Один день

      Нельзя сказать, что это утро началось как-то особенно: Кереханнен, как всегда, проснулся довольно рано, без чьего-либо приказа, ибо к нему, как к представителю знатной семьи, относились куда более мягко, чем к каким-то там стражникам, которым приходится каждое утро вставать строго по команде своего десятника.       Гвардейцам разрешалось спать, сколько им вздумается, но к определённому времени (которое, если бы не построенный пинпинами внутри дворца и на нужды дворца огромный и дорогой механизм, отмеряющий часы и времена суток, постоянно менялось бы в зависимости от положения солнца в каждый конкретный день) все они должны были явиться на место сбора в полном облачении. К счастью для Кереханнена, он относился к тем, кого гуманоиды называют «жаворонками», а потому сегодня после пробуждения у него было некоторое время на то, чтобы спокойно позавтракать, и даже тот факт, что уже который день из-за осадного положения приходится вставать раньше, не сильно мешал.       В самой комнате (весьма тесной, к слову) располагались лишь кровать, стойка для снаряжения, табурет и довольно небольшой стол, вырубленный прямо в деревянной стене этого крыла дворца. Хотя стены и дверной косяк были щедро украшены узорами и оберегающими надписями, не позволявшими проникнуть внутрь ни одной иномировой сущности, желающей зла хозяину комнаты, всё же помещение заметно уступало в своём великолепии остальному дворцу.       Как и любой уважающий себя дворянин, Кереханнен путешествовал не один: с ним в столицу прибыли паж Тандион, оруженосец Мелендир да слуга Хавин, а также Бриарн и Горах — бывшие крестьяне из фамильного поместья, ранее промышлявшие охотой на насекомых. С разрешения отца Кереханнен самостоятельно выбрал их из числа всех кандидатов, выдал им большие наборные луки, короткие мечи, качественные доспехи из эрханнена [плотный материал из склеенных друг с другом фрагментов листьев, дополнительно обработанных для большей долговечности — прим. автора] и стальные наплечники. Получилось весьма небогато, но тратить больше на снаряжение лучников отец посчитал бессмысленным, благо и капитан тоже закрыл глаза на отсутствие у вчерашних охотников кольчуг, ибо стоявший во главе копья Кереханнен был экипирован в качественные полулаты и нёс с собой всё необходимое оружие: копьё в полтора его собственных роста, полуторный меч, большой окованный сталью деревянный щит овальной формы со специальной прорезью справа для более удобных колющих ударов, а также пернач на случай долгих походов без возможности своевременного ухода за оружием.       За нарушение субординации полагался в лучшем случае весьма серьёзный штраф, и все гвардейцы знали об этом, а потому обязанность будить спящего господина в большинстве случаев возлагалась на всегда путешествующих с ним оруженосцев. Однако, поскольку самостоятельно надеть доспехи было долго и весьма затруднительно, Кереханнену всё равно приходилось пользоваться помощью Мелендира, который прибыл через несколько минут после пробуждения господина.        — Доброе утро! — поприветствовал гвардеец своего оруженосца, — есть какие-нибудь новости?       К этому моменту Кереханнен уже был готов: надел плотный, чтобы гасил удар, поддоспешник из эрханнена с особым капюшоном из того же материала. Примерно на середине головного убора скреплённые в несколько слоёв и хорошо обработанные листья растений делали изгибы, чтобы частично прикрывать уши, а перед ним — горизонтальный разрез, позволяющий этот капюшон надеть, и два небольших шнурка ближе к краю, чтобы связать материю обратно.        — Ничего особенного, господин — ответил Мелендир, завязывая узелки на капюшоне-подшлемнике, — Бриарн и Горах снова состязались в силе, и чуть не выбили дверь в комнату слуг.       Завязав узелки на капюшоне-подшлемнике, Мелендир надел на ноги господину кольчужные чулки, которые пристегнул специальными ремешками к креплениям на поддоспешнике в области пояса. Затем он надел латные башмаки, поножи, наколенники и набедренники, также скреплённые множеством ремешков.        — Проверил, что она смазана? — спросил Кереханнен, готовясь надеть кольчугу.        — Конечно! — гордо объявил оруженосец, не прекращая помогать своему господину, — за кого ты меня принимаешь? — Один раз он оставил кольчугу не смазанной, и потом ему долгие часы пришлось вычищать следы ржавчины.       Уже через несколько мгновений Мелендир начал по одному устанавливать фрагменты полулат, каждый из которых соединялся в области подмышек с другим, прикрывавшим спину. Для соединения каждого из этих элементов также использовалась система ремней и шнурков из плотного материала.        — А как дела у Тандиона?        — Вчера прислуживал на заседании Совета, — ответил Мелендир, устанавливая наплечники и привязывая их шнурками к поддоспешнику, а затем переходя к налокотникам и наручам, которые, как и защита ног, соединялись с помощью ремешков и пряжек, — говорит, что обстановка была весьма мрачной.        — Ничего не забыл? — спросил его гвардеец, указав взглядом на небольшую светлую тряпку: смазанная кольчуга не ржавела, но её одевание имело один неприятный побочный эффект.       Мелендир быстро кивнул и вытер следы масла, а затем помог надеть шлем и простые перчатки из эрханнена, а уже за ними — кольчужные перчатки, которые были соединены с наручами. Спустя пару мгновений, когда плащ был накинут и застёгнут, а пояс с ножнами — зафиксирован с помощью небольшого штифта, оруженосец подал копьё и щит. С этого момента королевский гвардеец был полностью снаряжён и готов к службе.        — Передай Хавину, что в этот раз похлёбка вышла лучше, чем раньше, — коротко бросил Мелендиру гвардеец и неспешно направился к двери.       Когда Кереханнен, опустив копьё, вышел в коридор, соединяющий комнаты гвардейцев, почти всего его товарищи уже были готовы к бою и тоже покидали свои «апартаменты». Гвардейцы организованно двигались к выходу, в сторону плаца, где им ежедневно приходилось отрабатывать приёмы строевого боя и оттачивать навыки владения оружием. И если последнее единодушно одобрялось всеми гвардейцами без исключения, то первое некоторые ненавидели, считая, что в строю нет места для личного подвига, а дворянин на то и дворянин, что может отлично сражаться даже в одиночку.       Кереханнен из дома Аламелдира был рождён тысячу семьсот шестьдесят два минипутских года (или 17 человеческих лет) назад в семье одного из мелких феодалов северных земель и был шестым, самым младшим сыном. Двое его братьев умерли в детстве, во время засухи и вторжения варваров, а остальной семье пришлось покинуть владения, чтобы спастись. Однако уже к концу войны судьба мальчика была предопределена: отец, Идренион, не собирался отходить от вековых традиций, а потому сразу дал понять, что наследовать владение будет старший сын. Он успел побывать пажом и прислуживал за столом одному из знакомых отца в его замке. В возрасте тысячи минипутских лет Кереханнен наконец получил титул оруженосца и последовал за Матрадоном — одним из сыновей своего господина в столицу, где спустя примерно четыреста минипутских лет молодой дворянин был принят в королевскую гвардию. В 907 году со дня вступления на престол короля Сихфрата III (то есть, в середине марта 1958 года) Матрадон был ранен осматами во время форсирования ими Великой реки, а через несколько дней — скончался от заражения крови.       Сам Кереханнен был высоким и крепким минипутом с голубыми глазами и довольно длинными прямыми тёмными волосами. По его виду нельзя было догадаться, что когда-то его предки были военачальниками свирепой орды, разорившей Акорменон — предшественник Первого королевства. Однако дикое прошлое всё равно давало о себе знать: практически все воины из дома Аламелдира были знамениты своей неустрашимостью, которая выделялась даже среди гвардейцев.       Через несколько минут, незадолго до назначенного времени, гвардейцы уже были на месте. Со стороны это наверняка выглядело красиво: прямые, как по линейке, ряды воинов, на чьих доспехах отражался свет городских светильников, возвышающийся над ними лес копий, слегка колышущиеся тёмно-синие плащи до пят и щиты, на которых были выгравированы гербы знатного рода, откуда происходил каждый воин, и Первого королевства, которому они все служили: вонзённый в камень Меч Власти по центру и полукруг из трёх белых цветков селениэля над ним.       Доспехи каждого гвардейца делались индивидуально из хорошо прокованной стали, но, несмотря на некоторые общие требования, всё же могли значительно отличаться друг от друга и по-прежнему выполнять статусную функцию. Шлем был цельно кованым, с конусовидным верхом и закрывал голову до самых плеч, на которые опирался: только посередине и в районе глаз были проделаны два отверстия для обзора, однако даже там лицо частично закрывал наносник. Ещё два открытых участка находились прямо под ушами, чтобы шлем можно было надеть, однако эти места были прикрыты позолоченными декоративными планками в форме крыльев: дом Аламелдира, берущий своё начало от присягнувших Первому королевству рода толабагхов, до сих пор почитал духа Серой Птицы.       Небольшие наплечники защищали не только плечи, но и часть руки, постепенно переходя в анатомически подогнанные налокотники и наручи. Последние состояли из внутренней и внешней части, причём эта самая внешняя часть, по причине отсутствия латных перчаток, имела листовидную форму, чтобы помимо предплечья закрывать кисть до костяшек пальцев. Кереханнен слышал, что мстители — воины-жрецы богини Леса — носят такие же, но с заточенными краями, однако повторить подобный трюк не решился.       Полулаты начинались с двух больших пластин, затем шли несколько плотно соединённых друг с другом металлических полос, образующих набрюшник. Набрюшник сменялся пластинчатой юбкой до середины колен, чтобы не стесняла движений, но при этом закрывала тело от любителей бить ниже пояса. Последним элементом экипировки были поножи и латные башмаки.       Древко копья было сработано на заказ одним из мастеров, проживавшим в столице Первого королевства, из дубовой древесины — на новой земле к западу от Моря минипутам не удалось найти ничего более прочного и лёгкого. Перо листовидной формы тоже выковали в городе, одновременно нанеся на него сложный узор, чтобы оружие било насмерть, а также сделав частью наконечника небольшой полуовал, защищающий воина от ответного удара.       Полуторный меч был, наверное, самым дорогим элементом снаряжения. Выковавший его мастер из столицы нанёс на оружие надпись на религиозном алфавите, которая, по его словам, позволяла всегда разить врагов туда, где они наиболее уязвимы. Так это или нет, Кереханнен не знал, но этот меч ещё никогда его не подводил. Прямой, как по линейке, отлично сбалансированный клинок был заточен подобно зубилу — ровно настолько, чтобы его удар за счёт массы оружия мог крушить доспехи без фатальных последствий для заточки. Эфес вместе с длинной крестообразной гардой был спроектирован, чтобы оружие было удобно держать как одной, так и двумя руками. Сам меч весило немного — четыре викта [единица измерения у минипутов, составляет примерно девять микрограммов или одну сто семьдесят седьмую веса среднестатистического взрослого минипута мужского пола из народа нарулахор — прим. автора], благодаря чему оставалось удобным для фехтования, а сам воин меньше уставал.       Со стороны цельнометаллический стальной пернач выглядел довольно безобидно: восемь симметрично расположенных металлических пластин и короткая, в полтора локтя, рукоять. Весил он ещё меньше, чем меч, однако точный удар этого оружия крушил любые доспехи и ломал кости, а сам пернач практически не требовал ухода.       Окованный сталью деревянный щит овальной формы был изготовлен задолго до рождения Кереханнена, и ещё отец ходил с ним в бой. Большую часть внешней стороны занимал символ Первого королевства, и только слева с краю располагался герб дома Аламелдира. Сам щит крепился за предплечье с помощью двух ремешков: на случай, если владельцу придётся вести бой верхом и чтобы удар распределялся по большей поверхности.       Через некоторое время после того, как гвардейцы построились, на плацу появился Друагир — рослый начальник гвардии, облачённый в роскошные, обильно украшенные латы из качественной стали.        — Гвардия, стройся! — раздался краткий приказ, после которого шесть сотен вооружённых копьями гвардейцев образовали шесть ровных шеренг, а ещё две сотни с двуручными мечами выстроились на флангах, образовав квадраты 10 на 10 воинов. Все воины замерли в одинаковом положении: прямая спина, уверенный взгляд вперёд, копьё направлено строго вертикально, верхний край щита на уровне груди и готовность к немедленным действиям, заметная в каждом мускуле. В центре построения расположились знаменосцы и сигнальщики.        — Уже несколько недель орды Некрополиса сидят под стенами нашего города и даже не пытаются пойти на приступ. Похоже, они даже могут бросить вызов пашми на соревновании трусов!       Большинство гвардейцев разразилось хохотом. Выждав несколько секунд, предводитель гвардии продолжил:        — Но покой — это роскошь, которую мы не можем себе позволить. Когда страх сейдов перед своими хозяевами превзойдёт страх перед вашими копьями и мечами, они ринутся в атаку, и тогда нам предстоит тяжёлая битва. И сейчас для вас как никогда важны слаженность, сплочённость и отточенное умение разить врагов свободных народов, а потому сегодня мы все проведём на плацу на час больше, чем обычно.        — Скорее бы эти сейды уже пошли на штурм, у меня давно руки чешутся, — услышал Кереханнен от одного из стоявших рядом товарищей по оружию. И абсолютно со всем из этого молодой дворянин был согласен — на его взгляд, осада чересчур затянулась.       Примерно четверть часа Друагир потратил на зачитывание распорядка дня и проверку, а затем началась обычная для гвардейцев муштра: по приказу командира (обладавшего весьма громким голосом) гвардейцы смыкали и размыкали строй, за короткое время перестраивались из походного порядка в боевой и обратно, учились быстро формировать стену щитов, двигаться в плотном строю, пропускать вперёд лучников и всадников, а затем быстро восстанавливать прежнее построение. Всё необходимо было выполнять с феноменальной точностью, чтобы, как наставлял их Друагир, «даже часы, находящиеся во дворце, рядом со слаженностью гвардии казались хаотичным набором пружин и шестерен». Сами приказы специально сформулировались так, чтобы звучать как можно короче, и чтобы один нельзя было спутать с другим.       Строевая подготовка продолжалась несколько часов, и если бы Кереханнен с детства не привык носить доспехи, то после такой муштры ему было бы тяжело даже нормально ходить, настолько велика была бы его усталость.       Тем временем на плац уже подошли оруженосцы, построившиеся отдельно от гвардейцев на краю площади. Они наблюдали за тренирующимися гвардейцами и ждали, когда закончится строевая подготовка и начнётся личная.       Когда раздалось 11 ударов колокола в дворцовых часах, тяжёлая дверь, ведущая во дворец, распахнулась, и оттуда неспешно вышла огромная, вдвое выше любого гвардейца, белая фигура с посохом. Это был Сихфрат из рода Матрадоя, пятнадцатый правитель Первого королевства. Король прибыл верхом на личном моготе, за ним вышли несколько слуг: кто-то спокойно, кто-то поспешно.       Завидев монарха, Друагир немедленно приказал гвардейцам остановиться, развернуться лицом ко входу и снять шлемы. Сам командир поднял забрало, как того требовала традиция: король должен видеть лица своих воинов.        — Какова обстановка? — коротко спросил король.        — Этой ночью шпион Некрополиса попытался проникнуть во дворец. На втором этаже он столкнулся с патрулём из четырёх моих подчинённых: Кауниона, Алдакара, Миресгала и Алдора. Им удалось изловить лазутчика и доставить в подземелье. Сейчас шпион находится там, и один из мстителей пытается выяснить, что он искал, — негромко сказал Друагир, однако Кереханнен, стоявший в первом ряду, услышал его слова.        — Малдар[минипутское название казначея — прим. автора], распорядись о выдаче каждому из гвардейцев в том патруле десяти таров [крупная серебряная монета. Для сравнения, гвардеец в день получал по четыре тара, опытный каменщик — примерно треть тара — прим. автора]. Они хорошо поработали.       Остальную часть разговора Кереханнен не слышал, поскольку король перешёл практически на шёпот и даже приказал слугам на время оставить его. Примерно через минуту Сихфрат разрешил свите вернуться и громко произнёс, чтобы услышали даже знаменосцы:        — К шести часам после полудня всем командирам сотен гвардии и тысяч гарнизона быть в зале совещаний.        — Да, мой король, — Друагир сделал небольшой поклон, а затем, когда Сихфрат вместе со свитой пересекли плац и скрылись из виду, скомандовал гвардейцам, — разделиться по двое, отрабатываем бой на мечах.       Кереханнен сразу же подозвал Мелендира и молча передал ему оружие. Тот, уже много дней наблюдавший за подготовкой гвардейцев, знал, что делать, и за несколько секунд обмотал меч плотной тряпкой. Оруженосец его оппонента — Раумелдира из дома Канагиона, так же, как и Кереханнен, довольно молодого и не лишённого чувства юмора воина, тем временем делал то же самое.        — Надеюсь, ты не растерял хватку за время тренировок с Магилдиром, — сказал Раумелдир, вставая в стойку, именуемую в верхних землях стойкой быка.        — Нисколько, — возразил Кереханнен, принимая стойку «плуга»: меч прямо перед собой под углом в 45 градусов к земле.       Раумелдир сделал быстрый выпад, целясь в область сердца, однако Кереханнен сразу же отвёл удар в сторону.        — Похоже, это мне нужно беспокоиться о твоём мастерстве, — заметил Кереханнен. Естественно, в настоящем бою такой возможности для разговора не было, но поскольку уследить за каждым гвардейцем даже командирам десятков было трудно, оба воина пользовались возможностью.       Кереханнен попытался нанести рубящий удар слева сверху, но Раумелдир сделал шаг в сторону, наконечник меча со звоном ударился о мостовую, и буквально через мгновение гвардеец почувствовал, как что-то врезалось о его кирасу в области рёбер.        — Хороший удар, — сказал он, делая шаг назад, — любую мелкую личинку убьёт.        — Не хочу тебя поранить, — парировал Раумелдир.        — В следующий раз это будет уже не так просто.       Раумелдир нанёс рубящий удар сбоку, но эту атаку Кереханнен успел парировать, воспользовавшись растерянностью оппонента, ударил туда же, куда до этого попал меч Раумелдира: в левый бок.        — Ха-ха! Раумелдир, могучий истребитель личинок! Похоже, ты и правда потерял хватку.        — Проверим, так ли это, — ответил Раумелдир и на этот раз сам принял стойку «быка» — меч на уровне глаз параллельно земле.       Помимо боя на мечах, гвардейцев и их оруженосцев также обучали владению копьём в строю и вне строя, физическим упражнениям, которые надлежало выполнять прямо в доспехах и так далее. Всё это необходимо было, чтобы поддерживать воинов в форме и постоянной готовности. Кереханнен слышал, что некоторых гвардейцев ещё обучают верховой езде и управлению насекомыми в бою, однако его сотня предназначалась исключительно для пешего боя, а потому была избавлена от этой необходимости.       Примерно через девять часов практически непрерывной боевой подготовки — был сделан лишь небольшой перерыв на дневную трапезу — Друагир приказал гвардейцам построиться точно так же, как и во время сбора на плацу, а затем объявил, что на сегодня тренировки окончены.       С плаца колонна гвардейцев направилась к храмам, дабы совершить еженедельное жертвоприношение богу Земли, покровителю всех воинов, богине Леса, оберегающей народ минипутов, и богу Смерти, принявшему в свои чертоги героев древних дней и сохранившему память о них. К счастью для Кереханнена и для жрецов храма Семи Великих — самого крупного в Первом королевстве — гвардейцы были немногословны и быстро оставляли подношения у алтаря, а потому огромных очередей не возникло.       После этого все гвардейцы были предоставлены самим себе, однако это не означало полной свободы: если прозвучит сигнал к общему сбору, каждый из них должен был, бросив свои дела, устремиться в ту часть города, куда их зовут рога и трубы. Поэтому большая часть воинов отправилась обратно во дворец: даже если бы и возникла какая-то необходимость отправиться на другой конец города, всегда можно было послать на это дело слугу. Кроме того, одной из обязанностей всякого аталадэ [аналог рыцарей в Первом и Третьем королевствах — прим. автора] было обучение собственных пажей и оруженосцев, а поскольку гвардия состояла исключительно из знати, это было и их обязанностью тоже.       Быстро поужинав жареным комариным мясом и крупным ломтём хлеба из злаков какого-то местного растения, которые Хавин заранее приготовил для своего господина, Кереханнен вместе со всем своим «копьём» направился на плац, где обучал Мелендира абсолютно тому же самому, что отрабатывал утром (с той лишь разницей, что строевая подготовка ограничивалась командами для одного бойца), а Тандион, Бриарн и Горах — практиковались в стрельбе из лука. Тренировка не обошлась и без физических упражнений, а когда спустя три часа и она закончилась, Кереханнен вернулся в свою комнату, где, скрепя сердце, принялся расспрашивать мальчика-пажа о том, что нового тот узнал о придворном этикете и жизни знати, одновременно отвечая на многочисленные вопросы ребёнка, пока оруженосец чистил и заново смазывал снаряжение.       Отдохнув немногим больше пары часов, Кереханнен поднялся на ноги, чтобы взглянуть на чудо, которое, если верить глашатаям, должно было свершиться сегодня в полночь: избранному богами воину предстояло вытащить из камня меч первого Великого короля и повести минипутов за собой на битву. Взяв с собой Мелендира, Бриарна и Гораха, а также, словно предчувствуя неладное, заново облачившись в доспехи, гвардеец спустился на площадь, где уже собралось несколько сотен зевак. Поднявшись на самый верх трибуны и выбрав место неподалёку от большого светильника рядом с выходом на главные ворота, все четверо, дожидаясь начала, как обычно, принялись рассказывать друг другу истории, свидетелями или участниками которых они были.       Незадолго до того момента, как часы во дворце оповестили о наступлении полуночи, Горах обнаружил, что оставил меч во дворце и, проклиная свою рассеянность, убежал за потерянным оружием.        — А что это за история с избранным? — спросил Бриарн.       Кереханнен сделал глубокий вдох, вспоминая слова странствующего сказителя, которого слушал ещё будучи мальчишкой. Неожиданно для себя он обнаружил, что очень хорошо помнит те три древние легенды, которые он тогда слышал.        — В конце саги о короле Аталфире говорится: «Когда усобицы вновь разгорелись в стане Воителей, чьи пращуры сражались Плечом к плечу с могучим Аталфиром, И всякий вознамерился присвоить, Меч властелина, заточённый в камне, Явился в город Королей седой Провидец, облачённый в тогу. Увидев хаос и раздор между родами, Да чёрную орду с Эгмен Тиргау, Он произнёс пред знатными графьями, Пред жречеством и пред простым народом, Слова пророчества о короле великом, Что повторит деянья Аталфира. «Лишь одного меч Короля признает Своим владетелем и будет вынут им Из камня, где стоять он будет, Переживая страны и монархов. Сей воин будет чист душой и сердцем, И справедливым, как его предтеча. Свершится это в день, когда над миром Нависнет тьма, стократно гуще прежней. Тогда же новоявленный владыка, Собрав под знаменем своим народы Со всех краёв вокруг реки Великой, Отправится с ужасной тьмой на битву, С победою вернётся из похода. Вернётся процветание и счастье На земли предков наших благородных.»        — Дальше говорится о том, как каждый присутствовавший в столице лорд пытался вытащить Меч Власти, но не справился никто, о падении Единого королевства и о том, что избранный до сих пор не явился, но уже скоро придёт, — пояснил Кереханнен.        — Я слышал иной вариант этой легенды, — возразил Мелендир, — там ещё говорилось об обманщике, который придёт перед настоящим избранным.        — Ты про Ужасного У? Тогда, похоже, жрецы время от времени переписывают сагу об Аталфире, слегка меняя текст, — заметил Бриарн, оказавшийся на удивление умным и внимательным для полуграмотного земледельца.       Неожиданно затихший гомон толпы дал всем троим понять, что скоро появится избранный. Воины немедленно прекратили разговоры и сосредоточились на происходящем. Кереханнен выпрямился и положил левую руку на эфес меча.       Со стороны главных ворот к заключённому в камне Мечу Власти приблизилась чья-то высокая и тонкая фигурка. Не дойдя пары шагов до камня, она опустилась на правое колено, выражая почтение к деяниям первого Великого короля. Кереханнен, прищурившись, понял, кому Совет предоставил честь испытать свои силы и освободить клинок из векового плена.       Этот выбор весьма удивил гвардейца: избранным (вернее, избранной) была дочь короля Сихфрата Селения. Она и раньше выделялась среди прочих знатных девушек: предпочитала носить простую одежду и уделяла несколько часов в день боевым тренировкам. Не один гвардеец, решивший на спор испытать принцессу в тренировочном бою, проигрывал этой ловкой и юркой воительнице.       Впрочем, несмотря на всю эту твёрдость, Селения всегда умела проявить такт и дипломатичность и, что бы ни говорили злые языки, была лишена присущей некоторым избалованным детям привычки смотреть на всех сверху вниз и отдавать приказы столь размытые и бессмысленные, что исполнить их было едва ли возможно. Не было ей свойственно и черты мгновенно и неожиданно вспыхивать бешеным гневом, чтобы спустя короткое время так же внезапно сменять его на милость. И, вспомнив всё, что о принцессе рассказывали его товарищи и что Кереханнен знал сам, он решил, что Совет всё же не ошибся в выборе кандидата.       Спустя несколько секунд из дворца вышел и сам Сихфрат верхом на моготе, в сопровождении двух слуг-светоносцев. За государем следовал лорд Миро — глава Совета. Селения тем временем медленно поднялась на ноги и устремила твёрдый взгляд вперёд.        — Принцесса Селения! — начал свою речь король, а затем, неожиданно для Кереханнена, растроганно добавил, — моя доченька…        — Отец! — избранная немедленно напомнила о происходящем, однако уже по тому, что король не справился со своими чувствами, Кереханнен понял: бой, который ждёт обладателя Меча Власти, будет практически безнадёжным. Гвардеец шагнул в сторону, чтобы лучше разглядеть происходящее.        — Принцесса Селения, да направят тебя духи наших предков! — продолжил Сихфрат как ни в чём ни бывало.       Избранная сделала несколько медленных шагов к мечу, и одновременно с этим из толпы выбежал рыжеволосый мальчик в лёгкой походной одежде. Кереханнен узнал и его: это был Барахлюш, младший сын Сихфрата.        — Папа! — крикнул он, когда до короля оставалась всего пара шагов, а избранная уже положила руки на эфес Меча Власти. Поняв, что Сихфрат не может его найти, Барахлюш снова позвал отца, а через несколько мгновений добавил, стоя совсем рядом с королевским моготом — я здесь!        — А, сын мой… — начал было король, однако избранная уже была недовольна вмешательством младшего брата. Кереханнен, как и многие зрители, был обескуражен столь внезапным появлением Барахлюша.       Нагнувшись над Барахлюшем, чтобы смотреть ему в лицо, Селения что-то ему сказала, но поскольку Кереханнен находился довольно далеко от центра площади, он не расслышал ни единого слова.        — У меня очень важная миссия! — гордо объявил принц.        — Ха! По-твоему, моя миссия совершенно неважна? — возразила избранная.        — Ты слишком самоуверенна, чтобы вытащить этот меч, и ты это знаешь! — заявил Барахлюш.       Кереханнен обречённо вздохнул. Если из-за этой важной миссии Первое королевство так и не получит избранного, то это будет исключительно вина принца Барахлюша. Взглянув на зрителей, гвардеец понял, что происходящее не нравится не только ему: горожане ожидали увидеть чудо, а получили только спор между родными детьми Его Величества, что, на самом деле, было не настолько редким явлением, чтобы подниматься среди ночи.        — Довольно! Перестаньте спорить, оба! — прервал их король, который прекрасно понимал, что в столь ответственный момент какой-либо раздор попросту неуместен.        — Надеюсь, что эта миссия будет действительно столь важной, чтобы ты посмел прервать столь важную церемонию! — недовольно сказал Сихфрат.        — Отец, сегодня снова был задействован луч света из Верхних Земель! — сообщил принц.       Зрители как один издали удивлённый возглас. Это было первой действительно необычной новостью за всю церемонию. Ни один минипут не отправлялся в Верхние Земли после странствия на запад, через безграничное Море, а единственный человек, знавший о Семи королевствах минипутов, пропал в Некрополисе около трёхсот лет назад. Неужели он сумел вернуться живым из города, покинуть который не удавалось даже лучшим из мстителей? Или гуманоидам земель за Морем стало известно о существовании народа минипутов, и они отправили посланника? Воистину, эта миссия была достаточно важной, чтобы прерывать мероприятие из-за неё.        — Что я пропустил? — неожиданно спросил вернувшийся с мечом Горах.        — Кто-то открыл лунный проход, — коротко пояснил ему Бриарн. Его товарищ, услышав такую новость, негромко присвистнул.       Пока лучники отвлеклись на этот небольшой разговор, Сихфрат спокойно сделал пару шагов к Барахлюшу и грозно спросил его:        — И кто этот чужеземец?        — Его зовут Артур, он — внук Арчибальда, он говорит, что нам угрожает страшная опасность! — протараторил принц. Кереханнен заметил, что у дороги на южные ворота началось какое-то движение.        — Наша главная опасность — это Ужасный У! — резко прервала его Селения, — и нам не нужен никакой Артур. На мне, как на особе королевской крови, лежит задача защиты нашего народа!        — Да, но… — начал было ошеломлённый Сихфрат, однако Селения уже твёрдо шагала к мечу, — полно.       Некоторое время Селения пыталась вытащить Меч Власти, но все её попытки оказались тщетны: артефакт как был в камне, так и остался.       «Одним чудом меньше, одним больше — всё равно поводов для разговора в ближайшие несколько дней будет много, — мысленно рассуждал Кереханнен, — быть может, надежда ещё есть? Неужели Первому королевству вновь помогут люди?»        — Пока принцесса делает передышку, возможно, мы выслушаем посланника, — объявил король после трёх ударов посохом, чтобы привлечь начавшую скучать толпу.       Трое стражников пропустили на площадь юношу в обычной для каких-нибудь следопытов одежде. Был он почти в полтора раза моложе Кереханнена и не выделялся практически ничем диковинным. Единственное, что в его внешности было необычным (и что гвардеец смог разглядеть) — это торчащие во все стороны белые волосы.       Посланник что-то сказал, проходя мимо Селении, чем очень сильно её удивил и стал поводом для нового спора между братом и сестрой.        — Моё почтение, Ваше Величество, — обратился Артур к королю.        — Да, моё… почтение… — начал было Сихфрат, но его снова прервал выскочивший из-за его спины лорд Миро, начавший энергично здороваться с посланником, пока король со словами «Миро, довольно!» не отодвинул его в сторону, — я слушаю.        — Дело вот в чём: всего через два дня придут злые люди и уничтожат мой дом, мой сад, мой мир и ваш мир, — объявил Артур.       Кереханнен слышал каждое слово Артура (заодно утвердившись в убеждении, что у всех жителей Верхних Земель имена какие-то чудные): принесённая новость была совсем безрадостной.        — «Легионы Некрополиса уже стоят у ворот столицы, избранная не смогла вытащить Меч Власти, а люди вместо помощи лишь уничтожат всё. Неужели это конец? — думал гвардеец, — что ж, если мне уготована смерть, я встречу её достойно, так, чтобы об этой битве слагали песни, чтобы подвиг сынов и дочерей Первого королевства помнили в веках, а боги открыли перед павшими воинами врата Чертогов Предков.»        — И ты, два с половиной миллиметра ростом, пришёл сюда, чтобы спасти нас? — спросила посланника принцесса, и она поступила правильно: необходимо было срочно спасать ситуацию, пока страх и отчаяние не охватили город.        — Чтобы остановить их, надо заплатить им! — продолжал Артур, — именно поэтому мой дедушка и появился у вас три года назад — он хотел найти сокровище! Я пришёл закончить его дело!       Кереханнен смутился. Если посланник говорит об Алом Троне Некрополиса, то всё пропало. Оттуда невозможно вернуться, ибо цитадель Ужасного У охраняют не только бесчисленные полчища сейдов. Ужасная и незримая сущность, чудовище, никогда не смыкающее глаз, видит всё. Зло, гораздо древнее и могущественнее, чем сам император проклятого города, постоянно начеку. Даже десятки тысяч лучших воинов всех шести Земель, собравшись вместе, не смогли бы взять эту цитадель штурмом.        — Твой дедушка был замечательным человеком. Он научил нас многим вещам: он показал Миро, как превращать отражение в свет. И однажды он отправился на поиске этого знаменитого сокровища и нашёл его. И, обойдя все Семь королевств, из которых состоит наш мир, он нашёл его: в запретном королевстве, самом сердце города Некрополиса, где безраздельно властвует Ужасный У. К сожалению, никому ещё не удавалось вернуться из запретного королевства.        — Нет… — негромко выдохнул Кереханнен.       Внезапно раздался крик одного из городских стражников: «Внимание, главные ворота!», однако сигнала к сбору войск не последовало. Практически все зрители последовали за королём, решившим проверить, в чём дело, однако гвардеец, поразмыслив немного, решил остаться на месте.       Через некоторое время Кереханнен услышал чей-то крик «Москиты!» и приказал Бриарну с Горахом натянуть тетиву. Сейды на комарах действительно ворвались в город, но их было не больше пары десятков. Они сеяли панику среди мирных жителей и пытались устроить пожар, но как-либо противостоять регулярной армии или даже лучникам городской стражи эти летающие твари едва ли могли: больно уж малочисленным было воинство Урдалака.       Однако уже довольно скоро по столице прокатились звуки рога. Сигнальщики усердно трубили две ноты, обозначавшие общий сбор, и ещё четыре — место сбора. Это были северные ворота.        — К северным воротам! — скомандовал гвардеец своим подчинённым.       Повинуясь зову рога, Кереханнен вместе с другими гвардейцами спешил к месту сбора. Вскоре он уже влился в огромный поток воинов, собиравшихся, чтобы дать бой армиям Урдалака. По знамёнам своей сотни и сотен, которые он знал, Кереханнен понял, что воины королевской гвардии, как и положено лучшим, стояли на самом уязвимом участке: улица, проходящая под огромным корнем, на котором выстроились многочисленные лучники.       Сама улица была довольно узкой, чтобы было удобно сдерживать противника: шесть стоящих вплотную друг к другу минипутов полностью перекрывали дорогу, а потому гвардейцы выстроились в длинную колонну. По бокам от дороги располагалось небольшое возвышение, недосягаемое для противника, но очень удобное, чтобы обстреливать его ряды или сбрасывать на головы камни. К сожалению, лучников было слишком мало, чтобы прикрыть и этот рубеж обороны.       Вскоре появился и верховой отряд Друагира с начальником гвардии во главе. Полководец приказал остановиться в нескольких шагах от хвоста колонны, чтобы произнести речь перед воинами.        — Воины Первого королевства! Ваше мужество помогало вновь и вновь повергать орды Некрополиса, всеми силами стремившиеся сровнять с землёй этого город и поработить свободные народы минипутов. Теперь Ужасный У собирается обрушить на нас все свои полчища, желая прорваться во дворец и осуществить свой чудовищный замысел. Но он не пройдёт, потому что здесь его встретим мы — лучшие воины этой земли. Мы — корни, крошащие даже твёрдые скалы, мы — сталь, закалённая кузнечным молотом, мы — непоколебимые и бесстрашные защитники трона Первого королевства, мы — гвардия! И что бы ни ни прорвалось через эти ворота, мы не ступим ни шагу назад!       Гвардейцы ответили на речь командира хором одобрительных возгласов, однако время речей прошло: воротам оставалось всего несколько секунд. Мощный удар тарана, треск засовов — и створки резко распахнулись.       В то же мгновение из ворот хлынули полчища сейдов на комарах. Друагир немедленно скомандовал поднять щиты, чтобы хоть как-то защититься от «слёз смерти»: сферических ёмкостей с зажигательной смесью, которые сейды сбрасывали на головы врагов. По сигналу «Залп!» лучники отпустили тетиву, сбив десятки летающих тварей, но на их место прибывали всё новые и новые противники. Те сейды, которым удалось прорваться, принялись бомбить стрелков и площадки для метательных машин, особенно катапульт.       Примерно через минуту после разрушения ворот, когда большинство комаров уже пробралось в город, в бой была брошена пехота сейдов. Облачённые в одинаковые стальные полулаты, специально сделанные похожими на коричневый хитин, воины в закрытых шлемах двинулись прямо на строй гвардейцев, держа перед собой небольшие деревянные щиты и тряся копьями.        — Копья наизготовку! — приказал Друагир.        — Копья наизготовку! — повторили его приказ гвардейцы. В бою единственным возможным способом организованно выполнять команды без помощи сигнальщиков было их громкое повторение каждым воином.       Воины в первых рядах выставили копья прямо перед собой, а каждый копейщик в последующих рядах положил копьё на плечо впереди стоящему. Твёрдо упёршись ногами в землю, гвардейцы приготовились встретить врага.       Спустя пару мгновений на строй гвардейцев обрушился натиск сейдов. Первые несколько секунд воины Первого королевства не могли сдержать напора, и их ряды медленно ползли назад, но только несколько секунд. Стоящие впереди сейды попытались достать копьями второй ряд гвардейцев, целясь в прорези в шлемах и одновременно наваливаясь на первый ряд, но не добились большого успеха.       Собравшись с силами, Кеханнен сделал выпад копьём в сторону одного из противников в первом ряду. Ему повезло: «перо» попало в плохо прокованную часть шлема и, с лёгкостью преодолев защиту, пронзило голову сейда насквозь.       Через несколько мгновений командир десятка скомандовал «Толкай!». Повторять этот приказ не было времени: первый ряд резко налёг на щиты и отбросил стоящих впереди сейдов на полшага. Второй и третий ряды же воспользовались моментом и нанесли удары, повергнув часть воинов Некрополиса.       Ещё четырежды гвардейцы схожим образом отбрасывали и пронзали противников, после чего сейды решили сменить тактику. Из их рядов выбежали несколько рослых громил с двуручными тесаками, способными одним ударом разрубить бездоспешного воина надвое. С громким рёвом они обрушились на строй гвардейцев, легко смяли первый ряд и изрядно потрепали второй, но и их тоже удалось остановить.        — Если это всё, что смог выставить против нас Ужасный У, его шансы весьма незначительны, — заметил Раумелдир, стоявший плечом к плечу с Кереханненом.       Однако у солдат Урдалака ещё были сюрпризы: неожиданно за спиной у Кереханнена прогремело несколько мощных взрывов: осматы сумели прокопать туннель к замурованной в землю стене, служащей опорой купола над столицей и защитой от сапёров, а затем подорвать, сложив под ней множество «слёз смерти». Теперь держать оборону на узкой улице стало опасно.       Кереханнен расслышал сигнал к отступлению и начал постепенно отходить назад вместе с остальными гвардейцами. Самым главным в этот ответственный момент было сохранить самообладание: если строй сломается, и отступление превратится в беспорядочное бегство, последствия будут ужасны.       Отбросив очередную волну противника и воспользовавшись несколькими секундами, достаточными, чтобы оторваться от врага, гвардейцы вышли на небольшую площадь вокруг колонки с водой. Теперь главной целью стала защита дороги, ведущей во внутренний город.       Сейды не заставили себя долго ждать, и вскоре из туннеля, рядом с которым до сих пор плясали небольшие языки пламени, ринулись новые солдаты Некрополиса, к которым примкнули и враги, атаковавшие со стороны северных ворот. Однако и к Первому королевству тоже пришла подмога: по сигналу рога сотня гвардейцев, вооружённая двуручными мечами, врезалась в строй сейдов с правого фланга. Воспользовавшись замешательством во вражеских рядах, Друагир отдал остальным сотням перейти в контратаку.       Каждый воин Первого королевства мог видеть начальника гвардии, ибо он возвышался над полем боя, подобно скале над бушующими волнами, однако для стрелков сидящий верхом на муравье полководец без щита был лёгкой мишенью. Арбалетчики сейдов, засевшие в туннеле, дали залп по военачальнику Первого королевства и его телохранителям. К несчастью, один из болтов тяжёлого арбалета пробил кирасу в области правого лёгкого. С огромным трудом держась в седле и еле вдыхая воздух, Друагир передал командование начальникам сотен и направился к лекарю.       Тем временем сражение на площади постепенно превращалось в хаотичную потасовку. И гвардейцы Первого королевства, и сейды всё ещё пытались сохранять строй, но с каждой секундой это становилось всё сложнее, а катапульты Первого королевства и Некрополиса, принявшиеся метать в сражающихся огромные подожжённые камни, нисколько не способствовали сохранению плотного строя.       Кереханнен и Раумелдир находились на правом фланге, ближе к проходу в жилой квартал. После того, как арбалетчик ранил начальника гвардии, их десятку было приказано защитить горожан, прятавшихся от сейдов на комарах в скрытом от посторонних глаз убежище.        — Восемь! — гордо объявил Кереханнен, пронзив ещё одного сейда.        — На рекорд идти собрался? — спросил его Раумелдир, не прекращая разить врагов, — против таких мелких сейдов оно… не сложно. Да и не броня у них… а шайзенхарниш… какой-то. Нам бы достойного… противника.       Неожиданно Кереханнен увидел в толпе воинов Урдалака более крупного сейда с металлическим гребнем на шлеме и понял, что это один из их военачальников.        — А этот сойдёт? — спросил Кереханнен, указав копьём на вражеского командира.        — Пожалуй, — коротко ответил ему напарник, — такой будет считаться за пятерых.       Уже через мгновение Кереханен и Раумелдир, игнорируя ругань десятника, помчались в самую гущу боя. Пробиваться через сейдов было не сложно, поодиночке они не представляли очень большой угрозы для королевского гвардейца, однако в нескольких шагах от вражеского предводителя Раумелдир наткнулся на берсеркера — одного из тех громил, которых сейды пытались использовать, чтобы прорвать строй воинов у северных ворот. С криком «Этот мой!» он вступил в битву с опасным врагом, а Кереханнен решил заняться командиром.       Воспользовавшись тем, что военачальник сейдов на что-то отвлёкся, Кереханнен сделал резкий выпад копьём, целясь в сочленение между нагрудной и наспинной пластинами. К его удивлению, сейд довольно быстро развернулся и прикрылся деревянным щитом. Копьё пробило эту преграду, но вытащить его обратно гвардеец не смог: «перо» намертво застряло.        — Ты надеешься на победу? — громко протараторил вражеский военачальник, пытаясь разрубить древко копья палашом, — что ж, ты ошибся в трёх вещах. Во-первых, я сильнее. То есть, грубая физическая сила на моей стороне. Во-вторых, я больше. То же, что и в предыдущем пункте плюс моё оружие и умение держать удар! И, в-третьих, я свирепее, и даже не надейся сравниться в этом с сейдом, мы все от природы такие! Так, это был третий пункт? Я уже сбился со счёта!       Не дожидаясь, когда этот на удивление болтливый полководец сейдов освободит свой щит, Кереханнен бросил теперь уже бесполезное копьё в сторону, вынул меч из ножен и сделал быстрый рывок до своего противника, намереваясь убить его, пока тот не освободился. К его удивлению сейд, не прекращая тараторить, избавился от щита и заблокировал удар палашом.       Прежде, чем Кереханнен что-что понял, предводитель сейдов ударил его кулаком в висок, на время выведя из равновесия. Гвардеец инстинктивно прикрылся щитом, на который тут же обрушился град яростных ударов.       Быстро оправившись от внезапной атаки, Кереханнен перешёл в наступление. Выждав момент, когда ни на секунду не прекращавший болтовню противник заносил палаш для нового удара, он резко ударил врага щитом плашмя и, пользуясь моментом, рубанул по составному набрюшнику. Удар оказался достаточно серьёзным, чтобы раскроить доспехи и часть поддоспешника, но практически не задел тело.        — Итак, ты пробил мои латы и испортил поддоспешник, а я сломал твоё копьё и покрыл щит множеством царапин, — продолжал тараторить предводитель сейдов, пока его противник разбирался с одним из пришедших на подмогу воинов Некрополиса, — а это значит, что по очкам я веду!       Решив воспользоваться моментом, военачальник сейдов сделал выпад в подмышечную область. Удар получился довольно болезненным, но, благодаря кольчуге под доспехами, не причинил какого-либо действительно серьёзного вреда. Затем сейд схватил Кереханнена и резко бросил его на землю.        — Итак, я оказался прав, и, как и следовало ожидать, одержал в этом поединке полную победу! — продолжал тараторить сейд, молотя палашом по кирасе, — всё потому что сейды сильнее, больше и свирепее. Пожалуй, я возьму твой щит вместо того, который ты испор…        — Меньше болтай! — прервал его Раумелдир, который в этот момент уже закончил разбираться с берсеркером. Меч гвардейца сверкнул, словно молния, и обезглавленный полководец Некрополиса рухнул на землю.       Вытерев рукавицей попавшую на шлем кровь, Кереханнен медленно поднялся на ноги и осмотрел площадь: смерть предводителя напугала сейдов, и некоторые из них обратились в бегство. Гвардейцы продолжали теснить врага, но одна деталь картины напугала воина как ничто другое: проход в жилой квартал больше не охранялся, а люк убежища, в которое спрятались горожане, был открыт. Гвардейцы из его десятка лежали, окружённые телами поверженных врагов. Все они были либо без сознания, либо при смерти, либо уже мертвы. Собравшись с силами, Кереханнен побежал к люку.        — Куда ты? — спросил его удивлённый Раумелдир.        — Исправлять то, что мы натворили, пока не поздно, — коротко ответил Кереханнен. Вздохнув, его товарищ по оружию пошёл следом.       Когда Кереханнен начал спускаться в убежище, Раумелдир собрался было последовать за ним, однако в ответ воин из рода Аламелдира подал жестом знак «стоять на месте».        — Защити вход, если ещё сейды решат сюда пробраться.        — Хочешь, чтобы тебе досталась вся слава? — спросил его Раумелдир.       На секунду Кереханнен задумался. Отец когда-то говорил ему, что истинный дворянин поступает так, как нужно стране, и в трудную минуту готов отринуть личные интересы. До этого подвиг воспринимался им как возможность проявить себя в глазах командира, как лёгкий путь к почёту и уважению. Но теперь, спускаясь по лестнице в подземное убежище, чтобы спасти абсолютно незнакомых ему минипутов, совершенно не зная, сколько врагов ему встретится в туннелях и вернётся ли он сам живым, Кереханнен понял, что отец имел в виду. Он понял, что настоящий подвиг — это всегда жертва во имя чего-то большего, чем одна минипутская жизнь. Когда-нибудь и Раумелдир это поймёт, но этот день ещё не настал.        — Не в славе дело, — коротко ответил ему Кереханнен и закрыл за собой люк.       Оказавшись в небольшой сети туннелей, Кереханнен по звукам шагов определил, где находятся сейды. Судя по всему, они шли довольно медленно, внимательно изучая каждый угол. Гвардейцу это было только на руку: было больше времени, чтобы догнать их.       Вскоре он краем глаза увидел одного из этих сейдов и, спрятавшись в тени, дождался, когда тот подойдёт ближе. Эта часть коридора была слишком узкой для ударов мечом, а потому гвардеец выхватил пернач и нанёс быстрый и внезапный для врага удар в челюсть. Затем, поймав падающее тело, Кереханнен тихо положил его на пол подземелья и продолжил путь.       Примерно через полминуты гвардеец отыскал и остальной отряд сейдов: их было не больше десятка, все вооружены палашами, но без щитов. У одного на поясе висели «слёзы смерти», причём их хозяин явно намеревался использовать это оружие, чтобы устроить большой пожар.       Сделав резкий рывок вперёд, Кереханнен разрубил одного из сейдов, затем, пока остальные оборачивались, пронзил сердце второго, сразу же заблокировал щитом удар третьего и оглушил его ударом того же щита по голове. Четвёртого и пятого гвардеец поверг одним взмахом меча, шестой рухнул без сознания с вывихнутой челюстью, а остальные враги в панике бежали от грозного воителя. Однако и они не спаслись от возмездия: подняв с одного из трупов «слезу смерти», Кереханнен поджёг её и запустил в неудавшихся мародёров.       Как выяснилось, он успел вовремя: та часть убежища, где укрылись жители, находилась буквально за следующим поворотом. Гвардеец молча кивнул им и пошёл к выходу на поверхность.        — Они спасены, — коротко сообщил Кереханнен ждавшему у люка Раумелдиру.       Тем временем основные силы сейдов уже были отброшены: большая часть гвардейцев отправилась преследовать противника, а остальные искали на поле битвы выживших.       Воины говорили, что посланнику из мира людей удалось вытащить из камня Меч Власти, и что теперь он вместе с детьми Сихфрата отправился в Некрополис. Кереханнен, прекрасно помнивший сагу об Аталфире, нисколько не беспокоился за участников этого похода: первый великий король сокрушал целые армии, поднимал горы на ровном месте и строил огромные города за считанные дни. И если это настоящий избранный, то у него есть все шансы избавить свободные народы от нависшей над ними тени.       Гвардеец довольно быстро отыскал своё копьё и, вытащив его из щита предводителя сейдов, неспешно побрёл обратно ко дворцу. Добравшись до своей комнаты, он, весь покрытый синяками и ссадинами, с облегчением снял свои доспехи и устало повалился на кровать. Битва была выиграна, но что ждёт Первое королевство дальше, не знал никто…       Из-за грубого нарушения приказа Кереханнен из рода Аламелдира был исключён из рядов гвардии, однако за проявленное мужество и самоотверженность в битве за столицу Первого королевства он получил от короля Сихфрата значительное денежное вознаграждение и небольшой земельный надел на берегу Великой реки. Впоследствии участвовал в войне против державы Баргхор и Пятого королевства как начальник 4-й сотни 19-й баталии пикинёров. В 1996–2011 годах состоял на вспомогательной должности в правительстве Воссоединённого королевства, после исчезновения Артура и Селении подал в отставку и целиком сосредоточился на благоустройстве собственного особняка. В 1962 году женился на девушке Нетиэлии из небольшой, но знатной семьи, прожил в браке 56 лет, имел четырёх детей. В 2029 году скончался от обычной простуды.