Гнилая вишня

Пробуждение было неприятным. Эдгар уснул на кресле рядом с кроватью Радомира, а потому шея его затекла, руки и ноги ныли от долгого нахождения в неудобной позе, а голова нещадно болела. Но все эти мелочи растворились, как сон, когда он обнаружил сидящего на кровати Радомира. Он был в сознании и выглядел совершенно здоровым. - Доброе утро, господин. Король растерянно заморгал. Он даже не предполагал, что юноша придёт в себя так скоро. - Радомир, как ты? - Всё прекрасно. Не стоит Вашего волнения. Ответ прозвучал довольно холодно. Но это не имело особого значения. Ведь он пришёл в себя. Он живой. - Мы очень сильно переволновались из-за тебя. Ты едва не умер… - Да, я это понял. Я был на грани двух разным миров, и иногда слышал голоса. - Голоса? - Да, они говорили обо мне. Разное говорили. Что-то про отравления, о моей скорой смерти. Так же слышал голос господина. - Ты слышал, что я говорил? - Я слышал. Но ничего не запомнил. - Я был готов к тому, что мне придётся всё повторить ещё раз. Но готов ли ты выслушать? - Более чем. Радомир скинул с себя одеяло и сел на край кровати. - Я готов выслушать всё, что Вы мне поведаете. Король кивнул и, взяв себя в руки, сказал: - Прости меня, Радомир. Я причинил тебе слишком много боли. Я сломал тебе жизнь… Я сломал тебя… Я лишил тебя родины, сделал невольником. Ты едва не умер несколько раз из-за меня. Так что прости. Наложник слушал его молча. Рубиновые глаза, сейчас казавшиеся нечеловеческими, ничего не выражали. - Если господин желает, чтобы я его простил, то я прощаю. Эта фраза ударила больнее, чем нож. Раб. Именно тот самый раб, в которого его превратил сам Эдгар. Послушный, готовый всё простить и забыть. Но всё же раб, не больше и не меньше. - Радомир, я хочу, чтобы ты простил меня не потому, что я тебе о том приказываю. - Господин? Очевидно, юноша не понял, чего от него хотят. - Прости меня, если сам того пожелаешь. - Если сам пожелаю? - Да, именно так. Радомир не раб. Он не может больше быть рабом. Скоро Эдгар женится на нём, и он станет вторым королём, практически равным ему. А значит, он больше не раб. - Если так… Юноша задумчиво смотрел на Эдгара. Король замер, ожидая услышать, что же он скажет. - Если так, мой господин, то я Вас никогда не прощу. Эдгару стало больно дышать. Нет, не это он ожидал услышать. Хотя ожидать нужно было именно этого. Но, не смотря, ни на что, король смог взять себя в руки. - Я всё понимаю. Всё правильно. Я должен заслужить твоё прощение. И я его заслужу. Непременно. Радомир молча смотрел на него, словно ожидая подвоха. Эдгар понял, что заслуживать прощения придётся очень долго. - Ну что? – спросил Вольцах. – Узнал что-нибудь. - Там какая-то суета на верхних этажах. – ответил ему только вернувшийся в гостевые апартаменты Франц. – Они явно нашли того, кто покушался на Радомира. Советник Фишер лично за это взялся. - А Радомир? Как он? - Жив. Сегодня утром пришёл в себя. - Хвала небесам. Принц выдохнул и присел на диван. - А кто же отравитель? - Никто не знает. - Никто? - Эээ… Никто, кроме Фишера и его людей. - Ну так выражайся яснее, ничего же непонятно. - Простите, Ваше Высочество… Вольцах нахмурился. - Франц, ты опять за своё? - Ваше Высочество? - Не зли меня! - Прости меня, мой принц. - Так-то лучше. Паулс растерянно потоптался на месте. - Что застыл? Проходи, садись. - Да, мой принц. Он присел рядом. Но сосредоточится никак не мог. Запах рубиноглазого, его рубиноглазого, просто сводил с ума. Но даже не смотря на то, что они теперь практически супруги, он Вольцах душой и телом принадлежит ему, он всё так же остаётся его принцем, сыном короля. А значит, кидаться на него нельзя. Вольцах был раздражён. Его очень беспокоило то, что произошло с Радомиром. С этим несчастным, совсем ещё маленьким, бедненьким Радомиром. Но Франц не мог помочь узнать что-то путное, так был на взводе. Принц всё прекрасно понимал. Он видел, что его супруг держится из последних сил, и в какой-то мере его это даже веселило. Но сейчас это совершенно мешает делу! Надо разъяснить кое-какие моменты, раз теперь он одно целое. - Франц. - Да, мой принц? Вольцах невольно улыбнулся. Из уст Паулса «мой принц» звучало как-то очень особенно. - Ответь мне честно, ты ведь не думал, что после того, что между нами произошло, я как-то изменюсь? - Нет. Ответ прозвучал очень уверенно. Но Вольцаху не очень верилось. - Точно? - Совершенно точно. - Это хорошо. Потому, что единственное, что изменит мой характер, это смерть. Да и то необязательно наверняка. - Я это понимаю. - И в нашей паре главный всё ещё я. - Я рад этому. - В самом деле? - Конечно. Франц пододвинулся к супругу практически вплотную. - Мой принц, не меняйся никогда. Я люблю тебя таким, какой ты есть. Вольцах покраснел. Да, именно это он и хотел услышать. Ему, в отличии от бедного Радомира, повезло. Он нашёл свой идеал. Остаток дня супруги провели в постели, совокупляясь снова и снова, сгорая в своей страсти и растворяясь, друг в друге. Глубокой ночью, когда Франц спал, Вольцах с недоумением пощупал себя по животу. Пусть не сразу, но он понял, как понимают все рубиноглазые, что с ним произошло. Он в ту ночь забеременел.