oxygen

love is not over

Шаг. Второй. Намджун скользит руками под его фартук. Вдох. Выдох. Сокджин спиной чувствует чужое сердцебиение. Намджун становится слишком смелым, лезет к старшему везде и всюду. В комнате ожидания, за кулисами, прямо перед выходом на сцену, иногда даже на сцене. Они заметно становятся ближе друг к другу, но никому ничего не объясняют. Никто ничего и не спрашивает, все и так понятно. Хосок прочищает горло, чтобы на него обратили внимание и зовет на сцену, настаивая, чтобы они поторопились. Намджун еще долго будет сверлить его взглядом, когда окажется, что он зря прервал их. Юнги поддакивает, говорит, что их нежному выступлению не нужен их затраханный вид, и Сокджин пытается пнуть младшего, но не дотягивается. Всем и так все ясно, и что не могло быть по-другому – тоже ясно. Кажется, будто один Сокджин все еще не может поверить в происходящее. Он боится, что однажды все закончится, словно сон, а он просто проснется, и рядом не будет никакого Намджуна. Холодный пот прошибает каждый раз, когда они отходят далеко друг от друга на сцене во время выступлений. Ему будто бы даже сложнее, чем все еще искусственно дышавшим Юнги и Хосоку. Намджун все видит. Он не знает, как вылечить этот страх, поэтому старается все время быть рядом, хотя по-другому они все равно и не могут. Он не боится за себя, ему страшно за Сокджина. Ему стыдно перед ним, совестно просить чего-то. Он просто сжимает его в объятиях каждый раз все крепче, надеясь, что когда-нибудь Джин ему поверит до конца. Потому что Рэпмон чувствует, что ему не верят. Он и сам бы не смог так быстро. Каждый раз такая близость и влюбленность лидера кажется Сокджину напускной, вымученной, словно у него нет выбора. Так и есть: у обоих нет выбора. Они не не могут друг без друга. Они просто не могут друг без друга дышать. Сокджин сомневается, можно ли назвать это любовью, все чаще задумываясь, не односторонние ли его чувства. Даже когда Намджун ластится как кот, не стесняясь младших. Даже когда целует снова и снова, с каждым разом все трепетнее, чтобы не испугать. Даже когда шепчет «я с тобой», но никогда не продолжает таким, казалось бы, простым «я люблю тебя». Джина трясет, когда лидер сжимает его запястья. И он почти верит в искренность Намджуна, когда тот поступает с ним слишком нежно, как с хрустальной бабочкой. - Когда ты уже мне поверишь? Сокджин качает головой. Он не знает ответа на вопрос. Но он позволяет целовать себя, позволяет ласкать свое тело, позволяет раздевать себя каждую ночь. Он позволяет ладони Намджуна закрывать ему рот, когда тот нависает над ним своим полыхающим от желания телом. Он не позволяет слезам катиться по щекам, но они не слушаются. Намджун ловит соленые дорожки губами, словно пытаясь забрать себе всю боль Джина. И в такие моменты Сокджин ему верит. Забывается на секунды и верит искренне, Намджун не может не почувствовать этого. - Я бы давно сбежал отсюда, если бы хотел. Намджун чувствует его улыбку у себя на шее, и кожа больше не становится влажной из-за чужих слёз. Сокджин верит.