью, Кузнечная улица проходила параллельно, и троица вышла на неё, просто обогнув казарму. Поприветствовав товарища в патруле, Игенвиг повёл остальных к тому мастеру, которого хорошо знал: к Ирндо. Отыскав среди множества домов именно тот, который нужен, бывший молотобоец вежливо постучался в дверь для посетителей.
— Если вы по поводу налогов, — начал было Ирндо, а затем, заметив среди стражников знакомого минипута, резко переменился — С добрым утром! Что тебе нужно?
— Нам нужна твоя помощь, — сообщил Игенвиг, вытаскивая гвоздь, — надо разобраться, где он сделан.
Ирндо из народа талп-лок-ахор был невысоким минипутом с лицом, похожим на кротовью морду, и телом, с головы до пят покрытым шерстью. Только на руках по локоть не было ни единого волоса: кузнец решил оставить руки небритыми после того, как волосы на них случайно загорелись. Сам Ирндо был одет в обычную для своего народа плотную выцветшую рубашку с коротким рукавом, такие же плотные штаны и передник из плотного эрханнена.
— Никаких знаков… Но если ваш начальник закроет глаза на задержку с деньгами, то заходите, — коротко бросил им Ирндо после того, как несколько секунд повертел в руках гвоздь.
— А где нам раздобыть воду? — шёпотом спросил Лиматар.
— Здесь же, — спокойно сообщил Игенвиг, — любое стальное изделие должно быть закалено, иначе оно будет не таким прочным. Обычно для этого используют воду.
— А это что за листок? — спросил Ирндо, указывая на свиток в руках у Генриха.
— Призыв. Кто-то, выдающий себя за королевскую дочь, написал очень странные указания, — пояснил Игенвиг прежде, чем Генрих успел открыть рот, — к сожалению, передавать его на чтение простым горожанам запрещено.
— Я тебе не простой горожанин! — проворчал Ирндо, — вам не получится ничего узнать об этом гвозде без меня, и я имею право знать.
Игенвиг вздохнул и передал свиток. Лиматар и Генрих без слов поняли, что про это лучше никому не рассказывать. Впрочем, Ирндо и не думал воспринимать воззвание всерьёз. Он просто утробно хохотал, читая этот бессмысленный текст.
— И что вы собираетесь делать? — спросил Ирндо, возвращая свиток Лиматару.
— Пославшего мы покраснеть заставим! — твёрдо объявил Генрих, поспешно добавив, — и не только покраснеть.
— Ладно, давайте сюда гвоздь, — буркнул кузнец, направляясь в ту часть своего дома, где находилось что-то похожее на ювелирную мастерскую.
Дом был довольно небольшим, с низким потолком — рослому Бродги пришлось бы сложиться пополам, чтобы не упираться в него. Стены строились каменными изначально, для безопасности, а поскольку кузница Ирндо была построена уже после великого перемещения части минипутских земель за Море, никакого старого фундамента или фрагментов стен от прежних построек, как во многих домах столицы, здесь не было.
Взяв инструмент, где было только несколько скреплённых друг перед другом линз, «крот» стал внимательно рассматривать гвоздь в поисках следов молота. Лиматар тем временем нашёл простую деревянную миску и, оторвав от листа кусочек в пол-пальца длиной, пошёл искать в доме очаг.
Тем временем Игенвиг решил обсудить с Генрихом содержание послания, а точнее — непонятные слова, скорее всего, из языка Верхних Земель, с которым были знакомы почти все клёвочуваки.
— Первый вопрос: что за «де Стрелобарб»? — начал разбор Игенвиг.
— Не знаю. Такое ощущение, будто кто-то, незнакомый с минипутскими именами и названиями, попытался их имитировать — попытался пояснить Генрих, — аналогично с Минимом. Что касается «де», то оно означает или «из рода», или «с земли».
— Тогда идём дальше: о каком озёрном королевстве идёт речь? О том огромном водоёме среди деревьев? Ни один минипут, будь он хоть рьяным почитателем бога Воды, не будет строить своё жилище ни на озере, ни под ним: слишком уж этот бог непредсказуем и опасен.
— Я слышал, что на старой земле далеко за Морем, к югу от Теул Бальсаара, есть ещё острова, где пираты скрываются от закона. Но они слишком малочисленны, и к тому же ненавидят друг друга, поэтому вряд ли смогли бы построить какое-то королевство.
— Тогда идём дальше. Что это за племя охотников? Может, какие-то дикари с севера?
— Если это так, везти к ним наследницу озёрного королевства будет очень трудно, — прокомментировал распоряжение Генрих.
— Ошибаешься, — остановил его Ирндо, — надо искать к югу. Я слышал о верховной жрице бога Жизни из Третьего королевства, которую звали Десаэвель или как-то так. Имя вроде похоже на эту «Децибеллу».
— И чем она известна?
— Только тем, что была слепой и принимала послов, когда король Хален тяжело захворал. Как Его Величество поправился, она снова пропала из виду. Я в это время как раз остановился в Новом Каэглене, народ на постоялом дворе про неё судачил, мол, «как слепец может нормально править?». И имя этой жрицы тоже называли.
— А чем тогда всё закончилось? — поинтересовался Игенвиг.
— Не знаю, я к тому моменту уже уехал, — Ирндо развёл руками и продолжил рассматривать гвоздь.
— Про крота Миро понятно, только глава Совета вряд ли обрадуется такому приказу, — добавил Игенивг, — всё-таки он благородный лорд, а не знахарь. С призывом к сдаче всё тоже понятно: автор воззвания считает, будто мы настолько большие трусы и пацифисты, что это попахивает сумасшествием.
— Насчёт тутатамцев, — продолжил Генрих, — могу предположить, что так самозванец переделал названия народа толабагхов на человеческий манер. И он тоже считает их капитулянтами. Ну-ну.
— Кстати, почему они на отдельном континенте? — удивился Игенвиг, — мне казалось, континенты всё же несколько больше.
— Для Третьего королевства задача и вовсе непосильная — приручить каких-то разумных воробьёв, — продолжил Генрих, — во-первых, непонятно, кто такие воробьи, наверно, какие-то звери, если их надо приручать. Во-вторых, где взять разумных зверей?
— И я не припомню, чтобы у какого-то из минипутских народов было четыре уха, — добавил Лиматар, который уже сливал воду из котелка в миску.
— Идём дальше, — сказал Генрих и, поразмыслив несколько мгновений над словом «большеноги» сообщил, — сначала мне казалось, большеноги — это жители Шестого королевства вроде Бродги, но сейчас я думаю, что это гуманоиды.
— А кто такие человеки? — спросил Лиматар.
— Это их самоназвание, — сразу же пояснил Генрих, — а Давидо — типичное в Верхних Землях имя.
— Радиостанция — это тоже штука оттуда, — добавил Игенвиг, — не знаю, зачем она нужна, но по словам Арчибальда, гуманоиды строят их повсюду. Может, это их менгир?
— А почему самозванцы считают, что из королевского цветка можно варить суп, и он ещё ускоряет рост? — удивился Ирндо, — почему суп вообще ускоряет рост?
— Может, это просто детское суеверие? — предположил Генрих, — наш повелитель вам говорит, что юность бродит в вас; он просит вам сказать, что не добьётесь вы ничего у нас веселой пляской.
— Ты это кому? — недовольно спросил Ирндо.
— Авторам послания, — спешно пояснил Генрих.
— Осталось расшифровать последнее слово: «проорусь». У тебя есть идеи, что оно означает? — спросил Лиматар, который уже снимал котелок и переливал тёплую воду в миску.
— Мне кажется, самозванка или самозванец планирует выбежать на главную площадь и громко закричать, чтобы весь город слышал, — предположил Игенвиг.
— Итак, что же тут получается, — резюмировал Генрих, — авторы призывают нас и Второе королевство сложить оружие, Третье — найти и приручить несуществующих зверей, назвать найденную среди них четырёхухую девочку Аредией, а заодно передать власть слепой жрице, привести к ней наследницу трона короля пиратов, и сделать чучело Ужасного У, набитое «слезами смерти». И всем — собрать экспедицию, чтобы изучить законы и обычаи пиратов. Плюсом снос Зала Перемещений и глупые предписания для главы Совета, кронпринца и двух никому не известных гуманоидов. Если этого не сделать, кто-то придёт на главную площадь и будет что-то горланить на весь город. Мне кажется, это написал кто-то из Пятого Королевства. Его жители часто пытаются изображать культуру Верхних Земель.
— Вовремя вы расшифровали, — бросил Ирндо, — я как раз закончил возиться с гвоздём и, кажется, понял, как он ковался. Такой метод в сочетании с гвоздильней подобной формы встречается довольно часто, но если я смогу повторить технику обработки с разными рудами, то круг заметно сузится.
Пока Ирндо раздувал кузнечный горн, Лиматар закончил возиться с определением материала и вытащил кусочек свитка из миски с водой. Склеенные фрагменты листьев из прямых превратились в очень волнистые, а верхний слой, который, казалось бы, вот-вот отвалится, обнажил полупрозрачную вязкую массу.
— Видите? — указал Лиматар на обнаруженный кусок, — это дубовые листья и мучной клей. А поскольку дуб с недавних пор используется только для важных указов, такие листья можно купить только в нескольких лавках, и ещё меньше из них — используют клей из муки. Думаю, обежать их будет несложно.
— Иди же! — сказал Генрих, — и мы тоже пойдём.
— Вы останетесь, — остановил их Ирндо, — для ковки нужны два помощника, а мои подмастерья сегодня отдыхают. Шлак из крицы они ещё вчера выбили, вам этого делать не надо. Игенвиг, будь добр, объясни этому Ганнеру, как раздувать мехи.
— Я Генрих, — поправил его стражник, направляясь к горну.
Объяснив товарищу, что от него требуется, Игенвиг встал подле кузнеца и приготовился передавать ему инструменты. Делать всё надо было быстро, пока металл не остыл.
Вскоре кузню наполнил яркий красный свет горячей печи и раскалённого железа, искры от железного прута на секунду вспыхивали и тут же угасали, а мастер уверенно, удар в удар повторял технику изготовления. Генрих же налегал на меха, поддерживая температуру в горне, а Игенвиг стоял подле наковальни, одной рукой удерживая прут, а другой — подавая инструменты. Работа шла полным ходом, оставалось только найти подходящий сорт.
Сортов железа, которые использовались в городе, было больше двух десятков, а других до снятия осады или до первого крупного боя с сейдами в столице не появится, это Игенвиг знал точно. Первый, самый распространённый, оказался слишком мягким для такой техники обработки: у гвоздя откололся острый конец. Более хрупкие варианты мастер после этого даже не стал рассматривать, сразу перейдя к определению верхнего порога твёрдости. Так продолжалось, пока не осталось всего три варианта: недешёвое везде, кроме Четвёртого королевства путеводное железо из Адамналла, что в Красных землях, редкое и качественное заморское железо, которое получали при переплавке некоторых изделий гуманоидов, и северное железо, которое можно было найти только далеко в степях Эгмен Тиргау.
Когда Ирндо заканчивал ковать гвоздь из заморского железа, искра случайно попала на небольшой фрагмент шерсти, выпирающий из рукава, и подожгла его. Неожиданно почувствовав жжение, мастер сразу же метнулся к оставленной Лиматаром миске с водой, а затем, шёпотом ругая огнеопасный материал и всех, кто с ним работает, потушил пожар.
— Проклятье! Вот уж не повезло так не повезло! — процедил кузнец, перевязывая себе руку, — осталось изготовить всего один гвоздь. Игенвиг, делать его придётся тебе, а я теперь могу помочь только советом. Не оплошай!
Игенвиг молча надел фартук с рукавицами, подошёл к наковальне и осторожно взял в правую руку молот. Давно он в последний раз касался этого инструмента, ещё до бегства из Угбахатола. Вспоминая прошлое, стражник на несколько мгновений замер с отсутствующим видом. Бывший молотобоец вспоминал своего наставника, семью, статуи героев своего народа в каменных залах, жар горнов и руду, блестящую в свете факелов — всё то, что ныне было позади. Но его можно было вернуть, достаточно пересечь Великую Реку, и через полдня пути Игенвиг вновь стоял бы у ворот величественной крепости дерелдвиров. И он решился: сразу после окончания службы в страже покинуть столицу Первого королевства и вернуться домой, как бы его там ни встречали.
Но сейчас было не до воспоминаний: лежавший в горне прут из северного железа раскалился добела, а это означало, что пришло время для ковки. Вытащив его из печи и попросив Генриха передать щипцы, Игенвиг приступил к работе. Внимательно слушая указания Ирндо, он наносил молотом один удар за другим, стараясь не бить по заготовке «со всей дури», как он привык, а тщательно отмерять силу удара. Каждый раз, когда молот опускался на гвоздь, он высекал искры, маленькими огоньками разлетавшиеся вокруг наковальни, огоньками, гасшими уже через мгновение. Поворачивая заготовку, чтобы края получились ровными, бывший молотобоец постепенно придал ей подходящую форму. Когда пришло время делать шляпку, Игенвиг попросил передать клин, и после нескольких ударов молота заготовка для гвоздя отделилась и упала на наковальню.
Теперь остался последний этап: самостоятельно отыскав среди гвоздилен ту, которая ему нужна, Игенвиг поместил в неё заготовку, и несколькими ударами молота сделал шляпку нужных размеров. Гвоздь был готов.
— Молодец, стражник, почти справился! — поздравил его Ирндо, — только там ещё были следы холодной ковки, гвоздь немного подровняли, когда остыл, а у тебя он сразу вышел нужной формы. Зато теперь ясно, какое железо использовали эти ваши самозванцы. Я знаю нескольких мастеров, у которых было в запасе северное железо. Проверьте, не заказывал ли у них кто-то такие гвозди две недели назад — вашему именно столько.
Узнав адреса, Игенвиг, Генрих и вернувшийся со сведениями Лиматар отправились допрашивать тех мастеров, имена которых сообщил Ирндо. Сам допрос проходил очень просто: стражники требовали передать учётную книгу и проверяли, заказывал ли кто-то две недели назад гвозди из северного железа. Подобный заказ обнаружился у двух кузнецов, хотя нельзя сказать, что хозяева были рады такой находке. Затем стражники узнали, как выглядели эти покупатели, и в назначенное мстителем время Игенвиг с товарищами подошли к казарме. Вскоре появился и сам мститель.
— Докладывайте, что узнали, — ровным голосом приказал мститель.
Первым начал Игенвиг:
— Гвоздь сделан из северного железа две недели назад. У Орфанга такие заказывал королевский паж, а у Фархаста — какой-то странник, вроде из народа нарулахор, но лицо не разобрать: он в плаще с капюшоном, старом кафтане и длинной чёрно-зелёной рубахе. И ещё у него за спиной был лук со стрелами.
— Со свитком всё сложнее, — продолжил Лиматар, — достать дубовые листья, соединённые мучным клеем, нелегко, но мне удалось отыскать его в четырёх лавках. Там тоже говорят про королевского слугу и про того странника в капюшоне, но помимо них есть ещё двое: помощник посла из Четвёртого королевства и жрец из храма богини Леса.
— Сам текст, скорее всего, написан простыми чернилами, которыми в столице пользуются почти все, — сообщил Генрих, — но автор воззвания явно пытается изображать человеческую речь. Скорее всего, послание написал кто-то из Пятого королевства, но он вряд ли появлялся в лавках.
— Я обошёл постоялые дворы в квартале Ремесленников, — доложил Бродги, — и не отыскал ничего: там никто не знает про самозванцев. Зато, кажется, в особняк Аламелдира вернулись хозяева: я видел там нескольких воинов в доспехах королевской армии.
— Кажется, я видел того странника, о котором вы говорите, в гостинице «Королевский дар», — сообщил Скилд, — он сидел поодаль и разговаривал с каким-то клёвочуваком.
— Думаю, стоит начать с того бродяги. Скорее всего, это он расклеивал листовки, — предложил Лиматар.
— Тогда вы пятеро арестуете его и допросите, а я пойду во дворец и узнаю всё про особняк, — подытожил мститель, — встретимся у входа в городскую тюрьму.
С этими словами мститель спокойно ушёл в сторону дворцовой площади, а Игенвиг и остальные направились к «Королевскому дару». Это была небольшая трёхэтажная гостиница на окраине столицы, с корчмой на первом этаже и жилыми комнатами на остальных, где часто останавливались путешественники, бродяги и искатели приключений со всех минипутских земель, а среди посетителей постоянно находилась тема для долгих рассказов, баек и простой болтовни. Представителей королевской власти там не жаловали, поэтому перед входом Лиматар натянул тетиву на лук, готовясь при необходимости использовать его в бою.
Пройдя внутрь тускло освещённого помещения через главную дверь, Бродги решил было подойти к хозяину заведения и спросить о страннике, но Скилд остановил его:
— Не лучшая идея. Многие здесь знают друг друга, и не станут нам помогать. Лучше будет заказать что-нибудь дешёвое и спокойно осмотреть помещение, не привлекая лишнего внимания.
Лиматар, Генрих и Бродги ушли заказывать обед, а Игенвиг и Скилд огляделсь в поисках свободного стола. Найти его было несложно, один стоял пустым прямо перед небольшой закрытой дверью и не привлекал внимания. Его двое стражников и решили занять, а вскоре к ним подошли и остальные трое с мисками, наполненными свежим обедом.
— Жареное на вертеле мясо пачимоля? — удивился Игенвиг, — вам ведь нужно было купить что-то дешёвое!
— Не беспокойся, мститель дал нам мешочек серебра, чтобы путники рассказывали нам о происходящем охотнее, — пояснил Бродги, — не думаю, что он так расстроится из-за потери нескольких монет.
— Ой зря ты это сказал… — вздохнул Лиматар, заметив по углам корчмы движение.
— Не ищем мы сражения теперь, однако избегать его не станем, — прокомментировал ситуацию Генрих.
Бродяги в плаще среди посетителей не было видно, но Игенвиг увидел, как несколько минипутов поднялись с места и направились к столу со стражниками, пряча что-то в рукавах и полах плащей. Ещё один, огромный амбал из народа Эндеог, неспешно подошёл прямо к столу и опёрся на него кулаками.
— Жить хотите? — лаконично спросил громила.
Нужно было отвечать быстро, пока остальные разбойники не подошли вплотную. Игенвиг пытался как можно быстрее придумать такой ответ, чтобы остаться при деньгах, при обуви и при оружии, и чтобы при этом не пришлось никого избить. Однако Бродги решил не философствовать и бросив амбалу короткое «надеюсь, ты тоже», резко схватил его за голову и с силой ударил о прочную дубовую столешницу. Тот свалился на пол, а остальные разбойники похватали оружие и под недовольные крики трактирщика, требующего прекратить потасовку, ринулись на стражников. В это же время один из грабителей вышиб ногой дверь за спиной у Скилда и бросил в него нож. К счастью, четырёхрукий страж в это время отодвинул стул, и оружие угодило в прочную спинку, не причинив вреда.
Сражение предстояло не из лёгких: пятеро против четырнадцати, но у стражи, в отличие от бандитов, были хоть какие-то доспехи и выучка. Остальные посетители кинулись прочь, чтобы никто их не зашиб, хозяин гостиницы мигом нырнул под стойку, а повара захлопнули дверь на кухню.
Первый удар нанёс Бродги: подняв стол над головой, он швырнул импровизированный "снаряд" в двух разбойников, стоявших поодаль. Однако для подобных трюков больше не было времени: стражники образовали полукруг, прикрывая единственного лучника — Лиматара. Тот не стал медлить и выстрелил в руку надвигавшегося на них разбойника с боевым топором. Тот сразу же выронил оружие и схватился второй рукой за место раны.
Игенвиг впервые участвовал в бою и знал только, что двуручным молотом нужно махать так, чтобы попасть в противника, и неважно, будут ли у него доспехи. Это он и делал, нанося беспорядочные удары перед собой. Большинство не достигало цели, ибо молот — оружие медленное, и от него при желании можно уклониться, особенно если удары наносятся из плотного строя, а вокруг цели — куча свободного пространства. Бродги тем временем пытался попасть обухом топора по стоящим перед ним головорезам, Скилд орудовал двумя копьями, как посохами, а Генрих сцепился в схватке с каким-то бандитом, вооружённым топором и ножом. Когда его оружие застряло в щите, клёвочувак улучил момент и ударил противника булавой по голове.
Между тем какой-то головорез сумел увернуться от удара Бродги и ткнуть его кинжалом в правый бок, попав меж пластин доспеха. Однако удар не возымел того эффекта, которого хотел разбойник: силач пришёл в ярость и, сломав строй, побежал бить по головам всех, до кого дотянется. Понимая, чем такой безрассудный поступок может кончиться как для самого Бродги, так и для его товарищей, Игенвиг попытался прикрыть опустевший участок прямо перед Лиматаром, не особо надеясь на успех.
Неожиданно на лестнице показался тот самый странник в капюшоне. Выхватив из-за спины лук, он выпустил стрелу прямо в ногу надвигавшегося на Лиматара бандита и отвлёк на себя ещё нескольких разбойников. Что было дальше, Игенвиг не видел, потому как был слишком поглощён сражением, но когда пыль улеглась, он увидел того самого бродягу, о котором говорил мститель, стоявшего с топором наперевес, а рядом с ним на полу растянулись четверо грабителей.
— Вовремя я решил спуститься, — с некой иронией сказал бродяга, — и я знаю, зачем вы пришли: странное воззвание якобы от принцессы Селении, дубовые листья на мучном клее и гвоздь из северного железа. Скажу сразу: вы напали на ложный след.
— Это почему же? — недовольно поинтересовался Бродги, прикрывавший ладонью место раны.
— Потому, — начал бродяга и, опустившись на колено перед лежащим без сознания бандитом, продолжил, — что настоящий преступник знал о вашем прибытии. На вас тут напали не просто так.
— Что ты имеешь в виду? — удивлённо спросил Скилд, — почему мы вообще должны тебе верить?
— У одного из них было вот это, — ответил бродяга, выуживая из-за пазухи одного из бандитов свиток и протягивая его Игенвигу. Развернув послание, бывший молотобоец увидел следующее:
«Просто великолепно! Этот разоблачитель-моралист и так действует мне на нервы, а тут ещё и власть под нас копает. Его заподозрят в распространении этих приказов, но мы знаем, где он остановился. Устройте ему и страже, которая за ним придёт, такое унижение, чтобы моралист и чёртовы легавые больше никогда даже не думали нам мешать. Плевал я на них всех и их идеи с высокой колокольни!
К.»
— Тогда зачем тебе дубовые листья и такие же железные гвозди, как и у самозванцев? — Игенвиг решил задать следующий вопрос, ибо не был уверен в искренности намерений бродяги: тот мог вести стражников по ложному следу.
— Можете поглядеть на это, сразу всё поймёте, — спокойно сказал странник, неспешно подходя к Бродги и одной рукой передавая Игенвигу такой же лист, как и текст самозванцев, а другой — вытаскивая из кармана ленту из чистой белой ткани.
— Это просто царапина — остановил его страж.
— Это только пока, ибо ты получил рану в азарте боя. Потом, меньше чем через час, тебе может резко поплохеть, — пояснил бродяга, осматривая рану, — тебе повезло, органы не задеты, гноя нет. Значит, жить будешь.
Игенвиг тем временем разглядывал лист, который передал странник. Там была написана та же самая расшифровка воззвания, которую Генрих сделал в кузнице. Конечно, за использование листьев не по назначению тоже полагался штраф, но спасение от смерти или чего хуже однозначно перевешивало такой мелкий проступок.
Между тем сам бродяга, перевязав рану у Бродги, стал останавливать кровь у головорезов.
— Зачем ты это делаешь? — удивился Генрих.
— Они ведь нужны вам живыми, если не ошибаюсь? — ответил странник вопросом на вопрос, — благо, перетащить всех этих мародёров к тюрьме будет несложно, а там их уже примут как подобает. Бриарн, я знаю, что теперь тут грязно, но этих денег должно на всё хватить.
С этими словами странник срезал с пояса предводителя головорезов кошель и бросил его в сторону стойки, из которой неожиданно высунулась рука хозяина корчмы, а затем, поймав деньги, снова скрылась.
Дотащив разбойников до места назначения, все шестеро остались дожидаться мстителя. Странник наотрез отказывался называть своё имя, говоря, что это не имеет никакого значения, но потом всё же сдался и сказал, что его называют Роуком. Сам он был немолодой, среднего роста и с небольшой бородой: большее понять о внешности было решительно невозможно.
Через некоторое время появился и мститель, который принёс вполне ожидаемые для компании новости:
— Выяснилось, что в особняк Аламелдира никого не посылали, а охраняющие его солдаты — ненастоящие, — затем мститель заметил Роука и сразу же задал вполне ожидаемый для Игенвига вопрос, — а это кто такой?
— Это Роук, — пояснил Лиматар, — мы наткнулись на засаду в «Королевском даре», и он помог нам спастись, а заодно нашёл вот это, — лучник протянул записку, найденную у одного из бандитов.
— Что ж, они знали, что мы туда придём, — подытожил мститель, — полагаю, сейчас эти разбойники уже за решёткой. А что насчёт странника?
— Мы его не нашли, — соврал Игенвиг. Он всё-таки решил не выдавать минипута, который спас его самого и подлечил его друга, а за такое можно и простить закупку писчего материала из дубовых листьев.
— Так или иначе, теперь это уже неважно, — сказал мститель, — мы отыскали настоящих самозванцев, осталось только взять их.
Вскоре отряд уже подошёл к особняку Аламелдира: на этот раз его охраняло куда больше «солдат»: несколько десятков. Попытка прорваться через них была полным и однозначным самоубийством. Однако Роук предложил другой способ: пока он отвлекает охрану, остальные пробираются внутрь через чёрный ход. Мститель коротко кивнул, и, жестом велев Игенвигу вместе с остальными следовать за ним, пошёл вперёд, прячась за камнями и растительностью.
Игенвиг не видел, что было с Роуком: странник спокойным шагом направился к главному входу и начал точно так же спокойно разъяснять стоявшим там солдатам, кого они охраняют, и чем опасна поддержка таких минипутов. Вскоре голосов стало больше одного, но кто присоединился к бродяге, не было ведомо никому из всех шестерых.
Мститель быстро добрался до небольшой двери и, выбив замок ударом стального сапога, прошёл внутрь. Стражники последовали за ним, готовясь встретить в особняке новых противников…
Само здание оказалось пустым, только стебли сорных трав пробивались через хлипкий пол, да несколько тусклых лучей света с улицы освещали помещение. Светильники горели только со стороны зала близ главного входа, и стражники решили направиться туда. Генрих и Лиматар остались снаружи, на случай засады: в этих покинутых залах можно было ждать чего угодно, и нападение из темноты было лишь самой очевидной неприятностью из всех.
— Ни с места! — приказал мститель, выбивая дверь.
Внутри сидело четверо клёвочуваков: первый (вернее, первая), судя по рыжему парику, была той самой самозванкой, и сейчас она надменно оглядывала незваных гостей. Второй развалился в кресле и, казалось бы, даже не заметил появления стражи. Третий и четвёртая сидели за столом в окружении кучи дубовых листьев, смотря на стражу с ещё большим презрением, чем первая.
— Что за чухня тут происходит? — удивился третий — откуда здесь гэбня?
— На кого быкуете? — бросила четвёртая.
— Кто пришёл? — лениво спросил второй.
— Легавые нагрянули, забей, — недовольно сказала ему первая.
Тем временем мститель подошёл к разложенным на столе листам и, увидев краем глаза, что там, даже не стал сравнивать почерки и материал. Он сразу дал знак Игенвигу и остальным, чтобы те сопроводили преступников туда, где им самое место.
— Охрана! — сразу же крикнул четвёртый, — у нас тут берега попутавшие!
Мститель за считанные мгновения вскинул лук и вложил в него стрелу. Услышав звук натянувшейся тетивы, первая резко остановилась, но всё равно продолжала смотреть на представителей королевской власти с презрением.
— Сказано же: ни с места! — грозно приказал мститель снова.
— Слушай, дорогуша, она остановилась не потому что ты типа крутой и типа легавый, — бросил ему третий, — а потому что жить хочет, вот и всё, — и потому что вас тут скоро самих повяжут.
Игенвиг услышал уверенные шаги множества минипутов, идущих прямо к комнате, и резко развернулся, готовясь отразить натиск. Топот становился всё ближе и ближе, а потом стражник услышал из-за двери знакомый голос:
— Я не считал, сколько народу вы поставили охранять этот дом, но, боюсь, у вас большие проблемы с безопасностью, — с громким шумом парадная дверь отворилась, и прямо в зал прошли около двадцати воинов во главе с Роуком. Охраны особняка среди них не было.
— Ты что здесь делаешь, роукозад? — первая, казалось, сейчас раскалится от гнева, — и почему тебя больше одного?
— Очень смешно, — парировал странник, — и я никогда не был один. А сейчас мы спасаем город, если тебе интересно.
— Спасаешь? — удивилась четвёртая, — мы свободные авторы, чего ты нам предъявишь?
— Мы творим для фана, дорогуша! — приторно до омерзения сказал третий.
— В Верхних Землях есть принцип: «свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого», — объявила минипутка, стоявшая подле Роука, — если вам эта культура так нравится, то извольте ему следовать, особенно когда речь идёт о тех, кому вы обязаны своей жизнью.
— И под свободой не понимаются самозванство и призывы сдать город врагу, — добавил Игенвиг.
— Изображение членов королевской семьи в скотском виде тоже, — подтвердил мститель.
Первая неожиданно прыснула, хотя никто, кроме неё и её сообщников не понял, что в словах мстителя было смешным.
— Слушай, я могу нарисовать эту вашу Селению или как там её копающейся в куче помёта, и мне за это ничего не будет! — нагло объявила четвёртая, — можете и дальше мечтать попасть к ней в постель, чихала я на неё и на ваши дурацкие принципы!
Игенвиг потупился. Сказанное в его адрес было как минимум странным. Стражник даже ни разу не видел принцессы, и, тем более, не мечтал провести с ней ночь. Между тем третий начал длинную тираду, наполненную такой руганью, что от этих слов покраснели бы даже сейды. Мститель подал едва заметный знак, и Игенвиг, подойдя к распалившемуся любителю хаоса, молча оглушил его ударом древком алебарды по голове. Прошедший в зал Бродги подхватил падающего преступника и взвалил на плечо. Четвёртый, который готовился устроить то же самое, сразу же замолк и согласился сдаться, остальные последовали его примеру.
— Этот мир уже давно мёртв, и вам его не спасти, — процедила первая, проходя под конвоем мимо Роука, — можете хоть сто раз описать его в своих книжонках и сколько угодно плясать на его трупе. Без нас он будет серым и унылым, как и твоё имя, роукозад!
— Скорей уж более чистым и спокойным, — заметил Генрих, — Возьмите их, предайте правосудью. И да простит господь их тяжкий грех.
— Господь? — удивился мститель, — это ещё кто?
— Единственный бог жителей Верхних Земель, — пояснил Лиматар, — скучный у них пантеон.
— Не слушайте их, — подбодрил стражников проходивший мимо Роук, — надежда есть всегда, даже в столь тёмные времена. Нужно лишь верить в неё.
Когда самозванку и её сторонников отправили туда же, куда и напавших на стражу разбойников в «Королевском даре», мститель объявил, что он более не нуждается в помощи. На обратном пути все пятеро зашли в ближайший храмы богов Земли и Разума, где попросили их благосклонности, а затем вернулись в казарму, где сдали снаряжение, поужинали и, поскольку от них более ничего не требовалось, прилегли отдохнуть.
Поздно вечером в казарму явился командир десятка, который приказал всем, кому выпал жребий ночного дежурства, следовать за ним. Игенвигу в арсенале выдали его молот-алебарду и отправили к главной площади, чтобы следить за толпой. По слухам, в эту ночь должно было свершиться настоящее чудо: Избранный воин вытащит Меч Власти из камня, чтобы повести свободные народы минипутов на битву с Тьмой, и никто не должен был испортить столь важного для всех свободных народов события.
Стражники прибыли на площадь примерно за час до начала церемонии: об этом Игенвиг узнал с помощью хитроумного механизма во дворце, который двадцать четыре раза в день оглашал город звоном колокола. Постепенно к площади подходило всё больше и больше народа, и вскоре места вокруг площади были заполнены.
Игенвигу досталась улица, идущая с севера на юг, а место её слияния с площадью располагалось прямо напротив королевского дворца. Поговаривают, что раньше эта улица напрямую соединяла дворец и зал перемещений, чтобы посланники и гости из Верхних Земель сразу попадали на аудиенцию к королям, не тратя своего действительно драгоценного времени: лунный проход действовал лишь полтора дня, а потом закрывался до следующего десятого полнолуния. Но теперь зал пустовал: уже триста лет как никто не перемещался между мирами.
Игенвиг никогда раньше не встречал тех двух рослых стражников, которые сейчас стояли в проходе вместе с ним, но за время, пока они ждали церемонии, узнал, что их зовут Фарндиром и Дуиниром, это отец и сын, и родом они из приграничной деревни на севере. Когда началось вторжение варваров Севера, они бежали к центру страны, спасаясь от бури, и так оказались в Первом королевстве. На вопрос, почему они так выделяются в толпе своим ростом, Дуинир ответил, что жизнь на границе с эгменахорами весьма и весьма сурова.
Вскоре гомон толпы затих, и Игенвиг приготовился следить за церемонией, как вдруг кто-то толкнул его в спину.
— Давно началось? — спросил детский голос.
Игенвиг развернулся, чтобы посмотреть, кто это был. Голубые глаза, торчащие вверх рыжие волосы, веснушки… никаких сомнений, это был принц Барахлюш, уж кого-кого, а его в городе знал каждый стражник. Второго такого большого любителя стянуть из амбаров что-нибудь повкуснее, поиграть посреди улицы с хрупкими и дорогими предметами или просто поднять кавардак из-за неправильного использования какого-то круглого серебряного устройства, достающего вещи из ничего, просто не было, однако благодаря доброте и королевскому происхождению ему очень многое прощали, хотя среди стражи ходил негласный запрет на обращение к нему в соответствии с титулатурой принца.
— Смеёшься? Да только что! — сообщил ему Игенвиг и развернулся обратно. Сейчас ему было не до ответов на глупые вопросы.
Развернувшись, Игенвиг увидел, что начинается самое интересное: к камню с оружием первого короля кто-то подошёл и преклонил колено. Нельзя было сказать наверняка но, судя по фигуре и одежде, это была стройная рыжеволосая девушка.
— Они выбрали бабу? — прошептал Фарндир.
Игенвиг тоже был удивлён выбором Совета. Кем должна быть эта девушка, чтобы быть авторитетной для армий Первого королевства? Неужели воительницы существуют не только в легендах древних дней?
Между тем со стороны дворца к камню направился король Сихфрат III Честный в сопровождении двух слуг и какого-то лорда, отдалённо похожего на Ирндо. Сихфрата Игенвиг знал не потому что встречался с ним лично, напротив, он сейчас вообще впервые видел короля, а потому что портрет монарха чеканился на всех монетах Первой земли с подписью, кто это такой.
Тем временем Сихфрат начал свою речь:
— Принцесса Селения… — после того, как Избранная встала в полный рост, монарх неожиданно замялся и добавил, — моя доченька…
— Отец! — этим возгласом принцесса напомнила королю, где он сейчас.
«Это нехороший знак» — подумал Игенвиг, — «то ли король не уверен в выборе Совета, то ли Избранной предстоит что-то очень опасное… ничего не понимаю. Но, по крайней мере, я теперь знаю, как выглядит принцесса Селения.»
— Принцесса Селения, да направят тебя духи наших предков! — продолжил Сихфрат как ни в чём ни бывало.
В этот момент кто-то снова толкнул Игенвига, и это снова был Барахлюш, но теперь он протиснулся между стражниками и побежал прямо к Сихфрату. Похоже, его появление не было запланировано заранее.
— Папа! — крикнул принц, когда Избранная уже положила руки на эфес Меча Власти.
— Да? — удивлённо спросил Сихфрат, который не понял, откуда идёт звук.
— Папа! — снова позвал его Барахлюш. Игенвиг знал, что от принца можно ожидать всякого, но испортить столь важное для всех свободных народов минипутов мероприятие по какому-то мелкому делу или из баловства — это уже перебор.
— Ты где? — продолжал искать нарушителя король.
— Я здесь! — спокойно сообщил Барахлюш, чтобы его отец посмотрел под ноги своего могота [полуразумное прямоходящее существо высотой в два минипутских роста и покрытое белой шерстью - прим. автора] и наконец увидел отпрыска.
— А, сын мой… — начал было король, но его тут же прервала Избранная, которая, похоже, делала Барахлюшу выговор. Что именно она сказала принцу, не было слышно, но, но точно не входило в план.
— У меня очень важная миссия! — гордо объявил маленький хулиган.
— Ха! По-твоему, моя миссия совершенно неважна? — возразила Селения.
— Ты слишком самоуверенна, чтобы вытащить этот меч, и ты это знаешь! — заявил Барахлюш.
Игенвиг был недоволен: многие поднялись посреди ночи, чтобы посмотреть на церемонию, а не на ссору между братом и сестрой, и если дело примет крутой оборот, то скоро может понадобиться сила, чтобы утихомирить толпу. То есть, ему, Игенвигу, придётся вместе с другими стражниками разгонять недовольных… если не повезёт. Если повезёт, то всё пройдёт тихо.
— Довольно! Перестаньте спорить, оба! — резко прервал их король. Приятно было знать, что он пытается облегчить страже работу, — Надеюсь, что эта миссия будет действительно столь важной, чтобы ты посмел прервать столь важную церемонию!
— Отец, сегодня снова был задействован луч света из Верхних Земель! — громко объявил принц, чем не на шутку удивил всех зрителей.
«Немыслимо!» — подумал Игенвиг, — «Неужели Верхние земли отправили подмогу в столь тёмный час? Или их народы постигло несчастье, а теперь они идут просить о помощи? По крайней мере, едва ли этого гостя будут звать Арчибальдом.»
— И кто этот чужеземец? — рассерженно спросил Сихфрат. Игенвиг его понимал: открытие лунного прохода — событие и правда значительное, но с сообщением о нём можно было и повременить.
В этот момент Игенвиг боковым зрением заметил чью-то руку, которую один из зрителей поднял, чтобы поправить одежду. На руке было пять пальцев. Барахлюш тем временем начал поспешно объяснять:
— Его зовут Артур, он внук Арчибальда…
Игенвиг понял, чья это была рука, и медленно обернулся. Артур оказался стройным и высоким для своего возраста юношей примерно тысячу лет от роду с белыми торчащими во все стороны волосами и золотисто-карими глазами, говорящими об избранности богами. Хотя сам избранный, похоже, не привык к такому вниманию, и стал обеспокоенно озираться по сторонам да перебирать пуговицы.
— Наша главная опасность — это Ужасный У! — Селения оттолкнула Барахлюша и, похоже, обратилась сразу ко всем, — и нам не нужен никакой Артур. На мне, как на особе королевской крови, лежит задача защиты нашего народа!
— Да, но… — начал было Сихфрат, однако, увидев, как дочь твёрдым шагом направляется к камню, решил бросить увещевания, — а, ладно.
Избранная, уверенная в своём успехе, попыталась вытащить клинок Аталфира, но, несмотря на все её попытки, оружие не сдвинулось ни на ноготь.
— Знаешь, а ведь если на свете есть богатырь, который сможет поднять этот меч вместе с камнем, из него получится неплохая кувалда, — заметил Дуинир. Похоже, он пытался разрядить обстановку юмором.
— И если кое-кто не будет шутить насчёт таких вещей, — осадил его Фарндир, и Игенвиг был с ним согласен. Сейчас было не самое лучшее время для юмора: свободные народы лишились Избранного.
— Видишь, ты слишком самоуверенна! — объявил Барахлюш сестре.
— Пока принцесса делает передышку, возможно, мы выслушаем посланника, — объявил король после трёх ударов посохом, чтобы привлечь начавшую скучать и дремать толпу.
Игенвиг отошёл в сторону, потеснив Дуинира и пропуская Артура, решив, что хватит с него толчков на сегодня. Артур медленно прошёл к королю, озираясь по сторонам и поправляя одежду: теперь внимание толпы было приковано к нему.
— Моё почтение, принцесса Селения, — Артур с уважением поприветствовал избранную, чем сильно её удивил.
— Откуда он знает моё имя? — спросила Селения у самой себя, а потом принялась увещевать Барахлюша, который повторил те же самые слова, передразнивая посланника и, похоже, уже разболтал Артуру всю королевскую родословную.
— Моё почтение, Ваше Величество, — обратился Артур к Сихфрату.
— Да, моё… почтение… — начал было Сихфрат, но его снова прервал выскочивший из-за его спины лорд Миро, начавший энергично здороваться с посланником, пока король со словами «Миро, довольно!» не отодвинул его в сторону, — я слушаю.
— Дело вот в чём: всего через два дня придут злые люди и уничтожат мой дом, мой сад, мой мир и ваш мир, — объявил Артур.
— «Люди не помогут, ибо им самим нужна поддержка. И если ничего не делать, то через два дня все минипутские поселения к западу от Моря сровняют с землёй. Неужели самозванцы, говорившие, что мир уже мёртв, имели в виду это?» — думал Игенвиг, понимая, что оправдалось его второе предположение.
— И ты, два с половиной миллиметра ростом, пришёл сюда, чтобы спасти нас? — спросила посланника принцесса, и она поступила правильно: необходимо было срочно спасать ситуацию, пока не началась паника. За это Игенвиг мысленно поблагодарил воительницу.
— Чтобы остановить их, надо заплатить им! — уверенно продолжал Артур, — именно поэтому мой дедушка и появился у вас три года назад — он хотел найти сокровище! Я пришёл закончить его дело!
Игенвиг впал в замешательство. В минипутских землях много самых разных сокровищ, но какое из них нужно гуманоидам? Стражник мысленно понадеялся, что это сокровище находится не в пределах Некрополиса, ибо нельзя просто так пройти и вернуться. Ходят слухи об ужасе, стерегущем залы этого тёмного города, невидимом и неуязвимом духе, чей шёпот сводит с ума.
— Твой дедушка был замечательным человеком, — начал рассказывать Сихфрат, — он научил нас многим вещам: он показал Миро, как превращать отражение в свет. И однажды он отправился на поиски этого знаменитого сокровища и нашёл его. И, обойдя все Семь королевств, из которых состоит наш мир, он нашёл его: в запретном королевстве, самом сердце города Некрополиса, где безраздельно властвует Ужасный У. К сожалению, никому ещё не удавалось вернуться из запретного королевства.
От досады Игенвиг ударил втоком молота-алебарды по мостовой. Увезти Алый Трон, не взяв перед этим сам неприступный город, было невозможно даже за долгие месяцы осады, что уж говорить про два дня.
«Значит, наступили последние дни западных земель минипутского мира.» — думал стражник, — «и всё, что нам остаётся — погибнуть достойно, так, чтобы об этом сложили песни. Хотя… через два дня не будет больше никаких песен. Только смерть. Возможно, если удастся снять осаду, можно будет встретить гибель на родине.»
— Внимание! Главные ворота! — раздался крик одного из стражников, и все минипуты на площади, в том числе Игенвиг, понял: штурм начинается. Однако Сихфрат не был в этом уверен, и предложил всем пойти посмотреть, что произошло. Игенвиг выдвинулся вместе с остальными, однако старался держаться позади: его снаряжение куда лучше подходило для того, чтобы бить врагов из-за спины щитоносца. Одновременно с этим по всем казармам города подняли стражу.
Впереди тем временем говорили о лодочнике Гандоло, холсте и диких зверях. Затем Игенвиг увидел, как Артур замахнулся и бросил что-то в туннель. Спустя несколько мгновений кто-то крикнул «Москиты», и в толпе началось то, чего Игенвиг опасался: паника. Теперь ему нужно было срочно увести мирных жителей от места сражения.
— Сюда, живее! — крикнул он, однако этот призыв потонул в криках.
Тогда Игенвиг, вспомнив о своей силе, начал толкать к боковому ходу в башню привратников всех, до кого мог дотянуться, постоянно приговаривая, что даже тли при виде бетамоля более собранные. Это, конечно, было преувеличением, ибо часть горожан сразу бросилась к башне, а часть последовали за Игенвигом сами.
У входа к скрытой от посторонних глаз дороге к башне Игенвиг остановился, стараясь привлечь внимание оставшихся минипутов, пока ворота не закрылись, а на площади не осталось ни одного безоружного горожанина. Теперь и ему самому пришла пора уходить.
Отдав бесполезный против комаров молот-алебарду какому-то земледельцу, который уверял, что умеет с ним работать, Игенвиг решил поспешить в арсенал, чтобы найти себе оружие получше.
Однако не успел он пробежать и сотни шагов, как заметил над своей головой комара. Пригнувшись и закрыв лицо руками, он продолжил путь, надеясь, что в него не швырнут «слезой смерти». К счастью, эта надежда оправдалась: сейда куда больше заинтересовали убегавшие по главной улице жители, которые уже прятались в укрытиях. Решив не искушать судьбу, стражник решил идти через дворцовую площадь, куда и свернул при первой возможности.
Пробегая мимо дворца, Игенвиг заметил, как трое сейдов швырнули «слёзы смерти» в сторону Селении и Сихфрата. Попасть они ни в кого не попали, но король свалился с могота, и пока разминался, дочь оттащила его ко входу.
Тем временем Игенвиг добежал до зарослей мха, и, почувствовав приближение противника, пригнулся, чтобы его не было видно с высоты: при его росте такое было несложно. Рядом оказался и посланник из мира людей, который спрятался под небольшим грибом. Заметивший его сейд снизился и сбил шляпку гриба, но не попал по самому Артуру. Решив убедиться, что второго захода не будет, стражник решил немного переждать.
— Артур! — неожиданно из укрытия выскочил Барахлюш с небольшой палкой в руке, — продолжай сражаться!
— Но где оружие? — сразу задал логичный вопрос Артур.
Игенвиг уже собрался было сказать, что готов отвести посланника в арсенал, но со словами «Возьми моё, я ещё найду!» Барахлюш вручил человеку палку и куда-то убежал. Убедившись, что враг не собирается делать ещё один заход, стражник решил оставить удивлённого Артура и продолжить путь.
Не успел Игенвиг сделать и пары шагов, как его окликнул Барахлюш:
— Эй, ты! Давай за мной.
— У нас сейчас нет времени для твоих игр… — начал было стражник.
— Знаю, но помощник нужен мне не для этого! — протараторил принц, — у меня есть идея, как сбить комаров!
В этот момент рог позвал воинов к северным воротам. Две ноты — общий сбор, четыре — место. Однако Барахлюш стоял на своём:
— Исполнение приказов принца не считается за дезертирство. Я читал наши законы.
— «Хорошо, будь что будет» — мысленно решил Игенвиг, но вслух сказал другое, — каков твой план?
Барахлюш жестом велел следовать за ним, и через некоторое время блужданий по узким улочкам и замираний в попытке укрыться от «слёз смерти» Игенвиг оказался на королевской «ферме» моль-молей неподалёку от дворца. Не сказать, что моль-моли были как-то полезны в хозяйстве и, тем более, в бою, ибо от пушистого шарика с глазами и крылышками мало толку, но некоторые аристократы держали их как декоративных животных. Зачем Барахлюш привёл его сюда, стражник не понимал.
— И что мы здесь делаем, сир? — поинтересовался Игенвиг. Всё-таки он решил на время боя относиться к Барахлюшу хоть немного уважительно.
— Ты не знаешь? — удивился Барахлюш, — комары обожают моль-молей!
— Принц Барахлюш, я помощник кузнеца, а не животновод, — обречённо пояснил Игенвиг, — но, насколько мне известно, сейды управляют своими животными с помощью поводьев, стремян и всего такого, без иурэ [дословно «единение», телепатический контроль над животным, который доступен всем минипутам с рождения — прим. автора].
— Поэтому если комар хоть немного голоден, он сразу бросится за моль-молем в погоню, — пояснил Барахлюш.
— Сир, выпустив всех моль-молей, мы устроим в воздухе настоящий хаос, — добавил Игенвиг, — однако их может ненадолго хватить.
— А всех выпускать и не надо, — объявил принц, — хватит и двух. Стой здесь.
Игенвиг только и видел, как Барахлюш скрылся в помещении фермы. К счастью, комары не обращали на это место особого внимания, поэтому Игенвиг спокойно прислонился к одной из опор ворот. Вскоре принц вернулся с двумя роскошными клетками, в каждой из которых сидело по моль-молю. Стражник сразу заметил, что эти животные постоянно тянулись друг к другу сквозь прутья.
— Это ваш шанс доказать друг другу свою любовь, — сказал моль-молям Барахлюш, а затем передал Игенвигу клетку, которую держал в правой руке, — держи его.
Игенвиг машинально подхватил клетку и стал удивлённо рассматривать моль-моля, которого видел впервые в жизни. В Угбахатоле вообще было мало животных, так как все, кроме, пожалуй, муравьёв, с большой неохотой спускались под землю, в залы и копи Четвёртого королевства, и, по слухам, даже богатые таны города редко заводили себе питомцев.
— Так, один поцелуй на прощание, — продолжал говорить с моль-молями Барахлюш.
Поняв, что нужно сделать, Игенвиг поднял клетку вертикально и позволил моль-молям поцеловаться.
— Ну всё, хватит, — прервал их принц.
Стражник потянул клетку на себя и неожиданно обнаружил, что моль-моли держатся очень крепко. Наконец, приложив всю свою немалую силу, Игенвигу удалось оторвать одну клетку от другой, но он сразу потерял равновесие и шлёпнулся на спину.
— Когда я тебе свистну, пускай Римедира, и пусть он летит к своей Итириэли [персонажи лирического эпоса народа нарулахор, ставшие олицетворением вечной и всепобеждающей любви, ближайший аналог — Ромео и Джульетта, — прим. автора]! — крикнул ему Барахлюш, убегая куда-то.
— Хорошо, — коротко ответил Игенвиг, поднимаясь на ноги и одновременно думая, успеет ли он добежать до ближайшего арсенала, взять оружие и вернуться прежде, чем Барахлюш засвистит, и будет ли этот свист вообще слышен. Решив, что не успеет, стражник решил немного отдохнуть.
К его удивлению, уже через пару минут раздался едва слышный свист, а моль-моль начал энергично биться в клетке. Игенвиг, который совершенно не ожидал ничего подобного, начал искать способ открыть клетку. Заметив небольшую петлю, стражник решил за неё дёрнуть, тем самым и выпустив моль-моля, который сразу же улетел куда-то в сторону пещер. А потом довольно скоро к ферме вернулся Барахлюш.
— Отличная работа, одним комаром стало меньше! — похвалил стражника принц, — Сейчас повторим!
Барахлюш снова юркнул в здание фермы и снова вернулся с двумя клетками.
— Помнишь, что нужно делать?
— Конечно, сир, — бодро ответил Игенвиг.
Повторив процедуру с поцелуем, Барахлюш снова убежал, а Игенвиг остался караулить ферму и клетку. Снова примерно через минуту раздался свист, снова Игенвиг выпустил второго моль-моля и остался ждать принца. Когда Барахлюш вернулся, на его лице был виден некоторый страх.
— Великие боги… я чуть не убил Артура! — ошарашенно произнёс он.
Игенвиг сначала хотел спросить, кто такой этот Артур, но потом вспомнил и промолчал.
— Больше моль-молей не выпускаем, ты свободен, — сообщил ему принц, — а я к папе пойду.
Игенвиг решил не спрашивать, как посланник из Верхнего мира оказался верхом на комаре, поэтому просто кивнул и, взяв в арсенале ещё один молот-алебарду, направился к месту сбора. Через некоторое время он добрался до северных ворот, где стал искать знамя своей сотни. Оказалось, что городскую стражу отправили затыкать брешь в обороне, и сотня Игенвига, скорее всего, находилась именно там. Однако он прекрасно понимал, что доспехи и выучка городской стражи не настолько хороши, чтобы стоять в первых рядах и сдерживать натиск профессиональных воинов, а потому опасался найти вместо своего отряда только кучу трупов.
Стараясь не попадаться на глаза, Игенвиг продвигался к месту битвы, однако полностью избежать сражения ему не удалось. Неожиданно из-за угла вылетел одинокий сейд с палашом и деревянным щитом. Понимая, что надо действовать быстро, Игенвиг со всей силы нанёс удар по голове противника. Сейд успел поднять щит, но заблокировать удар не смог и когда раздался треск дерева слившийся с хрустом костей, издал жуткий рёв и бросился на стражника, беспорядочно размахивая палашом.
Игенвигу повезло: удары хоть и были довольно неприятными, но попадали по кирасе из эрханнена, не причиняя большого вреда. Понимая, что рано или поздно сейд попадёт в незащищённое место и порубит стражника в капусту, бывший молотобоец нанёс второй удар, на этот раз — по голове и, смяв непрочный шлем, поверг своего врага. Хитиновые доспехи же покрылись следами ударов и теперь мало на что годились.
Вскоре стражник заметил знамя своей сотни над небольшой казармой местной стражи, почти со всех сторон окружённой сейдами. Звуки боя и громкие глухие удары означали, что противник в этот момент пытался выбить ворота на плац. Попасть туда по земле было невозможно.
Игенвиг вспомнил историю, которую рассказал ему один из наёмников во время скитаний по Семи землям. Однажды он решил забраться в огромный дом гуманоидов, чтобы утащить оттуда немного заморского железа и продать его подороже, но все предметы оказались слишком крупными, чтобы утащить их в одиночку, а спуститься вниз было почти невозможно. Тогда он отрубил небольшой кусок луковой шелухи, поднял над головой и спрыгнул из окна с высоты около полутора метров[напоминание: рост минипутов — 2,5 миллиметра — прим. автора]. Что удивительно, но приземлился он живым и здоровым, хоть сам полёт был очень долгим. Поразмыслив немного, стражник решил повторить этот трюк.
Луковой шелухи в столице Первого королевства нигде не было, а вот необработанный кусок берёзового листа, лежавший неподалёку, вполне подходил. Проделав дырки трофейным палашом и продев несколько верёвок, Игенвиг обвязал себя и стал искать место для прыжка.
Наконец, с трудом забравшись на амбар неподалёку, дерелдвир перебрался через перила и занял позицию прямо в направлении казармы. Оставалось сделать последний рывок: если Игенвиг пролетит слишком много или мало, он погибнет, если не от падения, то от сейдов. Права на ошибку не было, пути назад — тоже. Оставалось только собрать волю в кулак и сделать важнейший, первый шаг навстречу небу.
— Да помогут мне боги! — прошептал Игенвиг и оторвался от перил.
Сразу же верёвки затянулись и больно сжали тело, однако сам стражник не падал камнем на землю, а медленно снижался. Игенвигу оставалось только надеяться, что его на импровизированном парашюте донесёт до казармы. Сейды заметили непонятное явление в небе, и некоторые из них стали тыкать копьями, пытаясь достать до летуна, но, к счастью для Игенвига, всё обошлось, и вскоре он уже стоял на плацу, живой, относительно здоровый и с оружием.
В полёте он увидел не только чёрную массу из постоянно прибывающих сейдов, но и армии Первого королевства, которые теснили врага. Но, что самое главное, врага уже мало интересовала засевшая в казарме сотня, а окружение не было очень сильным.
— А ты умеешь эффектно появиться, — заметил Лиматар, рядом с которым приземлился Игенвиг.
— Где остальные? — спросил «десантник» своего товарища.
— Генрих здесь, Бродги в бою не участвует, Скилда… убило «слезой смерти», а наш начальник Каэдлар где-то в той казарме, — сообщил лучник, — зря ты пришёл. Из всей нашей сотни едва ли половина ещё может держать в руках оружие. Мы забаррикадировались и ждём подкрепления, если оно вообще придёт. Скорее нас самих тут раньше порубят, но помирать просто так мы не собираемся.
Игенвиг осмотрелся в поисках остальных: большинство стояло на плацу, выстроившись в две шеренги, несколько стражников держали ворота, а третьи строили перед первыми баррикаду из всей мебели, какую могли найти в казарме — всего сорок восемь воинов.
— Не вешай нос, — посоветовал ему Игенвиг, твёрдо шагая к казарме — у нас ещё есть надежда.
— Я не вешаю, — спокойно сказал Лиматар, — но если мы должны умереть героями, пусть будет так.
Побродив некоторое время по пустым комнатам, Игенвиг наконец нашёл своего предводителя: тот стоял, оперевшись на упавшую стойку для оружия и осторожно поглядывал в бойницу.
— Что вы здесь делаете? — удивился Игенвиг.
— Прячусь, — прошептал Каэдлар, — и тебе советую то же самое.
— Прячетесь? — стражник был поражён, — вы же герой, прошедший там, где не проходил никто, кроме вас! Все те истории о том, как вы находили редчайшие сокровища, как сражались с дикарями и разбойниками…
— …выдуманы, — безразличным тоном бросил Каэдлар, — да, я заработал богатства в своих странствиях, но не так, как вы себе представляете. На самом деле я воровал сокровища из склепов всяких Аламелдиров-Беркалионов-Уламаров, да бесхозные сундуки и бочки обчищал. Один раз сражался, тогда же мне колено и прострелили. Вот тебе и герой Каэдлар.
Каэдлар издал мрачный смешок. Игенвиг же не верил своим ушам: герой, которого всё это время считали самым авторитетным и умелым командиром стражи в столице Первого королевства, оказался простым мародёром. Однако в этот момент стражник вспомнил слова Роука: «Надежда есть всегда.»
— Не нужно постоянно вспоминать ошибки прошлого, — сказал своему командиру Игенвиг, вставая прямо напротив него, — я, например, раньше помогал кузнецу, но каждый раз когда мне давали ковать гвозди, я ломал заготовку. А сегодня утром у меня получилось его выковать с первой попытки. Сейчас все те минипуты, что стоят сейчас на плацу, ждут, когда вы поведёте их в бой. Они считают вас героем. Может быть, вы на самом деле никакой не герой, но поведя в бой всех тех, кто вам доверился, вы им станете.
— Отсюда нет выхода, — бросил Каэдлар, — мы окружены сейдами со всех сторон. Скоро они сломают ворота, и нам наступит конец.
— Нет. — Прервал его Игенвиг. — Не наступит. Я спланировал к вам с амбара и видел: окружение не такое уж и плотное, у врага нет стрелков. Мы можем прорваться, если вы поведёте нас. Настало ваше время, пришёл час, чтобы выковать тот самый гвоздь. Надежда никогда не умирает, даже в самые тёмные времена.
— Что ж, — несколько более бордо сказал Каэдлар, — мне надо подумать. А пока оставь меня.
Игенвиг спустился вниз, не зная, получилось ли у него убедить своего предводителя, и молча встал во второй ряд, ожидая наступления сейдов…
Раздался треск, предвещающий скорое разрушение ворот, и всего через пару ударов тараном ворота на плац распахнулись. Сейды сразу же ворвались внутрь и полезли на баррикады, а стражники только сделали несколько неуверенных шагов назад.
— За свободные народы! — крикнул кто-то из воинов, надеясь подбодрить остальных.
— За свободные народы! — раздался призыв откуда-то из-за спины. Игенвиг обернулся и увидел Каэдлара, который приближался к стражникам с обнажённым мечом и готовился в любой момент перейти на бег, — за мной!
— Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом! — уверенно провозгласил Генрих.
Взобравшись вверх по баррикаде, Каэдлар пронзил ближайшего сейда, ударив мечом в сочленение доспехов. Воодушевлённые стражники тут же сорвались с места и сбросили первых сейдов вниз с баррикады. Не останавливаясь, они врезались в строй врагов, повергая один ряд за другим и оставляя за собой глубокую просеку. От ударов молотов-алебард не спасали даже щиты, булавы без труда крушили даже самые тяжёлые доспехи, каждая стрела попадала в цель, а постоянно идущая вперёд стена копий не оставляла ни единого шанса на выживание. Вскоре воспрянувшие духом воины Первого королевства уже вышли на улицы и стали прорубать себе путь к остальным.
Игенвиг и представить не мог, что натиск простых городских стражников может быть столь мощным, что даже пехота в полулатах окажется перед ними бессильны. Сам он в этом наступлении точно прикончил трёх сейдов, и не собирался останавливаться: до «своих» оставалось совсем немного. Однако не всё пошло гладко.
Игенвиг заметил, как со стороны огромного пролома в стене города надвигаются новые отряды сейдов, которые собирались зажать стражу в клещи. Каэдлар неожиданно развернулся и уверенно пошёл прямо им навстречу, в одиночку.
— Что вы делаете? — спросил Игенвиг, который совершенно не понимал происходящего: идти одному против такого числа врагов было верной смертью.
— Выигрываю вам время, — коротко сказал бывший искатель приключений, раскручивая в обеих руках по «слезе смерти».
Игенвиг видел, как его командир бросил два снаряда в самый узкий участок: между собой и остальной стражей, создав непреодолимую стену огня. Последнее, что он заметил, это твёрдо стоящий на ногах Каэдлар с мечом и щитом против огромной орды сейдов. Уже позже бывшего искателя приключений найдут мёртвым в окружении десятка убитых врагов, с шестью арбалетными болтами и двумя наконечниками копий, застрявшими в теле.
Остальной отряд смог прорваться до своих, и военачальник, видя, в каком состоянии находится сотня, решил отвести её в резерв. Больше Игенвиг, как и его товарищи, не сражались в этой битве, и хотя смерть командира подорвала боевой дух воинов, они знали, что их лидер ушёл в Аракалад [Загробный мир в минипутском политеизме — прим. автора.] достойно.
Стража прождала в резерве некоторое время, пока один из воинов не сообщил, что противник бежит. Большинство отправилось искать на поле выживших и собирать трофеи, а Игенвигу вновь приказали следить за толпой у главных ворот. Разочарованно вздохнув, сонный стражник направился к месту сбора, но на этот раз вместо молота-алебарды ему выдали простую булаву.
По пути Игенвиг узнал, что посланник из Верхних земель сумел вытащить из камня Меч Власти, что для многих стало большой неожиданностью. А теперь он, принцесса Селения и её брат Барахлюш собирались отправиться в путешествие до Некрополиса, чтобы уничтожить Урдалака раз и навсегда.
Ликующая толпа сопровождала отряд на всём его пути от площади до главных ворот. Сначала один из привратников пустил зажигательную стрелу по туннелю, чтобы убедиться в отсутствии противника, пока двое других помогали Барахлюшу собрать рюкзак. Впрочем, последние несколько перестарались, и рюкзак перевесил даже своего носителя.
— Отец, ты правда хочешь отправить Барахлюша с нами? — недовольно спросила Селения, наблюдая за тем, как принц пытается встать обратно на ноги.
— Несмотря на то, что твой брат ещё совсем юный, — начал объяснять король, — он должен научиться терпеть трудности походной жизни и смело смотреть в лицо любой опасности.
— Но разве это не будет рискованно? — удивилась принцесса, — что если мы погибнем?
— Рискуем ли мы? Однозначно, да, — подтвердил слова дочери Сихфрат, — я спрашивал оракула, и она сказала, что если вы отправитесь втроём, то вернётесь с победой.
— Что ж, если на это воля богов, да будет так, — уверенно сказала Селения и направилась к воротам.
Артур в это время о чём-то разговаривал с Миро, и принцесса, проходя мимо, отвлекла его от беседы словами «Эй, герой, пойдём!», а Барахлюш с криком «Эй, подождите меня!» побежал вслед за ними, роняя вещи из открытого рюкзака.
— Подождите! Что вам, жалко что ли? Эй! Стойте! — раздавался крик догоняющего отряд Барахлюша, пока стражники закрывали ворота.
— Надеюсь, они не попадут ни в какие передряги… — задумчиво произнёс Сихфрат, глядя своим детям вслед.
Вскоре толпа разошлась по домам, и Игенвиг теперь был свободен. Вернувшись в казарму, он сдал оружие и спокойно заснул: после такого долгого ночного дежурства у него было полное право на сон, и на следующий день командир десятка едва ли станет будить всех рано утром, как обычно. Может, Игенвига это не очень волновало, ибо он твёрдо решил вернуться на родину, но что ждёт Первое королевство дальше — не знал никто.
Отслужив в городской страже положенные полгода, Игенвиг продал свой дом в столице Первого королевства и примкнул к торговому каравану, идущему в Четвёртое королевство. Без особых происшествий добравшись до Угбахатола, он воссоединился с семьёй и открыл собственную кузницу. Позже, во время официального визита в цитадель, повзрослевший принц Барахлюш узнал его и подарил небольшой сундук с золотом. Создание Воссоединённого королевства Игенвиг принял с восторгом. В 1996 году скончался от воспаления лёгких.