Ruptura (Разрыв)

Они сидели за дальним столиком под плавающим огоньком – перед Карраком и Грейвзом стояла бутылка огневиски, но никто из них не торопился его разливать. Ведьмочка, принесшая заказ, с любопытством косилась на них, стараясь найти повод, чтобы пройти мимо и при этом не слишком выдать свою заинтересованность. Каррак, не торопясь, затягивался сигарой, выпуская к потолку ароматный дым. После первых приветствий, больше похожих на ругательства, он не произнес ни слова, а жадный огонек, мелькавший в маленьких глазках, то и дело устремлявшихся в сторону Криденса, который не оставлял попыток спрятаться за кружкой с выдохшимся пивом, очень не нравился Грейвзу. Казалось, гоблин откровенно забавлялся, прекрасно понимая незавидное положение Грейвза и его спутника, и ждал, что же тот сможет ему предложить. У Грейвза на языке вертелись резкие слова, которые в два счета смели бы с этого сморщенного лица самодовольное хитрое выражение, но он сдерживался. Гоблины – народ памятливый и очень обидчивый. - Благодарю, что так быстро явился, - сказал наконец Грейвз. Каррак кивнул. - Я помню однажды сделанное добро, мистер Грейвз. К тому же просто не смог сдержать любопытства – вы путешествуете в интересной компании. Тут он опять глянул на Криденса, не скрывая издевательской ухмылки, и выдохнул облако сигарного дыма. Грейвза пробрало ознобом. Каррак знал. Может, знала вся магическая Британия, включая бармена за стойкой. - Возможно, я повторяю - только возможно, что этот юноша как-то связан с разрушением Вулворт-билдинг в Америке, - невозмутимо продолжил Каррак, словно ощутив мгновенную перемену в настроении Грейвза. – А может, и нет. Ведь часто бывает, что совершенно невинные маги и ведьмы оказываются под подозрением, а порой и в Азкабане. Чего только не было во время военной неразберихи! Сейчас-то дела получше обстоят, кому как не вам – бывшему главному аврору – знать. Хотя взять, к примеру, вас, мистер Грейвз. Говорят, вы спелись с Гриндевальдом, помогли ему проникнуть в МАКУСА, а потом разрушить его до основания. - Это официальная позиция американского аврората? – быстро спросил Грейвз. Он так сильно стиснул в руке пустой стакан, что стекло едва не треснуло. Каррак рассмеялся хриплым смехом. - Нашего, мистер Грейвз, нашего аврората. Откуда я знаю про американский - меня в Штатах не было уже много лет. До меня долетают лишь слухи и сплетни, а им, как вы понимаете, нет веры. Он одним махом откупорил бутылку и плеснул себе огневиски. - Ты знаешь, кто руководит поисковой операцией в аврорате? – без особой надежды спросил Грейвз. В груди поселилось холодное тянущее ощущение – верный предвестник провала. Все было гораздо хуже, чем он ожидал. - Я – всего лишь скромный владелец ювелирной лавки, - Каррак дернул головой. – Министерские шишки передо мной не отчитываются. Хотя… - тут он сделал театральную паузу. Грейвз с трудом проглотил готовое сорваться с языка проклятие. – Трудно стало вести торговлю, а уж пройтись по Косому переулку без того, чтобы не наткнуться на патруль, и думать нечего. Поневоле услышишь и увидишь всякое. - Не испытывай мое терпение, Каррак, - сквозь зубы процедил Грейвз. Выдержка ему все же изменила. Гоблин расплылся в острозубой улыбке. - Уж не собираетесь ли угостить меня проклятием, мистер Грейвз? Нет? Ну вот и славно. Ганс очень не любит, когда шумят в его заведении. Грейвз на секунду прикрыл глаза, загоняя поглубже слепящую ярость на собственное бессилие, а когда вновь распахнул веки – наткнулся на пугающе расфокусированный взгляд Криденса. Не думая, что делает, Грейвз схватил его за руку под столом, и Криденс медленно моргнул, словно выныривая из каких-то недостижимых глубин. Грейвз не спешил его отпускать, напряженно всматриваясь в лицо, выискивая признаки проявляющегося обскура, но Криденс смотрел немного растерянно – и только. Скрипнул стул. Каррок вдруг заерзал на месте, и Грейвз впервые увидел, как выражение самодовольства сползло у него с лица, уступая место страху. Каррак знал про обскура, может, даже видел колдографии того, что осталось от Вулворт-билдинг. И явно боялся. - Что ты, Каррак, - проникновенно сказал Грейвз, ободряюще пожав ладонь Криденса под столом. – Нам ни к чему привлекать лишнее внимание. Уверен, ты в этом тоже заинтересован, иначе сюда явились бы авроры во главе с… - тут он сделал многозначительную паузу, и Каррак нехотя пробурчал: - Американская шишка, шибко умный. Баррель его звать или как-то так. Это он додумался регулярно патрулировать Косой переулок, и, говорят, даже Ноктюрн-аллею, хотя что там искать – ясно же, что Гриндевальд сюда не сунется, а обскур… обскура я бы на их месте и вовсе не искал. Сам придет, не обрадуются тогда. Ясно. Значит, Барвелл здесь. Тогда редкой удачей было то, что на них не вышли еще на «Птице». Может, специально выжидают – следят, готовясь ударить в самый неожиданный момент. Грейвз подавил желание незаметно оглядеться. Если бы Каррак не был гоблином, такое развитие событий было бы более чем вероятным – на месте Барвелла он поступил бы так же, за вычетом странного поведения на «Птице», когда аврор позволил им ускользнуть. Но у гоблинов своя правда, и если Каррак почует, что ему выгоднее - или безопаснее - сотрудничать с Грейвзом, а не с авроратом, у них есть шанс. Предложить Грейвзу было нечего, а вот на страхе он мог сыграть. - Ты прав, что не доверяешь слухам, - сказал он. – Но я точно знаю, что операции аврората никогда не основываются исключительно на них. Грейвз внимательно посмотрел Карраку в глаза, которые на миг злобно вспыхнули – и вдруг потускнели, в одночасье став невыразительными и скучными. Каррак отложил сигару и потер пальцы, оканчивавшиеся длинными желтыми когтями. - Не по чину мне влезать в такие дела, мистер Грейвз. Я всего лишь мелкий лавочник. Но добро я помню, вы не сомневайтесь, и ваше нежелание привлекать к себе внимание Министерства понимаю. Тем более, ваш спутник… - тут он покосился на Криденса, который неожиданно пронизывающе, в упор глянул на Каррака, одновременно чуть сжав пальцы Грейвза. Тот застыл от неожиданности, осознав одновременно две вещи: он все еще держит Криденса за руку, и Карраку под взглядом Криденса явно не по себе, причем Криденс об этом прекрасно знает. - Давай не будем повторять досужие сплетни, - голос Грейвза стал обманчиво мягким. – Мы вынуждены просить твоего содействия, Каррак, оказавшись в затруднительном положении. Для нас всех будет лучше, если мы не будем сейчас касаться причин нашего путешествия в Британию. Нам нужно безопасное место – настолько безопасное, насколько это возможно, - галеоны и новая волшебная палочка для меня. Разумеется, как только у меня появится возможность, я сполна возмещу все расходы. И, разумеется, мы не обременим тебя своим присутствием дольше необходимого. Каррак помолчал немного, словно взвешивая сказанное Грейвзом, потом откашлялся. - Что ж, полагаю, это адекватная цена за помощь в улаживании маленького недоразумения, случившегося со мной много лет назад. Я принимаю ваши условия, мистер Грейвз. И надеюсь на ваше благоразумие, - это уже относилось к Криденсу. У гоблинов не было привычки скреплять сделки рукопожатием. Каррак щелкнул пальцами, подзывая ведьмочку-официантку, и бросил на стол несколько монет. Грейвз позволил себе на несколько секунд сбросить сковывавшее его напряжение и наконец-то отпустить ладонь Криденса. Принципиальное согласие Каррака получено, а это уже что-то. - Хочешь отправить нас по каминной сети? – спросил он, вставая со стула вслед за гоблином. Криденс тут же последовал его примеру. Каррак зубасто улыбнулся официантке, унесшейся с деньгами, и задрал голову, чтобы взглянуть на Грейвза. - Аппарация не для меня, мистер Грейвз. А камины есть везде. Даже там, куда нет хода аврорам – да-да, я хоть и простой лавочник, но знаю несколько мест, где можно не опасаться чужих палочек. Он поковылял к камину, захватил горсть летучего пороха и выжидательно повернулся к Грейвзу и Криденсу. Выбора не было. Грейвз одной рукой стиснул костлявое гоблинское плечо, другой обнял Криденса за пояс, чувствуя, как магия знакомо покалывает кончики пальцев. Карраку он не доверял, и боевые заклинания предпочитал держать наготове. Криденс зачаровано смотрел, как пламя в камине меняет цвет, но в его взгляде и позе не было страха. Перед тем, как шагнуть в огонь, окрасившийся зеленым, он на миг поймал взгляд Грейвза, и чуть заметно кивнул. Каминную решетку они переступили одновременно. *** - Акцио. Пустой стакан мгновенно подлетел и ткнулся в ладонь. Грейвз неуловимо поморщился. Палочка была чужой, и магия, с самого детства казавшаяся ему чистым послушным потоком силы, ощущалась… странно. Заклинания получались с первого раза, даже самые сложные, палочка слушалась беспрекословно, но Грейвзу казалось, что вместо того, чтобы обращаться к магии напрямую, как было всегда, он пытался добраться до нее окольными кривыми путями. Поэтому он не оставлял тренировок - палочка должна была стать если не частью его магии, то хотя бы надежным ее проводником. Криденс, замерший у двери в гостиную, внимательно проследил за полетом стакана. Грейвз специально отрабатывал простейшие заклинания при нем, иногда превращая рутинную подгонку палочки под свою магию в фейерверк или представление. - Магия – опасное оружие в руках опытного волшебника, - сказал он Криденсу несколько дней назад, в первый раз взмахивая при нем чужой палочкой. Криденс тогда вздрогнул и отшатнулся, хотя в жесте Грейвза не было ничего угрожающего. – Но магия служит и на благо… помогает в быту, защищает, позволяет видеть и творить удивительные вещи. Эти слова Криденса, конечно, не убедили. Да и что они значили против убийственной силы аврорских заклинаний, прошивших его насквозь в нью-йоркской подземке? Криденс был знаком с магией не понаслышке, и теперь Грейвзу приходилось начинать это знакомство заново. Он помнил ошеломленный взгляд из-под отросшей челки, которым Криденс провожал снежинки, которые кружились над камином, не таяли и не падали на пол. Помнил робкое любопытство, с которым он тянул руку к деловито сновавшей по столу канцелярской крысе, сложенной из листа бумаги. И первую улыбку, которой Криденс наградил его патронуса – призрачного койота. Прошло всего несколько дней, и теперь Криденс задавал вопросы, неслышно возникая в гостиной каждый раз, когда Грейвз отрабатывал заклинания, и Грейвз, как правило, даже не доставал палочку, если не ощущал за дверью его присутствия. Каррак не подвел. После череды каминов, через которые их провел ушлый гоблин, Грейвз ожидал всего – и даже почти удивился, переступив каминную решетку в пустой гостиной. Пристройка – или, скорее, маленький флигель в конце оживленной улицы, - служила гоблинам перевалочным пунктом, хотя Каррак яростно уверял, что ничего запрещенного тут нет и не было. Впрочем, возможно, и впрямь не было – флигель выглядел давно покинутым, и Грейвз не ощущал никакой иной магии, кроме гоблинских скрывающих чар. Две обшарпанные спальни на втором этаже, общая гостиная внизу, крохотная кухня с водопроводом и ванная – вот и вся обстановка. Вокруг шумел Лондон. Каррак и его сородичи, видимо, не без оснований считали, что среди пестрой толпы затеряться легче, а укрыть разыскиваемого международного преступника прямо под носом Министерства магии – весьма остроумно. Грейвз в этом был с ними согласен. Магии вокруг было много и разной - слабой и сильной, светлой и темной. Она текла по улицам, разливалась в воздухе, дробилась на маленькие потоки, чтобы через некоторое время вновь слиться воедино – знакомая сила сотен волшебников и ведьм, собравшихся в одном месте. - Зачем вам палочка, если вы умеете колдовать без нее? Вопрос Криденса вырвал Грейвза из размышлений. Это тоже было необычно – раньше Криденс только наблюдал за творившимся волшебством, не рискуя подходить ближе или, упаси Мерлин, отвлекать Грейвза разговорами. Первые два дня он вообще старался не выходить из спальни, которую выбрал своей, а в те редкие минуты, когда попадался на глаза Грейвзу, напоминал, скорее, фамильный призрак, бледной тенью скользящий по комнатам. - Палочка помогает фокусировать и направлять магию, - пояснил Грейвз. В доказательство он медленно обвел палочкой комнату. В настенных бра один за другим вспыхивали огни – неяркие, уютные, под стать стелющимся за окном синим вечерним сумеркам. – Но ты прав, мне она нужна не для этого. Вернее, не только для этого. Последний огонек приземлился в ладони Криденса. Тот несмело улыбнулся, складывая их лодочкой и поднося к лицу. На его щеки лег оранжевый теплый отсвет, и у Грейвза привычно кольнуло в груди. Волшебство, не несущее боли, было для Криденса запретным и недостижимым. Вся магия, которую он вмещал в себя, переплавилась в обскура, а его, как Грейвз уже мог убедиться, Криденс боялся и ненавидел. Сдерживал днем и ночью, сторожил, как бессменный тюремщик, не давая ни ему, ни себе ни мгновения отдыха или поблажки. Видеть улыбку Криденса, склонявшегося над пушистой сферой света – простеньким заклинанием, которым родители обычно развлекают маленьких детей, - Грейвзу было мучительно, но отказать ему в этом нехитром чуде - мучительно вдвойне. - Когда волшебник использует магию, он словно оставляет свою магическую подпись, которую при должной подготовке можно считать, - пояснил Грейвз, наблюдая, как дрожат ресницы Криденса в такт его дыханию. – Если волшебник при этом использует палочку, сделать это становится еще проще. Но когда палочка чужая, непривычная магу, она привносит в поток его силы часть своей, накопленной за годы службы. Ее немного, но этого обычно хватает, чтобы уникальную магическую подпись прочесть было практически невозможно. Пиквери и некоторые авроры МАКУСА опознали бы магию Грейвза сходу. Барвелл вряд ли знаком с ней настолько хорошо, но осторожность все же не помешает. Грейвз выбрал эту палочку почти наугад среди десятков таких же – старых, изогнутых, исцарапанных, почерневших от темных проклятий и огня. Годилась любая, за которой не тянулся след из Непростительных, но таких, слава Мерлину, среди них не оказалось. Криденс поднял голову, все еще баюкая в ладонях комок света. - Мистер Ньют говорил, что палочка сама выбирает хозяина… Грейвз невесело улыбнулся и покачал головой. - В детстве – может быть, так и есть. Но когда ты главный аврор МАКУСА… - тут он невольно бросил взгляд на стол, который был завален выпусками британского «Ежедневного пророка», - …или самый разыскиваемый международный преступник после Гриндевальда, выбор палочки не имеет никакого значения. Комок света, напоследок ярко вспыхнув, исчез. Криденс сделал шаг к Грейвзу, который застыл посреди гостиной с палочкой, зажатой в опущенной руке, посмотрел серьезно и понимающе. Грейвз знал, что Криденс плохо спит по ночам и часто встречает рассвет, сидя на подоконнике своей спальни и глядя на просыпавшийся город. В такие ночи Грейвз сильно жалел, что в свое время так и не обзавелся привычкой курить. - Сегодня пойдем обедать в не-маговский Лондон, - внезапно для себя сказал он, пряча палочку в рукаве. – У нас есть не-маговские деньги, так давай потратим их с пользой. В глазах Криденса мелькнула неуверенность пополам с недоумением. Они редко покидали флигель, опасаясь быть узнанными. Каррак обустроил их вполне сносно, регулярно снабжая всем необходимым, вплоть до магической корреспонденции – и все же Грейвз не обманывался. И он, и Криденс были здесь пленниками, а не гостями. Ощущение ловушки было тем острее, что с передовицы каждого принесенного Карраком «Пророка» на Грейвза смотрело его собственное лицо. Пиквери дала расширенное интервью, которое растиражировала, наверное, все европейская магическая пресса, и с тех пор страсти не утихали. Грейвз отдавал себе отчет, что иного выбора у Президента МАКУСА не было – подмена главного аврора Гриндевальдом, прошедшая незамеченной, сама по себе нанесла ее репутации сокрушительный удар. В сочетании с последующими событиями – разрушением Вулворт-билдинг, побегом Гриндевальда, обскуром, не говоря уже о смертях волшебников и не-магов, - ее положение стало катастрофическим. Грейвз был громоотводом, который предложили магическому сообществу в качестве объяснений и оправданий. Газеты рисовали его пособником Гриндевальда, верным последователем и помощником. Тот, кто был призван защищать, едва не уничтожил МАКУСА. Предал всех, кто ему верил, нанес подлый удар, выбрав момент наибольшей уязвимости американской магической общины. Такими были слова Пиквери, которые повторялись вновь и вновь разными газетами на разные лады. Она не снимала с себя ответственности – конечно, нет. Но она, Президент МАКУСА, до глубины души пораженная чудовищностью обмана, и подумать не могла, что кто-то, настолько доверенный и близкий, окажется вероломным расчетливым террористом. Строчки прыгали перед глазами Грейвза, не желая складываться в осмысленный текст. Никто не ожидал… столько лет… верой и правдой… безупречная репутация… столько горя и скорби… погибли лучшие… цена ошибки… сделаем все возможное… Читая интервью Пиквери, Грейвз каждый раз представлял ее в Малом зале заседаний Конгресса, – собранную, спокойную, тщательно взвешивавшую каждую реплику и не дававшую репортерам ни на мгновение усомниться в твердости ее позиции и уверенности в своих силах. В одиночку ей приходилось справляться с чудовищным прессингом ответственности и вины, возложенным на ее плечи. А ведь она прекрасно понимала, что в этот раз ей не выстоять. Грейвз сожалел об этом, как и о многом другом – Пиквери была хорошим Президентом, и статьи в газетах лишний раз это подтверждали. Ловушка смыкалась вокруг него все плотнее с каждым днем, проведенном в гоблинском убежище. Он видел это в ухмылке Каррака, в колдографиях «Пророка», в каждой строчке передовицы, кричавшей о надвигающейся угрозе. Напряженное ожидание не отпускало его ни на минуту, и каждый раз, когда в камине загоралось зеленое пламя, знаменуя появление Каррака, Грейвз с трудом сдерживался, чтобы не выхватить палочку из рукава. Это выматывало и злило одновременно. Хуже всего было понимание – Криденс прекрасно видел, что происходит. Видел и молчал. Старался не попадаться под руку или наоборот приходил в гостиную, забирался с ногами в высокое кресло и делал вид, что изучает книгу, стопка которых обнаружилась на каминной полке – Грейвз даже не знал, не-маговские они или волшебные. Невысказанный вопрос – а что же дальше? – мертвой тяжестью повис между ними, хотя ни один не решался высказать его вслух. У Грейвза не было ответа. Криденс явно не хотел знать. Поэтому вряд ли внезапное решение Грейвза прогуляться по не-маговскому Лондону было продиктовано здравым смыслом. Впрочем, замешательство Криденса длилось недолго, и в его ответной улыбке отчетливо сквозило облегчение. - Как скажете, мистер Грейвз. Я с удовольствием. Видимо, и для него атмосфера, установившаяся во флигеле, была невыносима. Грейвз коротко кивнул. - Пойдем. На улицах Лондона было влажно и холодно. Январские сумерки давно сменились темнотой, и все же по мостовым катились авто, а по тротуарам сновали люди – безликая толпа, в которой так легко было затеряться любому, за исключением Персиваля Грейвза, бывшего директора Департамента охраны магического правопорядка. Дезиллюминационные чары, отводящие глаза не-магам, не спасали от бдительности магического патруля, а привлекать к себе внимание магией посерьезнее Грейвз не хотел. Возможно, Каррак уже давно сдал их Барвеллу. Возможно, Пиквери права – он в самом деле несет ответственность за действия Гриндевальда в МАКУСА, за гибель своих коллег, за Криденса, за Голдштейн… - Мистер Грейвз. Он ощутил прикосновение к локтю. Криденс в хорошем пальто и модной шляпе смотрелся бы странно, если бы не привычно ссутуленные плечи. Наверное, он уже не в первый раз пытался привлечь внимание Грейвза, и теперь смутился, словно уличенный в чем-то неприличном. Но руку не убрал. - Да, Криденс? - Я просто хотел сказать… хорошо, что мы выбрались из этого дома. Здесь красиво. Грейвз невольно окинул взглядом панораму – оказывается, они вышли прямо к Темзе. Чуть поодаль сиял огнями Букингемский дворец, отражаясь в черной дрожащей воде. Криденс улыбался. Грейвз ощутил вдруг сильнейшее желание оказаться как можно дальше от этого места, от Лондона, аппарировать немедленно, покрепче прижав к себе Криденса. Опасности или скрытого чужого присутствия он не чувствовал, но это ничего не значило. Криденс продолжал улыбаться, глядя на текущую воду далеко внизу. Новая одежда и непринужденная поза преображали его до неузнаваемости, и Грейвз моргнул, стряхивая наваждение. - Нужно уезжать из Англии, - сказал он и, дождавшись, пока Криденс поднимет на него взгляд, добавил. – Как можно скорее. Завтра. У Каррака дольше оставаться опасно. - Я знаю, - Криденс кивнул. Улыбка исчезла, плечи привычно опустились, и даже темнота не могла скрыть напряженно сведенных бровей. – Только… я хотел попросить. Он помялся, покусывая нижнюю губу. Грейвз ждал – последняя просьба Криденса обернулась для него обещанием, которое он предпочел бы не давать никогда. - Давайте притворимся, что мы просто путешествуем, - выпалил Криденс. Облачко пара, вылетевшее у него изо рта вместе со словами, смешалось с туманом, поднимавшимся с реки. Грейвз удивленно вскинул брови. – Только на этот вечер. Просто гуляем, ходим по улицам, и нам никуда не нужно бежать… хорошо? Это было похоже на детскую уверенность, что если плотно зажмуриться и сделать вид, что опасности нет, она и в самом деле исчезнет. Грейвз едва удержался от резкой отповеди – Криденс уже не ребенок, а игра в не-магов в магическом Лондоне может стоить им обоим жизни. И, кстати, может стоить жизни окружающим не-магам. Криденс хотел передышки, но позволить себе забыть о том, кто они – обскур и беглый волшебник, обвиненный в измене, - Грейвз не мог. Даже на один вечер. И все же он сдержался. Губы словно схватило зимним морозом, а потом слов просто не осталось. Криденс смотрел на него выжидающе – с недавно обретенным доверием и странной теплотой во взгляде. И Грейвз решил, что если Криденс мог на один вечер забыть о том, кто они, то пусть. Он даст ему такую возможность. - Что ж, пойдем, - он кивнул и заставил себя улыбнуться. Пальцы Криденса, затянутые в кожаную перчатку, снова невесомо прикоснулись к его локтю – признание, благодарность, поддержка. Притворитесь, мистер Грейвз, - говорили его глаза, когда он молча шел рядом по набережной, и электрический свет фонарей полосами ложился им под ноги. Они могли быть просто двумя хорошими знакомыми, без прошлого и будущего, решившими насладиться зимним вечером и ужином в приятной компании. Они могли обсуждать погоду, биржевые котировки и новинки синематографа, пить вино из хрустальных бокалов, смеяться и рассказывать друг другу забавные случаи из жизни. Могли бы… Криденс просил невозможного – и в который раз Грейвз уступал, потому что сама жизнь для Криденса была невозможным чудом. Он не должен был выжить. Они не должны были встретиться. Грейвз не мог притвориться кем-то другим, ведь они здесь только потому, что они оба – те, кто есть. *** Утром в пристройке обнаружился неожиданный гость. Вернее, обнаружил его Криденс, который возился на кухне с завтраком (он настаивал на полноценном завтраке и каждый день упрямо жарил яичницу с ветчиной или варил овсянку, хотя Грейвз предпочитал по утрам обходиться чашкой крепкого кофе и поджаренным хлебом). Когда, услышав удивленное восклицание, тут же заглушенное звоном разбитого стекла, Грейвз ворвался в кухню с палочкой наготове, его встретили разлетевшиеся по полу осколки сахарницы и мохнатый нарушитель спокойствия, лениво помахивавший длинным хвостом с кисточкой. - Он, наверное, залез через дымоход, - неуверенно предположил Криденс, поджимая пальцы босых ног и опасливо косясь на нежданного визитера. - Это книззл, - сказал Грейвз, опуская палочку. – Магическое животное. Книззл повел ушами и принялся с достоинством слизывать сахар с пола. - Магическое? Его прислал мистер Ньют? – Криденс осторожно опустился на корточки и вытянул шею, пытаясь разглядеть книззла поближе. Отросшие, растрепанные с утра волосы упали ему на лицо, и Грейвз впервые заметил, что кончики темных прядей чуть завивались. Мэри Лу обстригала его так коротко, чтобы обрезать кудри? Грейвз осознал, что стоит посреди кухни, глупо пялясь на шевелюру Криденса, тогда как сам одет лишь в нательную рубашку и пижамные штаны. Даже палочку деть некуда. Криденс, словно почувствовав, что стал объектом пристального внимания, вдруг поднял голову и залился густым румянцем. Правильно истолковав взгляд Грейвза, он вскинул руку и принялся торопливо приглаживать волосы, смущенно пряча глаза. Грейвз негодующе посмотрел на виновника утреннего переполоха. Книззл не обращал на них никакого внимания. - Конечно, это дело рук Скамандера, больше некому, - пробормотал он, на всякий случай проверив книззла несколькими заклинаниями. Книззл был совершенно обычным, только наглым без меры. Движением палочки Грейвз убрал осколки стекла, воссоздав сахарницу заново, и решительно левитировал книззла, подняв его в воздух на уровень глаз. Тот недовольно зашипел и выпустил когти. Львиный хвост заходил из стороны в сторону, едва не ударив Грейвза по лицу. - Осторожно! – воскликнул Криденс, который при виде творящегося волшебства оставил в покое свою прическу и теперь стоял напротив Грейвза, во все глаза глядя на шипящего недовольного книззла. Румянец с его щек почти сошел, и Грейвз ощутил невольное облегчение. - Честити всегда хотела, чтобы у нас были кошки, - пояснил Криденс. – Она их подкармливала. Модести их любила, особенно одну, рыжую с белой отметиной на спине. А она однажды едва не выцарапала ей глаза. Модести тогда так плакала, она даже не поняла, за что ей досталось. С тех пор я не люблю кошек, а это… это очень большая волшебная кошка. - Интересно, как он нас нашел, - задумчиво спросил Грейвз. На шее книззла обнаружился широкий ошейник из мягкой кожи, словно специально призванный привлечь побольше внимания. На таких сентиментально настроенные барышни гравируют имя любимого питомца и адрес, куда нужно обратиться, если своевольное животное вдруг убежит или потеряется. На ошейнике книззла адреса не было, но светлыми буквами значилось имя. - Аурика, - прочел Грейвз. - Это девочка? – удивился Криденс и вдруг опять густо покраснел, в мгновение ока сделавшись почти малиновым. Грейвз вздохнул. - Как видишь, нет. Книззл уставился на него ярко-желтыми глазами и показал зубы. Шерсть у него на загривке встопорщилась, как иглы дикобраза. Криденс приклеился взглядом к полу – наверное, он бы с удовольствием сбежал в свою спальню, если бы книззл не был весточкой от Ньюта. Грейвз наконец снял чары левитации, и книззл, задрав хвост трубой, пулей метнулся в гостиную. Надо было пойти за ним – но Грейвз медлил. Без привычного костюма, в одной рубашке, он чувствовал себя неловко и странно уязвимо, но считал, что это, по меньшей мере, справедливо по отношению к Криденсу. - Если уж Скамандер решился связаться с нами, значит, что он на свободе. И получил обратно свой чемодан, - начал Грейвз рассуждения вслух. Обычно это помогало ему сосредоточиться, а сейчас могло принести двойную пользу – отвлечь и успокоить Криденса. – Он не знает, где мы, не может отправить сообщение совой, даже с этим животным посылать записку опасно. Он понимает, что за ним могут следить, - подумав, добавил Грейвз, пытаясь вспомнить из отчетов авроров, какие именно звери сбежали из чемодана Скамандера в Нью-Йорке и были ли среди них книззлы. Из гостиной послышалось подозрительное шуршание. Они оба синхронно посмотрели в ту сторону, избегая встречаться взглядами. - Н-наверное, мистер Ньют хочет встретиться, - запинаясь, выговорил Криденс, все еще не поднимая глаз и теребя манжеты рубашки. Уловка Грейвза сработала – он по-прежнему был малинового цвета, но с радостью ухватился за предложенную возможность увести разговор в сторону. – Может, он послал эту кош… то есть этого кота... то есть… простите, мистер Грейвз. Голос Криденса слабел с каждым произнесенным словом, а голова клонилась вниз все сильнее. На маленькой плитке подгорала яичница, но ни это, ни неудавшаяся попытка Криденса выйти из неловкой ситуации Грейвза не тронули – он по-прежнему смотрел в сторону гостиной, где, судя по звукам, вовсю хозяйничал книззл. - Это не имя. Повисла недоуменная пауза. - Что?.. – рискнул спросить Криденс. Грейвз почувствовал его взгляд, но в ответ только нетерпеливо повел головой. - Ошейник. Аурика. Это не имя, Криденс. Это английская транслитерация слова «эврика». - Эврика? – растерянно переспросил Криденс. Теперь, судя по ощущениям, он смотрел на Грейвза в упор. - Это греческое слово, буквально переводится как «нашел». Если не вдаваться в подробности, это означает, что Скамандер обнаружил что-то важное, причем важное настолько, что он рискнул передать нам весть, несмотря на опасность. Грейвз сорвался с места и быстрым шагом прошел в гостиную. Книзлл методично точил когти о старый комод Каррака и не удостоил его вниманием. - Мистер Грейвз… Значит, мистер Ньют нашел, да? Нашел, как избавиться от обскура? В прерывающемся голосе Криденса было столько надежды, что Грейвз почти боялся обернуться. - Возможно. А, возможно, нет. Грейвз все-таки повернул голову и едва не зажмурился – смотреть на Криденса сейчас ему было невыносимо. - Он говорил мне еще на «Птице» про какую-то старую легенду. Обещал что-то проверить, где-то поискать… Дал мне свой адрес. Грейвз вынужден был замолчать, потому что Криденс улыбнулся – широкой, счастливой, невероятной улыбкой. Лицо его будто озарилось изнутри, даже глаза посветлели, и весь он – высокий, нескладный, забывшийся настолько, что бросил сутулиться и сжиматься, - шагнул к Грейвзу. На секунду ему показалось, что Криденс собирается его обнять, но тот только привычно ухватил его за локоть. Вот только раньше между его пальцами и кожей Грейвза всегда была плотная ткань пальто. Теперь же было ощущение, что рубашки на Грейвзе не существовало вовсе. - Мы пойдем к нему? Грейвз не хотел встречаться с Ньютом – даже не из-за реальной опасности быть пойманным, а из-за тянущего пронзительного ощущения, которое он про себя именовал аврорской интуицией. Он привык доверять ее голосу – и сейчас знал почти наверняка, что эта встреча не принесет им ничего хорошего. Барвелл знал, что Ньют был на «Птице». Даже если по каким-то причинам он не собирался официально делиться этой информацией, вероятность того, что аврорат посмотрел сквозь пальцы на возвращение Скамандера из Америки, где одновременно с его визитом происходили известные всем события, была ничтожно мала. Но ответить на вопрос Криденса можно было только одно. - Собирайся, - сказал Грейвз. Криденс сорвался с места мгновенно, а его поспешные шаги загрохотали по лестнице на второй этаж. Грейвз подхватил упиравшегося книззла под живот - ярко-желтые глаза с неудовольствием воззрились на него, но протестовать и показывать когти он не стал. - Надеюсь, ты действительно такой умный, каким тебя считает Скамандер, - задумчиво сказал Грейвз и отправился одеваться. *** Проспект-роуд они нашли с трудом, а нужный дом искали еще дольше – магически скрытый, кое-как втиснутый между двумя соседними зданиями, он казался пародией на жилище волшебника. Министерство явно скупилось на квартиры своим сотрудникам. Убедившись, что вокруг нет никого подозрительного, Грейвз поднялся по скрипучей лестнице и вежливо постучал в дверь с лаконичной табличкой «Н.А.Ф.Скамандер, отд. РМП и К», но ответа не получил. Внутри стояла гробовая тишина. Криденс, тащивший под мышкой книззла, вопросительно взглянул на него с нижних ступенек лестницы – на площадке перед квартирой вдвоем было просто не развернуться. Грейвз нахмурился и вытащил палочку. Ловушка? Неужели он ошибся, и книззл не имел к Скамандеру отношения? Чем дольше они топтались перед дверью, тем больше была вероятность, что их заметят любопытные соседи. Дверей, выходящих на ту же площадку, больше не было, но дом жил своей обычной размеренной жизнью. К тому же, на углу Проспект-роуд Грейвз увидел плакаты с собственным лицом и кричаще-яркой надписью «Разыскивается». Грейвз попробовал Алохомору, и, конечно же, дверь осталась заперта. Заклинания посильнее могли привлечь ненужное внимание, но выбора у них не было. Грейвз уже направил было палочку на замочную скважину, как вдруг встрепенулся книззл, до этого мирно и даже апатично сидевший у Криденса на руках. Он ловко извернулся, спрыгнул на пол и вдруг взлетел, выставив хвост трубой, к почтовому ящику, приколоченному у двери – обычному с виду не-магическому ящику для писем, выкрашенному в грязно-зеленый цвет. Книззл ловко проскользнул в щель для писем, в которую, если смотреть со стороны, не втиснулась бы даже его лапа. Криденс тихо охнул, а Грейвз хмыкнул, присматриваясь к громоздкому ящику поближе. - Чары сокрытия и расширения, - пояснил он удивленному Криденсу. – В весьма интересной модификации. Он подошел ближе и постарался просунуть пальцы в щель, где чуть раньше исчез книззл. Рука не встретила никакого сопротивления. Защитных чар Грейвз не ощутил, хотя не поручился бы, что их там не было вовсе. Ньют Скамандер был полон сюрпризов. Грейвз нырнул в ящик первым, дав знак Криденсу следовать за ним. Магический барьер он преодолел легко и без проблем оказался в квартире, на всякий случай держа палочку наготове. Сзади в него чуть не врезался Криденс, который с трудом перевел дыхание. Грейвз предостерегаще поднял руку, настороженно оглядываясь. Квартира была крохотной и совершенно пустой, если не считать книззла, который удобно устроился на подоконнике и лакал молоко из блюдца. Знаменитого скамандеровского чемодана тоже видно не было. Повсюду лежали стопки бумаг и пергаментов, перехваченных бечевкой, и книги. Некоторые были обмотаны цепями. Со стены на Грейвза скалилась маска какого-то африканского божества – то ли сувенир, то ли слабенький магический артефакт. - Хозяина нет дома, - озвучил очевидное Грейвз. – Надеюсь, он не заставит себя ждать. Криденс огляделся и осторожно присел на стул, стараясь не задеть сваленный на нем ворох пожелтевших газет. Грейвз с палочкой в руке медленно обошел квартиру, заглянул за плотные шторы и в крохотную кухню, где не было ничего, кроме газовой плитки и огромного медного таза. Видимо, Министерство магии не считало новомодный не-маговский водопровод обязательным атрибутом жилища волшебника. Из комнаты послушалось довольное мурлыканье. Грейвз выглянул из кухни и увидел, что книззл запрыгнул Криденсу на колени, а тот гладил его по дымчатой лоснящейся спине. Резкий хлопок аппарации заставил его развернуться, вскидывая палочку. Криденс тоже вскочил на ноги, сбрасывая книззла с колен. Ньют Скамандер рассеянно улыбнулся, деловито засовывая палочку за пояс форменных министерских брюк. - Не ожидал вас так скоро, - сказал он вместо приветствия. - Здравствуйте, мистер Ньют, - Криденс шагнул к нему, и рука Грейвза с зажатой в ней палочкой непроизвольно дернулась вверх. - Может, скажете, зачем вы пригласили нас в гости таким оригинальным способом? – Грейвз кивнул на книззла, который терся об ноги Ньюта, поводя ушами и вздрагивая всем телом. – И как он нас нашел? Ньют присел на корточки. - Молодец, Соломон. – Он почесал книззла под челюстью и хитро глянул на Грейвза снизу вверх. – Я позаимствовал у Криденса носовой платок перед аппарацией с «Птицы», просто на всякий случай. Прости, Криденс. В его голосе не прозвучало ни капли раскаяния. Криденс в изумлении открыл рот и непроизвольно схватился за карман, забыв, что пальто и пиджак на нем совершенно новые. Грейвз выругался про себя. - Не припомню, чтобы книззлы могли находить владельцев носовых платков по запаху. Особенно, если учесть, что прощались вы с нами в Кардиффе, а выпускали своего книззла на охоту в Лондоне. Ньют подхватил книззла под живот и выпрямился. - Аврорская подозрительность, Персиваль? Грейвз поморщился, но поправлять его не стал. - Когда твои изображения расклеены по всему городу, нельзя быть чересчур подозрительным, - сказал он. Ньют с энтузиазмом закивал. - Охотно верю. Но ваш странный коллега Барвелл мной не интересуется. А Соломона я вырастил сам, и он обладает в высшей степени чувствительным нюхом. К тому же я полагал, что вы вряд ли задержитесь в Кардиффе – и оказался прав в итоге. С этими словами он бесцеремонно вручил книззла Криденсу и принялся разгребать залежи бумаг в углу комнаты. - Вы нашли что-то… про то, как извлечь обскура? – прямо спросил его Криденс, которому, кажется, передалась нервозность Грейвза. Ньют покосился на него, не прерывая своего занятия. - Боюсь, все не так просто. - Это мы уже знаем, - нетерпеливо перебил его Грейвз, краем глаза наблюдая, как мгновенно гаснет внутренний свет, которым сиял Криденс все утро. Он опустил голову, едва не зарывшись лицом в шерсть книззла, который тут же заурчал и ткнулся мордочкой ему в грудь. - Но… - веско продолжил Ньют, - я говорил о легенде, рассказывающей о тех, кто якобы может выпивать магию волшебника досуха. А, вот она. Он извлек старую газету, с передовицы которой на них пялилась колдография какого-то всклокоченного старика, и ткнул в нее пальцем. - Что вы знаете о Экриздисе Блишвике? Грейвз прищурился, глядя на беззвучно кричащего старика. Колдография выцвела, и черты лица волшебника, изображенного на ней, разобрать было трудно. - Кто это? – тихо спросил Криденс. Он тоже напряженно вглядывался в колдографию. - Блишвики – известная фамилия чистокровных волшебников, - пояснил Ньют. – Вплоть до недавнего времени они не признавали браков с магглорожденными… эээ… то есть с теми, кто родился и воспитывался в семьях не-магов, Криденс. Сейчас уже, конечно, все меняется, но еще несколько десятилетий назад даже подумать о таком для многих магов было невозможно. В общем, этот волшебник называл себя потомком побочной ветви Блишвиков – якобы кто-то когда-то из них женился на маггле и был вычеркнут из семейной истории, как и его потомки. Газеты писали, что его происхождение точно неизвестно, и никто не спешил признавать с ним свое родство. - Какое он имеет отношение к обскуру? Или к вашей легенде? - Он был темным магом. Очень сильным магом, - Ньют помрачнел. – Говорят, сам Геллерт Гриндевальд учился на его трудах и жаждал познакомиться лично. Никто не знает, как его зовут на самом деле – имя Экриздис он взял себе сам, в честь того самого Экриздиса, что создал дементоров. Он жил в Восточной Европе, где, по слухам, творил ужасные вещи - наводнил Карпаты существами, рядом с которыми вампиры могут показаться вполне безобидными. А еще он, по его собственным словам, питался магией окружающих ведьм и волшебников. Когда его поймали, он хвастался, что создал заклинание, которое позволяет ему отнимать и возвращать магию, - но он уже тогда был безумен, и Министерство магии не нашло этому подтверждения. - А вы думаете, что это правда? Ньют пожал плечами. - Я покопался в Министерском архиве. В протоколах допроса авроры ссылаются на показания одной ведьмы из Восточной Европы. Она утверждала, что Экриздис практиковался на крестьянских детях, имевших магический дар. Некоторые из них были обскуриалами. Он… осушал их магию полностью, уничтожая обскура, а потом возвращал ее вновь – совершенно обычную, послушную маленьким колдунам. - Это невозможно, - выдохнул Грейвз. Ньют предъявил ему пачку пергамента с министерскими печатями. Похоже, к аврорским архивам у него было еще меньше почтения, чем у Голдштейн. Протоколы допроса начала века, почерневшие по краям, пестрели казенными формулировками и непонятными латинскими названиями. Одно повторялось особенно часто. Ruptura. Разрыв. - Вы говорите, что сведения об этом не подтвердились? – медленно произнес Грейвз, не отрывая взгляда от пергамента. Странное слово пробудило в нем какой-то смутный отклик, словно воспоминание о забытом болезненном сновидении. - Экриздиса сочли безумным, - ответил Ньют. – Тем более, что никто и никогда больше не слышал о такой магии. Я был в Восточной Европе, среди магов там ходит много легенд. Местные верят в них, официальные власти клеймят дикарством и предрассудками. Я бы на их месте не стал так легко бросаться словами. Повисла тишина. Даже книззл перестал урчать. Грейвз чувствовал на себе взгляд Криденса, но упрямо не поднимал глаз от пергаментов, словно надеялся вычитать в них нужные ему ответы. Ньют тоже выжидающе смотрел на него и молчал. - Где этот Экриздис сейчас? – наконец спросил Грейвз, хотя и догадывался, какой ответ получит. Ньют не подвел. - В Азкабане. Доказательств на поцелуй не хватило, и его приговорили к пожизненному заключению. Опять дементоры… Вспышкой вспомнилось видение: взрыв, огромный черно-алый гриб пепла и гари, завораживавший танец существ в рваных балахонах. И костлявые руки, то ли с мольбой, то ли с угрозой тянувшиеся к Криденсу, - и сам Криденс, медленно повернувшийся к Грейвзу лицом с улыбкой, застывшей на бескровных губах. Глаза у него в кошмаре были белые и пустые, а черный туман клубился, разрастаясь, пожирая все вокруг… Грейвз моргнул и поднял голову. Криденс смотрел на него с явным беспокойством, а Ньют – озадаченно. - Совершенно неприем… - начал говорить Грейвз, но его перебили два возмущенных голоса, воскливнувшие в унисон: - Это наш единственный шанс! - Исключено! - Мистер Грейвз! - Я не собираюсь лезть в логово дементоров и тебе не позволю, - спокойно сказал Грейвз, давая Криденсу понять, что разговор окончен. Криденс, видимо, так не считал, потому что явно приготовился спорить: - Но вы же… Тут африканская маска, висевшая на стене, заревела трубным голосом. Грейвз и Криденс как по команде уставились на нее, а Ньют кинулся к столу, расшвыривая по дороге стопки бумаг и пергаментов. - Сюда идут, - бросил он через плечо. – Не авроры, но нужно поторапливаться. - Какая неожиданность, - с сарказмом ответил Грейвз, толкнув Криденса себе за спину и нацеливая палочку на дверь и окно, раз камина у Скамандера не было. – Вы же сказали, что Барвелл вами не интересуется. - Это не Барвелл, - с нажимом повторил Ньют. Возможно, он говорил правду. Возможно, Грейвз добровольно дал заманить себя в ловушку – на этот раз ради историй про азкабанских узников и восточно-европейских легенд. В руках у Ньюта появилась странная спица с геометрическими узорами. Он сунул ее в карман, одним прыжком подскочил к Грейвзу, который мгновенно понял, что он собирается делать, и сам протянул руку, схватив Криденса за плечо. Секундой позже мир закружился в аппарационном вихре.