Гнилая вишня

Король и его наложник занимались любовью. Эдгар брал своего мальчишку нежно, навалившись на него всем телом и не спеша входя, утопая в удовольствии и слушая тихие стоны. Радомир лежал на спине, обхватив ногами талию короля, а руками вцепившись в мускулистые плечи. Изредка король заглядывал в рубиновые глаза наложника, ловя горящий от удовольствия взгляд, целуя сладкие на вкус губы, трогая шелковистые волосы и сходя с ума от обладания всем этим. Удовольствие было просто невыносимым. Весь мир Эдгара сузился до размеров двуспальной кровати. А единственным важным для него стал его наложник, который не просто отдавал ему всего себя, но даровал так же тепло, надежду, силу и энергию. Его красивые тонкие пальцы крепко сжимали мышцы на плечах короля, дыхание обжигало шею, и всё это было просто замечательно. Неожиданно руки Радомира оттолкнули короля так сильно, что Эдгар упал рядом с ним на кровать. В недоумении он оглянулся к парню. Радомир нередко позволял себе оказаться сверху и оседлать короля, однако сейчас всё было не так. Наложник смотрел в сторону двери. Проследив за его взглядом, Эдгар увидел застывшую на пороге Лиину. Девушка была очень бледна, а глаза, казалось, готовы были выпасть из орбит. Рубиноглазый недовольно натянул на обнажённое тело одеяло и отполз на другой край кровати, словно стараясь быть как можно дальше от фаворитки. А король напротив, поднялся с кровати, совершенно не стесняясь своей наготы. - Что ты здесь делаешь? – спросил он, не скрывая своей злости. Внятного ответа он так и не получил. Из-за спины Лиины появилась Селена. - Ваше Величество, прошу, простите нас за то, что позволили нарушить Ваш покой. Госпожа фаворитка ворвалась так внезапно… Мы не знали, как нам поступить… Король перевёл взгляд на блондинку. - Селена, позови стражников. Пусть уведут фаворитку в её покои, да немедленно. - Да, Ваше Величество. Рубиноглазая потянула Лиину за собой, однако та, словно очнувшись от транса, вырвалась и закричала: - Ты с ним?! В то время, как я страдаю без тебя, в то время, как я ношу твоего сына, ты развлекаешься тут. И с кем – с мужчиной! Это же омерзительно! - Уведите её! - Нет! Ответь мне, Эдгар! Почему ты так со мной? За что?! Стражники увели Лиину. Сразу после этого Селена, снова извинившись, закрыла дверь. - Проклятье… Король присел на кровать. Как же это всё надоело. Разве кто-то обещал этой девчонке любовь до гробовой доски? Разумеется, нет. Она не более, чем просто рабыня. И она об этом знает. Знает, но всё же закатывает истерики в духе той же Эжены. И ведь наказать толком нельзя, она же беременна. Эдгар снова лёг и глубоко вздохнул. Воцарилась тишина. Государь задумался. Надо потерпеть три месяца. Всего каких-то три месяца, и она родит. Но что потом? Сначала надо будет ждать, пока она кормит грудью. А возможно ли будет потом оторвать от неё ребёнка? А вдруг жалость вновь возьмет верх? Вдруг общественность вынудит короля узаконить отношения, дабы наследник мог считаться законным? - Ей больно. Эдгар удивлённо вскинул голову. Неужели Радомир подал голос? Невероятно. К слову о голосе – он был очень проникновенным, бархатистым. Не таким должен быть голос пятнадцатилетнего парня. - Я знаю. – кивнул король. – Но поделать ничего не могу. Она моя рабыня, и не более того. - Король ничем не обязан рабам. Но она считает, что у короля есть перед ней обязанности. Эдгар встретился со взглядом удивительных рубиновых глаз. Отчего у него такие мудрые глаза. Словно и не мальчишка вовсе, а отягощённый жизненным опытом старец. Разве такое может быть? - И что же мне теперь делать? Радомир отпустил край одеяла, вновь оголив грудь. - Быть мягче. Спокойно объяснить всё, не ругая, без угроз. Она будущая мать, с ней нельзя дурно обходиться. Король задумчиво уставился на наложника. - Я был с ней предельно мягок. Но она решила, что может сесть мне на шею. Посчитала себя особенной. - Быть может, Вы не те слова ей говорили. - Не те слова? Рубиноглазый не ответил. Он отвёл взгляд, после чего закинул длинные волосы за спину и прилёг рядом с королём. - Она ревнует. Сегодня она пыталась выяснить, куда исчезает король каждую ночь. Она винила другую женщину. Она не могла и мысли допустить, что король увлечён мужчиной. Это шок для неё. - Тебе её жаль? - Да, мне её жаль. - Потому, что она беременна? - Да. - И только поэтому? - Да. - Что такого в том, что она беременна? - Мать священна в любом случае. Та, что дарует жизнь другому человеку, не может быть плохой, ибо мать не может не любить своё дитя. - Моя жена отнюдь не была хорошей, хоть и была матерью. - На всё свои причины. Эдгару не хотелось больше об этом говорить. О чём угодно, но только не о женщинах. Он притянул к себе наложника так, чтобы Радомир мог положить голову на его плечо. Тот был далеко не против. Ладонь рубиноглазого заскользила по груди короля, даря невесомые ласки. - Скажи мне, Радомир. – Эдгар снова посмотрел в глаза своего мальчишки. – Ты сможешь родить мне ребёнка. - Такова моя главная обязанность. Я создан для того, чтобы дарить жизнь другим. - Даже если будешь в невольном положении? - Какое это имеет значение? Я уже принадлежу своему наречённому. Другого мне не надо. - Твой наречённый я? - Да. - Почему? - Должно быть, так было уготовано судьбой. - И всё же? - Вы сами заявили о своих правах на меня. И тело моё дало нерушимую клятву верности Вам. - Тело? А что насчёт сердца? - А разве это имеет значение? Король задумался. На самом деле, разве имеет какое-то значение, любит его наложник или не любит. Тем более, если можно быть абсолютно уверенным в том, что он будет преданным ему. Усмехнувшись, государь запустил ладонь в шелковистые волосы парня, наслаждаясь их мягкостью. - Ты честен со мной. Я ценю это. Будь таким всегда. - Я не могу солгать Вам. Как не могу предать или разочаровать. - Что ещё? - Любое Ваше желание для меня закон. - Даже если я захочу убить тебя? - Даже если захотите, чтобы я сам убил себя. Однако… - Что? - Навредить своим детям я не позволю никому. Даже Вам. - Это хорошо. Я знаю, что рубиноглазые очень любят детей. Мне нужен наследник. Если Лиина родит дочь… Ты сможешь дать мне наследника? - Я всё сделаю для Вашего довольствия. И если пожелаете, начну прямо сейчас. Не ожидая дальнейшего позволения, наложник приподнялся и вновь оседлал короля. Эдгару это особенно нравилось. Радомир провёл языком по затвердевшему соску короля, вызывая в теле своего господина дрожь. Руками он принялся потирать его плечи, словно делая массаж. Король потёрся вновь затвердевшим достоинством о бёдра парня. Рубиноглазый опускался всё ниже, не переставая ласкать Эдгара языком и губами. Обведя языком пупок, он обхватил ладонью королевский член, заставив мужчину вздрогнуть всем телом. Король ошалело посмотрел на наложника, всё ещё не понимая, что тот собрался делать. Радомир посмотрел ему в глаза и улыбнулся. Улыбнулся не по-братски нежно, как Элоизе или Селене, не заботливо, как Елене, не с почтением, как Фишеру. Нет, совсем не так. Улыбка была ехидной. Хитрой, немного злой и невероятно ехидной. А сияющие кровавым цветом глаза искрились, придавая тем самым наложнику зловещий вид. Как ни странно, такой его вид лишь ещё сильнее возбудил Эдгара. Радомир провёл языком по стволу, не прерывая зрительный контакт с королём. Тот едва не вскрикнул. Он сжал руками простыни и задрожал всем телом. Наложник усмехнулся, всё так же ехидно, и взял член в рот практически на половину. После чего принялся медленно сосать, то вытаскивая изо рта огромное достоинство, то снова заглатывая. Эдгар перестал соображать. Всё его существо ушло туда, в пах, наслаждаться невероятными ласками, что дарил ему рубиноглазый. Он был уже на грани, когда Радомир снова сел на него, отпускаясь на стоящий колом член. Король не мешал ему. Он полусумасшедшим взглядом посмотрел на то, как Радомир кусает от удовольствия губы, вставляя в себя его член до самого упора. Двигаясь сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее, он застонал в голос. Эдгар повалил его на спину и принялся бешено вколачиваться в тело парня, зарывшись лицом в сладко пахнувшие волосы. Это был чистый экстаз, невероятное наслаждение. И всё было так идеально и правильно. Словно Радомир и в самом деле был создан специально для него, для его наслаждения и удовольствия. Король излился в нутро рубиноглазого, чувствуя, что попросту потеряет сознание от удовольствия. Радомир обнял его, целуя в губы с невероятной страстью. Уже на грани яви и сна король услышал тихий шёпот своего любовника: - Я рожу тебе сына, мой господин. Совсем скоро.