Talisco «Your Wish» J.A.C.K Remix
Закат не выглядел таким красивым, каким был на фотографии. Отсюда вид открылся только на заметенное тучами розоватое небо, успевшее порыжеть кусками тут и там у кромки горизонта. Зато ветер задувал очень сильный, лохматил темные волосы и поднимал с земли всяческий мусор, унося его в неизвестном направлении. «Ну и ладно», — промелькнуло в голове юноши, когда он спрыгнул с выступа и направился к автобусной остановке. — Может, надо было выбрать место получше? — Задумчиво потерев подбородок, вслух спросил он сам себя. — Или хотя бы посмотреть прогноз погоды? Да и какая теперь разница, в конце-то концов. Женщина, дожидавшаяся автобус, обернулась, испугавшись излишне разговорчивого парня, который тут же улыбнулся и поклонился. Он еще несколько раз поднимал фотографию к небу, мысленно сравнивая и отрицательно мотая головой, в который раз разочаровываясь в собственной неосмотрительности. В последнее время выбираться за город не удавалось из-за прилипших ко лбу вступительных экзаменов, стучавших своим клювом день и ночь, беспокоя. Каждое утро начиналось зубрежкой, а вечер заканчивался повтором зазубренного и решениями тестов. Чондэ не помнил, когда в последний раз ужинал со своей семьей или хотя бы нормально обедал. Про завтраки не шло речи совершенно, все ограничивалось стаканом воды, залитым сверху доброй кружкой молотого кофе без сахара, такого, чтобы внутри все сворачивалось и связывалось в напряженный узел, не дающий задремать или расслабиться. Никакие уговоры нормально поспать не действовали: даже когда Ким сам себе обещал лечь пораньше, он ложился даже позже, оправдываясь загруженностью. Оправдываясь перед собственным «я», закатывающим глаза. Даже сегодня, когда мать буквально выпихнула сына на свежий воздух и закрыла дверь изнутри, Чондэ, отправившийся за город полюбоваться вечерним небом и размять уставшие от постоянного сидения мышцы, думал о том, сколько бы не помешало еще успеть сделать. Он чувствовал себя отдохнувшим и измученным до чертиков одновременно: спать не хотелось, есть не хотелось, хотелось только добежать до дома прямо вот отсюда, не останавливаясь по пути ни разу, не сбавлять скорости, даже если легкие запротестуют. Но вместо этого Чондэ ожидал свой автобус, измеряя шагами остановку и распеваясь на пониженной громкости. Надо было поступить в университет, найти подработку на время обучения, а потом и обзавестись постоянной работой, съехать от родителей, купить им квартиру, а лучше — дом, завести собаку, нет, кошку, кошку и попугая, но… если кошка посягнет на жизнь попугая? Значит, он должен быть в клетке? А какой смысл торчать птице всю жизнь за решеткой, не имея возможности расправить крылышки? Тогда без клетки, наверное. Но ведь кошка тоже свободный член общества… Рой мыслей, паутинкой расходившийся все дальше и дальше, оплетал голову. Твои кошки и попугаи не посадят тебя на автобус.***
Написал тест быстрее остальных, сдал быстрее остальных. Он стоял в коридоре и раскачивался туда-сюда, ожидая окончания проверки и вынесения результатов. Руки иногда подрагивали, но причиной было не волнение, скорее, предвкушение. Школа милиции отличалась от обычного высшего учебного заведения своей излишней дисциплинированностью: только определенная форма, определенное поведение, режим сна, режим питания и спорт-подготовка. Чондэ вообще сюда не собирался, но названивающий член приемной комиссии не слезал с его шеи добрых две недели, твердя, что «такие кадры нам нужны». Что нужно Киму, спросила только мать, в сердцах надеясь, что сын свернет с дорожки весьма опасной профессии и пойдет по стопам дяди. Да ни черта подобного: отец, только заметив юношу за разговором с мужчиной из комиссии, тут же убедил его хватать горячее место и никому не уступать. Можно ли было сказать, что Чондэ благодарен отцу за такое проявление заботы? Быть может. — Ким Чондэ? — Женщина выглянула из-за двери, подзывая юношу. — Результаты, конечно, на высоте, но могу я спросить тебя кое о чем? — Конечно. — Сколько ты спишь? — Часов по семь, наверное, — Чондэ поднял взгляд к потолку, делая вид, что призадумался над ответом. — Врешь. Ты не досыпаешь по шесть часов. Вычтем из положенных восьми и получим всего два, — женщина протянула лист с результатами теста, — учеба учебой, но если ты не наладишь свой режим, мне придется прибегнуть к соответствующим мерам. — Вас понял. — Свободен. Ким сложил листок вдвое и, запихнув в полупустой рюкзак, почти бегом покинул здание училища, сразу же направляясь в сторону общежития. Он понятия не имел, сдали ли вообще его одногруппники тест, а если и сдали, то как хорошо, но это ни коем образом не колыхало молодого человека. Его целью был шумный вечер у одного из так называемых друзей по случаю окончания семестра. — Так это ты тот самый трудяжка-Чен? — Девица в легком светло-голубом платье коснулась плеча парня. — Вроде того? — Чондэ окинул ее изучающим взглядом. За все те полтора часа, что он провел в не шибко просторном доме недалеко от центра, его рубашка, намокшая от пота, уже успела дважды высохнуть и трижды вновь намокнуть: юноша не слезал с импровизированного танцпола, выжимая из себя все, но не находя усталости, присаживаясь на широкий диван только для того, чтобы залить в себя очередную порцию дешевого алкоголя, намешанного с какой-то шипучкой и соком. И в одну такую передышку Чондэ был схвачен изящной ручкой миловидной леди. — Ничего себе, — пропела та, сразу же присаживаясь рядом, — я-то думала увидеть какого-нибудь задроченного ботана или пробитого отшельника, а ты, оказывается, охренительный красавец! — Ну, спасибо, наверное, — юноша пожал плечами, вовсе не удивившись. — Как насчет потанцевать? Или ты устал? Вместо ответа Ким поднялся и потянул за собой хрупкую фигурку. Девица распространяла феромоны в радиусе десяти метров, засасывая Чондэ в самый очаг, не стыдясь своих движений и прямых намеков. Два столкнувшихся уверенных в себе человека сейчас боролись за невидимый трофей, и юноша, зная себе цену, не собирался уступать. Он едва касался тонкой талии, скрытой свободным кроем платья, чувствуя, с какой отдачей реагировала незнакомка. Их первый танец закончился в лав-отеле, на третьем этаже, когда Ким, сорвав несчастное платье со счастливой его обладательницы, бесцеремонно толкнул ее на жесткий матрас. Искусственная фигура с сомнительно-широкими бедрами и силиконовой грудью завлекала, но не вызывала желания забрать себе и беречь. Такое тело должно было быть использовано, а не пылиться в дальнем углу, вдали от чужих жадных глаз. Девушка топила маленькую комнатку в собственных стонах, пока Ким вновь и вновь будоражил ее своими движениями и излишне жесткими прикосновениями: ему было мало, хотелось больше. Вскоре стоны перетекли в крики, а после сменились жалобными завываниями и выставленными вперед руками. Чондэ видел, что леди порядком устала, но сам он не чувствовал ни грамма усталости. Только ближе к рассвету молодой человек позволил девушке рухнуть на кровать и выровнять дыхание: все ранее бледное тело блестело от сбегавших дорожек пота, шея и грудь пестрили отметинами, а волосы липли к красному лицу. — Ты… сумасшедший, — дрожащим голосом лепетала незнакомка. Чондэ не сделал ей больно и вовсе не хотел навредить. Его целью было снятие напряжения, и, возможно, он слегка перестарался, хотя сам даже не хотел спать. Собрав с пола все резинки и отправив их в мусорное ведро у выхода, юноша достал из кармана куртки бумажник и спросил: — Есть хочешь? Тут рядом магазинчик с отменным раменом, если нужно, возьму тебе. Но девушка уже спала. Сложив ее платье и аккуратно поставив у выхода туфли, Чондэ оделся и вышел, прикрыв за собой дверь. Владелец отеля ничего не спросил, но Ким доплатил на всякий случай, подумав, что его «подружка» может проспать здесь весь день. Никаких визиток и оставленных номеров, даже вопросов об именах, ничего этого не нужно было: Чондэ просто хотел поесть и вернуться домой на пару дней. Рамен и правда был отменным, настолько, что юноша умял три порции и забрал еще две с собой, оставив недоумевающую хозяйку магазинчика с деньгами в руках. Его живот все еще урчал, даже после выпитой газировки и супа из водорослей, купленного возле вокзала. Аппетит, разросшийся за последние полгода, иногда не позволял выйти из магазина без набитой продуктами корзины, содержимое которой заканчивалось в один день. Чондэ не думал о весе и его увеличении, потому что такового и не было. Иногда он даже умудрялся сбрасывать пару кило, когда из-за учебы не успевал набить желудок. Мать радовалась такой прожорливости сына, возвращавшегося домой единожды в месяц, сетуя на ужасную еду в столовой, хотя Ким никогда не считал ее таковой. Женщина не замечала всю ночь включенного света в комнате и побегов к холодильнику; не замечала ничего, что могло потревожить ее сердце, и Чондэ не собирался винить женщину, он сам отказывался принимать многие вещи, которые мешали ему.***
— Не самая опасная трасса, конечно, но тоже стоит быть аккуратным. Мужчина, усевшись рядом, проверил ремень безопасности и шлем, коротко кивнув юноше. Чондэ посмотрел на него и растянул губы в широкой улыбке, предвкушая сладость скорости. Йонам встретил его солнечной погодой и чистой дорогой. На трассе не было никого постороннего из-за неудобного графика работы трассы, но Ким, выкрав один день, умчался сюда и выложил порядочную сумму, желая глотнуть адреналина. — Ты принимал что-то? — Вдруг спросил инструктор. — Глаза красные. — Ой, нет-нет, что Вы, — Чен отмахнулся, примеряясь к педалям, — они всегда такие, все в порядке. Средняя мощность двигателя не позволяла разогнаться слишком сильно, но даже так Чондэ чувствовал, словно летит над серой полосой асфальта, круто выворачивая на поворотах. В его распоряжении было пять кругов, занимавших в среднем по четыре с половиной минуты времени, если не выжимать педаль газа до упора. Не прекращая смеяться и голосить, Ким выкручивал руль и чувствовал, как напрягаются мышцы ног и рук. Его сердце парило до самого конца, обливаясь счастьем и легкостью, позволяя кричать и задыхаться от неведомой эйфории. Даже на пятом круге, уже запомнив повороты и уклоны, юноша все так же восхищался, удивляя сидящего рядом инструктора своей детской искренностью. В знак благодарности сделав несколько поклонов, Чондэ пообещал вернуться еще хотя бы раз, встретив добрый смех мужчины, что согласился проехаться с ним и в будущем. Направляясь к спуску с трассы, Ким не мог понять, почему после невероятной легкости вдруг начал ощущать такую усталость. Его сердце, прежде ярко-красное, пылающее и разгоравшееся пламенем, упало на асфальт, сливаясь с ним цветом и замирая. Ким остановился, оперевшись на ограждение, смотря куда-то никуда. — Порядок? — Подбежавший инструктор подхватил его, не давая упасть. — Да, просто устал, наверное. — Здесь такое бывает, отдохни немного. Но «немного» затянулось до самого вечера, сопровождаемое абсолютной тишиной и отсутствием телодвижений. Чен просто замер на несколько часов, сидя с открытыми глазами, но ни за чем не следя и не пытаясь завести беседы с персоналом. Он провалился одной ногой в болото и позволил засосать себя по самую грудь, не сопротивляясь. Уже на закате, после сообщения о скором закрытии, юноша поднял свое тело со скамьи и поплелся к вокзалу, даже не думая о том, что последний поезд мог уже уйти. Его это не волновало. Его не волновала начавшая падать успеваемость на учебе, не волновал пустой холодильник, не волновали грязные вещи и бардак в комнате. Он забывал проснуться к первой паре и вернуться в общежитие после последней, забывал забрать стипендию и ответить на чье-либо приветствие. Чондэ кутался в плед и засыпал теперь на всю ночь, не желая потом подниматься. Его глаза перестали быть красными, а напряжение действительно испарилось, забрав с собой всю энергию и желание стремиться хотя бы к походу в туалет. Из него словно вытянули душу на тоненькой ниточке, оставив внутри зияющую дыру, заполненную гуляющим воздухом. Девушка, с которой он развлекался в ночь после вечеринки, через друзей вычислила его и, подкараулив, напрыгнула как-то раз с приветствиями и приглашениями поужинать. Но парень даже не смог выдавить из себя улыбку, а уж про разговор вообще речи не шло. Прежде энергичный и уверенный, он стал похож на замыленный комок шерсти, нуждавшийся в горячей ванне, еде и разговоре по душам.***
Женщина смотрела и смотрела на него уже битых полчаса, в промежутке между взглядами заполняя какие-то бумажки и качая головой. Ким сидел в этом кабинете первый раз, чувствуя себя как-то неловко, да еще и офицер за спиной подливал масла, иногда кашляя в кулак и разминая суставы пальцев с диким хрустом. — Чондэ, ты в курсе, что на грани вылета? — Спросила Сонджу. — В курсе. — Почему не говорил о своем состоянии? — Потому что не знал. — Не знал, что спишь по два часа в сутки, закладываешь в себя еду килограммами и постоянно как на взводе? Ты этого не знал? — Я чувствовал себя нормально, а потом… — Потом твой организм просто отказал тебе, вот и все. Ты ведь не первый раз в таком состоянии? — Это было всего дважды, но всегда недолго. — Вот что, — женщина протянула ему бумаги, — это твоя практика. Просто выбери то, чем хотел бы заняться, и мы вместе поедем в участок, чтобы тебя зарегистрировали и выдали форму. — Зачем все это? — Чондэ не глядя поставил галочку возле одного из пунктов и расписался. — Ты уже порядочно расслабился, пора возвращаться в строй. Мое имя Кван Сонджу, я буду твоим временным куратором, пока не придешь в себя. — Здрасьте, я Чондэ, — юноша пожал протянутую руку и кивнул головой. Сонджу оказалась куратором на очень уж короткий срок, через три дня уже отойдя от дел и вернувшись на службу, оставив Кима на офицера полиции в возрасте, который добродушно улыбался, рассказывая обо всем в главном участке, знакомя с сотрудниками и изредка посылая за кофе. И да, Чондэ вернулся к кофе с огромной радостью, заливая в себя по три кружки в день, разбираясь с бумажками выбранного направления бытовых преступлений. Он все еще был в болоте, но оно само вытолкнуло его наружу по пупок, не желая возиться с безвольным клубком спутавшихся эмоций. Первая неделя прошла на удивление тихо для корпуса, но шумно для города: участились кражи, поэтому участок всегда находился в движении, а за новичками особо никто не следил. Наконец получив свой заслуженный перерыв, Ким добрался до автомата и, сунув в него несколько монет, выудил свой стаканчик с кофе, а затем двинулся по лестнице на первый этаж, чтобы добыть закончившиеся скобки для степлера. На одной из ступенек его чуть не столкнул парнишка, глазевший по сторонам с открытым ртом. — Хей, повнимательнее, — Чондэ увернулся от возможной аварии, уберегая кофе и делая шаг в сторону. День был относительно теплым, но набегавшие тучи не давали выйти на улицу без куртки, а та была оставлена в кабинете, поэтому, забрав скобки, Чен просто встал недалеко от выхода, наблюдая через плотное стекло за жизнью и с умным видом потягивая напиток. Стоило ему вернуться на второй этаж, как офицер тут же подхватил его под руку и затащил в свой кабинет, в лоб представляя двум незнакомцам, в одном из которых Ким узнал парнишку с лестницы. — Теперь вы работаете вместе, — с какой-то странной радостью объявил полицейский, — Чанель у нас стеснительный, но вы поладите, я уверен. Этот Чанель был слишком лопоухим и долговязым, не проронил ни слова, но низко поклонился в знак приветствия. Чондэ ответил тем же, не зная, радоваться ему появившемуся с неба соседу по кабинету или плакать над окончанием тишины. Но Ким выбрал первое, потому что тишина не закончилась: этот Пак походил на мышку, изредка шебуршавшую бумагами в принтере. Он молчал примерно шесть часов из шести, чуть ли не на носочках выбираясь из кабинета и оставляя куртку валяться в кресле. — Кто тебя направил? — Как-то раз спросил Чен, наблюдая за жующим печенье парнем. Тот почти поперхнулся, не ожидая вопросов с его стороны. Прокашлявшись и опустив голову, Чанель буркнул: — Меня не направляли, я просто… оказался здесь. — Ты ведь из нашей академии, да? Не видел тебя раньше. — Я только в следующем году должен проходить стажировку, — казалось, парень выжимал из себя слова с огроменным усилием, каждый раз зажевывая окончания. — Да не мямли ты! — Ким закатил глаза, чувствуя новую волну энергии, взявшуюся из воздуха. — Я не собираюсь бить тебя или орать, или упрекать в чем-то. Ты забавный, но такой тихоня. Расслабься уже. — Извини, — Чанель отложил печенье, — я просто… — Да знаю я, что там у тебя, — врал, конечно, ничего он не знал, просто не хотел слушать возможный нытьеж и искать слова поддержки. — Оу, ну, тогда да. Спасибо, что терпишь. — Ты ведь отлично справляешься на заданиях, так почему просто не можешь поболтать со мной или хоть кем-нибудь из корпуса? Пак не ответил, сжимаясь клубочком и почесывая макушку. Чондэ вдруг рассмеялся, ощущая прилив эмоций, коих не было уже несколько месяцев. Он выудил из ящичка банку газировки, которую ему днем ранее принесла девушка из отдела криминалистики в знак благодарности, и подошел к столу парня. — Вот, держи, все равно не выпью, а ты такое любишь, вроде. Замявшийся Чанель скромно принял подарок, тут же присоединяя его к открытой пачке печенья. Стоило бы сказать спасибо, но Чан просто порылся в кармане смятой куртки и достал несколько пакетиков сахара, доставшихся ему в кафе, где он брал лимонный чай на вынос. — Можно добавить в кофе, — может, это и выглядело глупо, но Пак все равно вложил пакетики в ладонь Чондэ, — спасибо. — Мы однозначно сработаемся, Пак Чанель, — свободная от сахара ладонь опустилась на макушку, а губы сложились в знакомую кошачью улыбку.***
— Фу, опять дымил, — Ким резво ушел от поцелуя. — А ты опять стащил мой кофе, — Минсок дернул того за рукав, возвращая в свои объятия, — но я же это терплю. — Я не собираюсь целоваться с пепельницей, — Чондэ приложил палец к приближающимся губам, минутой ранее державшим сигарету. Они выглядели как молодожены, хихикая и убегая друг от друга, потом возвращаясь и целуясь до посинения, пока губы не начинало саднить. Ужимки и прыжки всегда заканчивались копанием в чужих волосах и какими-то нелепыми недопризнаниями в, возможно, несуществующих чувствах. Парни смотрели на них, удерживаясь из последних сил, чтобы не сунуть вилку из пальцев в рот. Хотя иногда это и выглядело очень мило. — Опять не спишь? — Зачесав пальцами чужую шевелюру назад, задал вопрос Минсок, смотря в красные глаза. — Да сплю я, сплю, чего пристал. — Ты не спишь, Чондэ, не смей мне врать. Выдержав паузу, Ким вздохнул: — Не сплю. Не знаю, просто не спится мне, хоть убей. А таблетки твои я пить не стану. — Я и не предлагал, — Минсок погладил мягкие щеки, — просто не увлекайся кофе, ладно? — Слушай, — вдруг перепрыгнул Чен, укладывая руки на чужую талию, — а если бы ты, будучи осведомленным о моем состоянии, узнал, что я какой-нибудь предатель или работаю на два фронта? Что бы сделал? — К чему это вдруг? — Да брось, просто ответь, а то я начну спрашивать про шарики в горлышках бутылок с водкой. — Ничего, — Ким-старший принял объятия, — оказавшись предателем с двух фронтов, ты предашь себя, прежде всего. Поэтому я ничего не сделаю. Чондэ улыбнулся такому ответу и уложил голову на крепкое плечо, услышав, как возле одного из столиков навернулся на пролитом коктейле Исин.