Ruptura (Разрыв)

Ночью ему привиделось странное – сон не был кошмаром в обычном смысле этого слова, но и простым сновидением его назвать было нельзя. Грейвз видел небо – высокое и бесцветное, каким оно бывает на исходе жаркого летнего дня, вот только холод, сковавший все вокруг, был страшнее и пронзительнее, чем в самый трескучий мороз. Было больно шевелиться, моргать, даже дышать. Грейвз видел дементоров – какими их изображали в учебниках по Защите от Темных сил. Огромные зловещие фигуры медленно приближались, обращали к нему черные провалы лиц, тянули костлявые пальцы, а лохмотья капюшонов и плащей завивались вокруг их фигур, словно клочки тумана. Грейвз хотел вызвать патронус, но без палочки он был беспомощен. Магическое истощение, - всплыло откуда-то из глубин памяти, и ему оставалось только смотреть, как хоровод смертоносных тварей подбирался все ближе и ближе. Это было до странности похоже на завораживающий танец, который оборвался внезапно и страшно. Холод сменился жаром, небо окрасилось багряным и оранжевым. Дементоры ринулись прочь, а глаза Грейвзу обожгла вспышка ослепительного света, и на мгновение стало нечем дышать. Огромный столб черной пыли, в сердцевине которой метались алые всполохи, поднимался в небо. Вершина его медленно расползалась в стороны, как гигантская шляпка гриба. Грейвз рывком вынырнул из сновидения и резко сел, ударившись макушкой о второй ярус их общей с Криденсом койки. В каюте было совершенно темно – иллюминаторов не было, а дверь они накануне решили запереть не-маговским и магическим способом. От удара под веками танцевали цветные пятна. - Люмос, - хрипло шепнул Грейвз, стараясь успокоить дыхание. Как ни странно, тусклый слабый огонек послушно замигал перед глазами. Грейвз некоторое время бездумно таращился на него, потом длинно выдохнул и поднялся на ноги. На уровне его глаз оказалась макушка Криденса, почти целиком замотанная в одеяло. Криденс спал, свернувшись калачиком и подтянув ноги к груди – может, по давней привычке, а может, койка была ему коротка. Они не сговаривались, кто какую каюту займет и где будет спать. Просто почему-то оказалось само собой разумеющимся, что Ньют, трансфигурировав одежду Криденса и Грейвза в пижамы и наложив на дверь охранные чары, пожелал им обоим спокойной ночи и ушел на ночлег в другую каюту. Возня Грейвза Криденса, очевидно, не разбудила. Грейвз на пробу попробовал снять простые охранные чары, переусердствовал и в результате не только снял защиту, но едва не снес железную дверь с петель. В каюту ворвался соленый морской воздух, шум волн и чуть слышный мерный гул двигателей «Птицы». Не-магов слышно не было. Грейвз глубоко вздохнул, сунул ноги в ботинки и пошел к борту, на ходу разминая правую руку и набрасывая на себя согревающие чары. На востоке серел рассвет. Грейвз прислонился бедром к фальшборту и рассеянно положил руку на стальной трос, опоясывавший всю палубу. В шаге от него разверзалась бездна, в которой ревел океан. Грейвз опустил глаза вниз, к черной глубокой воде, и сильнее сжал пальцы вокруг тонкого стального троса. У него всегда было плохо с Прорицаниями. Более того, к магам, которые утверждали, что владеют пророческим даром, он относился с изрядной долей иронии и недоверия. Нет, он не отрицал истинности природы видений, просто сами видения зачастую были так запутаны и непонятны, что трактовать их можно было как угодно. А уж себя самого Грейвз никогда не мыслил одним из прорицателей. Никогда. Так что странный сон не мог быть отголоском еще неслучившегося будущего, это просто кошмар – один из многих, тех, что он помнил, и тех, что не оставляли по себе никакой памяти. За спиной послышались запинающиеся шаги. Криденс, путаясь в одеяле, подошел поближе и после некоторых колебаний остановился совсем рядом. Вид у него был растрепанный и заспанный - видимо, борьба Грейвза с дверью его все-таки разбудила. Грейвз запустил в него согревающим заклинанием. Криденс вздрогнул и удивленно распахнул глаза. Магия – даже самая обычная – все еще вызывала у него детское восторженное изумление. - Все нормально. Извини, что разбудил, - нарушил молчание Грейвз, отвечая на невысказанный вопрос. Криденс замотал головой. - Нет, не надо. Я понимаю. Я знаю, каково это - когда снятся кошмары. Я сам… Мне часто… Он смешался и привычно опустил голову, смущенно переводя взгляд на палубу под ногами. И вдруг выпрямился, протянул руку и накрыл своими пальцами ладонь Грейвза, лежавшую на натянутом тросе. Пальцы Криденса, несмотря на согревающие чары, были ледяными, но прикосновение обожгло Грейвза, как крутой кипяток. Он вздрогнул. Криденс тут же вздрогнул тоже и отдернул руку, не зная, куда девать глаза. Заливаясь румянцем, совсем по-детски пробормотал: - Ой, извините… Грейвз перехватил его, твердо взяв за плечо. Криденс затих сразу же и как будто стал меньше ростом. - Не нужно. Я… не сержусь. Все нормально, - фразы получались рубленными, а подходящие слова никак не находились. Криденс не отшатывался от него, как от Голдштейн, не втягивал голову в плечи, стремясь уйти от прикосновения – но и не расслаблялся, принимая его. Грейвзу казалось, что он схватился за вибрирующий от напряжения оголенный провод электрической цепи. - Все нормально, - повторил он внезапно охрипшим голосом. Криденс отрывисто кивнул в ответ - и вдруг неуловимо качнулся вперед, оказавшись совсем близко, и осторожно прижался лбом к плечу Грейвза. Никакой порывистости – так тяжелобольной человек опускает голову на подушку, стараясь не спровоцировать новый приступ боли. Грейвз машинально пробежал пальцами по коротко стриженному затылку, провел рукой вниз, вдоль линии напряженно сведенных лопаток, потом обратно, остановив ладонь на шее, где собирались дурацкие оборки трансфигурированной Скамандером пижамы. - Нормально, - шепотом повторил он почти в самое ухо Криденса, оказавшееся так близко от его губ. На востоке прорезался первый луч солнца. За ночь тучи разошлись, и небо было безоблачным и ясным. Грейвз зажмурился, отгоняя отголоски кошмара, заставляя себя чувствовать только то, что здесь и сейчас – теплую кожу под ладонью, тихое дыхание, щекочущее прикосновение волос к шее. Криденс, будто зная, что именно нужно Грейвзу, не торопился отстраняться.