Кумиры и поклонники

Кристина пришла в себя, сидя на полу в Гранд отеле. Перед глазами девушки все еще танцевали отблески пламени. Она никак не могла заставить себя поверить в то, что опасность миновала. Настойчиво казалось, что жар все еще лижет ее кожу, а дым продолжает заполнять легкие, мешая дышать и вызывая кашель. Мейер сидела каменным изваянием, боясь шелохнуться, вперившись в пространство перед собой. Внезапный шум за спиной заставил девушку вздрогнуть и повернуть голову на звук. Стефано. Старые доски жалобно скрипели под ногами фотографа; он шел медленно, будто прогуливаясь, но в его походке сквозило напряжение. Кристина несколько секунд пожирала темную фигуру глазами, силясь позвать его, поблагодарить за спасение, но слова вязкой смолой застряли в глотке. Что-то мешало признать, что этот убийца и псих спас ее. Когда Валентини скрылся во тьме коридора, Кристина не последовала за ним, оставшись на своем месте. Голову разрывали десятки самых разных мыслей. Страх медленно отступал, оставляя место все новым и новым вопросам, на которые у Кристины не было ответов. Девушка отчетливо вспомнила О’Нила, изменившегося до неузнаваемости, испуг на лице доктора Хоффман, задалась вопросом, чем могла закончиться их история. Про себя девушка молилась, чтобы Юкико не причинили зла, надеялась, что у поехавшего работника «Мебиуса» осталась хоть капля разума и сострадания. Затем вспомнились Себастьян и Лили, которых Мейер так и не смогла найти. Как они? Живы ли? Кристина быстро отогнала невеселые мысли, рассудив, что если бы с Лили что-то случилось, то системе бы пришел конец. Другое дело Себастьян… Мужчина не раз показывал, что может справиться даже с самым страшным врагом, но что мешало ему натолкнуться на того, кто все же окажется сильнее? Кристина тихо покачала головой. Нет, Кастелланос жив, она уверена. Может, он даже нашел свою дочь и теперь усиленно думает, как им выбраться из этого ада. Из бокового коридора потянуло сквозняком. Холод заставил девушку поежиться, вернув ее к реальности. Кристина медленно поднялась, осматриваясь. Она не знала, куда ей идти и что делать дальше. Раньше цель хоть и казалась недостижимой, но хотя бы присутствовала, даруя веру в то, что все может закончиться хорошо. Теперь же девушка тонула в неизвестности, не зная, что может стать ее спасательным кругом. В душе родилось желание увидеть свою старую комнату, Кристина надеялась, что в родных стенах ей станет легче, и она сможет наконец привести мысли в относительный порядок, придумать план действий. Гранд отель вернулся к своему нормальному состоянию. Разрушающаяся система оставила на нем свой отпечаток в виде упадка и запустения, проявлявшихся все сильнее. Казалось, что пол прогнил еще больше, а мебель окончательно потеряла свой лоск, но без действия сил фотографа отель перестал быть порождением ночных кошмаров. Исчезли алые тона и пугающие фотографии на стенах, пропал сам дух этого места, которым наполнял его Стефано. Мейер вздохнула с облегчением. Пусть обветшалый вид комнат и вызывал приступы тоски, но они больше не пугали, заставляя сердце в груди биться израненной птицей. Кристина поднялась по лестнице, слушая скрип ступеней под ногами. Девушка настолько утонула в собственных мыслях, что не заметила, как ноги сами принесли ее к нужной комнате. Она уже без опаски открыла дверь и слабо улыбнулась, проходя внутрь. Взгляд зацепился за прядь волос и обрывок резинки на полу возле входа, которых она лишилась во время своего первого визита после начала трагедии. В голове всплыли воспоминания об окровавленном теле на кровати, настолько живые и подробные, что на миг девушке показалось, что она все еще видит то самое тело. Но его не было. Кристина сморгнула наваждение и подошла к окну. Пейзаж за грязным стеклом казался мрачным и даже зловещим: вывеска, что скрашивала это ощущение, теперь окончательно погасла. Девушка еще помнила о том, как по этим самым улицам еще не так давно ходили патрули, гуляли счастливые жители… Кристина тяжело вздохнула и отошла от окна, после чего села на кровать, подняв облачко пыли. Закрыв глаза, девушка постаралась сосредоточиться. Все ее мысли сводились к неизбежности конца и нелепости любых попыток сделать что-либо. Недавние события мелькали в голове беспорядочным узором, Мейер искала хоть что-то, за что можно зацепиться, чтобы двигаться дальше. Перед глазами как наяву всплыл образ Сайкса и его слова о найденном им способе выбраться. План «Б», которому не суждено воплотиться в жизнь. Совсем негаданно девушке вспомнились и слова про микрочип, который был вживлен каждому сотруднику «Мебиуса». Мейер аккуратно провела рукой по затылку – она не была частью компании, у нее не было чипа. Червь сомнения, поселившийся в сознании при первой встрече с темнокожим оперативником смог проторить себе дорогу к горькому осознанию, ушатом холодной воды вылившемуся на голову девушки. Плечи Кристины мелко затряслись, тишину комнаты нарушил тихий смех, начавший медленно перерастать в истерику. Она все поняла. Таких же наемных рабочих как она, в «Мебиусе» было немного. Даже Майк и Говард, ее друзья, проходившие с ней обучение, были частью постоянного персонала. Новичками, но все же. Кристина крепко задумалась, стараясь вспомнить тех, кто находился в схожей с ней ситуации. Осознание заставило заерзать на месте, девушка закусила губу и нахмурилась. Все наемники были как на подбор – люди, которые не имели за душой почти ничего и никого. Те, кого не стали бы искать. У Кристины была больная мать, которая и не заметила бы ее пропажи, да сестра, которая в силу возраста даже при большом желании вряд ли смогла бы что-то сделать. Мейер пока не понимала для чего, но ее использовали. Она это чувствовала. Возможно, таких как она «Мебиус» держал для своих экспериментов. В голове всплыл тот факт, что будущим жителям Юниона переписывали память, дабы избежать конфликтов со STEM; те, кто занимались обслуживанием, не проходили эту процедуру. Но опять все упиралось в чипы. Они были нужны для контроля, если верить сказанному Сайксом. Только после произошедшего Кристина поняла, что «Мебиус» не являлся тем, чем казался изначально, и то, что они изучали и чем занимались, должно было сохраняться в тайне. Чип мог обеспечить молчание сотрудников, которые рисковали не только работой, но и собственной жизнью. Но что тогда с пришлыми?.. «Они не собирались нас никуда отпускать. Может, заперли бы в системе и наблюдали за тем, как со временем меняется работа мозга. А может перестреляли бы, поставив лицом к стене… Даже если я выберусь, то живой покинуть лабораторию не смогу. Мне скорее пустят пулю в лоб, чем оставят в покое и забудут. Я стала свидетелем этого ада, и потому не могу просто уйти», - Кристина легла и закрыла глаза рукой. Одновременно хотелось плакать и смеяться, и девушка чувствовала, как сквозь нервные смешки прорываются всхлипы. – «Как я раньше об этом не подумала? Хотя, какая теперь разница, моя судьба была решена в тот день, когда я пришла в эту чертову компанию». Кристина долгое время лежала неподвижно и безучастно смотрела в потолок. Вместо выхода она в очередной раз убедилась, что скоро смерть придет и за ней. Девушка достаточно долго избегала холодную хватку костлявой, то и дело испытывая запас своей удачливости, но теперь этому пришел конец. Шансы вернуться к нормальной жизни, какой она была до «Мебиуса», сводились к нулю. Если она сможет выбраться из системы, то ее прикончат на той стороне, а если нет… вариантов было много, и девушка не знала, какой из них хуже. Она могла превратиться в монстра и пополнить нестройные ряды зараженных, а могла закончить изуродованным трупом в руках безумного фотографа. Либо, если ей повезет, могла дождаться, пока система не развалится на куски окончательно. Себастьян намеревался вытащить Лили отсюда, девочка была Ядром. А нет Ядра, нет и системы. Внезапно девушке стало весело от осознания своей беспомощности. Она снова мелко затряслась от смеха и поднесла руку ко рту, стараясь успокоиться. Столько времени Мейер неприкаянным призраком слонялась по этому безумному миру, а ради чего? Ради очередной порции нервов, благодаря которой и без того расшатанная психика была готова плясать тарантеллу? Ради устаканившейся мысли о том, что любые ее попытки, желания и мечты были лишь пылью, развеянной по ветру? Ради чего все это? Рывком Кристина села на кровати, и затем так же резко соскочила с нее, направившись к двери. Прийти сюда было не лучшей идеей. Она больше не могла оставаться в этой комнате, где все напоминало о работе и прежних временах, не хотела быть одна. Но единственной живой душой, которая бродила где-то рядом, был Стефано, и девушка гадала, насколько плохой идеей будет найти его. Мейер не представляла, как вести себя рядом с фотографом, который лишился всего того, что создавал с момента пропажи Ядра, лишился своих сил. Около лестницы блондинка притормозила, вспомнив о Майке. В прошлый раз она хотела попрощаться. Увидеть изуродованный труп было страшно, но какая-то часть ее хотела этого. Кристина только надеялась, что не та, в которую клещом вцепилась чужая сущность. И все же выбор был сделан. Девушка с трудом нашла нужное помещение. Она блуждала по отелю, будто открывая это место заново. От окружавшей ее тишины становилось не по себе, коридоры и комнаты казались незнакомыми, словно Кристина видела их в первый раз, хоть и узнавала некоторые из мест. Она то и дело с опаской оглядывалась, иногда боясь открыть очередную дверь, словно ожидая за этой дверью врага. Комната, в которой Кристина в прошлый раз нашла тело Майка, запомнилась ей почти такой, какой она предстала перед ее глазами теперь. На этот раз девушке было проще подойти ближе, ужасное зрелище больше не вызывало дрожи в теле и отторжения, из-за которого хотелось разрыдаться и закрыть глаза. Кристина остановилась в метре от стула с телом друга и уже было потянулась к завядшим розам, но ее пальцы так и не коснулись их. Девушка склонила голову и тяжело вздохнула. «Зачем я это делаю? Какой смысл?» Мейер снова посмотрела на изувеченное тело перед собой. Оно больше не ассоциировалось у нее с тем солнечным парнем, которым был Майк, не походило на него. Мешок с костями и плотью, не более. Кристина шмыгнула носом и сделала шаг назад. «Даже если я уберу розы, это ничего не изменит. Не вернет его. Тогда зачем? Глупо, так глупо…» Блондинка развернулась и быстрым шагом покинула комнату. Мысли путались, пойманные в паутину сомнений. Она могла привести мертвеца в порядок, выкинуть мерзкие цветы, накрыть тело белым покрывалом, даже сжечь, но это не имело никакого смысла. Эти действия не смогли бы даже потешить ее самолюбие и сделать ей легче, даже наоборот. Кристина шла, не разбирая дороги. Просто неслась вперед, не задумываясь о том, куда может прийти. Открыв очередную дверь, девушка встала на месте, как вкопанная. Кажется, сбывался худший из сценариев. Мейер сразу заметила Стефано. Мужчина сидел в кресле возле окна и смотрел куда-то вдаль. В одной руке он держал простую рамку с фотографией. Сейчас, среди всеобщего упадка, вдали от своих произведений, итальянец выглядел блеклой копией самого себя. Из него будто выкачали жизненную энергию, фонтаном хлеставшую до этого. - Вот и конец истории. Финал. Занавес, - голос мужчины звучал непривычно ровно и сухо, без присущих ему интонаций. Кристина, которая хотела тихо закрыть дверь и сбежать куда подальше, немного помялась на пороге, после чего зашла внутрь комнаты. Стефано мог выглядеть подавленным, но это не отменяло того факта, что он оставался опасным убийцей, который успел покромсать достаточно народа. Девушка не знала, на что Валентини был способен сейчас, а потому не хотела рисковать. Комната оказалась спальней. Кристина тихо подошла к кровати и села на край, сохраняя между собой и фотографом достаточное расстояние, чтобы в случае чего иметь хоть какое-то преимущество, если это слово вообще было применимо в ее ситуации. - С самого начала я натыкался лишь на непонимание, отторжение. Меня пытались изменить. Критиковали, стараясь вогнать в общепринятые рамки. Навешивали ярлыки. Ненавижу… - рамка в руках фотографа тоскливо затрещала и была отброшена в сторону. От удара стекло разбилось, осколки разметались по полу. – Это место казалось раем. Идеальный холст для художника. И свобода. Без критики и никчемного мнения узколобого и неблагодарного зрителя. Девушка попыталась рассмотреть фотографию, которую отбросил Валентини, но с ее места это не представлялось возможным. Кристина несколько секунд боролась с любопытством, после чего не сдержалась и тихо подошла к рамке на полу, затем вернувшись на свое место. Фотография разительно отличалась от того, что Кристина видела раньше. Черно-белое изображение не могло похвастаться пафосом или зрелищностью, которые были присущи работам фотографа, но оно пугало. Мейер долго смотрела на карточку, пытаясь разобраться, что конкретно она видит. - Ты была прекрасна в момент выстрела, - сказанное Стефано заставило Кристину вздрогнуть. От неожиданности девушка чуть было не выронила рамку из рук. – Смерть в человеческом обличье. Этот взгляд… Валентини повернул голову в сторону девушки, их глаза встретились. На лице фотографа на миг отразился восторг, быстро пропав. Кристина выглядела испуганным олененком, который случайно выбрел на охотников. Но с осознанием сказанного итальянцем ее лицо приобрело серьезный вид. Мейер нахмурилась, более не отводя взгляда. Страх будто испарился, стоило ей вспомнить о том злосчастном происшествии в театре. - Я хотела тебя убить. - Тебе почти удалось сделать из меня настоящий шедевр. Смерть – небольшая плата за подобную возможность. Кристина вовремя остановила себя, чуть не назвав Стефано психом. Девушка прикусила язык и крепче сжала рамку в руках. Валентини заметил ее и почти незаметно улыбнулся. - Раньше я был военным фотографом. До того, как понял свое настоящее призвание. Это фото особенное, миг моего перерождения. Первый раз, когда я смог заловить красоту смерти. Ту тонкую грань, - лицо Валентини стало мечтательным. Мужчина вспоминал прошлое, и это грело его душу. – За этот дар я заплатил свою цену. Стефано легко коснулся глаза под челкой. В тусклом свете комнаты Кристина не могла рассмотреть, остался ли жуткий объектив на месте, да и не особо хотела знать это. - Взрыв гранаты убил того солдата и лишил меня глаза. Врач сказал, что осколок все еще там. До сих пор иногда болит. Кристина еще раз взглянула на снимок в руках. Теперь она отчетливо видела, что на нем изображено. Теперь понимала, с чего все началось. - Это опасно? – Кристина отложила рамку в сторону и внимательно посмотрела на итальянца. Сейчас она не чувствовала в нем того сумасшествия, которого опасалась в прошлые встречи. Скорее перед ней сидел человек, лишившийся смысла в жизни. Валентини издал короткий смешок. - Может и так. Но я благодарен судьбе за тот день. Мейер не решилась спросить что-либо еще. Она переваривала полученную информацию, то и дело посматривая в сторону мужчины. Стефано снова повернул голову к окну и стал внимательно всматриваться в открывавшийся из отеля вид, словно ожидал увидеть там что-то важное. Отчасти Кристине было даже жалко этого человека. Скорее всего, до того случая он был нормальным, обычным, а взрыв лишил его рассудка, изменив навсегда. И осколок в глазу… Конечно, это не оправдывало тех зверств, что творил фотограф, но по-своему смягчало обстоятельства. Он был болен, и кто знал, можно ли ему помочь. В этом девушка чувствовала с Валентини некое родство. Чем дольше Кристина думала об этом, тем больше чувство жалости и скорби завладевало ей. Следуя порыву, девушка поднялась с кровати и, медленно подойдя к Стефано, обняла его. Простое действие, в которое она вложила все свое сожаление о судьбе этого человека, получилось осторожным: Мейер точно не знала, какую реакцию вызовет своим поступком. И тем смешаннее стали ее чувства, когда она ощутила чужие руки на своей спине. Кристина уткнулась в шею итальянца, чувствуя аромат его одеколона. Возможно, все происходящее было очередным витком безумия, родившегося под воздействием этого странного мира, но Мейер впервые за долгое время чувствовала покой. Ей было хорошо.