Ruptura (Разрыв)

К счастью, Дженсон Грейвза узнал. С их последней встречи он заметно располнел, но по-прежнему лучился фальшивым добродушием и не выпускал пожеванную папиросу изо рта. Общая комната, служившая по совместительству гостиной для постояльцев, утопала в сигаретном дыму. Ввиду близости вечера многие столики были уже заняты, раздавался хриплый смех, в полутемном углу возле стойки играли в карты и негромко переругивались. Грейвз знал, что несмотря на внешнюю непрезентабельность заведения, Дженсон сурово следил за постояльцами и лишнего им не позволял. По крайней мере, откровенных бандитов сюда не пускали и спиртное разливали только проверенным людям. Голдштейн с настороженным любопытством оглядывалась по сторонам, Криденс не смотрел вообще ни на кого и старательно прятал нос в воротник. На двух странно одетых мужчин и женщину в брюках никто не обратил особого внимания, кроме самого Дженсона. - О, Ллойд, каким судьбами? – приветливо помахал он из-за стойки, не отрываясь от чтения газеты. – Вспомнил таки про нас? Каким ветром тебя занесло в Нью-Йорк? Опять на мели и ищешь, чем бы поживиться? Он усмехнулся и пошуршал газетой. От Грейвза не укрылся цепкий взгляд, которым его окинули, не прекращая болтать. У Дженсона был нюх на людей – маги они или не-маги, значения не имело. - Не совсем, - Грейвз вытащил пять долларовых банкнот. – Нужна комната, Дженсон. Как обычно. Дженсон задумчиво посмотрел на банкноты, потом на Грейвза и маячивших у него за спиной Голдштейн и Криденса, пожевал папиросу. - Комнату-то можно, Ллойд, я же говорил – тебе всегда найдется местечко, а слову Дженсона можно верить. Ничего не жалко для старого знакомого, - он вдруг развязно подмигнул Голдштейн, которая моментально вспыхнула до корней волос. – А вот про комнату на троих уговора не было. Я понимаю, скучно поди в одиночку-то разъезжать, да? Вот только за этим не ко мне, ты же знаешь. От гаденькой понимающей улыбочки Дженсона Грейвза замутило. Он спиной ощутил прожигающие насквозь взгляды – возмущенный Голдштейн и недоуменный Криденса - и изо всех сил стиснул зубы, чтобы не сорваться. Один щелчок пальцев – и Дженсон сам проводит их наверх, сам принесет горячей воды и еды, а потом все начисто забудет. - Комната для этого молодого человека, - четко выговаривая слова, сказал он. – Девушка не останется, естественно. Нам нужно обсудить некоторые вопросы, Дженсон, - тут Грейвз наклонился пониже, доверительно понизив голос. – Я привез из Филадельфии несколько историй, которые хочу продать в «Таймз», но не хочу, чтобы о них пронюхали раньше времени местные писаки. Не мне тебе рассказывать, на какую грязную игру способны газетные клерки, стоит им почуять настоящую сенсацию. А информация – товар скоропортящийся, а уж достоверная проверенная информация сейчас на вес золота. С этими словами Грейвз выудил очередную долларовую купюру. Дженсон состроил понимающую физиономию и сочувственно закивал. Глаза его при этом ехидно сверкали. - Раз так, то, конечно, я тебя понимаю, Ллойд. Народ нынче ушлый, но я таких отсюда всегда отваживал. Мне проблемы не нужны. Тут он ловко сграбастал доллары и кинул на стойку ключ с замусоленной биркой и номером 13. - Комната твоя. Второй этаж, направо. Осторожнее на лестнице, там третья ступенька сверху проваливается, чтоб ее. Если что-то нужно будет, зови. Нэнси – ты же помнишь Нэнси? – всегда тебе рада, все сделает в лучшем виде. - Я помню, - сдержанно отозвался Грейвз, забирая ключ. - Договорились. Идти к лестнице, ведущей на второй этаж к комнатам, пришлось через весь общий зал. От сигаретного дыма першило в горле. Голдштейн, которую явно распирало от новых впечатлений и любопытства, потянула его за рукав чужого пальто с настойчивым шепотом: - Мистер Грейвз… - Не сейчас, Тина, - сквозь зубы оборвал он, голосом выделив обращение. Голдштейн поняла намек и замолчала. Грейвзу казалось, что ехидный понимающий взгляд Дженсона до сих пор сверлит его спину. Впрочем, неважно, что себе понапридумывал этот не-маг насчет несуществующего журналиста Ллойда. Настоящего Персиваля Грейвза это не должно волновать.