— Ты, — Ник искусал губы в кровь, он явно о чем-то догадался. — Ты хочешь пойти на эволюцию?
Я счастливо рассмеялся:
— Да.
Лицо Ника вытянулось от ужаса:
— Шанс успешной духовной эволюции меньше одного процента! К чему такие риски? — его нахмуренный лоб вызывал у меня желание утешить его, но он был прав. Ставки действительно высоки. Причем в моем случае — неудача означала бы смерть.
— Оу, неужели ты у нас мазохист? А я и не догадывалась, — попыталась поддеть меня Лизи. — Насколько я понимаю, тебе в отличие от обычных душ, перед началом эволюции нужно будет обрезать все те нити, что соединяют тебя с другими живыми существами. А они стали для тебя чем-то вроде нервов. Думаешь, выдержишь?
Я вспомнил, чем закончилось пророческое видение и отрицательно помотал головой:
— Нет, я точно знаю что не справлюсь.
— Тогда что же ты творишь? — обеспокоенно вскричал Ник.
— Ты как мамочка, — фыркнул я, гладя его по кудлатой голове. Он вывернулся из моих рук и прищуренно уставился на меня. — Не пили взглядом, так и до дыры в ауре недалеко.
— Да чтоб у тебя вся аура дырами покрылась, сумасшедшая ты скотина! — он обиженно отвернулся от меня.
Казалось, в моей голове щелкнул и перемкнул какой-то переключатель — путаница между осознанием того, кто я есть сейчас и кем я был прошла — сознание Веги снова стало главенствующим.
Думая, что меня не видят, я позволила своему лицу расслабиться, приняв нормальное выражение, а не вечно-шутливую улыбку. Беспокойство, страх, неопределенность — они терзали меня не меньше прочих и хоть я и была уверена в своем выборе, но… ожидание томило грудь и заставляло трястись поджилки. Пожалуй, дни перед казнью куда более мучительны, чем секунда, когда отлетает голова.
— Будем считать, что предыдущий раунд был проигран. — Мои губы прошептали эти слова, а Ник, услышав только странный шелест, скосил на меня взгляд.
— Каждый раз, когда ты шепчешь что-то себе под нос, случается очередное безумие. В какую авантюру ты хочешь ввязаться на этот раз?
Я проигнорировала его вопрос, продолжив беседы с самой собой — безумие моё второе имя:
— Почему в книгах добро неизменно побеждает, а против героев всегда сражаются не люди, а какие-то напыщенные индюки, воплощение вселенского зла?
— Тебе не нравятся книги? — губы Лизи растянулись в саркастической улыбке.
— Нет, в том-то и дело, что нравятся. Даже слишком…
— Так отчего жалуешься?
— Начитавшись книг реальность порой кажется настолько страшной и жестокой, что не хочется просыпаться.
— Правда? — тон её голоса был бархатным, обволакивающим и всё было бы прекрасно, но в нем так и проскальзывали острые перченые грани, ясно выражающие сомнение в моих словах.
Она чувствовала, что я лгала — и была права. Мои сны никогда не были раем — прошлое и будущее попав под солнечные лучи бодрствующего сознания, прятались в тенях, чтобы с наступлением ночи заявить о своих правах. Прожитое и предсказанное с упорством достойным лучшего применения лезло в мою голову, стоило лишь закрыться глазам. Но я никогда не сопротивлялась этим видениям и не пыталась их прекратить, какими бы страшными они ни были. Ведь только они-то и давали мне шанс все исправить. Сделать такую дорогую мне реальность хоть чуть-чуть лучше.
Мне никогда не хотелось отречься от себя. Не хотелось быть героем, спасителем или публичной личностью и уж тем более императором. Лишняя ответственность за чужие жизни всегда пугала меня и была тяжким грузом. Но выбирать не приходилось. Вновь и вновь дела требующие решения сваливались на меня, как из рога изобилия. Бросить всё и убежать? Легче сказать, чем сделать. Умоляющие глаза просящие о спасении, руки хватающие за подол с очередной просьбой о помощи и содействии. Но самое страшное было не это, а такая сладкая и опасная фраза: «Научи». Да, именно так, научи — это слово стало моим личным проклятием.
Сначала, будучи безмятежным и доверчивым духом, я передавал знания всем без опаски и разбора. Мне казалось это таким простым и понятным. Как же тут не поделиться, если всё лежит на поверхности, если достаточно всего пары слов, чтобы рассеять их беспросветную тьму?
Как жестоко я ошибался. Знания могут быть оружием, я всегда об этом знал, но не придавал этой фразе большого значения, а стоило бы.
Скажи Керритан, сколько раз ты останавливал летящие в меня кинжалы моих учеников, разрезал ловчие сети и выливал прочь отравленное вино? Не помнишь, наверняка не помнишь и не можешь сосчитать, но то, что ты запомнил навсегда и оставалось неизменным от раза к разу — мои глаза полные боли и недоумения от очередного предательства. Больно. Хоть ни один из этих ножей не достал моего тела, но как же больно!
Ах, точно, я почти забыл тебя. Моя хрупкая недолговечная память, благодарю, что подбросила мне это воспоминание. Когда-то давным-давно, да именно так, как в старых сказках лучших времен. Так вот, давным-давно у меня был военачальник или, если говорить точнее, вершитель, — ох уж уж эти официальные титулы, всех и не упомнить, — он был моей правой рукой. Духом, которому я доверял больше жизни.
— И что, он предал тебя, как все остальные?
— Нет. — Глаза округлившиеся подобно плошкам ясно показывали моё внутреннее состояние.
Потом, я опомнилась и возмущенно цокнула языком:
— Лизи, тебя в детстве не учили, что читать чужие мысли нехорошо?
— Нет, — она довольно улыбнулась и, сложив руки в замок за спиной, потянулась так что хрустнули суставы, — меня учили использовать все доступные средства, чтобы победить врага и проверить союзника. — Она похлопала меня по плечу. — Тебе бы тоже не помешал такой учитель. Вмиг мозги на место встали бы.
— Выживание прежде всего? — я задумчиво покатала эти слова на языке.
— Кстати, — тут её лицо приняло серьезное выражение, оно как бы потемнело, покрылось тенями: нахмуренный лоб, сведенные вместе брови, сжатые в тонкую линию губы — всё в ней выдавало, что вопрос, который она хочет задать, важен или хотя бы немало волнует её. — Недавно, в твоих мыслях проскользнуло очень нетипичное для духов имя — Керритан. Не могла бы ты описать его подробнее?
Я хотела уклониться от вопроса и перевести тему, но неотступно преследовавший меня взгляд горящих глаз, не дал мне этого сделать.
Красная энергия её ауры требовательно взвилась надо мной готовая к атаке, если я вздумаю увиливать или, не дай ветер, обмануть. Я сглотнула и примиряюще подняла руки:
— Хорошо, хорошо. Только не заводись.
Она сощурила глаза и придвинулась ближе, почти вплотную:
— Я видела его образ в твоих мыслях, не пытайся обмануть. — Её возбужденный шепот опалил моё ухо. — Если ты посмеешь… — она в красноречивом жесте провела рукой по своему горлу.
— Не стоит повторять то, что понятно без слов. — Я тяжело вздохнула закрыв глаза и начала рассказ.
Вернее, хотела начать. Так как в тот самый момент здание затряслось. Сначала последовали слабые толчки, как при 2,0 по шкале Рихтера. Потом предметы, уверенно стоявшие на своих местах запрыгали зайчиками, а картины начали опасно крениться — 3,5 по шкале Рихтера.
Я нервно засмеялась:
— Что еще сегодня должно случится для полноты картины? — с каждый сказанным словом мой голос повышался, становясь все больше похожим на крик, но даже так шум от падающих предметов почти заглушил последние слова.
Толчки усиливались, Лиза словила картину, падающую мне на голову, и выкинула её по направлению к Эрику. Робот взял её в руки, покрутил и надел на голову Нику, как ненужный хлам.
Кажется, это первый случай в истории, когда холст Ван Гога был порван чьей-то головой. «Звездная ночь» стоимостью в энное количество векселей в сочетании с белыми патлами, торчащими ровнехонько посередине, ввели меня в состояние близкое к ступору. Стараниями Эрика я только что потеряла сумму, равную семи годам моей жизни, не учитывая выходных, больничных и отпусков.
— Вега, он сломался у тебя что ли? — Ник снял со своей шеи картину, сим окончательно её доломав.
Я сглотнула, издав сдавленный звук, похожий на хрип тонущего человека, и посмотрела вокруг, думая, куда бы спрятать данное непотребство — реставрации она не подлежала, а платить мне ой как не хотелось. Потом во внезапном озарении посмотрела на зрачки робота, но нет, они были серыми, — значит, Ирис тут ни при чем.
Взяла себя в руки и произнесла намеренно спокойным голосом с нотками сарказма:
— Может и сломался, только не надо притворяться что тебе больно. Даже если на тебя скала упадет, — показала пальцами в небо, — на тебе не то что царапины не останется, ты даже не проснешься.
— С какой стати я должен спать?
Я проворчала:
— А кто, когда его послали в Этерию для подписания договора о мире, заснул по пути и вместо союзного государства попал во вражескую зону? Более того, ты умудрился заснуть на лету. Скажи мне честно, это какое-то супер умение, засыпать пока ты летишь в космосе в облике дракона?
Он отвернулся от меня и попытался что-то сказать в свою защиту. Я успела расслышать только:
— Одним непокорным государством меньше, одним больше, разве есть особая разница?
Но не успела я возмутиться, как подземные толчки возобновились с удвоенной силой — 4,0 по шкале Рихтера.
Лицо Ника стало бледным:
— Они что, решили раз не могут тебя поймать, то похоронят заживо погребенным под обломками здания?
— Они? — я повернула к нему голову широко разведя руки в стороны, пытаясь удержаться на ногах и не упасть лицом вниз. — Кто — они? — меня просто переполняло любопытство.
— Ай, — он махнул на меня рукой, за что тут же поплатился, не удержав равновесие и свалившись на пол. — Да уж явно не пожиратели, — ответил потирая пятую точку болевшую от удара, — те до такого не додумаются. Они же одними инстинктами живут.
— Не скажи, — мою память стали заполнять случаи того, как пожиратели были очищены и снова стали нормальными духами, или когда они действовали слаженно, как одна команда.
— Интере-е-есные мыссли у тебя в головушке бродят, — едко протянула Лизи, схватив меня за шкирку и потащив прочь из здания.
Остальные, спотыкаясь, пошлепали следом. Эрик выдвинул из ног колесики и, словно заправский роллер, обогнал всех, по пути делая изящные па.
Я прошипела:
— Выпендрежник, — Ник посмотрел на меня, как на дуру, явно считая, что раз это мой ИИ, то я и отвечаю за все его шалости и проступки. Ах, если бы. — Переключись.
И нет, эта фраза была не для Эрика, я приказала своему дорогущему костюму, похожему на офисный, перейти в боевой режим.
Мягкие ткани стали жесткими черными пластинами — обожаю нанороботов, они гораздо послушнее, чем Эрик, один приказ и все готово. Между пластинами пробегали голубые искры — между каждой такой темной «чешуйкой» были мягкие прослойки с жидкостью, похожей по своим свойствам на ртуть. Они были важны, чтобы тело облаченное в защитный костюм не потеряло гибкость, нужную для бега и резких движений. Кажущиеся спонтанными, раскиданные по телу геометрические узоры были идеально выверены в соответствии с моим телосложением. Я здорово так шиканула, заказывая себе этот костюм по цене двух картин Ван Гога. Но жизнь прежде всего — я ни разу не пожалела о его покупке.
Лиза зло рыкнула и схватила меня за шкирку, как нашкодившего котенка:
— Сколько ты еще копаться будешь? — она дернула меня за шиворот так сильно, что будь на мне обычная одежда, то разошлась бы по швам с характерным звуком. У меня в шкафу уже валяется пара кофт, пострадавших от её произвола. — Или, может, ты хочешь, чтобы тебя камнем привалило? Так это я тебе живо устрою, — и пнула меня в зад, отчего я, пролетев три метра, врезалась в ближайшую стену. Кирпич, не выдержав взаимного надругательства от меня и землетрясения, обвалился на герметичный шлем, прикрывавший мою голову. — О, а вот и проход появился, — Лиза повеселела и втащила следом Ника.
Эрик спокойно перепрыгнул завал, сделав ноги пружинами, и оказался по ту сторону со своим покерфейсом раньше всех. Я, покряхтев, встала и отправилась следом. Лиза не просто так обрадовалась — все другие выходы на тот момент завалило, где камнями, а где и трупами. Хотя, если бы ближайший из них был заполнен мертвецами, то вряд ли Элиза погнушалась бы или испытывала какой-то пиетет перед тем, как выкинуть их пинком вперед в новый лучший мир. Если уж она так с живыми обращается, то что и говорить о мертвых.
О, точно, если тут все обрушится, то до того факта, что я косвенно испортила картину Ван Гога всем будет как до нового подвида глубоководных рыб — плевать с высокой колокольни. Только если какой-то особо дотошный исследователь-натуралист найдется, а так…
Пока в моей голове бродили эти мысли, мы успели отойти от здания на приличное расстояние — мир праху погибших под его обломками и пусть души найдут хорошее пристанище в мире духов, пока не настанет их черед вновь воплотиться в материальном мире.
Лиза покосилась на меня, считав мои мысли, но ничего не сказала. Видимо, это был один из вопросов, которые её не касаются. Если явление или человек попадают в категорию неинтересных ей вещей, то даже если они будут погибать прямо перед её глазами — она и бровью не поведет.
Уже хотела уходить, как на затылке встали дыбом волоски от пристального взгляда, что буравил меня и даже мурашки по спине пошли. Я развернулась в том направлении — там стоял Ник и все продолжал смотреть в упор, как если бы я сломала его любимый компьютер или украла лекало и планировала убежать. Я растерянно моргнула.
— Ты не собираешься их спасать? — медленно и отчетливо проговорил Ник.
— Кого, их?
Он перевел взгляд на рушащееся здание. Эрик развернулся в том же направлении, включил сканер местности и механическим голосом произнес:
— Тридцать две жертвы — травмы несовместимые с жизнью, сто двадцать один пострадавший, из них четырнадцать имеют тяжелые травмы, если не оказать медицинскую помощь вовремя, смерть наступит поочередно через десять минут три секунды, тринадцать минут двадцать восемь секунд, двадцать ми.
Я прервала его взмахом ладони и развернулась к Лизе:
— Тени же за нами охотятся? Если мы уйдем, то они последуют за нами?
— Не за нами, а конкретно за тобой, — скосила на меня взгляд Лиза, меланхолично опираясь на рухнувшее ранее дерево.
Я опустила голову, рассчитывая возможные варианты событий. Потом подняла её снова, посмотрев на купол, окружающий подводный город, если так продолжиться и дальше — он рухнет и жертв будет гораздо больше, чем от одного разрушенного здания.
— Ник, мы можем как-то выбраться из купола?
Он перевел на меня тёмный взгляд и улыбнулся — его выражение лица просветлело, а лобные морщины разгладились:
— Значит, тебя все же заботят их жизни, — он счастливо вздохнул, кажется, мой вопрос снял с его плеч какой-то тяжелый груз. — Ты все тот же, — еле слышно прошептал он и снова заговорил нормальным голосом. — Я могу телепортировать нас за пределы подводного города в ближайшую безлюдную местность, — потом Ник пакостно улыбнулся сощурив глаза. — Я даже восстановить разрушенное здание могу и исцелить всех живых, — он поиграл бровями, как бы на что-то намекая, но я осталась глуха к его мольбам и он, тяжко вздохнув, продолжил свою речь. — Даже недавно умерших могу вернуть к жизни. Их души еще не успели отлететь, а воссоздать смертные тела для меня не является проблемой.
— Так и сделаем, — от чего-то его решение казалось естественным и знакомым, не вызвав во мне особого удивления или трепета, будто подобное повторялось уже множество раз.
— Ох уж этот командующий тон, — фыркнула Лизи садясь на дерево, однако продолжая внимательно следить за обстановкой.
— Я привык к такому отношению, за столько лет-то, — Ник продолжал тепло улыбаться, казалось, ситуация доставляет ему удовольствие. Мазохист, что ли? Кому же еще понравиться терять столько энергии на телепорт и привлечение душ в «энергетические ловчие сети». — Я телепортирую вас в район леса Аники, а сам пока останусь здесь и сотру им всем память, переписав нужные моменты, — он снова нахмурился, явно что-то пытаясь подсчитать в уме. — Потом, как управитесь с тенями, я перенесу вас обратно. Только… — он замялся, не желая говорить дальше или не зная, как сформулировать вопрос. — Только я буду после этого полностью выжат. Я же не ты, в твои лучшие годы, — он хихикнул себе под нос, — лучшие годы, как звучит, а? Кхм… Так вот, мне нужно, чтобы за моим бренным тельцем кто-то присмотрел, пока я буду в отключке, — он перевел взгляд на Лизу, а потом на мои чётки. — У тебя же осталась пара бусин?
Пришел мой черед вздыхать. Я оторвала одну бусину от чёток и кинула её Лизе:
— После того, как расправимся с тенями, присмотри за ним, а?
Она довольно улыбнулась и сделала полупоклон:
— Как прикажет заказчик: любой каприз… за вашу энергию.
Она облизнула нижнюю губу и взяла в рот голубую бусину, секунду покатала её на языке, смакуя, а потом разжевала, однако, не торопясь проглатывать. В ту же секунду мы исчезли во вспышке портала.
Оставшийся в подводном городе Ник вытер со лба бисеринки пота:
— Как же давно ты мне не приказывал Ирис, я даже успел соскучиться, — он потянулся, хрустнув плечами. — Что ж, время для работы.
***
Еще долго во сны людей, бравших участие в этом происшествии, проникал образ красного дракона, вытанцовующего в небе странные фигуры, оставляющие по себе светло-желто-лазурные следы.
— Как золото вода промывает, так ваши мысли пусть потоком уносит. Светлое на светлом, темное на темном — и ничего более. Память — иллюзия, восприятие — ложь, только дух, как основу не трожь.
Следы исчезали, а память менялась, плавилась под уверенной рукой, становясь чем-то иным.
— Сплетайся сущее по слову истока в созданий вечного потока. Где души жаждут воплощения — найдут усладу и лечение, где свет угрюмый занемог — там сон придет к вам на порог.
И проявлялись тела, висящие в воздухе, как в невесомости. Они были словно налитые колосья, качаемые ветром, что проросли из-под земли: высокие, ясные, полновесные, как зрелые плоды, что по осени наземь падают. И слетались к ним светлячками души, входили в тела и ложились на землю, чтоб сладко досыпать отмеренные пением дракона минуты.
— То, что было разрушено не людской рукой — обрети же былое величие и покой.
Как в кинопленке, что пустили задом наперед, кирпичи вставали на свои места, а сломанные деревья вновь обретали целостность, чтобы тянуться к небесам.
Ник приземлился и вновь обратился в человека:
— Почти все, дело за малым.
Он воздел руки, и тела послушными собачками залетели в распахнутые двери и окна здания или стали на улице, где и были минуту назад.
— Вот я и… — его схватили сзади, перекрыв рот, и со всей силы ударили оземь, спеленав в прочные сети из энергии — он даже не успел послать сигнал, только кинул наземь кулон, сделав его невидимым, и отключился.
***
Я беспокойно дернулась:
— Что-то произошло.
— Расслабься, — Лизи лениво забрала прядь за ухо, — Ник, при всей его никчемности, всегда правильно выполняет приказы.
