— С чего вы взяли? — Почти возмущенно спросил я их, подозревая со стороны червей некоторую долю лукавства и самоволия. Мне была неприятна мысль, что теперь они решат диктовать мне, что я должен делать в своей обыденной жизни.
— Мы почувствовали. — Лаконично ответили они, однако совсем не удовлетворив меня.
— А подробнее? — Не хотел униматься я, желая выведать ответ прежде чем проснусь в полном замешательстве и раздражении.
— У него изменился состав крови, — сказали кольчатые, — и запах. Он придёт к тебе в дом сегодня ночью.
Ответ не подразумевал двоякого толкования, услышав пророчество червей, я проснулся.
Впереди меня ждал душ, завтрак и две воскресные лекции для старших курсов заочного отделения. Я решил ничем не выдавать своего напряжения, напротив, выбрав пиджак светло-серого цвета и единственную неоднозначно-нарядную рубашку оттенка кораллового, я уселся в машину и врубил радио на полную громкость. Нелепый спектакль начался, и удавка затягивалась.
Уже в кабинете я позволил съесть себе два шоколадных батончика с нугой и выпить большой стакан капучино. Это была моя ферментная броня, способная превратить меня в воина, доблестно защищающего свою крепость.
Сегодняшняя лекция была посвящена проблемам интерпретации мотивов убийств у преступников с шизофренией. Я старался говорить внятно, но в максимально убыстрённом темпе, чтобы пораньше всех отпустить. Мои мысли занимал только надвигающийся вечер. Глюкоза сделала своё дело, предоставив моему сознанию воздушную подушку в столкновениях с действительностью, одно, я все же не мог не признать, что переживаю. Этот вечер будет своеобразным экзаменом на профпригодность моих ночных скользких призраков и мою собственную адекватность. Я был уверен, что прогноз червей подтвердится, и вместе с тем боялся этого.
— Я тоже могу снабдить своё убийство намерено странной объяснительной запиской. Неужели преступления шизофреников нельзя подделать? — Голос студентки оборвал ход моих мыслей, и я с удивлением заметил, что способен читать материал и одновременно думать о предстоящей встрече.
— Шизофреника выдают детали. Обратите внимание на почерк, нажим руки, однородность приветствуемой в тексте легенды, — автоматически ответил я заготовленной формулой, а потом неожиданно для себя добавил. — Если я напишу вам записку, в которой буду утверждать, что совершить убийство мне велели дождевые черви, а после, в разговоре с вами забуду об этом утверждении или свободно заменю фигурирующих героев скажем на кукол или ящериц, а насчет червей всё стану отрицать, то здесь мы увидим отчетливое отступление от легенды и вероятность намеренной лжи.
— Тогда я покажу вам вашу прежнюю записку, мистер Грэм, и заставлю объяснится, — добродушно засмеялась студентка и оставила в своём конспекте пометку. Я побледнел. К счастью, пара подошла к концу, и взбодрившись звонком, я снова принял вид деловитой невозмутимости с каким и дал задание на дом.
На часах было полчетвертого. Этот долгий летний день упорно не хотел заканчиваться. Полуденный зной лениво отступал, но до прихода роковых сумерек оставалось еще часов пять-шесть. Чтобы как-то убить время я решил идти по коридору как можно медленнее. Именно таким, сосредоточенно рассматривавшим орнамент настенного покрытия, меня застал начальник поведенческого отдела ФБР. Я смутно припомнил, что в прошлую и единственную нашу встречу я что-то пообещал ему, на что-то согласился, но увы сейчас совершенно не понимал, на что. Поэтому, когда он подошел ко мне вплотную и неожиданно приветливо поздоровался, я испытал смешанные чувства — удовлетворение от своего поступка в прошлый раз, и липкую растерянность из-за отсутствия сведений о нём.
— Ну что, мистер Грэм готовы к коллективной консультации. — улыбчиво объявил Кроуфорд. Именно чего-то такого я и страшился: «Слава богу я хотя бы помню его фамилию», — подумал я про себя.
— Консультацию? Разумеется. Во сколько она? — Вру, как дышу. Идеальное преступление.
— Я планировал на четыре, но мы можем начать, как только приедет доктор Лектер. — Довольно ответил ФБРовец. Он явно рассчитывал получить какие-то заветные сведения. «Но кто такой этот Лектер? — подумал я, — Надеюсь, не придется врать, что я и его запомнил».
Тем временем в здание академии вошел какой-то мужчина. На его появление мой собеседник отреагировал живым участием. Я догадался, что это тот, кого мы ждём.
— Доктор Лектер! Приветствую ещё раз. Спасибо, что нашли время заскочить к нам, — засуетился массивнотелый начальник. — А это тот самый Уилл Грэм, феноменальный знаток поведенческой психологии и работы по составлению профилей преступников. Но вы и сами прекрасно знаете. — довольно пробасил Кроуфорд и бросил на пришедшего лукавый взгляд заговорщика. Тот проигнорировал это и обратился сразу ко мне.
— Рад познакомиться. Меня зовут Ганнибал Лектер. — Сказал он и протянул мне ладонь для рукопожатия. Если бы я не был так озабочен предстоящим рандеву с психопатом-домушником, я бы, несомненно, отвернулся бы в сторону и принялся неумело острить на тему неприемлемости контакта глаза в глаза. Однако, так как сейчас меня заботили отнюдь не подобные мелочи, я не растерялся и крепко пожал руку доктора.
— Я вас таким себе и представлял. — тут же снова атаковал меня Лектер, пустив в ход своё чрезмерное обаяние. — Следил за вашими публикациями, — уточнил он. На это я только обречённо улыбнулся, и Кроуфорд, наконец, повёл нас в одну из аудиторий, ставшей на время нашим общим кабинетом.
***
— Что-то срочное? — С досадой поинтересовался Кроуфорд, когда я вернулся из коридора.
— Друг попал в дтп, — Хмуро объявил я. — Нужно отвезти ему в больницу какие-то документы.
— В таком случае, мистер Грэм, не буду вас далее задерживать. — Понимающе ответил он и протянул, собираясь пожать мне руку. Я собрался с духом и ответил на эту необходимую формальность. Потом Лектер, сидящий с левой стороны стола поднялся, чтобы последовать его примеру. На этот раз он ещё пристальнее впился в меня взглядом, словно собирался дать своё согласие на поручительство за трудного подростка.
— Надеюсь, мы ещё увидимся? — Ни к селу ни к городу просил он, от чего я невольно поморщился.
— Как знать. — Выкрутился я и незамедлительно сбежал. Уже закрывая за собой двери, я случайно заметил, как они странно переглянулись друг с другом со знанием какой-то непонятной мне договорённости. Неужели они догадались, что мне никто не звонил, а я просто завёл будильник чтобы иметь возможность улизнуть с затянувшейся встречи? Хотя с чего бы это. Держал я себя отлично, вместо скрещенных на груди рук, жестикулировал и двигался, участвовал в беседе и сам задавал вопросы. Следил за тоном. Нет, едва ли они могли что-то заметить. Хотя какая к чёрту разница? Вероятно, я их больше и не увижу-то никогда. И вообще, мне давно пора сходить в отпуск. Завтра же подам заявление. Но это после, а теперь домой, домой…
***
В моём укрытии меня ждал вчерашний бардак. Ботинок в коридоре лежал на боку, с одной половины дивана на пару сантиметров съехал плед, а на столешнице в кухне валялось несколько хлебных крошек. И это в такой важный для меня день! Удивительное невнимание.
Быстро принявшись за уборку я обнаружил ещё несколько оплошностей и тут же исправил их: протёр окно в гостиной, расправил занавеску, чтобы получилось симметричное количество волн одного диаметра, очистил от пыли подставку для обуви.
Внеплановая подработка на бюро расследований вместе с обратной дорогой убила ещё четыре часа. До девяти оставалось тридцать минут, а это значило, что странный наблюдатель вот-вот должен заявиться. Я нервничал, но страха не было.
В ожидании неизвестного гостя я решил прилечь и пробежаться по конспектам к предстоящей лекции. Весь подготовленный на завтра материал я сгруппировал по степени полезности и, выделив цветными маркерами наиболее важные места, успокоился. Хотя бы одно дело я решил как следует.«А что если меня убьют этой ночью?», — мелькнуло у меня в уме, но я предпочел отстраниться от подобных крайностей. Нащупав на штанине удлиненный карман, я убедился что нож не выпирает и без труда достаётся наружу. Милости прошу, дорогой захватчик.
Я удобнее устроился, слегка сбив подушку, и задумался над тем, что совершенно не умею принимать гостей. Мама всегда была слишком занята для такого, а папа после её смерти все больше пропадал на охоте с приятелями. Почему он не приглашал их к нам? Я не знаю. Едва ли из-за меня, хотя некоторое время я именно так и считал.
Во время обучения мне приходилось жить с соседями по комнате, однако это было вовсе не по моей воле, так что не считается. И если сожитель из меня вменяемый и аккуратный (чего нельзя было сказать о тех, с кем я делил комнату прежде), то вот хозяин и инициатор приёмов никакой. Ведь если участие ножа и кулаков не понадобится, и мы поладим, то мне придется предложить ему чай или что-то вроде того. В холодильнике ни крошки. Впрочем, хватит с него и чая. Может быть, мне придется беспокоиться скорее о наличии мусорных мешков. Посмотрим, посмо…
Проснулся я спустя два часа, от стука в двери. «Как можно было?! Как можно было отключиться?!» — твердил я шепотом. Руки дрожали, сердце вырывалось через горло на свет божий, а ещё от выпитого перед этим чая страшно хотелось в туалет. Так себе готовность к бою. Мысленно я взвыл и осторожно пошел открывать.
