Неуловимый призрак

      Хэддок-старший практически залетает в собственный участок, на ходу снимая фуражку и куртку. Мужчина, нервно распахнув дверь, забегает в свой кабинет, встречаясь взглядом со своими подчиненными.       — Какого черта? — нервно выпаливает Стойк, усаживаясь на свое кресло, — Вы что, с ума сошли? Зачем вы арестовали моего сына?       Полицейские заговорчески переглядываются, так и не отвечая на вопрос своего шефа. Все находящиеся в кабинете осматривают друг друга напряженными взглядами, так и не решаясь сказать хоть что-то. Воздух практически бурлит от эмоций капитана.       — Немедленно объясните мне, что здесь происходит! — снова злобно выпаливает мужчина, сверля глазами подчиненных.       Переглянувшись, полицейские отвечают:       — Зайдите во вторую комнату для допросов, шеф! Вас там Иккинг ждет.       — Что? — удивленно переспросил он.       — Идите! — раздраженно отвечают ему.       Рыжий одним рывком поднимается с кресла, выходит из кабинета и захлопывает за собой дверь. Все остальные в участке молча наблюдают за ним; шеф не мог не заметить, что половина персонала куда-то пропала, но была неподходящая ситуация для того, чтобы отчитывать их. С каждым шагом в сторону комнаты заставляет волноваться еще больше. В напряженной тишине распахивается железная дверь; увиденное ввергает Стойка Хэддока в шок. Его сын сидит, прикованный наручниками к столу, согнувшись пополам; и хотя на открытых участках тела нет никаких следов ударов, по состоянию парня понятно — его сильно избили. Отец кинулся к своему отпрыску:       — Иккинг, сынок, что с тобой? — взволнованно спрашивает Хэддок-старший, слегка встряхивая парня за плечи, чтобы немного взбодрить.       Он открывает глаза, преодолевая невероятную тяжесть в веках, отец наблюдает за тем, как взгляд сына медленно проясняется.       — Пап? — встряхнув головой, спрашивает подросток.       — Что с тобой? — дрожащим голосом задает еще вопрос капитан, — Это ведь не мои люди сделали? — еще более взволнованно интересуется он.       — Нет, ты что! — отрицает Хэддок, — Просто грабители напали! — врет парень, слегка краснея, а мысленно благодарит свою девушку за уроки правильной лжи.       — Ты запомнил их?       — Нет, я был слегка занят тем, что упал на землю и правильно сгруппировался, чтобы они не отбили мне все органы.       — Прости, сынок, — извиняется он.       — Ничего, пап, — через боль улыбается парень, а потом спрашивает, переводя тему, — Что я здесь делаю?       Конечно рыжий понимал, что именно он делает в участке. Рано или поздно это должно было случится, поэтому на подсознательном уровне парень был готов. Единственное, на что он надеялся — чтобы Астрид успела уйти, чтобы ее не пришили как соучастницу его собственных преступлений.       — Честно, я не знаю, сын. Мне позвонили и сказали, что тебя задержали, но почему именно мне никто не сообщил, — он задумался на секунду, — Подожди меня тут пару минут.       Рыжебородый покинул помещение, оставив страдающего парня в одиночестве. Вернувшись в свой кабинет, он потребовал у других полицейских ключи от наручников. Те, на удивление, сразу же отдали требуемый предмет. Быстро вернувшись обратно, капитан использовал ключи по назначению, освободив руки сына. Хэддок-младший потер затекшие запястья, а после с трудом поднялся со стула, моментально согнувшись от боли.       — Иккинг, я везу тебя в больницу! — твердо решил родитель, приблизившись к своему ребенку и аккуратно подхватив его, помогая передвигаться.       — Но, пап! — возразил младший Хэддок, хромая в сторону выхода.       — Я прошу тебя, сын, хоть сейчас не спорь со мной! — грозно осадил его Стойк.       Они вдвоем двигались по коридору под внимательными взглядами всех находившихся в участке. Медленно дойдя до машины, сын и отец остановились; капитан помог Иккингу сесть в машину.       — Подожди меня немного, — захлопнул дверь, оставляя ребенка.       Мужчина вернулся в участок, и начал требовать сказать ему, по какой причине был арестован Иккинг. Полицейские лишь сказали зайти в комнату для допросов, но уже не во вторую, а в первую.       В комнате, вальяжно развалившись на стуле и закинув ноги на стол, сидел Дагур. Фирменная улыбка так и не сошла с его губ, а стала еще шире, стоило Хэддоку-старшему зайти внутрь.       — Я так и знал, что это ты! — прорычал мужчина, громко захлопнув за собой входную дверь.       — Конечно же это я! — рассмеялся черноволосый, с вызовом глядя на Стойка.       — Зачем ты тронул Иккинга? — спросил Хэддок.       — Дорогой мой друг, — начал Дагур.       — Я тебе не друг! — перебил его рыжий.       — Пусть так, — оскалился Остервенелый, усаживаясь поудобнее, — Но, неужели ты так не понял, почему Иккинга арестовали?       — И почему? — прорычал Стойк.       — Ты нарушил мою просьбу Стойк! Я просил тебя, не лезть в мои дела, не копать под меня, а ты ослушался.       Мужчина просто стоял и молчал, даже не представляя, что ответить.       — Твой сын пострадал из-за твоей ошибки. Но, я добрый, — опять улыбнулся Дагур, — Я дам тебе еще один шанс. Но он последний не проворонь его. А то Иккинг не просто окажется в участке, а в больнице…       — Это ты его избил?! — то ли спрашивая, то ли утверждая, произнес рыжий.       — А как ты думаешь? — рассмеялся Дагур.       — Клянусь, если ты навредил ему…       Но договорить ему не дал Остервенелый, резко перебивая:       — Слушай меня внимательно! Теперь ты будешь не просто не лезть в мои дела, но ты будешь и участвовать в них! У меня множество сделок на носу, ты должен вместе со своими людьми контролировать их течение. Я тебе позвоню, а сейчас можешь идти. Вези своего парнишку в больницу… — усмехнулся преступник, разминая плечи.       На счастье самого Иккинга, оба мужчины так и не заметили, что сам парень наблюдал за происходившим через камеру наблюдения. Он успел услышать не весь разговор, а лишь последнюю реплику своего врага; парень не послушал отца, а решил узнать, насколько его дела плохи. Хоть он и был готов к аресту, но прекрасно понимал, что не хочет — все-таки жизнь только начинала налаживаться, не считая нападок Дагура.       Стоило только Стойку развернуться в сторону выхода из комнаты, Иккинг на пятках развернулся и побежал в сторону машины на скорости, которую позволила развить больная нога.       Отец вышел из участка буквально через две или три секунды после того, как подросток запрыгнул в полицейскую машину и захлопнул за собой дверь.

***

      Иккинга решили оставить в больнице — было подозрение на внутреннее кровотечение. Дальнейшие исследования подтвердили его отсутствие. Но два ребра были сломаны, а еще в одном — трещина, плюс множественные ушибы по всему телу. Подросток не хотел оставаться в больнице, все-таки не любил их, но Стойк настоял, и Иккинг, не желая ни спорить, ни разговаривать с отцом, не стал перечить.       Один неловкий момент ждал парня, когда врач поинтересовался происхождением большинства его шрамов. Смущаясь, он солгал, что множество раз падал из-за своей неуклюжести, но доктор явно не поверил, хорошо хоть правила врачебной этики не позволили сообщить о подозрительных ранениях Стойку.       Всю неделю, сидя в больнице, Иккинг обдумывал услышанное в полицейском участке. Он не слышал об угрозах Дагура в свою сторону, не знал о том, что отца шантажируют, поэтому мысли парня метались, а сам он считал, что Стойк работает на преступника.       От ужасных дум спасали визиты друзей и любимой Астрид.       Неделя тянулась невозможно долго, поэтому Иккинг уже не мог дождаться того момента, как его выпустят из белой тюрьмы. Отец его навестил всего один раз, еще больше убеждая сына в том, что он занят работой на преступника. Подростка переполняла злость, но больше — разочарование. Он всегда верил в своего отца, а сейчас эта вера испарялась с каждым днем, даже часом.       От уныния его отвлек очередной визит Астрид, хотя, как выяснилось немного позже, девушка прибыла в лечебное учреждение вместе со своей мачехой — у нее начались роды. Пробыв вместе с ней, дождавшись появления брата на свет и появления отца в больнице, блондинка решила навестить своего парня. Хоть она и радовалась за Элизу и отца, в глубине души кольнула классическая сестринская ревность. Ей показалось, что с таким счастьем в глазах, с каким Эмиль смотрел на своего ребенка и жену, он никогда не смотрел на Астрид и ее мать. Казалось, что для него и Элизы весь остальной мир перестал существовать, и девушка сразу почувствовала себя ужасно одинокой. Астрид позвонила своей матери, чтобы после всего, вечером, встретиться с ней и обсудить все происходящее, но женщина, извинившись, сказала, что не сможет увидеться с дочерью — работа, а еще очередное свидание. И снова Хофферсон почувствовала себя одной, обиделась, что мать предпочла строить личную жизнь, а не общаться с ней. Поэтому она пришла к Иккингу, и они просидели в его палате до самого вечера.

***

      Астрид вернулась домой после очередного утомительного дня. Поход в школу, визит в спортзал на очередной час такой любимой йоги, поездка в больницу и время проведенное с Элизой, младшим братом, а потом и Иккингом, который, кстати, сегодня же днем выписался из больницы и поехал домой, — все это очень сильно нагнало усталость. Чтобы хоть как-то расслабиться, блондинка решила не делать домашнее задание на следующий день, а сразу направилась наверх, чтобы принять горячую ванну с ароматной солью и пушистой пеной.       Горячая вода прекрасно расслабила напряженные мышцы, а соль своим довольно ощутимым хвойным запахом проникла в голову, приводя в порядок и мысли. Астрид пролежала в воде практически до полного ее остывания, затем помыла голову и покинула ванную. Высушив волосы сначала полотенцем, а потом феном, блондинка направилась в свою спальню и надела легкую пижаму, чтобы лечь спать.       Уже забравшись под теплое одеяло в уютную кровать, девушка прикрыла глаза, собираясь отправиться в царство приятных сновидений, но этого не дал ей сделать довольно громкий звук открывшейся входной двери. Хофферсон сразу поняла в чем тут дело — отец вернулся. Отвлеченная от желания уснуть Астрид решила спуститься вниз и поздороваться со своим родителем.       Наступая босыми ногами на мраморные ступеньки, она довольно быстро спустилась и направилась в сторону гостиной, собираясь зайти в комнату.       — Да, конечно, завтра вечером. Да, будь уверена. Конечно! — раздался голос Эмиля, который явно начал разговор по телефону.       Девушка остановилась, ее насторожили слова отца, поэтому она решила не перебивать разговор свои появлением, а немного послушать его, стоя за углом.       — Определенно, мы с тобой все обсудим, — продолжал мужчина.       Хофферсон практически вжалась всем телом в стену, стараясь не издавать ни единого звука. Судя по всему, отец разговаривал с какой-то женщиной; ему Астрид не очень доверяла, поэтому и решила подтвердить или опровергнуть свои опасения.       — Да, будь уверена, Элиза не о чем не знает. Мы можем не переживать! — усмехнулся мужчина.       Астрид отпрянула от холодной преграды, отделявшей ее от разговаривающего по телефону отца. Ее худшие опасения подтвердились — отец изменяет своей жене, опять. Хофферсон бросилась наверх, заскочила к себе и забилась под одеяло. Начинающие выступать слезы жгли глаза; горечь от того, что Эмиль снова мог так поступить разъедала все внутри. Она задавала всего один вопрос себе — зачем? Зачем отец поступил с Элизой так же как с ее матерью.       «Не хочу, не хочу даже находиться рядом с ним!» — мысленно выпалила девушка.       Она в слезах подскочила с кровати и отбросила одеяло прямо на пол. Потакая своему минутному порыву, Астрид написала Иккингу сообщение:       Можно к тебе прийти?       Девушка, ожидая ответ, даже не стала одеваться, а просто накинула джинсовую куртку сверху на пижаму, состоящую из штанов и тонкой кофты с длинными рукавами. Затем уселась прямо на пол, и уставилась на экран телефона. Спустя несколько минут пришло сообщение от Иккинга.       Конечно)       Она вызвала такси и подскочила со своего места, сбежала вниз, подождав пока отец уйдет подальше от двери. Обувалась девушка еле дыша, надеясь на то, что Эмиль не решит подняться наверх, пройдя мимо нее, и не выглянет в окно, где мог бы заметить такси.       Машина приехала очень быстро, а водитель даже не обратил внимания на заплаканное лицо и необычную одежду; за безразличие девушка была лишь благодарна, ведь сейчас ей хотелось поговорить только с одним человеком — с Иккингом.

***

      Раздался звонок в дверь. Иккинг двинулся на источник звука, все еще немного прихрамывая. Он открыл, и перед ним предстала заплаканная девушка в куртке, надетой на пижаму.       — Что такое? — взволновано спросил Иккинг, выступив на улицу, приближаясь к Астрид.       Хофферсон ничего не ответила, лишь всхлипнула и бросилась к парню, заключая в объятия. Он в ответ обхватил ее за талию, прижимая к себе еще ближе. Они стояли так на небольшом ветру, прижимаясь друг к другу, а Астрид только продолжала всхлипывать.       — Пойдем внутрь, — спокойно предложил парень, стоило Хофферсон отстраниться.       — Да, — коротко ответила она, вытирая выступившие слезы тыльной стороной ладони.       Они зашли в дом, закрыв входную дверь. Иккинг предложил Астрид выпить чай, кофе или какао; блондинка согласилась на последний напиток. Хэддок приступил к его приготовлению, разогрел молоко в микроволновке, достав пакет из холодильника, затем насыпал две ложки какао-порошка в подогретую кружку.       Астрид сделала пару глотков — по телу моментально расплылось приятное тепло, немного успокаивая.       — Спасибо, Иккинг, — поблагодарила она, продолжая пить какао.       Хэддок сел рядом с ней на стул и уставился ей прямо в глаза:       — Так что случилось, Астрид? — наконец-то задал вопрос парень.       — Я думаю, что отец изменяет Элизе, — выпалила девушка на одном дыхании.       — Почему ты так решила? — спокойно расспрашивал Иккинг, пытаясь своим голосом немного успокоить Хофферсон.       Девушка вздрогнула, допила горячий напиток, поставила кружку на стол и ответила на вопрос:       — Я сегодня слышала его разговор по телефону. Он говорил с какой-то женщиной. А еще попросил ее не волноваться, и сказал что Элиза ни о чем не знает.       Воцарилось недолгое молчание, каждый думал о своем. Нарушив молчание, хозяин дома предложил перейти из кухни в гостиную. Подростки уселись на диван, чтобы продолжить беседу.       — Ты уверена, чтобы правильно поняла слова твоего отца? — возобновил разговор парень.       — Я не знаю… — честно призналась Астрид в ответ, поднимая на собеседника грустные глаза.       — Тогда может тебе стоит поговорить с ним?       — Зачем? — вспылила девушка, — Чтобы он просто наврал мне? Он просто будет придумывать отмазки, потом будет умолять не говорить ничего Элизе. Я это уже проходила… — замолчала девушка.       — С твоей мамой? — тихо поинтересовался он.       Девушка ничего не ответила, только кивнула головой. Иккинг, подмечая плохое настроение любимой девушки, чтобы успокоить ее, мягко накрыл ладони Астрид своими, этим жестом выражая свою обеспокоенность, сочувствие и желание хоть как-то помочь. Она сначала не отреагировала, но потом в ответ сжала его ладони и улыбнулась, поднимая глаза; Иккинг улыбнулся в ответ.       — Ладно, я больше не хочу об этом говорить. И видеть отца не хочу. Можно у тебя на ночь остаться? — спросила она.       — Конечно! — опять улыбнулся парень.       — Твой отец не будет против? — спросила Астрид, еще сильнее сжимая ладони парня.       — Да, его нет дома, и он не придет до завтрашнего вечера. Сам мне сказал, что идет к дяде Питу. И, если честно, я тоже рад, что его тут нет. Не хочу его видеть.       — Это связано с твоим арестом? — предположила Хофферсон.       — Да, — кивнул он в ответ.       — Ты мне так и не рассказал в больнице, почему тебя арестовали и почему потом отпустили.       — Там нельзя было. Могли услышать.       — Тогда сейчас расскажи! — потребовала девушка.       — Хорошо, — согласился Иккинг, — Я просто не мог попасться, не мог. Образцы, которые получила полиция… Я их подменил.       — Ты что сделал? — удивленно переспросила блондинка.       — Подменил, — улыбнулся, — Мне Стив помог. Мы пробрались в больницу его матери, там взяли кровь, а потом я зашел в участок и поменял улики. Как я понял, меня арестовали полицейские, которые работают на Дагура. Мне в итоге так и не предъявили никаких обвинений.       — Неужели твой отец никак на это не отреагировал? И вообще, как он допустил, что в его участке есть те, кто работают на преступника? — с возмущением перебила девушка.       — Как, как… — скривился парень, — Он и сам на него работает!       — Что? — шокировано произнесла блондинка.       — Он работает на Дагура! — уже более злобно воскликнул Хэддок, — Я в участке видел. Если он так смело заявляется прямо в участок, то он явно подмял под себя всю полицию. Но мой отец! Как он может работать с этим… — запнулся парень, не в силах подобрать правильное слово, — Он ведь маму убил!       — Мне очень жаль, Иккинг, — обняла его девушка.       Рыжий уткнулся лицом в худое плечо возлюбленной, вдыхал приятный запах ее духов. Сейчас им обоим казалось, что они одиноки, и кроме друг друга у них никого нет. Обоих предали отцы; что делать дальше со всем этим, они и представить не могли, да и не хотели, если честно.       Они просто сидели, обнявшись друг в другом, а весь остальной мир ушел в никуда. Иккинг медленно поднял голову с плеча Астрид и посмотрел ей в глаза, девушка, повинуясь сиюминутному порыву, поцеловала его. Парень страстно ответил на поцелуй, сжимая талию возлюбленной и прижимая ее еще ближе. Сейчас им была просто необходима эта близость, необходимо быть рядом с любимым человеком.       Астрид и Иккинг отстранились друг от друга и попытались отдышаться; вдохнув немного воздуха, они снова примкнули к губам друг друга. Поцелуй продолжался, Астрид слегка надавила на плечи парня, заставляя его отклониться назад. Стоило спине парня коснуться спинки дивана, Астрид отстранилась от губ возлюбленного и оседлала его бедра. Она потянулась руками к футболке Иккинга, но парень перехватил ее, останавливая девушку.       — Астрид, мы сейчас не… — но он не успел договорить.       — Тише, — она приставила палец к его губам, заставляя замолчать, а затем еще раз поцеловала.       Парень больше не стал ее останавливать и лишь приподнялся, помогая Астрид снять с себя футболку. Стоило предмету одежды оказаться на полу рядом с диваном, Хофферсон руками начала исследовать мышцы парня, проводить пальцами по его шрамам.       — Ты расскажешь мне потом, откуда они все? — спросила она.       Парень только кивнул, тяжело вздохнув. Он руками обхватил ее плечи, затем провел ими по спине. Она сама стянула с себя верх от пижамы, откинув куда-то в сторону, к футболке Иккинга. Рыжий провел руками по телу возлюбленной, наслаждаясь представленным зрелищем.       Решив взять все в свои руки, парень резко перехватывает Астрид, кладет ее на спину, а сам нависает сверху. Изо рта Хофферсон вырывается резкий вздох, когда рыжий касается губами голой груди.       Воздух в комнате, кажется, нагревается, а обстановка накаляется, между ними скачут безумные искорки. Страсти становится все больше, дыхание обоих учащается, а глаза блестят от возбуждения. Их одиночество привело к этому дикому желаю сблизиться друг с другом.       Отступать никто из них не хотел, да и не смогли бы, после того как на пол полетела вся остальная одежда, а их тела слились друг с другом, став единым целым.

***

      Уже после, в темноте, с затуманенными от удовольствия глазами, Астрид и Иккинг лежали на диване полностью нагими, заключив друг друга в горячие объятия. Только вместе они чувствовали себя не одинокими, нужными друг другу.       Астрид слегка приподнялась на локтях, чтобы обратиться к парню, глядя в глаза:       — Иккинг мне так хорошо с тобой. Я не хочу возвращаться домой, не хочу видеть отца, не хочу смотреть в глаза Элизе, когда она все узнает. А собственной матери я не нужна — она променяла меня на работу и своего нового парня.       — Мне очень жаль, Астрид, — ответил Хэддок, прижимая любимую еще ближе.       — Да и тебе не лучше! — воскликнула она, — Дагур, твоя мама, твой отец… — грустно замолчала девушка.       — Как же все сложно… — задумчиво ответил он.       Девушка опустилась на грудь парня и начала слушать его мирное дыхание и размеренное биение сердца. Он гладит ее по растрепанным блондинистым волосам, вдыхает запах шампуня с лавандой. Сонливость медленно накатывает на них обоих, глаза закрываются из-за тяжелых век.       — Ты хочешь оставаться здесь? — прерывая погружение в сон, спрашивает у любимого Астрид.       — Хочешь, поднимемся в мою комнату. Там будет удобнее.       — Нет, нет, — встряхивает головой девушка, задевая прядями лицо парня, — Я не об этом!       — А о чем? — спрашивает он.       — Я говорю о твоем доме и моем.       — Что ты имеешь ввиду? — Иккинг устремляет взгляд на лицо Астрид, стараясь уловить ее настроение.       — Я не хочу видеть своих родителей, не хочу больше знать ничего о них! — раздраженно произносит она, — Меня здесь держишь только ты, Иккинг! Я люблю тебя!       — И я тебя, — улыбается парень, а затем хочет ее поцеловать, но девушка отклоняется, хватает лицо Хэддока, заставляя смотреть прямо себе в глаза.       — Давай сбежим? — раздается ее голос в тишине, — Уедем из Нью-Йорка и больше никогда не вернемся!