Kingsman College

Харт плохо помнит, как добирался в тот вечер домой. Он приходит в себя только на следующее утро, уже в собственной гостиной, свернувшись клубком на диване с мистером Пикулем в объятьях. Старый пес терпеливо лежит рядом и внимательно смотрит, как его человек часто моргает, фокусируя взгляд на противоположной стене. Часы над кухонным дверным проемом сообщают Гарри, что сейчас около шести утра, но в окно уже бьет тусклый солнечный свет, вызывающий резь в глазах и усиливающий стремительно возвращающуюся мигрень. Рядом с диваном на полу, в россыпи бумаг, валяется раскрытый портфель. Судя по количеству документов, все необходимое из школы он смог донести до дома целиком. На деревянном журнальном столике одиноко лежит разрядившийся мобильный телефон. Воздух в закрытом непроветриваемом помещении тяжелый и теплый. От боли Гарри тошнит. С тихим стоном перевернувшись на спину, Харт отпускает мистера Пикуля и переводит пустой взгляд на потолок. Шершавая поверхность дивана под ним неприятно теплая, хочется с нее подняться, но Гарри опасается делать это резко, ощущая периодически подкатывающий ком в горле. Тем временем, мысли в голове не торопятся выстраиваться в хронологическом порядке, но вчера был паршивый день, это не вызывает сомнений. Гарри даже очень размыто, но помнит почему. Медленно приняв сидячее положение, он автоматически оценивает самые незначительные последствия минувших событий. Его пиджак и рубашка оказываются безвозвратно испорчены собачьей шерстью и смяты, после тревожного сна в неудобной позе, а тело ломит, напоминая, что в его возрасте, такое попустительское отношение к нему непростительно. Аккуратно поднявшись на ноги и скинув одежду на кресло возле камина, Гарри надевает старое поло и, выпустив суетившегося пса во двор, сам выходит на крыльцо, даже не обувшись. На улице холодно, ледяные порывы осеннего ветра вызывают мурашки, но зато головная боль и тошнота отступают. Чуть ежась, Харт проводит ладонью по спутанным волосам, приглаживая растрепавшуюся прическу, и щурится, вглядываясь в конец улицы. Жилой район Бата пока что спит, но вечером тут будет многолюдно из-за желающих отпраздновать День Всех Святых. Гарри очень хочется спрятаться где-нибудь к этому моменту. Он не готов сталкиваться с чужой радостью в своем нынешнем состоянии. Вдалеке слышится тихий рокот машин из центра, и Харт невольно начинает прикидывать, сколько будет стоить вызвать в это время суток кэб до Лондона. Эти несвязные мысли помогают расслабиться. Мигрень окончательно не проходит, но сознание постепенно становится все более ясным, и вот он уже мерзнет в раздумьях о произошедшем минувшим вечером. Перебирая голыми пальцами ног по шершавой поверхности деревянных досок на крыльце, Гарри еле заметно перекатывается с пяток на носки, чтобы чуть согреться, но нервно одергивает себя и вновь неподвижно застывает. Этот жест невольно вспоминается в исполнении Анвина. К сожалению, Харт обладает отличной памятью, которая еще ни разу его не подводила, несмотря на возраст. Все же, тот случай в Кентукки сильно подкосил его морально и психологически. Сильнее, чем последующая трехмесячная кома. Несмотря на все логические доводы окружающих, Гарри никак не мог до конца снять с себя ответственность за случившееся. После теракта, очнувшись в больничной палате, он узнал, что находился там три месяца, а вот половина его студентов уже больше никогда не придет на лекции и не закончит университет. Физические повреждения мало его волновали, не считая остаточной боли в правом виске, но и та была связана больше с психосоматикой. В конце концов, любая мигрень проходила, шрам стал привычен, а вот одна из матерей погибших студентов, цепляющаяся за его плечи с криками «Почему вы, а не мой Майки?!», всплывала в воспоминаниях до сих пор. Гарри не смог ответить ей тогда, и даже сейчас продолжал задаваться тем же вопросом. Почему он? У него уже давно не было живых родственников, семью он так и не создал, так что над смертью старого профессора вряд ли бы стал кто убиваться. Жалко было бы лишь мистера Пикуля, но о нем обязательно позаботился бы Мерлин, Гарри в этом уверен. Он бы с радостью поменялся местами с любым из двухсот восьми жертв. Только вот жизнь не продуктовый талон в супермаркете, который можно было так легко отдать другому. Новый порыв ветра срывает последний пожухлый лист со старого дерева напротив крыльца и уносит его куда-то на соседский участок. Еще спящая улица напоминает Гарри картинку из какого-то шаблонного постапокалиптического фильма, где он, стоящий в холодных лучах осеннего солнца в старой футболке, чувствует себя несуразным героем, единственным выжившим после неизвестной катастрофы. Впервые за несколько десятков лет хочется закурить, хотя вредная привычка давно была оставлена в прошлом. Будь он в Лондоне, то возможно, дошел бы до табачного магазина через две улицы от его прошлого дома, но в Бате для этого нужно идти в самый центр. Поэтому Харт лишь сует руки в карманы и не сдвигается с места ни на дюйм, наблюдая за гуляющим в блестящей от росы траве мистером Пикулем. Пес делает еще один круг по лужайке и, замерзнув, возвращается в дом, оставляя Гарри стоять во дворе в одиночестве. Немного помешкав, Харт тоже направляется внутрь. Через час он снимает закипающий чайник с плиты и заваривает себе чай не слушающимися от холода пальцами. Кожа на руках покраснела и потрескалась, но все ощущения все равно будто неполные и тусклые. Теплый терракотовый свитер крупной вязки не согревает, хотя, скорее просто отмороженные конечности временно потеряли свою чувствительность. Гарри сидит за кухонным столом некоторое время, обхватив ладонями теплую кружку с дымящимся пряным напитком, и прислушивается к собственному состоянию. Кажется, он и правда содрал слишком старый пластырь одним рывком. Его немного пугает собственное спокойствие. Харт испытывает слабое, притупленное чувство вины за то, что не страдает за все тех погибших молодых людей. Погибших не по его вине, хотя он и не может до сих пор полностью это принять. Столкновение с прошлым было мучительным, но… не смертельным. Гарри приходится признать и это тоже, несмотря на всю болезненность ситуации. Он медленно собирает себя после вчерашнего по кусочкам, и понимает, что старая чашка была надколота изначально, но так и не разбилась вдребезги. Он оказался намного сильнее, чем думал. Прикрыв глаза, Харт задумчиво поворачивает кружку в своих ладонях дважды по часовой стрелке и один раз против. Наказывать себя дальше за случившееся год назад он больше не в состоянии. Гарри задумчиво проводит большим пальцем по одной из ранок на треснувшей коже левой руки, чуть надавливая. Тонкая корка слезает, но крови уже нет. Возможно, время лечит, и это единственное объяснение. Он больше не нуждается в лечении своей старой раны, хотя давить на нее все еще больно. Отпивая чай маленькими глотками, Харт морщится, когда обжигает язык, и отправляется обходить дом, перемещаясь в компании мистера Пикуля из комнаты в комнату. Он старательно зашторивает окна, запирает дверь, отключает дверной звонок. Немного подумав, оставляет домашний телефон работать и ставит мобильник на зарядку. У него есть начатая бутылка виски. И еще не открытый скотч, из того супермаркета, где некогда его чуть не сбил тележкой Эггси. Гарри захватывает спиртное из кухни, собирает в стопку свои любимые книги, берет пару подушек и направляется в ванную. Там он устраивается на полу вместе с мистером Пикулем и готовится к самой длинной ночи Хэллоуина в своей жизни. В итоге, это хорошее время, чтобы встретиться со своими кошмарами и отпустить призраков прошлого. Харт отпивает виски прямо из бутылки и прикрывает глаза, думая о том, что живые ученики беспокоят его намного больше, чем мертвые.

***

В понедельник пары британской литературы стоят в расписании только у средних классов, что на самом деле приносит Гарри скрытое облегчение. По прошествии двух дней он был все еще не готов встречаться с Анвином. К счастью, тот, видимо, тоже не горел аналогичным желанием и от того не попадался ему на глаза, хотя считать себя причиной чьего-то прогула было так же неприятно. Выходные Харта, благодаря молодому человеку, прошли мучительно, и начало рабочей недели чуть ли не впервые казалось таким долгожданным, пускай и лишь потому, что сулило конец душевным терзаниям. Было трудно оценить, насколько успешно Гарри удалось разобраться с собственными проблемами, спиваясь в компании своей собаки в запертом доме, но это были его проблемы, а не Эггси. Винить подростка в своем травматическом состоянии Харт просто не мог. Тем не менее, поведение Анвина оставалось по прежнему возмутительным. Вспоминая об их разговоре, Гарри все еще ощущает притихший, но не угасший гнев с не до конца улегшимся в душе недовольством, и ничего не может с этим поделать. Обижаться на ребенка низко, он это знает, но шантажировать учителя ради получения личной информации – тоже. Они оба стоят друг друга, и при мыслях об этом Гарри невольно кривит губы в усмешке, поправляя на шее галстук. Он наверняка выглядит измотанным, хотя старается скрыть собственную усталость. Понедельнику сопутствуют неприятная слабость и недомогание, что наводит на мысли о начале зарождающейся простуды, которая неизбежно приходила в этом сезоне почти к каждому. Дети на его уроках были не менее сонные и тихие, но это скорее являлось просто последствиями бурно проведенных праздников. Заходя в аудиторию, Гарри испытывает несвойственную ему нервозность, от чего приходится прикладывать усилия, чтобы собраться перед началом занятий. Пары идут одна за другой. Харт читает, медленно измеряя шагами кафедру, выводит каллиграфическим почерком новую информацию на доске, сдержанно смеется со школьниками, поддерживая обсуждения. Он ждет, когда по больному ударит кто-то другой. Но ничего не происходит. К середине дня становится ясно, что, как минимум, сегодня информация об инциденте в Кентукки дальше Анвина не ушла. Гарри немного удивлен, и это удивление можно назвать в какой-то мере приятным. Хотя, он все еще злится. Несмотря на отложенную бурю, проблем ничуть не уменьшилось, а вопросов о поведении и мотивах Эггси и вовсе стало больше. Если в пятницу Гарри хотел думать о чем угодно, лишь бы не о своем проблемном ученике, то сегодня ему было необходимо решить очень многие моменты, касаемые Анвина, не смотря на собственное нежелание. Дело было даже не столько в нем самом и их личных конфликтах, сколько в том, что возможная реакция студентов на историю с терактом могла нарушить покой школы и принести проблемы не ему одному. Харт позволил бы себе, при желании, сколько угодно тянуть время, в надежде уберечь Эггси от последствий собственной глупости, но до тех пор, пока это не касалось других учителей. К тому же, он изначально не был обязан опекать этого мальчишку. При мыслях обо всем этом, Харт испытывает смешанные эмоции, вышагивая по школьным коридорам в сторону учительской. Почему-то придерживаться с Эггси четких отношений «учитель-ученик» никак не удавалось, а размышлять на эту тему не хотелось категорически, особенно после выматывающих выходных. Пока что, стоило подробнее обсудить ситуацию с Мерлином, и узнать больше о семье Анвинов у Персиваля. Возможно, что-то важное ускользает от его внимания. Или же, Гарри старательно избегает неудобных ему тем для размышлений… Но все это становится неважным, так как до кабинета Мерлина Харт так и не добирается. Проходя по смежному с кафетерием коридору, Гарри обращает внимание на стайку взволнованных школьниц, обеспокоенно шумящих рядом с окном. Девушки что-то пытаются разглядеть сквозь стекло во внутреннем школьном дворе, и Харт невольно притормаживает, не в силах пройти мимо из собственного любопытства. Подойдя ближе, он довольно быстро обнаруживает, что привлекло внимание детей. Какое-то мгновение, Гарри не может определить, что это конкретно, но после стремительно вылетает через внутренние двери на улицу. Снаружи его встречает поток морозного воздуха, который коварно забирается под пиджак за считанные секунды, но Харт не обращает на это внимания. Во внутреннем дворике школы никого из учеников нет, лавочки вокруг большого фонтана, который он видел в самый первый день, пустуют. Недолго думая, Гарри, не сбавляя скорости, взлетает на бортик. Вода ледяная, от чего ноги на мгновение сводит, но подобное не способно остановить бывшего военного, так что Харт продолжает двигаться, пробираясь в самую глубь. Его повсюду окружают столпы брызг, которые летят прямо в глаза, от них ничего не видно вокруг, а одежда за считанные секунды становится мокрой. Гарри совершенно не помнит, как устроен механизм фонтана, поэтому, когда из одного из отверстий в воздух поднимается струя воды, она больно ударяет его прямо в плечо, заставляя пошатнуться. В голове мелькает мысль, что он очень удачно оставил очки в аудитории, потому что те тут бы точно не выжили. Помогая себе руками, Харт разгребает воду вокруг себя и, наконец, добирается до истошно визжащего мокрого комка. Пищащий и отчаянно бултыхающийся неопознанный объект на деле оказывается перепуганным щенком с забавной приплюснутой мордой. Гарри даже знает эту породу, но сейчас ему немного не до этого. Щенок дрожит и льнет к его груди, пока Харт пытается на ходу распутать завязанную на его шее веревку и неловко покачивается, преодолевая сопротивление воды с каждым шагом. Кто-то старательно привязал к ошейнику камень, от чего бедное животное и не могло выбраться из фонтана самостоятельно. Перевалившись через бортик, Гарри раздраженно отбрасывает самодельное орудие убийства в сторону, и одной рукой стягивает с себя насквозь мокрый пиджак, нормально двигаться в которым просто невозможно. Адреналин в крови пока что не успел утихнуть, так что у него есть время добраться до теплого помещения прежде, чем все тело скует холод. Оказавшись на суше, Харт обнаруживает, что все это время у него были зрители в лице столпившихся в дверях школьников, которые взволнованно перешептывались, наблюдая за тем, как промокший Гарри направляется к ним вместе со своей ношей. Спасенный щенок вызывает новый поток писка среди детей, но Харт не намерен продолжать развлекать толпу. – Господа, уроки не окончены. Попрошу вернуться вас в свои классы, – холодно чеканит Гарри, игнорируя стекающие с волос капли воды. Ему самому стоило бы сейчас направиться на занятия, но пока что он не представляет себе, где так быстро найти сухую одежду. На выручку приходит вовремя подоспевший Мерлин. Мужчина врывается в образовавшееся столпотворение на крыльце, уверенно раздвигая учащихся в стороны. – Звонок уже был, рекомендую вам поспешить, – суровый голос завуча приводит школьников в себя, и те начинают с неохотой разбредаться. Мерлин быстро окидывает ввалившегося в коридор Харта оценивающим взглядом, вздрагивая от звуков капающей на пол воды с его одежды, а потом замечает дрожащего щенка и мрачно вздыхает. – Как ты? – Освежающе, – огрызается Гарри, встряхивая мокрыми волосами, пытаясь таким образом откинуть челку назад. Продолжить ему не дает новый шум в коридоре. – Эггси, стой! – Это Джей Би! Гарри вздрагивает, когда появившийся из ниоткуда Эггси практически влетает в него, не задумываясь о том, что Харта в пору выжимать вместе с одеждой. Взволнованный подросток вырывает из его рук трясущегося щенка и нервно прижимает к своей толстовке, по которой моментально расползается влажное пятно. На Анвине буквально лица нет – он бледен, пухлые губы предательски подрагивают, а и без того большие глаза кажутся вовсе огромными от испуга. Чуть поодаль нервно топчется на месте Роксана, которая явно пыталась удержать друга от необдуманных действий, и на которую уже вопросительно поглядывает Мерлин, требуя объяснений. А вот Гарри даже не удивлен. – Ему нужно домой, он весь мокрый… – дрожащими пальцами Эггси бережно гладит мопса – Харт наконец вспоминает, что это за порода, – и запрокидывает голову, утыкаясь в Гарри лихорадочно блестящим взглядом. – Мистер Харт, вы весь мокрый… Гарри лишь повторно вздрагивает, ощущая собственной кожей резкий контраст от тепла, который исходит от, все еще стоящего слишком близко, Анвина. У мальчишки, видимо, шок. – Мистер Анвин, это ваша собака? – Мерлин быстро ориентируется, пытаясь как можно скорее собрать информацию о произошедшем. Он теснит Эггси от Харта, переводя внимания на себя, толкая застывшего в растерянности друга в плечо. – В общем кабинете есть полотенца. Я отправлю Персиваля на замену. Харт выдыхает, приходя в себя будто после глубокого сна, и, коротко кивнув, разворачивается в сторону кабинета педагогического состава. На него накатывает усталость и холод, поэтому он рад коротким указаниям Мерлина, и даже не хочет над ними думать. К тому же, помимо прочего, в районе плеча начинает медленно возникать тянущая боль, и Гарри надеется, что рядом с полотенцами обнаружится и аптечка.