Гнилая вишня

Красная карета подъехала к огромным железным воротам, перед которыми стояли стражники. Один из воинов, глава пограничной службы, лично подошёл к кучеру. Экипаж явно был очень важный. - Кто будете? Немолодой кучер отвесил поклон и произнёс: - Экипаж Ёе королевского Высочества принцессы Кьярамсали. Направляемся в столицу. Воин удивился, но спустя лишь секунду справился с эмоциями. - Её Высочество нуждается в сопровождении? – холодно спросил он. - Нет. С Вашего позволения мы проедем. - Разумеется. Счастливого пути. - Благодарю, господин. Кучер откланялся. Воин жестом приказал стражникам открыть ворота. Когда карета скрылась за поворотом, воин молча направился к башне смотрового пункта. - Господин полковник! – окликнул его один из сержантов. – Разрешите обратиться? Воин остановился и, гордо задрав голову, уставился на стражника. - Разрешаю. - Господин полковник, разве мы не были обязаны осмотреть экипаж? Ведь у нас приказ… - Только не в этом случае. Нельзя обыскивать членов королевской семьи. Это верный способ пойти на плаху. - Но… Господин полковник, мне казалось, что члены королевской семьи живут в столице, во дворце. - Это принцесса Кьярамсали, сестра нашего короля. Она вдова герцога Кармштата, живёт там. С чего вдруг она явилась, ума не приложу. Но принцесса крайне мстительная личность. Она бы не простила, даже если бы мы просто задержали её экипаж на границе на несколько мгновений дольше. Уж поверь мне, солдат, я это хорошо знаю. А теперь иди. Нельзя покидать пост. Время нынче неспокойное. - Так точно, господин полковник! Несколько секунд воин смотрел вслед удаляющемуся юноше, поле чего продолжил свой путь. Ему необходимо было отправить депешу королю с сообщением о гостях из Кармштата. А потому воин торопился, с ухмылкой представляя, какой будет во дворце переполох, когда все узнают о приезде принцессы Кьярамсали. Уже который день король Эдгар избегал встречи со своей фавориткой Лииной, приказав не выпускать её из покоев и обходя стороной её комнаты. И всё дело лишь в том, что он боялся не сдержаться. Его буйный нрав категорически не переносил каких-либо попыток командовать им. А именно желанием командовать и представлялись ему все действия Лиины. Он знал себя, знал, что может и избить её. А это могло иметь ужасные последствия. А ещё король боялся встретиться ненароком с Радомиром. Боялся просто показаться ему на глаза, и на то были свои веские причины. Известие о скором прибытии сестры повергло его в некое недоумение. Кьярамсали, или принцесса-демоница, как называли её за глаза во дворце, была выдана замуж за герцога Кармштата в возрасте четырнадцати лет. Даже Джозеф, покойный король, был просто счастлив избавиться от буйной и не очень-то уравновешенной дочери. О том, как её будут терпеть в Кармштате, все старались не думать. С тех пор прошло почти десять лет. Муж Кьярамсали умер на четвёртый год их совместной жизни при странных обстоятельствах. Поговаривали, что сама принцесса отправила его на тот свет. Правда это или нет, никто выяснять не стал, так как речь шла о принцессе и законной жене герцога, которая к тому же была матерью двоих детей. Как там живётся младшей, и к слову единственной сестре, король особо не интересовался. Лишь однажды поехал в Кармштат на празднование второго дня рождения сына Кьярамсали, ещё в то время, когда герцог был жив. С тех самых пор Эдгар и Кьярамсали не виделись. Более того, король даже не помнил имён своих племянников. Так что сказать, что он рад сестре, Эдгар не мог. Уж слишком буйной и непредсказуемой она была. И в столицу она ехала явно с каким-то замыслом, а не потому, что соскучилась. Королю не хотелось, чтобы сестра ворвалась в его размеренную жизнь. Ему вообще не хотелось даже думать о ней. Были дела куда важнее. Буквально на днях он совершил непростительную глупость по отношению к Радомиру. Ничего ужасного не произошло. Просто свою роль здесь сыграл один из сыновей графа Сквайра, верного друга и соратника короля. Этому юноше было лет двадцать. Смазливый и манерный парнишка, с которым Эдгар однажды позволил себе уединиться в своих покоях и провести страстную ночь. Ни о каких отношениях и речи быть не могло. И Лиам Сквайр сразу это понял, хоть не переставал лелеять надежду на возможное продолжение. И вот явившись во дворец по каким-то делам отца, Лиам столкнулся с Радомиром. Когда Эдгар пришёл в сад, он увидел мирно беседующих юношей. Сквайр не сводил с королевского наложника восхищённого взгляда, а тот в свою очередь с улыбкой что-то рассказывал. Во всей этой картине чувствовалась удивительная гармония, и Эдгар поймал себя на мысли, что эти двое прекрасно смотрятся вместе. Ревность затопила всё его существо, а в груди больно защемило. Радомир никогда не разговаривал так с ним, никогда не улыбался так тепло и искренне В бешенстве он бросился к своему наложнику. Увидев короля, Сквайр вскочил с места и хотел отвесить почтительный поклон, но наткнувшись на свирепый взгляд, застыл на месте в полном недоумении. А вот Радомир явно понял причину злости своего господина, но не предпринял никаких попыток объясниться. Король не стал церемониться. Он схватил рубиноглазого за руку и потащил за собой в свои покои. Тот не сопротивлялся. Едва он достигли двери королевских покоев, на встречу из-за поворота вышла Селена. Девушка застыла, сразу поняв, что Радомиру что-то угрожает. - Ваше Величество… - Уйди! Терпения не было никакого. Оттолкнув рубиноглазую, Эдгар прошёл в покои, всё так же ведя за собой наложника. Оказавшись внутри, король оттолкнул от себя парня и подошёл к окну, пытаясь хоть немного успокоиться. Получалось, правда, плохо. Он обернулся. Радомир стоял совершенно спокойно, а на лице его застыло полное равнодушие. Прямо как в тот день, когда король впервые увидел его. Подобное самообладание было не свойственно подросткам, коим являлся мальчишка. Может, это тоже какая-то особенность рубиноглазых? - Ну и как это понимать? – дрожащим от бешенства голосом спросил Эдгар. Наложник ответил не сразу. - Что именно, мой господин? То, что я разговаривал с человеком? Король сжал кулаки. Какая наглость! Его наложник, его раб, его личная собственность, раз на то пошло, практически флиртовал с другим мужчиной, и теперь совершенно искренне недоумевает, что не так. Эдгар еле сдерживал злость. Может, стоит повторить то, что произошло в ночь их знакомства? Может, тогда Радомир поймёт, что не имеет права флиртовать, с кем бы то ни было. - Ты похоже не понимаешь некоторых вещей, раб. – заговорил государь, медленно приближаясь к рубиноглазому. – Ты моя собственность. Ты не имеешь права проводить время в обществе мужчин. И уж тем более наедине с кем-то вроде Сквайра. Радомир прищурился, не сводя взгляда со своего господина. Даже если он и был испуган угрожающим тоном короля, то не показал этого. - Я не знал, что нечто подобное может столь сильно не понравиться моему господину. Клянусь, подобное больше не повторится. Возможно, на этом стоило успокоится, но Эдгара всё так же терзала жгучая ревность. - Разумеется, не повторится. Если ещё раз я увижу нечто подобное, я лично тебя придушу. - В самом деле? Вопрос прозвучал столь неожиданно, что король даже решил, что ему показалось. Радомир ухмыльнулся, так же ехидно, как и всегда. - Откуда же я мог знать, мой господин, что Вы приревнуете меня к господину Сквайру? Мне казалось, что это наложники ревнуют своего господина друг к другу, а не господин ревнует одного наложника к другому. Король застыл. Ему показалось, что даже если бы его ударили в лицо, он не был бы задет сильнее. Подобного неуважения по отношению к королю ещё никто себе не позволял. - Да как ты смеешь, ничтожный раб?! Как смеешь ты говорить так с королём?! Эдгар с размаху ударил наложника кулаком в лицо. Удар оказался столь сильным, что Радомир отлетел к стене и упал. Король не был намерен останавливаться на этом. Он нанёс несколько ударов ногой прямо в грудную клетку. Желание наказать за дерзость и причинить как можно больше боли было столь велико, что Эдгар, не обращая внимания на всхлипы провинившегося, нанёс очередной удар, на сей раз в живот. Радомир закричал в голос и, обхватив руками живот и подтянув ноги до самой груди, застыл, раздираемый дрожью. Эдгар замер. Неужели ему настолько больно? Он наклонился, чтобы расцепить хватку нежных рук наложника, как вдруг тот отвесил ему пощечину. - Не позволю! – зарычал он. – Не позволю! Он был похож на загнанного в угол раненного зверя. Король отскочил от него, словно испугавшись. Мальчишка свернулся калачиком и заскулил от боли. В тот же момент двери комнаты распахнулись. На пороге стояли Фишер и Селена. Должно быть, рубиноглазая позвала советника, боясь врываться в королевские покои в одиночку. Увидев скорчившегося от боли Радомира, она бросилась к нему. - Радомир, что такое? Скажи мне, где болит? Её ладони нежно скользнули к его животу, словно исследуя. Потом Селена вздрогнула всем телом и обернулась к Эдгару. - Ваше Величество! Молю Вас, пощадите. Если он что и сделал, то лишь ради спасения ребёнка. У Радомира не было злого умысла, он предан Вам всей душой. Прошу, позвольте мне его излечить. Срок слишком маленький, а Радомир слишком молод и слаб. Ребёнок может умереть. - Ребёнок? Король перевёл взгляд с девушки на своего наложника. Тот всё так же держался за живот, на щеках виднелись слёзы. Эдгар застыл в ужасе. Что он наделал?... Фишер подоспел как всегда вовремя. - Ваше Величество, с Вашего позволения мы окажем господину фавориту помощь. Не дожидаясь ни ответа, ни позволения, советник подошёл к Радомиру. - Что нужно сделать? – спросил но со свойственным ему хладнокровием. - Я немного ослаблю его боль, но мне нужна будет помощь Элоизы. Если бы можно было отнести его в наши покои… - Я всё понял. Не теряя времени, Фишер с максимальной осторожностью взял Радомира на руки и вынес из королевских покоев. Селена пошла следом, вцепившись в ладони рубиноглазого наложника. Долго ещё король простоял в тот день на одном месте, рассеяно моргая. Он лишь тогда пришёл в себя, когда вернувшийся Фишер сообщил, что с Радомиром всё хорошо, и что стоило бы выделить ему отдельные покои, так как он теперь не просто наложник, а фаворит, который скоро родит королю наследника. Эдгар молча согласился, позволяя советнику самостоятельно со всем разобраться. Со всеми этими происшествиями приезд взбалмошной сестры был как никогда не кстати, и Эдгар надеялся, что ему хватит сил со всем разобраться.