Ruptura (Разрыв)

Утро, несмотря на близость Рождества, выдалось туманным и сырым. Грейвз, за ночь так и не сомкнувший глаз, решил пройтись до Вулворт-билдинг пешком. Он всегда любил бродить по улицам Манхэттена, прибегая к аппарации лишь в срочных случаях или исключительно по делу, а старая привычка вполглаза наблюдать за не-магами делала его прогулки не только приятными, но и полезными. Пиквери часто подтрунивала над ним, но признавала, что полезность ориентирования в не-магическом Нью-Йорке для начальника Департамента охраны магического правопорядка трудно переоценить. За ночь подморозило. Каблуки ботинок Грейвза то и дело скользили по ледяной крошке, заставляя тщательно выверять каждый шаг, и пробегавшие мимо не-маги бросали на него любопытные взгляды. Грейвз не в первый раз задумался, кого же они видят перед собой, когда смотрят на него — и специально не воспользовался дезиллюминационными чарами. По крайней мере, до поворота на Баркли-стрит, откуда до Вулворт-билдинг было рукой подать. Штаб-квартиру МАКУСА использовали для всевозможных нужд магов: тут размещался весь чиновничий аппарат Конгресса, проводились переговоры с международными делегациями, обучались будущие авроры, а также шла торговля магической атрибутикой и разной снедью. В случае необходимости там же допрашивали преступников и держали их под замком - для этого предназначались нижние этажи здания. Существовали еще и подземные ярусы, больше похожие на выложенные кирпичом секции городского коллектора, целая сеть которых хаотично разбегалась под улицами, примыкавшими к Вулворт-билдинг, и выходила на поверхность в самых неожиданных местах — заброшенных колодцах, подвалах торговых павильонов и жилых домов, кухонных погребах. Грейвз знал о десяти «минусовых» ярусах, а спускался в подземелья вплоть до «минус восьмого». Пиквери, как Президент, наверняка бывала глубже. На каждый «минусовый» ярус была наложена сложная сеть защитных заклинаний, сплетенная магами, которые, по слухам, трудились над ней в течение нескольких поколений. Допуск в подземелья давался на заседаниях Конгресса с личного одобрения Президента — и только тем, кто имел право принимать жизненно важные решения для всей магической Америки, либо же в исключительных случаях. Для этого нужно было не только знать необходимые заклинания, но и обладать определенной магической силой, превосходящей средние способности американских магов и волшебниц. За свою аврорскую карьеру Грейвз спускался на «минусовые» ярусы всего несколько раз — и каждый раз темные низкие коридоры были абсолютно пусты, хотя поговаривали, что в подземельях хранились артефакты, вывезенные из Европы много веков назад и считавшиеся древними еще до рождения Мерлина. Грейвз не слишком верил этим слухам и ценил свой допуск на «минусовые» ярусы МАКУСА исключительно из практических соображений. Он свернул за угол в полутемную подворотню, сделал привычное движение кистью, чтобы достать палочку из рукава, и тут же досадливо дернул рукой. Без палочки нечего было и думать снять защиту с минус четвертого яруса. Оставалось надеяться, что Пиквери проявит пунктуальность, и ему не придется топтаться в темноте у барьера. На всякий случай набросив дезиллюминационные чары, Грейвз медленно двинулся вдоль обшарпанной кирпичной стены, пока не увидел неприметную дверь черного хода. Она была, как обычно, незаперта — внутри пахло плесенью и сыростью, издалека доносился гул голосов, топот и щелчки дерева о дерево. Грейвз знал, что работники этой счетной конторы редко заглядывали в подсобку, но медлить все равно не стоило. Разобрав нагромождение старых плакатов, ведер и каких-то пыльных тряпок, он с усилием поднял тяжелую деревянную крышку в полу и ловко нырнул вниз. Узкий ход круто уходил под землю, забирая вправо. Грейвз шел, пригнувшись и держась рукой за стену. Люмос он засветил только тогда, когда каблуки его ботинок звонко застучали по кирпичной кладке, а пальцы стало покалывать — сработал первый уровень магической защиты. Дальше без палочки идти становилось рискованно. Грейвз не знал, где именно Пиквери будет его ждать — минус четвертый ярус проходил под всей Баркли-стрит, наискось пересекал Бродвей, но выхода непосредственно в штаб-квартиру МАКУСА не имел. Он прислушался — где-то вдалеке капала вода. Слабый огонек Люмоса освещал изъеденные влагой кирпичи в потеках ржавой грязи. Менее привлекательное место для проведения сеанса легилименции представить было трудно — впрочем, как и для хранения магических артефактов эпохи Мерлина. Возможно, у Пиквери ничего не выйдет. Возможно, это просто примитивная ловушка — ведь Пиквери практически прямым текстом озвучила, насколько Грейвз и его провалы в памяти неудобны для МАКУСА. Легче всего сделать козлом отпущения того, кто уже не сможет оправдаться. Как раз в эту минуту, прерывая невеселые размышления Грейвза, из темноты коридора донесся звонкий цокот женских каблуков. Их обладательница явно торопилась — что было совсем неудивительно, учитывая обстоятельства. А вот отчетливый топот второй пары ног, принадлежавших, несомненно, мужчине, Грейвзу совсем не понравился. Итак, двое. Все-таки ловушка — жаль, а он полагал, что Пиквери изящнее решает такого рода вопросы. Грейвз погасил Люмос, прижался к стене и выпрямился, насколько хватало высоты коридора. Если Пиквери прихватила с собой тренированного аврора, у него практически не было шансов без палочки против двоих. На фактор внезапности тоже надежды никакой, ведь Пиквери сама назначила ему рандеву на минус четвертом ярусе. Оставалось только одно: бить сразу на поражение, чтобы как минимум обездвижить обоих, не дать ответить ударом на удар. Грейвз сжал правую руку в кулак, лихорадочно перебирая в памяти действенные боевые заклинания, не требующие сложных пассов палочкой, когда мужчина, шедший за женщиной в темноте, вдруг споткнулся. Цокот каблучков на мгновение замер, затем последовала какая-то возня, сердитое «Шшшш», произнесенное быстрым шепотом, и шаги возобновились. Грейвз медленно разжал кулак, бесшумно отошел от стены, развернулся лицом к неуклюжей парочке, все еще невидимой в темноте, и негромко скомандовал Люмос. Раздалось потрясенное «Ой!», и летящий огонек осветил две шарахнувшиеся прочь фигуры. Порпентину Голдштейн Грейвз узнал сразу, а вот ее спутника... спутника он тоже узнал и пораженно замер, ощутив как сердце пропустило удар. И сам едва не пропустил направленный в грудь Ступефай, наспех наколдованный Голдштейн. Грейвз с трудом блокировал заклинание и поморщился от неожиданной боли — всю правую руку до плеча словно прошило электрическим ударом. - Не подходите! - срывающимся голосом выкрикнула Голдштейн, выставив палочку перед собой, но колдовать больше не пыталась. Грейвз едва удостоил ее взглядом. Криденс — а это был именно Криденс, обскур, якобы уничтоженный аврорами на станции метро — обхватил себя руками за плечи, словно стремясь слиться с темнотой, и потихоньку пятился назад, не отрывая при этом перепуганных глаз от Грейвза. Глаз, которые постепенно заволакивало молочно-белой пеленой. Грейвз никогда не видел превращения в обскура, и честно говоря, не хотел видеть и впредь. Но аврорское чутье словно толкнуло его вперед, подсказывая действовать быстро. Голдштейн что-то крикнула — он не слышал. Яростное стремление остановить, не дать, защитить то ли Криденса, то ли себя от дикой магии, которая грозила вот-вот вырваться наружу, удивило бы его самого, если бы в этот миг нашлось время удивляться. И только выбросив вперед правую руку, он понял, что сотворил невербальный щит вокруг Криденса, в который вложил все имевшиеся силы, хотя понятия не имел, сдержит ли это обскура. Боль на этот раз была ослепляющей. Грейвз рухнул на пол и сквозь стиснутые зубы втянул в себя воздух. Люмос погас, но тут же появился снова — Голдштейн наконец-то использовала палочку разумно. Грейвз с усилием поднял голову. Щит мерцал и переливался, как мыльный пузырь. Криденс, заключенный в него, кажется, раздумал превращаться — по крайней мере, глаза у него стали нормальные, да и трястись, как в припадке, он перестал, хотя по-прежнему смотрел на Грейвза с таким недоверчивым ужасом, словно видел перед собой призрак, инфери, нежить. - Бардак, - с чувством произнес Грейвз, хотя ему хотелось выразиться гораздо прямолинейнее. - Криденс, ты в порядке? - раздался сверху взволнованный голос. Голдштейн подошла ближе, но благоразумно не стала прикасаться к поверхности щита. Криденс торопливо кивнул. Его взгляд метался между радужной пленкой щита, Голдштейн и Грейвзом, который по-прежнему валялся на полу, не имея сил подняться. - Мистер Грейвз?.. - неуверенно спросила Голдштейн, наклоняясь и пониже опуская палочку с Люмосом. - А с вами?.. Что вы тут делаете? - Это вопрос я хотел задать вам, - проворчал Грейвз, осторожно пробуя сесть. Руки противно дрожали и подламывались. - У вас нет допуска на минус четвертый ярус... Мерлин, Голдштейн, вы ведь даже не аврор! А он... Грейвз повернулся к Криденсу, впервые получив возможность взглянуть на него как следует. Даже сидя на полу, он не мог отделаться от ощущения, что смотрит на Криденса сверху вниз — так отчаянно тот втягивал голову в плечи и сутулился. Почти такой же, каким Грейвз запомнил его... и неуловимо другой. Словно обскур обточил его черты, заострил серые от пробивавшейся щетины скулы, окутал почти неощутимым флером опасности. Заметив, что его рассматривают, Криденс занервничал еще больше и уткнулся подбородком в грудь, оставляя на обозрение только растрепанную макушку и торчащие уши. - Он выжил. Невероятно, - тихо закончил Грейвз. - Криденс, все в порядке. Это мистер Грейвз... настоящий мистер Грейвз, я тебе рассказывала, помнишь? Криденс, на секунду оторвав взгляд от пола, вновь встретился глазами с Грейвзом, вздрогнул и уставился вниз. Грейвз тоже непроизвольно дернулся — этот взгляд обжигал не хуже проклятия. Не нужно было быть легилиментом, чтобы понять, о чем думал Криденс, глядя на его лицо, и с кем сравнивал. Оставалось надеяться, что обскур не появится снова. Тяжело поднявшись на ноги, Грейвз подавил вздох. - Он может говорить? - спросил он у Голдштейн, которая, похоже, так и не решила, стоит ли ей опасаться бывшего начальника или же после драматичного эпизода со щитом они могут считаться союзниками. - Конечно, - кажется, она обиделась за своего юного протеже. - Просто он напуган, разве вы не видите? Не до такой степени, чтобы... превратиться. То есть уже не до такой. Вы можете убрать... это? Она махнула палочкой, указывая на радужную пленку щита. Грейвз отменил чары и сверился со своими внутренними часами. Встреча с Пиквери должна была начаться двадцать минут назад. - Нужно уходить, - сказал он, сжимая и разжимая пальцы на правой руке. Голдштейн растерянно переступила с ноги на ногу, покосилась на Криденса, потом — с опаской — на Грейвза. Ей явно не нравилось, что «уходить», видимо, придется всем вместе, но выбора у нее не было, и она это понимала. - После вас, - добавил Грейвз, приглашающе махнув рукой во тьму, откуда недавно пришел. Разрази его гром, если после Ступефая он повернется к Голдштейн спиной. Но та, по-видимому, решила не спорить. - Идем, Криденс, - позвала она. - Идем. Все хорошо. И первой зашагала по коридору. Криденс послушно двинулся за ней, бросая на Грейвза быстрые настороженные взгляды, и старался держаться ближе к Голдштейн. Он ощутимо боялся, кусал и без того потрескавшиеся губы, но, кажется, себя контролировал. Грейвз замыкал процессию, стараясь идти так, чтобы все время держать палочку Голдштейн в поле зрения. Ему откровенно не нравилось происходящее, хотелось оказаться как можно дальше от Вулворт-билдинг, а потом хорошенько встряхнуть Голдштейн, которая обладала непревзойденным талантом вмешиваться в дела, абсолютно ее не касавшиеся. - Куда вы так спешно направлялись с мистером Бэрбоуном? - Мы... Здесь оставаться стало опасно, - с вызовом ответила Голдштейн, оглянувшись. - Я не могла часто приходить, а Криденс... тут не очень-то уютно... - Тут даже крыс нет, мистер Грейвз, - вдруг подал голос Криденс. Грейвз пристально глянул на него. Криденс по-прежнему разглядывал свои разношенные ботинки, низко опустив голову. Он, видимо, каким-то образом почувствовал, что на него смотрят — и на мгновение поднял ресницы, окинув Грейвза все тем же настороженным взглядом. Грейвз кивнул ему — то ли ободряя, то ли соглашаясь. Они дошли до шаткой лестницы, ведущей в подсобку. Серый свет просачивался сквозь неплотно закрытую крышку, и Голдштейн погасила Люмос. Судя по всему, она здесь тоже бывала не впервые. - После меня, - Грейвз перехватил ее руку, когда она уже взялась было за перекладину лестницы. - Вас... нас могут ждать. Голдштейн прищурилась и возмущенно тряхнула головой. - У меня хотя бы палочка есть, в отличие от вас. Я могу постоять за себя! - Не сомневаюсь, - процедил Грейвз, проклиная про себя ненужные препирательства и пытаясь расслышать, что происходит наверху. - Бэрбоун... Криденс, - вдруг неожиданно для себя поправился он. - Ты за мной. Голдштейн, будете прикрывать. Прежде, чем Голдштейн успела в очередной раз возмутиться, Криденс вдруг поднял голову и в упор посмотрел на Грейвза. - Хорошо, сэр. Глаза у него были совершенно обычные, если не считать затравленного измученного выражения. Было в них что-то еще — изучающее, ищущее, - но Грейвз приказал себе не думать об этом. Сейчас было не время. Он без лишних слов оттеснил Голдштейн в сторону, быстро вскарабкался по лестнице, осторожно приподнял крышку и огляделся. Подсобка была пуста. Выбравшись, Грейвз подошел к двери, выглянул в полутемный коридор, ведущий к черному входу, в очередной раз прислушался. Ничего подозрительного. Скрипнуло рассохшееся дерево, над полом показалась растрепанная голова Криденса. Грейвз коротко кивнул, показывая, что путь свободен. Криденс довольно ловко вылез и уже поднимался на ноги, когда раздалось резкое «Обливиэйт!», а Грейвз мгновенно метнулся в сторону, уходя с траектории заклинания. В следующий миг он уже был у погреба и вытаскивал упиравшуюся Голдштейн за руку, одновременно выкручивая ей кисть с зажатой в ней палочкой. - Сколько можно, мисс Голдштейн! Сначала Ступефай, потом Обливиэйт. Хотите испробовать на мне все известные вам заклинания? И чем же я заслужил такую честь? - Не надо!.. - раздался вдруг за спиной срывающийся голос Криденса, а в следующую секунду Грейвза ухватили за правую руку и неожиданно сильно дернули. Он немедленно отпустил Голдштейн, и для верности поднял обе руки вверх. Все, что могло пойти не так — пошло не так, и Грейвз мучительно осознавал, что все делает неправильно. - Она хотела стереть мне память, - объяснил он Криденсу, который теперь сжимал побелевшими пальцами собственные локти и тяжело дышал. Его била дрожь, но стоял он четко между Грейвзом и Голдштейн - и вряд ли встал так случайно. Грейвз почти физически ощущал, как утекают сквозь пальцы драгоценные минуты, но готов был уговаривать, что не опасен, и даже успокаивать, если придется, но тут Криденс снова его удивил. - Я знаю, - просто сказал он, глядя куда угодно, только не на Грейвза. Его мечущийся взгляд был откровенно больным. Голдштейн вдруг всхлипнула, заморгала и вытерла нос рукой, в которой по-прежнему сжимала палочку. - Никто, кроме... Никто не знает, что Криденс жив! И никто не должен знать. Если его найдут, то убьют! Грейвз тяжело вздохнул. - Куда вы хотели отвести Криденса? - Какое вам?.. Вас это не касается! - Послушайте! Я больше не аврор. Вы больше не аврор. Думаете, я хочу ему зла? Криденс и Голдштейн воззрились на него с одинаковым опасливым недоверием. Грейвз едва не выругался в голос. - Нужно уходить, немедленно. Голдштейн, да опустите вы палочку! Если бы я хотел, я бы давно притащил вас обоих в МАКУСА. Ну же! Он настойчиво вытянул вперед руку. - Кто-то еще знает о Криденсе. Чем дольше мы торчим здесь, тем больше шансов, что за ним явятся. И вполне вероятно, что в вашем «надежном месте» ждет засада. Криденс, - Грейвз постарался вложить в голос всю убежденность, на которую был способен. - Ты не обязан мне доверять. Даже напротив. Но сейчас все, чего я хочу — чтобы мы оказались в безопасности, понимаешь? Все мы. Ты. Я. Мисс Голдштейн. Мучительно долгую минуту Криденс молчал, гипнотизируя взглядом пол, потом еле заметно кивнул и тут же неуверенно покосился на Голдштейн. Глаз на Грейвза он так и не поднял. Голдштейн закусила губу, лицо ее приняло упрямое решительное выражение — при всех ее недостатках ни глупой, ни трусливой она не была. Не тратя время на дальнейшие объяснения, Грейвз в два шага преодолел разделявшее их расстояние, схватил Криденса за руку, вырвав испуганно-удивленный вздох, а Голдштейн прижал к себе за плечи. - Куда вы собираетесь?.. - Подальше отсюда, - пробормотал он сквозь стиснутые зубы и аппарировал.