Ruptura (Разрыв)

Больше всего Грейвза мучил стыд – он опять попался как первокурсник. Не считая странного ощущения возле ворот Азкабана, он даже не подозревал о присутствии Гриндевальда до того самого момента, как он любезно не соизволил показаться сам. Руки не слушались вообще, а судя по гримасе Ньюта, заклинание Гриндевальда, примененное к нему, было еще и болезненным. - Не возражаете? – Гриндевальд нагнулся и осторожно подобрал палочки, выпавшие из онемевших рук Грейвза и Ньюта. – Простите некоторые неудобства, мистер Скамандер, но после нашей последней встречи в Нью-Йорке я предпочитаю избегать любых неожиданностей. А вы полны сюрпризов. - Вы тоже, мистер Гриндевальд, - криво усмехнулся Ньют. В свете прыгающего пламени факела он был неестественно бледен, но внешне оставался спокоен. – Вам, конечно, самое место здесь, но все-таки желательно – за решеткой и в окружении дементоров. Грейвз стиснул зубы до боли – Гриндевальд, очевидно, считал Скамандера гораздо более опасным противником, чем бывший главный аврор МАКУСА, и это говорило о многом. Видимо, предыдущее столкновение, в результате которого Гриндевальд присвоил его личность, закончилась точно так же быстро, позорно и предсказуемо. И все же Грейвз по-прежнему ничего не помнил– даже из положения побежденного, глядя на высокую черную фигуру Гриндевальда снизу вверх, захлебываясь стыдом и бессильным гневом. Память молчала. - О нет, спасибо, - между тем хмыкнул Гриндевальд. – В отличие от нашего общего друга, - тут он указал факелом на Экриздиса, который продолжал что-то бубнить себе под нос, - я не люблю этих тварей. Но я все равно собирался нанести ему визит, а тут вы с мистером Бэрбоуном подвернулись исключительно удачно, даже не пришлось особо напрягаться. Поэтому остается только поблагодарить вас за то, что любезно избавили меня от общения с темными тварями. Если у Грейвза и оставались сомнения, то этой небрежной фразой Гриндевальд перечеркнул их все. Так, наверное, себя ощущают мотыльки, еще бьющие крыльями, но уже насаженные на иглу коллекционера. Или марионетки, двигающие конечностями словно бы по собственной воле, а на деле – повинуясь невидимым рукам манипулятора. Грейвз мог сколько угодно твердить себе, что в существующих обстоятельствах сделал все возможное – вот только этого оказалось недостаточно. Этого никогда не было достаточно, все благие намерения и приложенные усилия теряли смысл, если не приводили ни к чему. Так всегда считала Пиквери, и так всегда думал он сам. Главная ошибка – в недооценке противника. Или в переоценке собственных подчиненных. Гриндевальд, хоть и был выдающимся магом, был опасен не сам по себе – его революционные идеи распространялись среди волшебников быстро как лесной пожар и укоренялись глубоко. - Кого из МАКУСА вы переманили? – спросил Грейвз, глядя, как Гриндевальд укрепляет факел на стене возле камеры. – Хотя не трудитесь отвечать, я и сам знаю. Барвелл? Гриндевальд адресовал ему издевательский полупоклон. Он откровенно глумился, хотя его темный глаз по-прежнему смотрел на Грейвза мертвым остановившимся взглядом. - Чем вы его взяли? – Грейвз понимал, что надо говорить и неважно, что именно, важно - удерживать внимание Гриндевальда как можно дольше. Грейвз не знал, на какой период рассчитано заклятие, сковавшее ему руки, и что творилось сейчас в главном холле, куда слетелись дементоры, но четко понимал: время – единственное оружие, еще доступное ему. Впрочем, Гриндевальд, по-видимому, никуда не спешил. Окинув поверженного Грейвза долгим взглядом, он засунул руки в карманы щегольского пальто и плавно качнулся с пятки на носок и обратно. - Всем волшебникам что-то нужно, мистер Грейвз, не так ли? – вкрадчиво сказал он. – То, чего они в большинстве своем лишены – возможности жить без оглядки и страха. Возможности быть собой открыто и гордо. Я всего лишь предлагаю им справедливость - для них и их близких. Грейвз поморщился. - И эти лозунги работают? И вздрогнул, когда ощутил, как в него буквально ввинчивается взгляд черного мертвого глаза. Гриндевальд не изменился в лице. - Вы удивитесь, насколько эффективно, - ответил он. - Зачем вам Экриздис? - А зачем вам? Вы хотите узнать формулу заклинания Ruptura, я тоже. - Он безумен. Даже если заклинание когда-то существовало, оно умерло вместе с его разумом. Гриндевальд покачал головой. Теперь он смотрел на старика, который бросал на них взгляды из-под кустистых бровей и хихикал. Его лысина блестела в свете факела и, казалось, сияла своим собственным внутренним светом, придавая его облику еще большую абсурдность. На контрасте Гриндевальд, одетый по последней английской моде и умудрившийся не растерять в Азкабане безупречности накрахмаленного воротничка, смотрелся настоящим лордом, чудом угодившим в средневековые застенки. Грейвз знал, как опасно было это обманчивое ощущение, и все же не мог стряхнуть его с себя. - Как долго я ждал этой возможности, - пробормотал Гриндевальд, одним плавным движением опускаясь на корточки и вглядываясь в темноту клетки. Грейвз машинально отметил, что будь он чуть ближе, можно было бы достать его подсечкой, и руки не понадобятся. По-немаговски грубо, но очень эффективно. – Я читал ваши труды, мистер Экриздис или как там вас звали когда-то. Я восхищался - немногие волшебники так искусны в составлении новых действенных заклинаний, и еще меньше имеют смелость испытывать их. А вы довели все ваши дерзкие эксперименты до конца. В его негромком голосе появились вкрадчивые нотки, которые буквально гипнотизировали. Экриздис перестал раскачиваться и сфокусировал взгляд на лице Гриндевальда, находящемся прямо напротив его собственного. Грейвз скосил глаза на Ньюта. Тот ответил ему долгим взглядом и показательно поморщился, дернув плечом. Грейвз кивнул, давая понять, что понял. Болезненность наложенного заклятия означала, что руки Ньюта не потеряли чувствительность и в случае необходимости могли удержать палочку и даже направить заклинание. Если бы только оказаться поближе к Гриндевальду… Грейвз попытался сесть ровнее, помогая себе ногами, – и тут же заслужил насмешливый взгляд и понимающую улыбку. Гриндевальд при этом почти не поменял позу, по-прежнему делая вид, что все его внимание приковано исключительно к магу в клетке, и тем же тоном небрежно бросил: - Еще одно движение, мистер Грейвз, и вы перестанете чувствовать ноги до самого пояса. Очень неприятное ощущение, уверяю вас. Магглы называют это состояние «паралич», и оно приносит им много неудобств и страданий, потому что почти необратимо. Грейвз тут же замер. Насколько необратимым Гриндевальд мог сделать действие заклятья, лучше было не проверять на практике. А тот, почти касаясь лицом железных прутьев решетки, продолжал говорить, негромко, но настойчиво, с истовой убежденностью в каждом произнесенном слове. - Вы хотели усилить магический потенциал волшебников – и я хочу того же. О, вы не представляете, сколько ночей я провел в Дурмштранге, изучая ваши труды ! Я негодовал вместе с вами – почему маги, наделенные сильным даром, так слабы и нерешительны? Почему они трусливо прячутся за устаревшие пергаменты с древними законами, созданными кучкой выживших из ума глупцов, вместо того, чтобы раскрыть свой дар? Какая нелепость – владеть чем-то настолько уникальным, настолько прекрасным, и добровольно отказаться использовать это себе на благо! Другим на благо! – в голосе Гриндевальда Грейвзу вдруг померещилась горечь, но уже в следующий миг она сменилась горячечной настойчивостью. – Скажите мне формулу! Я продолжу ваше дело, я знаю, как распорядиться наследием, которое так недальновидно уничтожают приверженцы старых порядков. Вы долго пробыли здесь, а тем временем за этими стенами опасность только растет! Нас мало – о, как преступно мало! – и еще меньше тех, кто понимает всю опасность бездействия. Магглы нас сметут, уничтожат, они уже загнали нас в резервации, а мы продолжаем мышиную возню, отправляя самых дерзких и талантливых в такие места, как это. С вашей помощью я все изменю. Не глупая бессмысленная природа будет определять, кому стать сильным магом, а я и те, кто пойдут за мной. Только самые бесстрашные, бескомпромиссные, решительные достойны этого дара. Помогите же мне! Ваше время прошло, но мое только начинается. Я хочу – и могу – изменить этот мир, наш мир, сделать его справедливее, лучше и безопаснее. Дайте мне силу, какой не было еще ни у одного волшебника, и я сделаю это! Экриздис вдруг мотнул головой, уставившись куда-то в темный угол камеры, и вновь принялся раскачиваться. - Сила, сила, о да… Детки вышли поиграть, - забормотал он. – Им скучно и одиноко. Совсем-совсем не осталось ничего вкусного, ни радости, ни теплоты. Все серое, у всех – магглов и магов, серое и безвкусное. Но сила… сила осталась. Она здесь, она живая, она теплая… Деткам интересно, детки научат, - тут он хлопнул в ладоши, запрокинул голову и беззвучно рассмеялся. Гриндевальд нетерпеливо тряхнул решетку. - Разрыв. Формула. Ну же, скажи мне! - Разрыв, - протянул Экриздис, мгновенно обрывая смех, словно только что вспомнил нечто очень важное. Грейвз затаил дыхание вместе с Гриндевальдом. - Разрыв. Много силы – горячей, безумной. Она вся здесь, - Экриздис поднял трясущиеся грязные руки, глядя на них с благоговением, как на магический редкий артефакт. – Она заполняет, опьяняет, возносит вверх… Детки знают, о да. Они знают, но тсс… это их секрет, - тут он приложил палец к губам и опять захихикал. – Я летал с ними. Я пил силу. Танец… о, этот танец. Он мечтательно подкатил глаза, и вдруг одним резким движением оказался прямо рядом с решеткой. Гриндевальд едва не отшатнулся. Безумный взгляд Экриздиса утратил всякое подобие человеческого – стал откровенно страшным, полыхая изнутри темным огнем. - Ruptura. Помни, ruptura, - грозно сказал он, скребя пальцами собственную бороду и страдальчески скалясь. - Всегда заканчивается одинаково. Разрыв! Огонь и разрыв! И зашелся в визгливом хохоте, запрокинув голову. Гриндевальд поморщился и разочарованно отвернулся, а Грейвз с мрачным удовлетворением сказал: - Смотрите, это ваше будущее. Вы закончите как этот несчастный безумец – в камере и цепях. От вашей хваленой силы ничего не останется, вы сгниете в одиночестве и забвении… Гриндевальд ударил его по губам заклинанием – несильно, но чувствительно. Грейвз стукнулся виском о камень, зажмурился, пережидая мельтешение цветных пятен под веками, и сплюнул кровь. Трепыхание у стены позволило ему оказаться немного ближе к Гриндевальду – почти несущественно, чтобы не привлекать внимание, но тем не менее. Грейвз прикинул, чем бы еще разозлить противника. Судя по всему, вывести его из себя было несложно, а в пылу ярости Гриндевальд совершал ошибки, как следовало из отчетов МАКУСА о его поимке, и становился уязвимым. Когда он вновь открыл глаза, Гриндевальд был уже на ногах, а кончик его палочки почти упирался Экриздису в лоб. - Легилименс! – зло бросил он, и поток магии заструился между ними, превращая Экриздиса в безвольный манекен с бессмысленно вытаращенными глазами. Грейвз обменялся с Ньютом встревоженным взглядом – возможность получить интересующие сведения из сознания безумца была призрачной даже для такого сильного мага как Гриндевальд, но все же… Грейвз не знал, насколько глубоко похоронены нужные знания в памяти Экриздиса и насколько хаотичными и мешающими окажутся остальные. Грейвз подвинулся в сторону клетки еще на несколько дюймов, не отрывая глаз от замершей возле нее напряженной фигуры. Гриндевальд был полностью поглощен творимым заклинанием, от силы которого едва не вибрировали железные черные прутья. Его глаза уставились вникуда, и Грейвзу казалось, что черная, выжженная тьмой радужка медленно пульсировала, растекаясь на весь глаз и вновь сжимаясь в точку. Экриздис, судя по всему, даже не пытался сопротивляться. Он улыбался бессмысленной бездумной улыбкой и иногда моргал в такт движениям зрачков Гриндевальда, словно отмечал пролистанные страницы собственной памяти. Из угла его рта свисала тонкая нитка слюны. Гриндевальд вдруг уронил руку с зажатой в ней палочкой – наверняка такой же безымянной, призванной маскировать его собственную уникальную магию, - и в ярости ударил ребром ладони по стене, выругавшись на гортанном, незнакомом Грейвзу языке. Экриздис тут же принялся посмеиваться и бормотать «Огонь, огонь, огонь….» - Он безумец, - сказал Грейвз, глядя на склоненную фигуру Гриндевальда, его всклокоченные волосы и тяжело вздымавшуюся при каждом вдохе грудь. – В его мыслях царит хаос, и легилименция бесполезна. Вы же знали об этом, не так ли? И все равно решили, что волшебник, тридцать лет просидевший в обществе дементоров, откроет вам тайну заклинания? Заклинания, которого, быть может, никогда и не было. Гриндевальд обернулся к нему. Его правильные черты исказили бессильный гнев и разочарование, а прыгающий свет факела придавал ему поистине зловещий вид. Словно вся наигранность вдруг слетела с него, открывая истинную – дикую и опасную – натуру, безжалостную в своей первобытной ярости. - А вы сами, мистер Грейвз? – сквозь зубы процедил Гриндевальд, и было видно, каких усилий ему стоило выговорить эти слова ровным тоном. – Вы сами разве не за этим сюда явились? Барвелл до последнего думал, что вы ни за что не пойдете на эту авантюру… Кстати, он неплохо потрудился, оставив нужные пергаменты в нужном месте и шепнув нужным людям на ухо кое-какие сведения. Мистеру Скамандеру и искать, в общем-то, не пришлось, не то, что мне в свое время… - тут он любезно улыбнулся Ньюту и прищурился. – Но тут надо отдать ему должное – он оказался весьма восприимчив, Барвеллу оставалось только приглядывать, как развиваются события, и держать катер наготове. Глупо было упускать такой шанс повидать мистера Экриздиса, раз уж вы все равно собирались нанести ему визит – жаль только, беседы у нас не получилось, - тут он кинул взгляд в камеру на подозрительно затихшего Экриздиса. - Учитывая редкую способность обскура взаимодействовать с дементорами, мне предоставился уникальный шанс попасть с самое сердце Азкабана и выйти из него невредимым, и все благодаря вам, господа. Но, признаться, вы все-таки сумели нас удивить. Не каждый день наблюдаешь такое поразительное зрелище – летящий над волнами пернатый дракон. Я даже пожалел, что нельзя сделать колдографии. Ньют дернулся. Он не смотрел на Гриндевальда с самого начала его самодовольного монолога, все ниже опуская голову, и теперь Грейвз видел только его спутанную челку и страдальческий излом бровей. Видимо, до Скамандера наконец дошло то, что Грейвз понял сразу – абсолютно все их действия с момента побега на «Птице» если и не были срежиссированы Гриндевальдом и его приспешниками с самого начала, то совершенно точно внимательно оценивались ими все это время. Грейвз никогда раньше не осознавал так отчетливо, что преступная сеть, раскинутая Гриндевальдом, настолько широка. Был ли Барвелл единственным в МАКУСА? - Почему Барвелл отпустил нас из Нью-Йорка? Ведь вы тогда уже сбежали, - спросил Грейвз. – Наш арест и последующие разбирательства были бы вам на руку. Гриндевальд в притворном изумлении вскинул брови. Он заложил руки с палочкой за спину и сделал несколько шагов вдоль клетки, педантично следя за дистанцией между собой и пленниками. - Приятно работать с молодыми одаренными аврорами, правда, мистер Грейвз? – вдруг сказал он. – Хотя вы с некоторых пор явно предпочитаете молодых необученных магов. Нет, не сверкайте так глазами, я восхищен, правда. Гриндевальд остановился и уставился на Грейвза в упор. - Вам удалось то, чего не смог я – завоевать преданность мальчишки, - медленно произнес он, наклонившись так, чтобы видеть лицо Грейвза. - Я жестоко просчитался с мистером Бэрбоуном, а вы не упустили свой шанс. Я видел, что обскур сделал с Вулворт-билдинг, и это было прекрасно. Тем более прекрасно, что он сделал это ради вас. У Грейвза не было слов, чтобы возразить, но спокойно слушать все это он не мог. - Обскура нельзя контролировать… - Чепуха! - раздраженно перебил его Гриндевальд. – Еще как можно. И пока, судя по всему, контролируете его вы. - Вы ошибаетесь, - холодно ответил Грейвз. На это Гриндевальд расхохотался. Его черная тень заметалась по стенам, словно живая. - Проверим? – он вдруг подмигнул Грейвзу. – Что будет, если я вспомню старые навыки и на время позаимствую у вас внешность и некоторые элементы гардероба? Как думаете, юный Бэрбоун сможет отличить подделку – теперь, когда он познакомился с оригиналом так близко? Грейвз смотрел на него и молчал, изо всех сил стараясь не показать затопившего сердце ужаса. Ему казалось, что каждое слово Гриндевальда отражалось эхом от каменных стен, и слышать его должны были не только здесь, но и в главном холле, где остались Криденс и дементоры. - Молчите? – Гриндевальд покачал головой и задумчиво провел пальцем по топорщившимся над верхней губой усикам. – Я мог бы убить вас прямо сейчас – какая ирония, что разыскиваемый преступник получит по заслугам прямо в Азкабане, не правда ли? МАКУСА и лично мисс Пиквери наверняка оценили бы. Или… я мог бы предложить вам вернуться на материк со мной. Грейвз продолжал молчать. А вот взгляд Ньюта, которым он наконец одарил Гриндевальда, был очень красноречив. - Какое будущее вас ждет, мистер Грейвз? – продолжал между тем Гриндевальд. – Вечное изгнание из мира магов? Заточение где-нибудь похуже этого места? Или быстрая смерть от рук бывших коллег? Вы ведь понимаете, что не сможете скрываться вечно, тем более – с мистером Бэрбоуном. Он полагается на вас, не так ли? Конечно, полагается, - в его голосе прорезалась откровенная холодная издевка. - Вы хотите помочь ему – это так трогательно и благородно, а он хочет в магический мир, хочет обуздать своего обскура, хочет жить, в конце концов… Он так молод и так наивен. Гриндевальд улыбнулся - понимающе и мерзко, и Грейвза замутило. Он представил, как Гриндевальд под чарами трансфигурации улыбается его губами, смотрит его глазами и шепчет Криденсу убедительным вкрадчивым тоном нечто столь же обманчиво-правдоподобное - и лживое от первого до последнего слова. По мнению Гриндевальда все сказанное им про Криденса казалось верным, логичным и обоснованным – вот только, слава Мерлину, абсолютно ошибочным. Грейвз даже не пытался сдержать усмешку. Может, Гриндевальд и был одним из сильнейших магов современности, но в своей одержимости властью и силой он и представить не мог, что Криденс просил Грейвза помешать обскуру убивать любой ценой. «Вы же понимаете, почему я должен, мистер Грейвз?..» Грейвз готов был благодарить всех известных ему богов, что этого не понимал Гриндевальд. - И вы предлагаете… что? Присоединиться к вам? - Предлагаю альтернативу. Смерти, забвению, потере магии и всего, что вам привычно и дорого. Предлагаю свою защиту вам и мистеру Бэрбоуну, предлагаю жизнь, насыщенную магией до предела, свободу от старых догм и возможности, о которых вы даже думать не смели, будучи главным аврором МАКУСА. - Гриндевальд пожал плечами. – Я предпочитаю не убивать сильных магов, это бессмысленная трата ценного ресурса, но в вашем случае я буду вынужден это сделать. Вы умрете здесь и сейчас, понимая, что проиграли, а мистер Бэрбоун уйдет со мной в новый мир, в котором ему уготована особая роль… или ему тоже придется умереть. Интересно, с каким лицом он испустит последний вздох – а быстрой его смерть не будет, обещаю, - зная, что умирает от руки мистера Грейвза… Гриндевальд с притворным сочувствием покачал головой и прищурился. - Ну же, решайте! Мистер Скамандер, мое предложение распространяется и на вас. В отличие от бюрократов из Министерства я ценю неординарность во всех ее проявлениях. Вашим тварям найдется достойное место в новом мире, когда наступит его время. Ньют усмехнулся. Грейвз видел, что он держится из последних сил – видимо, Гриндевальд так и не снял болевой эффект заклинания. - Я уже говорил, что не являюсь поклонником ваших идей, - сказал Ньют. Его усмешка превратилась в гримасу, и он резко дернул подбородком вниз. - Мне искреннее жаль это слышать, - вздохнул Гриндевальд и демонстративно взмахнул палочкой. – Мистер Грейвз? На одну короткую секунду Грейвз позволил себе сомнение. Согласиться, выиграв время? Оставить Криденсу шанс? Собственная смерть мало волновала его, он был аврором и знал риски, на которые идет – особенно после побега из Нью-Йорка. Но обречь Криденса на повторную муку предательства и обман он не мог. Проклятый Гриндевальд знал, куда бить, знал, что скорее вынудит Грейвза согласиться. Не угроза смерти – хотя видят все салемские ведьмы, призрак гибели Криденса уже долго был и оставался его навязчивым кошмаром. Гриндевальд в который раз доказал, что есть вещи гораздо хуже. Грейвз сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями, отгоняя от себя жуткое видение улыбающегося Криденса, который доверчиво тянется к человеку, который лицом, движениями и голосом неотличим от Грейвза, но Грейвзом не является, и уже собрался вытолкнуть из пересохшего вмиг горла ожидаемое Гриндевальдом «Да», когда по камням, из которых были сложены стены коридора, прошла дрожь. Гриндевальд продолжал целиться из палочки в Грейвза и по-прежнему не отрывал от него глаз, но что-то в его взгляде изменилось – он тоже почувствовал странную вибрацию. А потом одновременно со стороны лестницы донесся низкий гул и приглушенный расстоянием крик: - Герр Геллерт! Дементоры! Барвелл. Конечно, Гриндевальд вряд ли сунулся бы в Азкабан без страховки и прикрытия. Он был выдающимся самоуверенным магом, но отнюдь не глупцом. Полыхнула яркая вспышка – наверное Барвелл вызвал патронус, и Гриндевальд невольно дернул головой, отвлекаясь на новую угрозу. У Грейвза, не спускавшего с него глаз, было лишь несколько секунд, но ему хватило бы и одной. Изо всех сил оттолкнувшись левой ногой от пола и проехавшись по неровным камням добрых два фута, он ударил Гриндевальда под колени. Тот потерял равновесие, нелепо взмахнул руками, выкрикнув какое-то ругательство, и Грейвз едва успел отшатнуться от заклинания, которое чиркнуло по камням совсем рядом. Ньют не растерялся и вскочил на ноги – ему было легче, он мог чувствовать руки, но сделать что-нибудь был бессилен. - Беги, Скамандер! – крикнул Грейвз и попытался достать Гриндевальда еще раз, но тот ловко отпрыгнул в сторону, прижавшись спиной к прутьям клетки. Лицо его исказилось такой яростной ненавистью, что Грейвз понял – это конец. Гриндевальд не стал тратить времени на вербальное заклинание. Он просто выбросил вперед руку с палочкой, на кончике которой уже загоралось зеленым смертельное проклятие. Грейвзу казалось, что все происходило очень медленно, хотя на самом деле все их действия уместились в доли секунды. Он не отводил взгляда от нарождавшегося зеленого огня, и не сразу понял, почему Гриндевальд вдруг коротко вскрикнул, взмахнул рукой и принялся колотиться о железные прутья, словно вдруг приклеился к ним не по своей воле. И только услышав знакомое довольное хихиканье, вспомнил про Экриздиса. Тот, судя по всему, в какой-то момент оказался прямо позади Гриндевальда и, улучив момент, вцепился зубами в его плечо. От неожиданности и боли Гриндевальд растерялся, попытавшись вырваться, но, видимо, зубы у Экриздиса были крепкие, а прутья клетки существенно мешали, поэтому ему никак не удавалось достать старика, чтобы отшвырнуть от себя. Грейвз молниеносно повернулся, группируясь так, чтобы легко встать на ноги, но, когда выпрямился, увидел, что Ньют – который, конечно же, никуда не побежал – его опередил. Воспользовавшись временным замешательством он, по примеру Грейвза, применил не-маговский прием – со всего размаху впечатался плечом в руку Гриндевальда, в которой по-прежнему была зажата палочка и в которую с урчанием впивался Экриздис сзади. Гриндевальд заорал и разжал пальцы. Палочка покатилась по полу, Ньют всем телом упал на нее спиной, перевернулся, схватил ее негнущимися пальцами и, не тратя времени на то, чтобы встать, неловко запустил в Грейвза заклинанием, самым простым: - Фините Инкантатем! Грейвз почти ждал, что оно не подействует. Но то ли Гриндевальд не стал себя утруждать сложными чарами, то ли Ньют в отчаянии вложил в него столько силы, что оно пробило чужую магию. Руки мгновенно обрели чувствительность, кожу закололо изнутри невидимыми иголками, Грейвз тут же опробовал беспалочковую магию, наплевав на конспирацию и осторожность. Ответное Фините Инкантатем освободило Ньюта, и они оба метнулись к Гриндевальду, который все еще сражался с Экриздисом. Впрочем, несмотря на это, он с легкостью отбил заклинания что Грейвза, что Ньюта, извернулся и наконец-то отскочил от клетки. Экриздис отлетел к стене, слабо подвывая от боли. Светлые волосы Гриндевальда, утратив всякое подобие прически, упали ему на лоб, глаза метали молнии, а рот искривился в пародии на улыбку. Грейвз попытался еще раз достать его заклинанием, на которое он почти без усилий поставил блок. - Видимо, это ваш ответ, - сказал Гриндевальд, тяжело дыша. Грейвз понимал, что даже вдвоем с Ньютом его не одолеть. А если подоспеет Барвелл, шансов практически не останется. И в эту же секунду свет факела будто выцвел, стал серым, из коридора повеяло могильным холодом, и на площадку перед камерой вылетело три дементора. Грейвз отшатнулся – дементоры показались ему огромными. Их когти проскрежетали по железным прутьям решетки, по камням, словно они вслепую искали кого-то. Он вызвал своего койота, отпугнув ближайшего дементора. Ньют, судя по скалящему зубы призрачному лису, взмывшему под потолок, сделал то же самое. - Детки! - раздался ликующий вопль Экриздиса, и Грейвз вдруг понял, что прижимается спиной к его клетке, как недавно Гриндевальд. – Детки мои! Пейте, насыщайтесь! Покажите ему! Скорее! - Прочь! – крикнул Гриндевальд, запустив в дементора каким-то заклинанием. В его голосе страх мешался с отвращением, и Грейвз прекрасно понимал, почему. Гриндевальд слишком заигрался в темную магию и патронус вызвать не мог, поэтому оказался в крайне уязвимом положении. Дементор, впрочем, остался равнодушен как к заклинанию, так и к самому Гриндевальду. Он резко шарахнулся от патронуса Ньюта, который в ограниченном пространстве коридора успешно сдерживал нападение тварей даже в одиночку. Дементоры метались в коридоре, натыкаясь на стены, их становилось все больше. То один, то другой кидались вперед, но неизменно отступали. Со стороны центральной лестницы доносились сдавленные крики и мерцали вспышки заклинаний – Барвеллу, видимо, приходилось хуже всех. Грейвз в очередной раз взмахнул палочкой, целясь в Гриндевальда, который предпочитал держаться у стены и медленно отступал вглубь коридора, откуда тянуло могильным холодом и черной тоской, когда почувствовал, как на его плече сомкнулись костлявые пальцы. - Мистер Грейвз, - обжег его ухо придушенный шепот, и Грейвз вздрогнул, поворачивая голову. Светлые глаза Экриздиса оказались совсем близко, и в них не было ни капли безумия. – Разрыв опасен. Детки пьют души, но никогда не насытятся. Им всегда мало, они всегда голодны. А он пьет магию, но никогда не сможет ей обладать. Он - бездонный колодец, черная бездна, он высосет все, до чего дотянется… Я видел. Я знаю. Запомните хорошенько: Пруссия, Растенбург, ратуша, магический схрон, первая секция, двадцатый стеллаж. Огонь, огонь, огонь! И вдруг с силой оттолкнул Грейвза от себя. Вспышка заклинания просвистела мимо – Грейвз едва успел повернуться и почти машинальным движением поставить щит. Темная тень дементора пролетела совсем близко, в нос ударил запах тлена, Грейвз отшатнулся – и резкая боль обожгла его плечо. Гриндевальд, скрытый чернотой коридора, сам был похож на дементора, лишь кончик палочки светился ярким переливчатым светом. Патронус Ньюта неплохо отгонял тварей – вот только он с успехом защищал не только их, но и Гриндевальда. От следующего заклинания Грейвз увернулся, ударил сам – и попал. Гриндевальд пошатнулся и качнулся вперед, попав в круг света, отбрасываемый чадящим факелом. Несмотря на кружащих вокруг дементоров, он торжествующе улыбался. - Персиваль! Сзади! – крикнул вдруг Ньют. Он кидался от стены к стене, а его призрачный лис почти непрерывно носился вокруг, огрызаясь и скаля зубы на черные безлицые тени. Не оборачиваясь, Грейвз поставил щит, мысленно возблагодарив небеса за то, что заклинание Гриндевальда пришлось на левое плечо, и почти одновременно со стороны лестницы в него ударило еще одно – явно из аврорского арсенала, который Грейвз знал слишком хорошо. Барвелл буквально вывалился в круг света, преследуемый дементорами по пятам - растрепанный, тяжело дышащий, с кровоточащей глубокой царапиной через всю щеку, но явно не сломленный. Мгновенно оценив ситуацию, он бросился вперед под защиту патронуса Ньюта, одновременно запуская в Грейвза еще одним заклинанием. С Барвеллом было проще. Грейвз примерно представлял себе линию атаки и заклинания, которые входили в обычный арсенал каждого обученного аврора. Поэтому ему не составило труда обойти защиту Барвелла, сделав обманное движение палочкой, и достать его уже с другой стороны, ловко сбив с ног. Барвелл смягчил эффект заклинания, но его все равно швырнуло - туда, где стоял Гриндевальд, чего Грейвз, собственно, и добивался. - Ньют! – крикнул он, дождавшись, пока Скамандер окажется рядом, и схватил его за воротник пальто, резко притянув к себе. – Патронус! Только влево, слышишь? Влево и невысоко! – он отразил еще одно заклинание и толкнул Ньюта в сторону. – Не давай им использовать твой патронус как прикрытие! Рыжая челка Ньюта взметнулась, когда он отрывисто закивал. Грейвз метнулся в сторону – неудобнее бить по отдельным подвижным целям, - но тут его скрутило и придавило к полу. В глазах потемнело – казалось, на спину навалилась настоящая гора, не давая ни вздохнуть, ни шевельнуться. Разновидность Петрификус Тоталус, мелькнуло у него в голове. Выпущенное явно не Барвеллом. Что-то крикнул Ньют, замелькали вспышки, перемежавшиеся пляской цветных пятен перед глазами. Грейвз судорожно хватал воздух ртом, но не мог сделать вдох. Легкие начинали гореть огнем. Сквозь звон в ушах он различил визгливый смех Экриздиса и его восклицания «Огонь, огонь!..», чей-то явно испуганный возглас, а потом все почернело. Уже теряя сознание, он почувствовал, как его вздергивают в воздух, ощутил чувство полета, обжигающего холода… и тяжесть вдруг исчезла, как будто с него сняли заклятие. Грейвз захлебнулся воздухом, закашлялся, и его швырнуло вниз. Перед глазами мелькнул черно-красный вихрь, а в следующее мгновение он рухнул на каменный пол, тяжело дыша и мало что соображая. Чьи-то руки тут же схватили его за плечи и потянули вверх. - Персиваль! – услышал он голос Ньюта. - Что?.. – через силу выговорил он. Перед глазами все плыло и прыгало. А еще его трясло – и как он понял через мгновение, не его одного. Светлые ресницы Ньюта застыли острыми сосульками, а кончик носа побелел. Он, не отрываясь, смотрел прямо перед собой, и в его глазах впервые на памяти Грейвза читался чистый неприкрытый ужас. Дождавшись, когда мир вокруг перестанет вращаться, Грейвз наконец сосредоточился на том, что так напугало Скамандера. И едва не подавился воздухом вторично. Мимо текли дементоры. Плавно и медленно, не обращая никакого внимания на двух волшебников, замерших у стены. В той стороне, куда они устремлялись, вспыхивало заклинание патронуса – все дальше и реже. Но не это так поразило Грейвза. Прямо перед ними, в полнейшей тишине, завис обскур. Он был огромен и расползался от пола до потолка, растекался по стенам, огибая только камеру Экриздиса. Яркие огненные всполохи пронизывали его насквозь, вспыхивали и гасли, обволакивая фигуру человека, неподвижно застывшего внутри, распятого посреди черного тумана, как муха в янтаре. Грейвз с содроганием узнал Гриндевальда. - Детки покажут… Детки научат, - раздался голос Экриздиса. – Он научится пить магию, он присвоит силу, он высосет ее досуха, о да! Он будет сеять тьму и страх! Смерть! Смерть души ничто по сравнению с этим, о да! Гриндевальд сопротивлялся. Грейвз видел его искаженное мукой и страхом лицо, его стиснутые пальцы, его судорожные движения всем телом. Обскур обвивался вокруг него, как паук, обматывающий паутиной свою жертву, сжимался и пульсировал. Голова Гриндевальда откидывалась все дальше назад, рот все сильнее кривился в страдальческой гримасе. Черные ленты обвивались вокруг него все плотнее, почти скрывая его за своей завесой, огненные вспышки сверкали все чаще, ярче, образовывая вокруг головы Гриндевальда кровавую корону. Гриндевальда выгибало все сильнее, а полнейшая беззвучность этого процесса заставляла кровь стыть в жилах. Наконец невидимое давление достигло своего пика, затылок Гриндевальда почти коснулся спины, и он закричал – дико и страшно, и продолжал кричать все громче и громче, пока его тело ломало в судорогах в такт пульсации черных лент обскура. Грейвз вцепился пальцами в раскрошенные предыдущим сражением камни, которые теперь были скованы инеем, и с трудом поднялся на ноги. - Криденс! Ты помнишь, о чем просил меня? – голос тоже дрожал, но Грейвз был полон решимости довести дело до конца. От воплей Гриндевальда закладывало уши. Он не знал, есть ли там, за этой черной завесой Криденс, и если есть – слышит ли его. Знал только, что не мог позволить ему совершить то, с чем потом придется жить им обоим, пусть даже это лишит магии и, возможно, жизни самого опасного мага современности. Палочка, направленная на черный струившийся поток, тоже дрожала. Обскур не обращал на него внимания – возможно, не чувствовал угрозы. Возможно, был слишком занят. Грейвз стиснул зубы и ударил заклинанием – одним из тех, что использовали авроры при прошлой «ликвидации» обскура. Черный поток заволновался, дернулся было навстречу Грейвзу, но в последний момент откатился назад. - Что ты делаешь? Ньют тоже вскочил на ноги и попытался схватить Грейвза за руку, державшую палочку. - Не мешай. Я обещал ему, - ответил Грейвз, не глядя на Ньюта, и ударил еще раз. На этот раз обскур взвился вверх спиралью, собираясь в плотную черную массу, в которой совсем утонула фигура Гриндевальда. - Ты убьешь его! Убьешь Криденса! – Ньют бесцеремонно вырвал палочку у него из рук, чудом не покалечившись. Грейвз хотел сказать, что палочка ему не нужна, но решил не тратить слова. - Я обещал, - упрямо выдохнул он, не отрывая взгляда от черно-красного вихря, бесновавшегося на расстоянии вытянутой руки. - Ты с ума сошел! Отойди! Гриндевальд все кричал, срывая голос. Теперь его вопли больше походили на хрип. В клетке Экриздис смеялся и хлопал в ладоши. Грейвз поднял правую руку, чувствуя, как выкручивает отраженной болью левое плечо. На кончиках пальцев висело заклинание – вернее, последовательность заклинаний. У него есть шанс, если сделать все быстро. - Персиваль! – его опять схватили за плечи и попытались оттащить в сторону, причем Ньют оказался на удивление сильным. Грейвз ударил его локтем в живот, целясь так, чтобы причинить максимальную боль. Внезапность была на его стороне – Ньют вскрикнул и отцепился, сгибаясь пополам. Не тратя времени даром, Грейвз стиснул руки в кулаки и решительно шагнул вперед, ныряя в огненную черноту обскура.