Безокий храм Мельпомены

      Ночь выдалась дождливой и ветреной: удивительно, как быстро налетали тучи и менялась погода. Все прохожие, что бежали в укрытие в своих тоненьких плащиках и тряпичной обуви, на ходу доставали зонты или громоздили на головы сумки, стараясь хоть как-то спрятаться от холодных капель. Гидрометеоцентр не обещал прояснений в ближайшее время, а вот возможное ухудшение погоды и усиление ветров — очень даже. Сколько бы люди ни хотели перемен погоды, им оставалось только ожидать ее улучшений или ухудшений.       Стоя под козырьком и в очередной раз прокуривая легкие, Минсок наблюдал, как вода тонкими струйками стекает с крыши и убегает по склону куда-то вниз. Он не кутался в куртку, хотя за воротник пробирался назойливый ветер и щекотал еще чуть влажные от духоты бара волосы на затылке. Голова была забита подсчетами расходов и последним тревожным звонком, о котором требовалось рассказать сегодняшним помощникам в баре. Ким никого не ждал, просто вышел перекурить, но чувствовал, что в бар вернется не один.       — Прохладно сегодня, — послышался тягучий голос с акцентом.       Минсок повернулся и оглядел темную фигуру: синий плащ поверх выглядывающей из-за ворота белой рубашки, классические черные брюки и лакированные ботинки в тон плащу. Выбеленная копна волос спуталась, падая на глаза, что наверняка жирно подведены черным, кожа почти сливается с волосами, но не выглядит болезненно. Поза, как и всегда, оставалась расслабленной, движения рук — плавными.       — Пришел все-таки, — бармен улыбнулся, вновь затягиваясь.       — Как я мог отказать, меня же слезно умоляли, — темная фигура хмыкнула.       — Не преувеличивай-ка, засранец, я просто попросил.       — Да ладно тебе, хен, знаю я, — юноша рассмеялся, откинув белые пряди волос назад и открывая, как и предполагалось, подведенные глаза, — как тебе мой новый цвет волос?       — Пошли уже, красотка, — Минсок закатил глаза и подошел ко входу, открывая перед гостем дверь, — ни слова о любезностях.       После недолгих раздумий Минсок все же пригласил в бар Луханя, который даже не стал отпираться, выпалив короткое «да». Этот парнишка в свои двадцать пять выглядел на пятнадцать, отчего клиенты зачастую крутили у виска и давали от ворот поворот. Сначала это порядочно обижало эскорта, но потом он научился ловко подводить глаза и оголять нужные участки тела.       Бармен не помнил, когда именно познакомился с парнем, но тот, несмотря на свою вечную занятость, никогда не отказывался прибежать на помощь, если требовалось. Так и в этот раз, в самый разгар ночи, когда в клубе было не протолкнуться, Лухань примчался весь такой напомаженный, в костюме, чтобы увести пару-тройку человек и вернуться через некоторое время за следующей партией пьяных посетителей.       Минсок крутился за барной стойкой, только и успевая принимать заказы. Пришлось даже приобщить к делу Чонина с Кенсу, отпиравшихся всеми руками и ногами, уставших после учебы. Ким, помогая хену с баром, не спускал взгляда с До, которому выпало заменять свалившегося с лихорадкой Исина. К парню то и дело тянули ручонки мужички под градусом, а девочки-малолетки строили глазки. Чонина раздражало. Бесило.       — Да никто его не тронет, хорош, — бросил втиснувшийся на один из свободных стульев Сехун, заметив «гляделки», от которых начинал вскипать и без того горячий воздух.       Чонин понимал, что Кенсу не позволит себя тронуть, а если кто-то попробует коснуться его, то огребет досыта. Но это нисколько не мешало Киму прожигать людей взглядом и сжимать кулаки. Весь мягкий и серьезный Кенсу был только его.       — Какого черта у тебя волосы мокрые? — Спросил Чонин, обернувшись и попутно наполняя пивом очередной стакан и забрасывая в него маленькую белую таблеточку, что тут же начала шипеть, растворяясь.       Сехун, пропустив сквозь пальцы все еще влажные пряди, бросил короткий взгляд в сторону Минсока, что даже не заметил его прихода, и буркнул, чуть подавшись вперед:       — Я на берег ходил. Только хену не говори.       — Снова не вышло? — Глаза Кима тут же перестали пылать, когда ответом стало движение головы из стороны в сторону и тяжелый выдох. — Может, тебе начать с менее масштабных мест? Типа, бассейн, м? Холодеет же.       — Я не знаю, это не имеет значения.       — Не светись тогда, — Чонин расправил капюшон чужой старой толстовки и натянул на голову парня, пряча короткие волосы.       Хань, сидя за одним из столиков, обвитый лапами грузного мужчины в запачканной каким-то соусом рубашке, что слюнявил его шею и тяжело дышал на ухо, наблюдал за юношами и сам себе улыбался, предчувствуя надвигающуюся бурю. Он завел руки назад, обхватывая шею толстяка, и плотнее прижался к его груди спиной, лишь бы не сорваться с места. Вонь от перегара не перебивал даже парфюм, поэтому дышать становилось труднее, каждый новый вздох застревал в зажатой грудной клетке. Лухань не вырывался.       Ему нужна была еще одна стопка, чтобы залить отвращение, скопившееся в желудке, но бар был дальше, чем хотелось, а алкоголь на столе перед ним — вылакан подчистую. Кенсу метался на другом конце зала, возможность позвать его отсутствовала, что очень огорчало.       — Я хочу выпить, — прошептал он на ухо мужчине, чуть повернув голову.       — Что тебе заказать? — Тот очухался, утирая слюну с подбородка и ослабляя хватку на тощем теле.       — Не нужно, я просто отойду к бару, — заметив бегающий взгляд, Хань улыбнулся и добавил: — Пять минут, я вернусь.       Мужчина кивнул и нехотя выпустил из лап юношу, отвесив тому смачный хлопок по заднице, прежде чем он направился к барной стойке. Не желая беспокоить суетившегося Минсока, Лу уверенно прошел к месту, где пыхтел Чонин, вставая рядом с уронившим на стойку голову Сехуном.       — Я ухожу вот с тем бугаем, — кивнув в сторону своего сегодняшнего «хозяина», Лухань закатил глаза.       — Понял, — Чонин гоготнул, улавливая всю серьезность ситуации.       — Ты как? Порядок? — Рука эскорта легла на сгорбленную спину Сехуна, легко поглаживая.       — Не считая того, что я не могу нормально занырнуть под воду, и того, что безответно влюблен в человека, в которого не должен был влюбляться, да, все отлично, — О повернулся к парню, смотря из-под капюшона.       Лухань окинул взглядом бар и наткнулся на темную фигуру в дальнем конце, прямо рядом со служебным выходом. Глаз видно не было, но юноша точно знал, что за ними наблюдают. Это распаляло еще сильнее. Он знал, о ком толкует Сехун, игра набирала не только обороты, но и зрителей, раззадоривая до безумия. Состроив мину непонимания, эскорт поднял рюмку с намешанным в ней Чонином пойлом и протянул:       — Если тебя это так беспокоит, замани его в ловушку.       — Ты о чем? — Взгляд Сехуна был полон вопросов, сквозь которые пробирался интерес.       — Предположим, — Лу осушил стопку, — твой объект Икс — бармен. Чонин, ты ж не против?       — Он мне не нравится, — О нервно дернулся, понимая, что это просто макет ситуации, на который он не должен был так реагировать.       Чонин тут же вскинул брови, прыская от негодования. Сехун замахал руками, мол, я не то имел в виду, не нравишься не в том смысле, но, кажется, все друг друга поняли.       — Просто предположим, не суетись. Козырь бармена — что? Алкоголь, ясное дело. Вот ты и воспользуйся этим козырем, — напоследок похлопав донсена по спине, Лу отвесил поклон и удалился к своему первоначальному месту, на котором все еще восседало тело в грязной рубашке.       — Из услышанного я вынес только то, что он знает, кто тебе нравится, — Ким хмыкнул, — но если это я, у тебя нет шансов.       Сехун только закатил глаза и поднялся с места. В голове после слов ушедшего хена не было ни одной толковой мысли, поэтому он просто двигался по инерции, задеваемый танцующей толпой. Минсок, принимая карту одного из клиентов, что потягивал из бокала какое-то синее месиво, заметил подошедшего парня и коротко кивнул ему, намекая, что через полминуты освободится.       — Хен, я хочу такое же, — О указал на бокал того самого клиента, что уже успел улизнуть, засосавшись в поток людей.       — Там сплошная химия, — Минсок отмахнулся и хотел уже предложить просто пива.       — Плевать, — оборвал младший.       Бармен решил не возмущаться, отворачиваясь от пары глаз, выглядывающих из-под капюшона. Сехун улыбнулся себе, заметив пробегающего Кенсу, что направлялся с блокнотом в руках к Чонину. У парня виски блестели от пота, а рубашка, прежде застегнутая на все пуговицы, уже оголяла ключицы и руки до локтей. Кисти были облачены в черные перчатки, которые не сразу заметились в относительной темноте.       — Аккуратней, тебя вытаскивать у меня желания нет, — Минсок поставил перед донсеном высокий бокал с белой трубочкой и почти синей жидкостью внутри, на дне которого болталась капсулка, едва пузырясь.       Не отрывая взгляда от хена, Сехун обхватил губами трубочку и сделал небольшой глоток: алкоголь ущипнул за язык, тут же растекаясь приятной сладостью. Юноша смаковал неизвестную ему до этого выпивку, перекатывая единственный глоток во рту. Минсока это зрелище несколько вгоняло в краску, хотя он не подавал вида. Раньше этот паренек так себя не вел, а теперь его глаза скрывались за мутной пеленой.       — Хен, — подождав, пока жидкость прокатится по пищеводу, Сехун одними губами позвал бармена, — хочешь попробовать?       — Не хочу, — отрезал тот, — мне еще полночи работать.       — Всего глоточек.       — Думаешь, я не пробовал? — Даже не соображая, что делает, Минсок вытащил еще одну трубочку и, ловко закинув ее в бокал, наклонился, словно боялся быть взятым «на слабо».       Сехун, поспевая за хеном, тоже опустил голову, наблюдая за лицом напротив. Это смотрелось несколько странно, но всем вокруг было плевать, никто даже внимания не обращал. О чуть повернулся, не отрывая глаз от бармена, чьи пряди смольно-черных волос падали на прикрытые веки. Их совместный глоток длился пару секунд, но за это время сердце младшего успело сотню раз подскочить к горлу. Минсок выпустил трубочку и выпрямился, открыв, наконец, глаза. Рядом уже толпилось несколько человек, пытающихся привлечь внимание бармена, который тут же ринулся разливать выпивку.       Сехун методично переваривал случившееся, не стараясь мыслить здраво. Ему нужна была еще одна попытка. Еще один раунд, чтобы хен попался в собственную ловушку. Кажется, только сейчас до него начали доходить слова Луханя.       Минутки капали, фентанил пробирался к мозгу, оплетая и заполняя до краев, настраивая на повторный глоток. Оба парня, находясь по разные стороны стойки, чувствовали одно и то же. Но Минсок знал это чувство, а Сехун испытывал его впервые, вздрагивая и облизывая сухие губы. Снова освободившись от порядочно нажравшихся клиентов, что расползлись по углам бара, сотрясая телесами в такт музыки, бармен взялся было за протирание бокалов, лишь бы не встречаться с мутным взглядом, как услышал:       — Хен, еще один. Пожалуйста.       — Мне уже хватит, — с каких пор вообще он стал бояться этого паршивца?       — Всего один.       Выдохнув, Минсок подобрался к бокалу, обещая себе даже не смачивать рот жижей, и повторил прошлое действие. Сехун знал, что тот не станет пить больше положенного, поэтому, втянув синюю жидкость, быстро вытащил изо рта хена трубочку и, обхватив лицо того рукой, прижался к его губам. Ким выпучил глаза, упираясь ладонями в стойку и чувствуя, с каким напором донсен пытается открыть его рот. Голову не держали насильно, не хватали за волосы, лишь слегка поддерживали так, что один из чужих ледяных пальцев цеплял сережку в правом ухе, приятно охлаждая кожицу мочки под ней.       Сехун чувствовал, как алкоголь стекает по подбородку и с уголков губ, окрашивая кожу в голубой и оседая каплями на стойке. Он знал, что без препаратов ощущения были бы острее, но тогда голова бы перестала работать, а сердце вовсе остановилось. Сейчас, чувствуя теплые губы на своих, на двоих разделяя терпко-сладкий вкус, юноша находился в том самом состоянии, которое обычно называют пиком. Минсок поддался, впуская уже теплую субстанцию, которая тут же потекла по горлу.       Кенсу дернул все еще злого Чонина за рукав, указывая в сторону двоих, но лицо его все так же сохраняло бесстрастное выражение, что нельзя было сказать о Киме, который аж присвистнул от увиденного. Музыка отдавала в головах парней с удвоенное громкостью, окончательно превращаясь в монотонный шум, раздражающий слух. Не то чтобы их особо удивила такая картина, скорее, позволила бы облегченно выдохнуть, но вот выплывшая из дальнего угла темная фигура заставила изрядно поднапрячься, чтобы не заорать: Чондэ, стоя неподалеку, неотрывно наблюдал за жарким поцелуем.       Минсок увидел его еще тогда, когда бегал на кухню к Бэкхену, чтобы забрать несколько подносов, он знал, что тот смотрит в их сторону. Но фентанил заставлял лишь тянуть улыбку в губы О, что уже задыхался. Все произошло быстро и обещало отсутствие последствий. Бармен осторожно отодвинулся, вытирая подбородок полотенцем, висевшим на плече, и предложил то младшему. Но Сехун мотнул головой, пачкая рукав толстовки синим. Он не знал, что сказать, поэтому собрался просто уйти.       — Почему волосы мокрые? — Спросил Минсок, убирая полупустой бокал под стойку.       — Я… пробовал нырнуть, — юноша чувствовал себя провинившимся ребенком, натягивая когда-то успевший слететь с головы капюшон.       — Не заставляй себя, Сехунни, — старший крепко сжал плечо парня, смотря тому прямо в глаза своими, в которых пряталось что-то мягкое, — ты не должен.

***

      На автомате распахнув окна, Кенсу сдернул с запястий прилипшие перчатки, поправил отодвинутый столик и протер его влажной тряпкой. Бар пустовал, впуская с улицы холодный после недавно закончившегося дождя воздух. Юноша засыпал на ходу, но знал, что чем быстрее разберется с уборкой, тем больше времени останется на сон перед учебой. Вероятнее всего, Чонин пары решит прогулять, поэтому можно было бы спихнуть все дела на него, но До чувствовал в парне некую напряженность, что не сулило ничего хорошего. Приходилось присматривать.       — Хань так и не вернулся? — Бэкхен, покинув, наконец, кухню, потянулся. — И Сехун отчалил.       — Подстегнул беднягу и слился, ну что за хен такой, — Чонин немного расслабился и поймал вопросительные взгляды парней. — Чего? А то вы не в курсе.       — Может, и в курсе, но не обязательно же палить контору, а, — До цокнул.       — Погодите-ка, я не в курсе, — просидевший всю ночь на кухне Бэкхен не совсем понимал. — О чем речь? Никто не скажет?       — Заканчивайте с баром, вам надо отоспаться, — Минсок захлопнул кассу, снял фартук, — Чунмен звонил, поэтому возьмите передышку на пару дней.       — У-у-у, хен отмолил все грешки? — Прыснул Чонин, перепрыгивая через барную стойку.       — Не знаю, что там насчет грешков, но голос его мне не понравился.       Все присутствующие замерли, на мгновение отвлекаясь от проделываемой работы. Минсок встретился взглядом с Чондэ, который, едва заметно улыбнувшись, муркнул одними губами: «Мамочка возвращается».