***
Рождение брата Чонгук воспринял спокойно. Когда Чимин еще был беременным, Чонгук настороженно спросил будет ли папа любить его по прежнему сильно, потом обнял его живот и прошептал, что очень ждет братика и будет его любить, ведь он все, что осталось у них от классного хёна. Чимин тогда очень удивился осведомленности сына, но Джин раскололся, что это он рассказал Чонгуку об отце малыша, ведь тот очень скучал по нему. После рождения брата Чонгук часто присматривал за ним и вообще всячески помогал Джину с детьми. Хотя бывали у Чонгука периоды, когда он тоже уставал от детворы, взбрыкивал, психовал и запирался в своей комнате, стремясь к одиночеству. Джин в такие моменты его не трогал, давая время ему отдохнуть, и ворчал на него лишь за то, как именно Чонгук окружающим показывал, что устал. Ведь можно спокойно сказать об этом, а не психовать и хлопать дверью. Обычно истерики Чонгука заканчивались до прихода Чимина и он, как ни в чем не бывало, ластился к папе, выпрашивая ласку и поцелуи. Джин не рассказывал Чимину об истериках Гука, а тот этим пользовался по полной, все чаще закатывая концерты дедушке. Но всему всегда есть предел. Примерно пару недель назад, когда Гук пришел из школы, Джин попросил присмотреть его за детьми, а сам хотел сбегать в аптеку, так как у Чангюна поднялась температура, а дома жаропонижающие закончились. До этого он весь день стоял у плиты, готовя еду на всю семью и на друзей — гостей, которые уже все время проводят в их доме, такие как Кихен и Хёнвон. Часто проверял самочувствие Гюна, да и Юн был плаксивым, тоже мог заболевать. В общем, день у Сокджина был сегодня нервным. И когда ему восьмилетний внук в уже своей обычной наглой манере ответил, что он занят и у него куча своих дел, Джин не выдержал и впервые отчитал и отругал внука. Чонгук слушал дедушку, понурив голову. Джин все высказал Гуку и поспешил к сыну, который плакал, пылая от температуры. Джин, укачивая ребенка, набрал номер Тэхёна и попросил того купить все необходимое. Тэхён прибежал с лекарствами через пятнадцать минут. Он как раз направлялся к ним и после звонка Джина зашел в аптеку и купил лекарства, от которых Гюну стало легче. К вечеру и у Юна поднялась температура, но Джин быстро ее сбил. Чонгуку было стыдно перед дедушкой и он попросил прощение у Джина, и тот ответил, что простил его. Только больше не просил Гука сидеть с детьми, как тот ни просился, и сам стал ему меньше уделять внимания, что сильно задело Гука, который это самое внимание очень любил. Раньше Джин всегда гладил старшего по волосам, целовал, обнимал, общался с ним и расспрашивал обо всем, смеялся вместе с ним и накладывал ему самые лучшие кусочки. А сейчас всего этого нет. Джин все свое свободное от домашних дел время посвящал младшим детям, а на старшего не обращал внимание, как казалось Чонгуку. Это продолжалось целую неделю, и Чонгук плакал в подушку и не знал, что ему делать. Ему очень не хватало внимания Джина, и Гук понял, что своим поведением очень обидел дедушку, который устает намного больше него. Гук боялся обратиться за советом к папе, так как не хотел упасть в его глазах из-за своего ужасного поведения. А вдруг Чимин его разлюбит и тоже прогонит от себя? Гук этого панически боялся и он обратился к Намджуну. Тот спокойно его выслушал, потрепал по голове и ласково улыбнувшись, посоветовал внуку не ждать пока Джин позовет его на помощь, а самому помогать без напоминания. Намджун знал об этой ситуации, так как Джин жаловался только ему на внука. Но сам Намджун, кроме как выслушать и утешить, ничем не мог помочь им, ведь он все время пропадал на работе. Хотя Чимин давно говорил Намджуну бросить работу и наконец-то пожить с семьей, а не с сослуживцами, но разве привычки меняются так быстро? Правда, Намджун все чаще и чаще задумывался об этом, особенно когда любимый Джин плакал от будничной усталости. И надо нанять прислугу, чтобы они убирали дом и готовили еду. А Джин будет заниматься только детьми. Намджун озвучил эту идею мужу и тот, как и ожидалось, отказался от нее. Но потом подумал и согласился. Это ж сколько времени свободного у него появится! На следующий день после этого разговора, выпроводив всех из дома, Джин прибрал в доме и собрался идти за продуктами, только вот с двумя маленькими детьми это будет тот еще аттракцион. Морально подготовившись к предстоящему испытанию, Джин прошел в детскую, где на удивление была тишина. Открыв дверь, Джин наблюдал, как Чонгук вместе с Чангюном наводят порядок в детской и собирают разбросанные игрушки. Юнджи лежал в манеже и дрыгал ручками и ножками. Джин прошел в комнату и улыбнулся детям. — Котенок, я думал ты спишь. Каникулы у тебя все-таки, нужно отдыхать пока есть такая возможность. — Дедуль, я выспался. Решил вот мелкого учить собирать игрушки, разбрасывает то он их быстро, а собирать не любит. — Молодец, — Джин взъерошил Чонгуку волосы, а тот чуть не замурлыкал от долгожданной ласки. Омега подошел к Юнджи и взял его на руки. — Ну что, малыш, мне нужно сходить за продуктами, пойдешь со мной? — Дедуль, я посижу с малыми, а ты иди в магазин. Сам ты быстрее вернешься, чем с ними. — Точно? У тебя никаких дел нет? Чонгук закивал, забирая братика из рук Джина, и поцеловал ребенка в щечку. Джин улыбнулся Гуку, радуясь такому счастью, а потом поцеловал его в щеку и обнял. — Хорошо, спасибо тебе, Гуки. Я быстро, туда и обратно, а потом мы погуляем. Сердечко у старшего ребенка трепыхалось, как пойманная птичка в руках. Он был счастлив, что дела с дедушкой налаживаются. Чонгук обнял крепче Юна и позвал к себе Чангюна, направляясь в гостиную, чтобы посмотреть любимые мультики. Гюн, как щеночек, ходил за старшим и выполнял все, что тот его просил, чем часто пользовался Джин. С покупками старший омега вернулся быстро, и Гук на руках с Юном и в сопровождении Гюна, направились на кухню, рассматривать покупки. Джин дал Гуку коробочку с фруктовым мороженым и тот съел лакомство, делясь с Чангюном, так как целую порцию мелкому нельзя. Пока дети расправлялись с угощением, Джин позвонил в агентство по найму прислуги и рассказал вежливому сотруднику о своих желаниях и требованиях к работникам. Ему пообещали подобрать подходящие кандидатуры и направить их завтра к ним домой для собеседования. Замечательно, подумал Джин, завтра у Намджуна выходной и он поможет ему определиться с кандидатурами. В это же время в компании Чимин готовился к совещанию, на которых сотрудники презентуют свои окончательные проекты. Он собрал документацию, необходимую для этого совещания и направился в кабинет к вице-президенту, чтобы тот подписал некоторые документы. Завидев его, секретарь Хосока вышел из-за своего стола и, поклонившись исполнительному директору, прошел следом за ним в кабинет и присел на свое место. Обычно Чимин останавливался перед столом вице-президента и передавал ему документы через стол. Обычно. Но не сегодня. Сейчас он прошел к Хосоку за стол и, встав рядом с ним по правую руку, положил на стол документы и спокойным тоном сказал: — Вице-президент, нужна Ваша подпись здесь, — он показал пальчиком где именно и сразу же убрал свою руку, давая возможность вице-президенту поставить свою размашистую подпись, — и здесь, — положив свою ладонь на его руку, держащую ручку, он отодвинул ее и, перевернув быстро страницу, «случайно» провел своей рукой по руке Хосока, приглашая поставить еще одну подпись. Со спокойным лицом он проделал эту манипуляцию еще пару раз, а потом, забрав документы, поклонился вице-президенту и не спеша вышел из его офиса, ощущая спиной взгляды. Это на первый взгляд Чимин был спокоен, но выйдя в приемную, он облокотился о стол секретаря и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение. Он услышал, как секретарь вернулся на свое место и омега направился в конференц-зал. Пока Чимин ждал лифт, к нему присоединились вице-президент и его секретарь, который держал в руках несколько папок с бумагами. Зайдя в лифт, Чимин встал так, чтобы ему было видно Хосока и когда он поймал его взгляд на себе, то лучезарно улыбнулся ему. Красивый Чимин, улыбающийся ему своей яркой и теплой улыбкой, смутил Хосока и тот отвернулся от него, скрывая еле заметный румянец на щеках. А вот секретарь заметил все, хотя должен был смотреть в пол. Во время презентаций Чимин часто смотрел на Хосока, а тот был молчаливым, тем самым давая лишний повод Чимину обратиться к нему. После очередного нежного «А что вы думаете по этому поводу, вице-президент?», Хосок пришел в себя и сосредоточился на сотрудниках и их презентациях, лишив тем самым Чимина возможности обращаться к нему. А тот и не был против, в свою очередь погрузившись в размышления, бессознательно что-то рисуя на бумаге и улыбаясь своим мыслям. Теперь Хосок часто смотрел на задумавшегося исполнительного директора и откровенно любовался им. Секретарь, увидев эту картину, и заметив, как сотрудники таращились на недопарочку, громко закашлялся, чем вывел всех из оцепенения. Все присутствующие в конференц-зале вернулись к работе и плодотворно поработали. Вечером, собравшись домой, Чимин подошел к двери и услышал как его секретарь с секретарем вице-президента обсуждают сегодняшнюю презентацию и как последний с восторгом рассказывает как кто-то кому-то улыбнулся и кто-то на кого-то постоянно смотрел. Сплетники. Чимин открыл дверь и вышел в приемную. Он передал своему секретарю документы и попросил их подшить и сдать в архив, а также перенести завтрашние встречи с утра на вторую половину дня. А потом обратил внимание на взгляды обоих секретарей, которые смотрели на него с обожанием. Он переводил взгляд с одного на другого и не мог поверить, что всегда строгие, суровые и собранные секретари ведут себя как фанючки, увидевшие своего любимого айдола. — Что? В чем дело? Что с вами? — Чимин на всякий случай отошел от них на пару шагов. Секретари стали одновременно эмоционально что-то ему рассказывать, но Чимин ничего не понял и, замахав руками, закричал: — Стоп! Стоп! Полегче и потише! Я ничего не понял! Говорите по одному. Секретарь Хосока, высокий худосочный с невзрачным лицом, но рыжими волосами, бета, прошел к двери, выглянул в коридор, а потом закрыл ее и вернулся на прежнее место. — Простите нас, исполнительный директор. Я не смог сдержать радости после сегодняшних событий и решил поделиться со своим другом. Я так рад, что вы наконец-то решили завоевать нашего неприступного вице-президента! — Секретарь Ли, вы что себе позволяете?! — Простите, пожалуйста, исполнительный директор! — Секретарь кланялся Чимину в пояс, выражая тем самым ему глубочайшее почтение. — Я очень люблю вице-президента как сына и давно мечтаю, что он перестанет носить траур по своему горячо любимому мужу и будет счастлив с Вами. Мы Вам тоже сочувствуем и приносим свои соболезнования в связи со смертью господина Мина. Мы до сих пор его оплакиваем и вспоминаем каждый вечер. Но… вы с вице-президентом идеальная пара. У меня сердце кровью обливалось каждый раз, когда я видел, что он Вас отталкивал и не смотрел в Вашу сторону. И сегодня Вы порадовали наши шипперские сердца своей активностью в сторону вице-президента и мы решили Вам помочь в этом нелегком деле. Чимин на протяжении этой речи то бледнел, то краснел от злости. Какие нахалы! Лезут куда их не просят. Он уже даже подумал о том, чтобы уволить их обоих, но потом с сожалением понял, что без них, как без рук. А потом его внимание привлекло незнакомое слово и обещание помочь. — Какие у вас сердца? И с чем вы мне собрались помогать? — Мы являемся вашими шипперами с первого же дня, как вы пришли в компанию стажером. Нам было тяжело, но мы верили в вас как в пару и мы хотим помочь Вам в завоевании вице-президента. Пока секретарь Ли это говорил, а секретарь Чимина поддакивал ему с не менее счастливой улыбкой, Чимин вбил в телефоне непонятное ему слово «шипперы» и с удивлением читал определение. Ого! Вот это новости! — Исполнительный директор, я понимаю как мы сейчас выглядим в Ваших глазах, но позвольте все же Вам помочь. Вот расписание вице-президента на завтра, на этом мероприятии и на вот этом Вы завтра легко сможете с ним пересечься. А послезавтра у него День рождения и я могу Вам помочь с подарком и прочей организацией. Точно! День рождения Хосока! Чимин знал, когда у него день рождения, но честно признаться, забыл о нем. В прошлом году они не праздновали, так как он был в это время в Америке, а Юнги заперся в своей студии. Да и день рождения Юнги отпраздновать не удалось… — Хорошо, я буду благодарен вам за помощь, только чтобы об этом никто не знал. Мне не нужны слухи и сплетни в компании. Завтра на первое мероприятие я не планировал приходить, так как мне нужно навестить Че Хёнвона в больнице, он должен родить со дня на день. А вот на второе могу не успеть, так как у меня завтра свои встречи назначены. Верно, секретарь Чхве? — Если Вы мне разрешите, то я внесу несколько поправок в Ваш график, чтобы его немного разгрузить. Смотрите, завтрашние две встречи я могу сам провести, так как там нет ничего сложного и я просто озвучу им Ваши поправки и предложения. А они только через неделю привезут документы Вам на подпись, если со всем согласятся. А встречу с господином Ли я перенесу на послеобеденное время и ему будет удобно, и вы успеете из больницы приехать. Таким образом, у вас останется время на то, чтобы посетить званый ужин в доме господина Кима, куда вы, кстати, тоже были приглашены вместе с вице-президентом. — Хорошо, давайте так и сделаем. — Чимин нисколько не обиделся на Хосока за то, что тот не уведомил его о пригласительном. Они с самого начала договорились о том, что Чимин не будет посещать все деловые и званные ужины, а только самые важные для компании. Но в этот раз он не откажется от приглашения. — Секретарь Ли, расскажите мне как обычно празднует свои Дни рождения вице-президент? — Никак. В компании этот день оплачиваемый выходной для всех. Вечеринок он не любит. Года два назад господин Юнги все равно устроил ему сюрприз-вечеринку. Я помогал ее организовывать, но особого восторга у вице-президента она не вызвала. Наверное, потому что муж ему постоянно делал такие сюрпризы, но тогда это было весело. Так же я помню, что раз праздновали в ресторане, но, опять же, это было с мужем. После его смерти вице-президент перестал праздновать свои Дни рождения. — Понятно. Я тоже не любитель всех этих вечеринок с незнакомыми людьми. Я вначале подумал о семейном ужине у меня дома, но вице-президент всегда отказывается садиться с нами за стол. Я догадываюсь почему, но не буду это озвучивать. У вас есть ключи от его дома? Замечательно, тогда подготовьте все для ужина на двоих у него дома. Легкие вкусные блюда на его вкус, я уверен вы лучше знаете, что ему нравится. Без спиртного, пожалуйста. И без прислуги. Не хочу, чтобы он кричал на меня при свидетелях. А что же мне ему подарить? — Себя! — Чимин покраснел от такого заявления и хотел уже отчитать бестактного бету, но увидел как его всегда строгий секретарь щипает за бока провинившегося и зло шепчет ему о том, что тот сошел с ума. А ведь взрослые уважаемые люди! Чимин засмеялся, прикрывая рот ладошкой, и наблюдал за возней старших. Такие смешные. Секретарь Ли вновь стал кланяться выпрашивая прощение, но Чимин махнув ему рукой задумался над подарком. Что можно подарить богатому человеку, которого больше ничего в жизни не интересует? Обговорив с секретарями детали предстоящего вечера и отказавшись в помощи с подарком, Чимин направился домой. От Чонгука Чимин узнал, что Хосок уехал десять минут назад и что он привез одежду и прогулочную коляску для Юнджи, новую крутую игру для Чонгука и плюшевого медведя для Чангюна. Вот так вот. А Чимину даже привет не передал. Омега взял младшего сына на руки и ходил с ним по дому, переходя от одного домочадца к другому и недолго разговаривая с каждым, а потом унес его к себе в комнату. Переодевшись ко сну, Чимин поменял подгузник Юну, потом напоил его водой, и удобно устроившись на кровати в теплом одеяле с малышом на руках, включил негромко песни Юнги. Так было хорошо и спокойно лежать в тепле, с родным малышом, который сладко посапывал в руках, слушать голос любимого и засыпать под него. Началась новая песня с взрывными быстрыми битами и Чимин проснулся. Он улегся поудобнее, положив Юна на кровать и заключил его в кольцо из своих рук, подложив свою ладошку ему под голову. Чимин заснул, смотря на сына и слушая голос его отца. Утром, когда Чимин проснулся из-за возившегося рядом сына, он точно знал, что ему снился Юнги, только вот сам сон вспомнить не мог. Омега обнял сыночка и расцеловал его смеющееся личико, а потом ворковал с ним, занимаясь утренними процедурами. Потом Чимин отдал сына папе и пошел в душ. Одевшись, Чимин спустился в кухню, где спокойно завтракал Намджун, а Джин пытался накормить детей. Юнджи перестал капризничать, как только увидел папочку, а Чангюн стал есть, когда на кухню выполз сонный Чонгук. Джин вздохнул с облегчением от такой идиллии и вернулся к плите. — Отец, а ты чего не на работе? Выходной? Или все-таки уволился? — спросил Чимин, допивая ароматный чай. Он вытер салфеткой рот Юну и взлохматил волосы дремавшего на столе Чонгука. — Сегодня у меня выходной, — пробасил Намджун. — Буду помогать Джинни выбирать прислугу, хотя я в этом вообще ничего не смыслю. А на счет увольнения я еще думаю. Расставшись с родными, Чимин заехал в торговый центр и пошел бродить по магазинам. В одной из витрин он увидел теплый вязаный свитер с высоким горлом белого цвета. В голове сразу возник образ Хосока в этом свитере и омега твердо решил его подарить. Направляясь с покупкой к выходу из торгового центра, Чимин увидел магазин с принадлежностями для рисования. Подумав немного, он толкнул дверь в магазин и окунулся в приятные легкие запахи краски и бумаги. Он точно не знал, что ему нужно для Хосока, но вспомнил, что Чонгук просил купить набор акриловых красок. Консультант помог выбрать Чимину краски, подобрал карандаши и альбомы. А еще Чимину понравился набор для рисования в чемоданчике, в котором были все виды карандашей, фломастеры, восковые мелки, краски гуашь и акварель и еще куча всего. Он взял два чемоданчика, для Чонгука и Чангюна, чтобы не подрались. Альбомы, большого и обычного размеров, и набор простых карандашей разной мягкости для Хосока Чимин попросил красиво упаковать. Поблагодарив консультанта, который помог донести покупки до машины, Чимин направился в больницу к другу.***
Хёнвон дохаживал последнюю неделю и со дня на день должен был родить. Он и правда не набрал лишнего веса, хотя всю беременность ел за троих. Врачи тревогу не били, поэтому и Хёнвон был спокоен. Первые два месяца Хёнвона мучил жуткий токсикоз, он не отходил далеко от туалета, постоянно разглядывая белого друга во время частых приступов рвоты. А на третьем месяце как отрезало. Не было больше ни тошноты, ни рвоты, ел Хёнвон все подряд и тройными порциями и не толстел. «Ведьмак» — шутили между собой Чимин и Тэхён. А потом они сошлись во мнении, что во время постоянной рвоты Хёнвон выблевал все свои мозги, так как его резкая смена с любви на неприязнь к своему альфе никак не объясняется. Встретились они через три месяца после последней их встречи. Хёнвон был в больнице на осмотре и потом решил зайти к Тэхёну, который помогал мужу с бесконечной писаниной. А Чжухон пришел к Шону поблагодарить его за успешно проведенную операцию и за возможность вновь слышать. Он все это время проходил реабилитацию, учась вновь слышать, так как за три года бездействия мозг разучился распознавать звуковые сигналы. И как только его выписали, расписав график посещения врача для отладки имплантатов, Чжухон сразу же направился к Шону. Тэхён во все глаза смотрел на Чжухона, и его так и подмывало рассказать о том, что он скоро станет отцом. Он уже из последних сил держался, когда ему позвонил Хёнвон и сказал, что он в больнице и хочет с ним встретиться. Младший попросил подняться в кабинет к Шону, который «сильно хотел его видеть, так как очень соскучился». Шону молча смотрел на мужа и не мог вспомнить по кому же он так сильно успел соскучиться и, поймав загадочную улыбку любимого, забеспокоился. Что он уже задумал? Шону расспрашивал Чжухона о том, как происходила реабилитация и тот с радостью рассказывал. Врач ругал его за то, что Чжухон во время разговора по привычке смотрит на губы, то есть он не слышит, что ему говорят, а понимает. И первое время врач завязывал ему глаза, чтобы тот учился воспринимать и распознавать звуки, а не движение губ. Было сложно, но альфа справился и добился значительных результатов. А еще он был в полном восторге от того, что услышал музыку. Как давно он об этом мечтал! Рассказывая о своих успехах, Чжухон не услышал стука в дверь и как кто-то вошел. Он почувствовал родной запах ландышей и, замолчав, повернулся к вошедшему. Странно, что Хёнвон не скрывал сейчас запах, да и течка у него была месяц назад — так думал альфа, разглядывая своего истинного, который тоже в свою очередь смотрел на Чжухона. Скривив свои красивые полные губы, Хёнвон подошел к сидящему Тэхёну и взъерошил его волосы. — Зачем ты меня сюда позвал? Мы бы могли спокойно встретиться в кафетерии, я очень есть хочу. И объясни, почему это твой муж должен по мне скучать? — он ласково улыбнулся Тэхёну и продолжал хозяйничать в его волосах. Тэхён надул губы, пытаясь выбраться из-под руки старшего, но потом обнял его за талию, прижимаясь щекой к его животу и устремив взор на альф. А еще его поразила реакция Чжухона. Когда Хёнвон зашел, тот особо никак не отреагировал, как будто в кабинет зашел не его истинный, а совершенно посторонний человек. Но когда он услышал его голос, то альфа побледнел и вид у него стал ошарашено-удивленный. А Чжухона и, правда, как током ударило, когда он услышал голос Хёнвона. Ему хотелось слушать его постоянно, а еще ему безумно захотелось услышать его смех и стоны. Хёнвон взял младшего за руку и потянул за собой, обращаясь к Шону, — Хён, я украду твоего мужа на полчасика, а то мне скучно будет одному. — Хёнвон, подожди, это ведь твой альфа. Поговори с ним, — не выпуская руку старшего проговорил Тэхён. Хёнвон ответил, обращаясь только к другу, и не смотрел на альфу, который в свою очередь не спускал глаз с омеги. — У меня нет альфы и никогда не было. Был недолго один, который помогал мне переживать течки, но я кроме его имени ничего о нем не знал. Он всячески мне показывал, что я ему не нужен и до меня это наконец-то дошло. Так что нам не о чем с ним разговаривать. Ну, так что, ты идешь со мной или нет? В прошлый раз я в кафетерии попробовал безумно вкусные пирожки и мечтал о них всю эту неделю. Омеги вышли из кабинета, держась за руки. Шону смотрел на альфу, который грузно опустился на стул и, держась за голову, постоянно повторял: «Какой же я дурак». — Кафетерий на первом этаже, справа от выхода из больницы. Чжухон убрал руки от головы и посмотрел на доктора, а когда до него дошло, что тот сказал, вскочил и, отвесив ему несколько поклонов и попрощавшись, заторопился в указанном направлении. Он легко нашел кафетерий, а в нем сразу же заметил омег. Взяв себе кофе, Чжухон сел за свободный столик, недалеко от омег, и стал наблюдать за Хёнвоном, который сидел к нему боком. Он заново знакомился со своим истинным. Любовался им: тем как он ест, как улыбается, как разговаривает и реагирует на реплики друга, как его длинные красивые пальцы держат палочки, как он пьет. От его голоса у альфы мурашки бежали по коже. Омеги давно заметили альфу и Тэхён, наклонившись к старшему, зашептал: — Он глаз с тебя не спускает. Прям пожирает глазами. Ты серьезно решил отказаться от него? Ты его разлюбил? — Нет. К сожалению, не разлюбил. Но я хочу, чтобы он почувствовал хоть немножечко то, что чувствовал я, когда он отталкивал меня и вытирал об меня ноги. — А ребенок? Ты скажешь ему, что ждешь ребенка? — Нет. Я вообще не собираюсь с ним разговаривать. И не хочу привязывать его ребенком. Тэхён, пожалуйста, не оставляй меня одного. Мне страшно немного. — Хорошо, я провожу тебя домой. У тебя там охраны целый полк, не пробьешься. Я бы посоветовал тебе охранника брать с собой, раз ты его боишься. Хёнвон так и сделал. Теперь его всегда сопровождал охранник-альфа. Когда Чжухон увидел их вдвоем впервые, ревность вскипела в нем, как гейзер. Он полез в драку с охранником и когда тот замахнулся для удара, Хёнвон остановил его и приказал ни в коем случае не бить этого альфу по голове. Чжухон обрадовался такой заботе омеги о себе, но тот пояснил, что в таком случае можно повредить имплантаты и тот вновь станет глухим. Видя улыбку альфы, Хёнвон сказал, что бить его можно по туловищу, а потом шепотом добавил охраннику «Аккуратно и не сильно». Чжухон решил, что истинный пошутил и снова направился к нему, но тут же получил удар в солнечное сплетение от охранника. У него перехватило дыхание от боли, и он опустился на землю, держась рукой в районе груди. Когда он пришел в себя, то омеги уже рядом не было. Чжухон решил пока на время оставить омегу в покое. Он устроился звукооператором на одном из местных телеканалов и погрузился полностью в работу, вспоминая забытые знания и навыки и осваивая новые. Зарплата была хорошей, поэтому он мог делать подарки Хёнвону. Он посылал ему то цветы, то сладости, то фрукты. А когда понял, что соскучился по нему, дождавшись выходного, направился к нему домой. Конечно, охрана его не пустила в дом и Чжухон устроился рядом с решетчатыми воротами в тени и стал осматривать двор и дом. Через час он увидел, как к парадному входу подъехал автомобиль и вскоре вышел Хёнвон, который задержался на ступеньках, смотря в сторону альфы, а потом быстро сел в машину. Увидев омегу Чжухон замер. Хёнвон беременный! Он во все глаза смотрел на проезжающий мимо него автомобиль, где был виден силуэт омеги, который смотрел только вперед. Машина давно скрылась из виду, ворота были вновь закрыты, а перед глазами альфы так и стоял его омега с небольшим животом, который он прикрывал руками, как будто защищая его. «Чей это ребенок? Какой срок у него? Это мой ребёнок? Почему он не сказал ничего? Поэтому он не скрывал своего запаха? Он уже тогда был беременным?» — такие мысли роились в голове альфы. Он весь день не уходил со своего места, решив добиться разговора с Хёнвоном. К вечеру он уже твердо решил не отступать от омеги и даже если это не его ребенок, он все равно готов принять его лишь бы быть с Хёнвоном. Начало уже темнеть, когда ворота вновь открылись и знакомый автомобиль заехал во двор, обдав Чжухона пылью. Ворота тут же закрылись за машиной и Чжухон, встав перед ними, увидел, как Хёнвон зашел в дом. Минут через десять охранник пригласил альфу в дом. Он старался не вертеть головой по сторонам и не разглядывать богатую обстановку, но когда увидел омегу, все мысли вылетели у него из головы. Боковым зрением он заметил букет, который прислал омеге позавчера — значит он принял подарок и не выкинул его, что вселяет надежду. Хёнвон предложил альфе прохладительные напитки и тот с благодарностью согласился. Пока альфа утолял жажду, омега наблюдал за ним. Хёнвон очень по нему скучал и безумно радовался подаркам Чжухона. Правда, признаваться в этом ему он не собирался. Хёнвон столько раз переступал через свою гордость лишь бы быть рядом с альфой, стоит вспомнить только случай с изнасилованием и как омега умолял не бросать его. Стыдно вспоминать об этом. — Чжухон, зачем ты пришел ко мне? Что тебе нужно? — Мне ты нужен. Я хочу быть с тобой. — Он увидел, как омега задрожал после этих слов, но быстро взял себя в руки и снова неприязненно посмотрел на альфу. — Хёнвон, это ведь мой ребенок? Омега упрямо молчал. Чжухон двинулся к нему, но охранник угрожающе выставил руку и Чжухон вернулся на место, всем сердцем желая тому провалиться сквозь землю. — Это мой ребенок и только мой. Альфа ему и мне не нужен. Ты свободен. Я тебя не держу. Можешь покинуть мой дом и развлекаться с чужими омегами, как ты это делал все время. — Какими омегами? Ты о чем? — Чжухон непонимающе смотрел на него. Он снова сделал к нему шаг, не обратив внимания на грозного охранника. — Хёнвон, у меня не было никого, кроме тебя. В смысле были, но не так часто, как ты думаешь. Послушай, мне больше никто не нужен. Я хочу быть только с тобой. Чжухон хотел обнять омегу, но между ними вновь встал охранник, закрывая хозяина своим телом. Хёнвон дотронулся до предплечья охранника и жестом приказал ему выйти. Чжухон не стал ждать пока охранник выйдет и крепко обнял своего истинного. Тот нисколько не сопротивлялся, обняв его в ответ. Никто из них не знает, кто первым потянулся за поцелуем, бросаясь в него как в омут с головой. Чжухон почувствовал круглый животик омеги и немного ослабил хватку, но целовать не перестал. Как же он соскучился по омеге и его поцелуям. Он был таким сладким! Сердце у обоих стучало как сумасшедшее, запах любимого заполнял легкие, возбуждение накрыло обоих с головой. Но когда Чжухон оторвался от желанных губ и стал целовать шею и ключицы, Хёнвон стал вырываться и альфа, боясь причинить ему вред, выпустил его из объятий, горящим взглядом наблюдая как омега приводит себя в порядок. — Слушай, Чжухон, — начал хрипло Хёнвон. Он откашлялся, а затем продолжил. — Я не собираюсь привязывать тебя к себе ребенком. Я тебя не держу. Мы с тобой в расчете. Я оплатил твою операцию, благодаря которой ты теперь слышишь, а ты подарил мне ребенка, который теперь станет смыслом моей жизни. Спасибо тебе за это. Ты не должен мне больше ничего и я надеюсь, что больше тебя не увижу. Охрана, выведите, пожалуйста, гостя. Охранник вывел ошеломленного альфу за ворота и тот еще долго стоял в шоке, переваривая новость. Чжухон вообще не помнил как добрался домой. Каким же он был идиотом, когда так плохо обращался со своим истинным! Он вспомнил, как его тошнило от идеальности омеги, как он злился на него и как пытался унизить его, овладевая поддатливым омегой в разных позах и в неожиданных местах. А ведь Хёнвон никогда не жаловался, и каждый раз тянулся к нему за новым поцелуем, частенько получая новую порцию боли. Сам же омега дарил только ласку и удовольствие альфе, как будто моментально забывая о перенесенных болевых ощущениях. Чжухон вспомнил вечер, когда изнасиловал своего истинного, и тот терпеливо все выдержал, а потом еще выпрашивал у него хоть капельку любви. Чжухона и раньше грызла совесть за свой поступок, а сейчас он готов был на стену лезть от этих воспоминаний. Анализируя прошлое и свои чувства, альфа пришел к выводу, что влюбился в Хёнвона в тот момент, когда услышал его голос. И отступать и терять любимого он не намерен. Он добьется Хёнвона и будет вместе с ним воспитывать своего ребенка. А что касается операции… Омега и тут думал только о благополучии альфы, несмотря на то, с каким скандалом Чжухон вернул ему чек на сумму в пять раз меньше той, что он отдал ему на операцию. Тут он ничего не может поделать с богатым омегой, который свои деньги может тратить куда захочет. Альфа всю жизнь будет ему благодарен и хотел бы эту жизнь провести с ним, своим любимым истинным. После этого Чжухон стал посылать каждую неделю красивый букет цветов и любимые сладости омеги, о которых узнал от Тэхёна. Тот исправно снабжал альфу сведениями о друге — что он любит и не любит, чего боится и что хочет сделать в будущем, какие любит фильмы, музыку, литературу. В общем, все, что знал Тэхен о Хёнвоне, теперь знал и Чжухон. А еще рассказывал о том, как проходит беременность. Чжухон с жадностью впитывал все, что рассказывал ему Тэхён и был ему очень благодарен за это. Когда Чжухон был свободен от работы, он всегда ждал Хёнвона в больнице и был рад уже тому, что видит его издалека. Несколько раз он пытался заговорить с Хёнвоном, но всегда рядом вырастал охранник и отталкивал его от любимого, давая тому время скрыться. Чжухон бесился из-за этого, но ничего не мог сделать. А Тэхёну оставалось только наблюдать за ними, так как он боялся, что Хёнвон может окончательно разорвать с ним дружбу. Чжухон продолжал слать омеге подарки и он знал от Тэхёна, что Хёнвон по прежнему принимает его подарки и букеты выкидывает только тогда, когда они окончательно завянут. Чжухон стал в цветы вкладывать записки. Вначале он писал простые фразы, типа пожелания хорошего дня или что сегодня светит солнышко из-за того, что омега улыбается, и другой романтический бред. Потом стал писать свои мысли на разные темы. А однажды написал признание в любви. Он написал все без утайки и ждал, хоть какого-то ответа, но в ответ была по прежнему тишина. Потом альфа узнал, что Хёнвон лег в больницу, так как роды приближались. Он пытался его навестить, но опять наткнулся на охрану, у которой был строгий приказ не пускать альфу к Хёнвону в палату. Сегодня Чжухон снова встретился с Тэхёном в больнице и тот рассказал, что принес омеге теплые вещи, так как тот все время мерзнет. Чжухон очень хотел увидеть любимого и решился на отчаянный шаг. Он взял у Шону операционную форму, маску, шапочку и полностью скрыв лицо и выпив таблетки, маскирующие запах направился в родильное отделение. Ему повезло, так как охранник возле палаты Хёнвона отвлекся и он смог пройти мимо него, скрываясь за дверью. Хёнвон, одетый в теплый свитер, спокойно спал под пуховым одеялом, хотя в палате было тепло. Чжухон сел рядом на стул и смотрел на спящего омегу. Он легонько провел костяшками пальцев по щеке и скуле омеги, а потом наклонился и поцеловал его в губы. Хёнвон никак не отреагировал на поцелуй и Чжухон, еще немного полюбовавшись им, снова поцеловал его. На этот раз омега открыл глаза и сонным взглядом уставился на альфу. А потом сам потянулся к нему и, притянув к себе за шею, поцеловал долгим нежным поцелуем. Они долго целовались, наслаждаясь ощущениями, а затем альфа отстранился от Хёнвона и влюбленным взглядом смотрел на него, рукой поглаживая его волосы. — Это не сон… Ты как здесь оказался? Как прошел охрану? — Не важно. Главное, что я здесь. Я люблю тебя, Хёнвон, и хочу, чтобы ты был моим. Если ты меня сейчас прогонишь, я покончу жизнь самоубийством, так как без тебя я больше не хочу жить. — Так не честно! Ты шантажируешь меня! А я не люблю шантажистов и самоубийц. — Прости меня, но это правда. Хёнвон, ты будешь моим? — Я всегда был твоим. Только твоим, и я всегда тебя любил. Но смотри, если ты меня опять обидишь, я больше тебя не прощу. — А ты значит не шантажист? — Чжухон поцеловал омегу. — Я обещаю тебе, что никогда тебя не обижу. Я люблю тебя и всегда буду с тобой рядом. — Это хорошо. Я думал ты раньше придешь, но ты оказался таким послушным. — Хёнвон захихикал, смотря на удивленное лицо альфы. Своего альфы. — Согрей меня, мне постоянно холодно. Я даже выспаться не могу нормально, так как меня трясет от холода. Чжухон обошел кровать и, скинув обувь, залез под одеяло, придвигаясь к Хёнвону поближе и обнимая его со спины. Ему было жарко под одеялом, но он терпел, так как в его руках спокойно заснул любимый, приняв его и полностью ему доверившийся. Чжухон был на седьмом небе от счастья. Действие таблеток закончилось, и Чжухон чувствовал запах омеги и запах малыша. Его малыша. Он провел ладошкой по животу омеги и почувствовал пинок маленькой ножкой. Затем еще один и еще один. Хёнвон забеспокоился во сне, хныча от толчков, и Чжухон успокаивающе погладил по животу и зашептал что-то малышу, и тот затих, давая возможность папе поспать перед предстоящим испытанием. Утром Чимин, заскочивший после шопинга навестить друга очень удивился, увидев счастливую парочку в палате. Он искренне поздравил их с воссоединением и, поболтав обо всем на свете, поехал на работу. Успешно проведя встречу с крупным клиентом и договорившись о том, какие два заказа из пяти разработает сам Чимин, он направился домой, чтобы переодеться на званый ужин. Пока Чимин одевался и подкрашивал глаза, Джин рассказал ему, как проходило сегодняшнее собеседование с персоналом. Он рассказал, что ему понравился пожилой бета, который всю жизнь проработал поваром в своем маленьком ресторанчике, но потом у него его отнял собственный племянник, выставив дядю на улицу, и тот теперь был вынужден искать себе работу. Джину он сразу понравился и тот взял его на работу и бета уже вечером всех порадует своей едой. Убирать дом Джин тоже взял сорокалетнего бету, который воспитывал двоих детей. Еще Джин поведал немного о других соискателях и рассказал о молодом слащавом омеге, который сразу же положил глаз на Намджуна и постоянно строил ему глазки и томно вздыхал, поглаживая себя. Такой наглости Джин не мог вынести и поэтому вежливо отказал омеге. Намджун посмеялся над ревнивым мужем и утащил его в комнату, из которой потом долго еще доносились вздохи, стоны и ритмичные шлепки. Хорошо, что дети в это время были во дворе. Правда, об этом Джин тактично умолчал, но позволил себе мечтательно повздыхать, вспоминая горячего мужа и его поцелуи. В следующем году будет уже двадцать пять лет их совместной жизни и тридцать лет, как они знакомы, но они по прежнему любят друг друга и дорожат каждой проведенной вместе минутой.***
Сокджин и Намджун познакомились, когда семья Намджуна заселилась в соседний дом. Тогда Сокджину было пятнадцать лет, а Намджуну тринадцать. Вначале красивый омега не замечал худощавого нескладного мальчишку, который с восторгом и благоговением смотрел на него. Но родители будущей парочки подружились и часто ходили друг к другу в гости и детям пришлось постоянно видеться. Незаметно друг для друга они подружились. Джин перестал надменно смотреть на альфу, а тот перестал смущаться и заикаться в его присутствии. В свободное от школы время они вместе гуляли, смотрели фильмы, фанючили на одни и те же поп-группы, обсуждали айдолов, объедаясь вместе чипсами и прочей вкусной, но вредной ерундой. Родители альфы и омеги радовались их дружбе и втайне от детей уже обсуждали их свадьбу. Не общались друзья только тогда, когда у Джина была течка. Началась она у Джина в четырнадцать лет и проходила всегда почти безболезненно, до тех пор пока он не встретил своего альфу. Правда и это тоже случилось не сразу, так как Джин бы догадался моментально кто его альфа. В восемнадцать лет Джин впервые согласился пойти на свидание со своим одноклассником, первым красавчиком в их классе, по которому сохли все омежки. Тогда они провели вместе весело время и Джину свидание очень понравилось. А потом альфа его поцеловал и Джин впервые подумал, что хотел бы, чтобы его целовал Джун, а не этот самец. Он поблагодарил альфу за хороший вечер и на следующий день вежливо ответил отказом на просьбу о новом свидании. Он стал наблюдать за Намджуном и чуть не лопался от смеха, от его неуклюжести и вечного смущения. Намджун еще больше вытянулся и стал еще более неуклюжим, а в присутствии своего краша так вообще не мог совладать с длинными конечностями и вечно что-то ронял или сам падал. Ему было обидно, что Джин смеется с него. А тут еще все лицо прыщами обсыпало, прям как специально. Он перестал приходить к Джину домой, страшась новых шуток о его и так не красивом лице и поэтому всячески избегал омегу. Джин и так знал, что нерешительный альфа никогда не осмелится признаться ему в чувствах, и насторожился, когда тот перестал совсем приходить к ним домой. Он стал сам приходить в дом к альфе, но всегда видел только его стремительно удаляющуюся спину. Однажды он пытался его догнать и, подойдя к нему совсем близко ощутил головокружительный запах спелых и сочных яблок. Половое созревание интересная штука. Пока Джин приходил в себя от осознания того, что его истинный все время был рядом, альфа уже давно убежал. А вечером у Джина началась очередная течка, только вот проходила она намного тяжелее, чем предыдущие. Ему было очень плохо, унять зуд и жжение помогали блокаторы, после которых он мог немного поспать. Намджун тоже понял, что они истинные, когда пришел в гости к Джину на третий день течки. Весь дом пропах хвойным запахом и Намджун с наслаждением вдыхал уже давно любимый запах. Когда папа Джина вышел из комнаты сына, он по виду альфы все понял и попросил его пока удалиться. При первой встрече после течки оба чувствовали себя очень неловко. Они молчали и отводили друг от друга взгляд, но каждый с жадностью вдыхал запах любимого. А потом Намджун осмелился взять Джина за руку и у него чуть сердце не остановилось, когда омега переплел свои пальцы с его и ближе к нему придвинулся. Все портила двухлетняя разница в возрасте. Намджун был строго воспитан и всегда уважительно относился к старшим, отвешивая им поклоны и обращаясь как положено по всем правилам. И несмотря на то, что с Джином они были давно знакомы и дружили, Намджун не мог себя пересилить и первым поцеловать омегу, как бы ему этого не хотелось. Поэтому брать на себя инициативу приходилось Джину — он первый целовал своего альфу, постоянно куда-то приглашал, даже подарки он дарил альфе, а не наоборот. Он постоянно ему говорил, чтобы тот перестал заморачиваться по поводу того кто старше, кто младше и позволил бы им просто любить друг друга. А потом Джин поступил в университет и его поглотила учеба и общение со сверстниками. Он стал меньше времени проводить с Намджуном и тот молча тосковал по любимому. Намджуну было уже семнадцать и он постоянно хотел своего омегу, но боялся к нему лишний раз прикоснуться, молча страдая от неудовлетворенного желания. Он думал, что если Джин узнает, какие чувства и желания в нем вызывает, то тут же бросит его. Многие сверстники альфы уже давно потеряли свою девственность, чем постоянно друг перед другом хвастались, вызывая стыдливый румянец на щеках Намджуна. А потом у него снесло крышу, когда он увидел Джина с чужим альфой, которые мило общались возле дома омеги и альфа часто прикасался к нему. К его, Намджуна, омеге. Джин только его и никто не имеет права его трогать! Намджун подлетел к Джину и, схватив его за руку, поволок в дом. А тот счастливо улыбнулся чужому альфе и, помахав ему рукой, крикнул «До завтра». Затащив омегу в дом, Намджун впечатал его в закрывшуюся дверь и стал жадно целовать, блуждая руками по шикарному телу омеги. Джин плавился от поцелуев, выгибаясь им навстречу и счастливо улыбался. — Если бы я знал, что ты так отреагируешь на простой разговор с посторонним альфой, давно бы такое провернул. Я люблю тебя, Намджуни. Я хочу быть только твоим, любимый. И я прошу тебя только об одном — не останавливайся. Намджун, счастливый до головокружения, потянул за собой Джина в его комнату и стал его раздевать. Их даже не интересовало, есть ли родители в доме. Сейчас их мир сузился только до них двоих. Взаимные поцелуи, ласки, объятия, горячее обжигающее дыхание и новые ощущения при касаниях в ранее недоступных частях тела партнера, приносящие неописуемое удовольствие и новое желание вновь это все повторить. Родители не были против нового витка в отношениях влюбленных и с еще большим энтузиазмом стали планировать свадьбу. А Намджуна как будто подменили — он стал уверенным в себе, перестал быть неуклюжим и стеснительным и стал таким красивым, что многие омеги теряли от него голову. Вот только они все опоздали, так как сердце альфы уже давно было занято. Через год после свадьбы Джин родил замечательного омежку, который наполнил их жизнь новыми красками. Джин взял в институте академ отпуск и посвятил себя полностью сыну и мужу. Намджун поступил в институт экономики и бизнеса и, успешно окончив учебу с отличием, устроился в фирму простым менеджером, но благодаря своему трудолюбию и упорству быстро продвигался по карьерной лестнице и уже к тридцати годам был начальником отдела. Чимин радовал обоих родителей и купался в их любви и заботе, даря взамен свою любовь и счастливые моменты. Джин мог часами рассказывать, как Чимин впервые улыбнулся, когда и как впервые пошел, впервые разбил коленку, как у него росли молочные зубы и как выпал первый зубик, как он принес первую оценку и волновался перед выходом на сцену и прочие важные мелочи, связанные с ребенком и его взрослением. Намджун с радостью возвращался домой, где его ждали любимый муж и сын. И никто из них не мог даже в страшном сне представить, что их любимый мальчик в пятнадцать лет переживет изнасилование. Намджун тогда безумно боялся потерять обоих, ведь сын тогда практически умирал на руках Джина, а тот бы не перенес его потерю. И был благодарен за то, что Джин не сломался и вытащил сына из депрессии, и они вместе смогли пережить тот тяжелый период. Они и раньше любили Тэхёна, как родного сына, а после того, как он помог их семье, стали любить его еще больше и всегда были рады видеть его рядом с сыном.***
Хосок удивился увидев Чимина на званом ужине. Он был красивым и без макияжа, а с ним от омеги вообще невозможно было оторвать взгляд. Хосок неосознанно любовался омегой, но стоило им встретиться взглядом, как альфа тут же отвернулся и стал усиленно делать вид, что ему интересна беседа с гостями. За столом они сидели вместе и Хосок с нетерпением ожидал окончания ужина. А все из-за Чимина. Мало того, что он был безумно красивым сегодня, так он еще постоянно обращал внимание на альфу, который мечтал сейчас оказаться на необитаемом острове, подальше от него. Чимин постоянно ему улыбался, пытался завязать разговор, подкладывал ему фрукты и часто прикасался к его руке. Очень часто. Даже когда омега отворачивался к соседу и вел беседы с ним, Хосок все равно чувствовал, что он за ним наблюдает. А когда он в середине вечера вдруг положил свою горячую ладошку на его колено и провел ею по внутренней стороне бедра, поднявшись до паха, Хосок вскочил, опрокинув стул и вылив на себя какое-то жидкое блюдо. Извинившись, он направился в ванную, а потом незаметно вышел и поехал домой. Этот неугомонный омега сведет его с ума! Так было хорошо, когда Чимин дулся на него и не приставал. А эти атаки сильно пугают альфу. Кто его знает, что младшему еще стукнет в голову. Может опять накричать на него? Раньше ведь помогало. Утром Хосок не торопился на работу, так как в компании сегодня был выходной день в честь его Дня рождения. Он не любил этот день. Минхёк всегда чем-то радовал, и он помнил все свои Дни рождения проведенные с мужем, но после смерти любимого он перестал его отмечать. Он планировал сегодня перебрать вещи Минхёка, как делал это всегда и когда уже направился в его комнату, позвонил секретарь Ли и напомнил о важной встрече. Хосок совсем за неё забыл и тут же стал собираться. Когда альфа уехал, примерно через час к его дому подъехал белый фургон и из него вышли несколько парней в форме и под руководством секретаря Ли направились нагруженные всякими коробками к дому. Совсем скоро к дому подъехал Чимин и стал готовиться к вечеру. Праздновать решил на кухне, расставив принесенные блюда на красиво сервированном столе. Чимин украсил гостиную свечами и поставил несколько на камине перед портретом Минхёка. По заверениям секретаря Ли, Хосок должен был приехать с минуты на минуту и Чимин стал зажигать свечи в гостиной. Отблески огня красиво бликовали на портрете, придавая ему еще больше красоты и магнетизма. Чимин засмотрелся на Минхёка и пропустил момент, когда в дом зашел удивленный Хосок. И когда тот спросил, что здесь происходит и как омега попал в дом, то Чимин испугался и онемел. Не дождавшись ответа, Хосок стал тушить свечи под портретом, бормоча под нос о возможном пожаре из-за беспечного омеги. — Я пришел поздравить тебя с Днем рождения и приготовил для тебя сюрприз. Но ты, как всегда, все портишь, — обиженно пробубнил омега. — А я разве просил тебя о чем-то? Мог бы сообщение прислать и не утруждать себя. — Хосок потушил все свечи в гостиной и включил свет. Чимин решил не обижаться на ворчуна и достал свои подарки. — Хён, не будь вредным хоть сегодня. Это тебе. С Днем рождения. Хосок смотрел на красиво украшенные свертки, как на бомбу с часовым механизмом, у него даже мысль паническая проскочила бежать отсюда как можно дальше и быстрее. Но потом он посмотрел на омегу, который в ожидании кусал свои красивые губы, забрал свертки и сел на диван. Он открыл вначале плоский пакет и с удивлением достал оттуда альбом и карандаши. Повертев их в руках, он с раздражением отметил, что больше не рисует и отложил подарок в сторону. Развернув свитер, он несколько раз провел по нему рукой, пробуя его мягкость. Чимин не ожидал слез радости и потоки благодарности от альфы, поэтому его реакция не разочаровала. Он взял альфу за руку и повел его на кухню. Чимин не помнил, чтобы он успел зажечь свечи на столе, но боковым зрением заметил мелькнувший силуэт за окном и понял, что секретарь Ли был рядом. Он надеялся, что тот все-таки уйдет и не будет подсматривать и подслушивать. Не хочется омеге завтра перед ним краснеть, так как насупленный вид альфы не сулит ничего хорошего. Чимин преодолев свою неуверенность, снова взял Хосока за руку и подвел его к столу. Тот нерешительно сел, разглядывая сервировку стола и красиво украшенные блюда, а затем перевел взгляд на омегу, который уселся напротив него. Лицо Чимина в мягком свете свечей так и притягивало взгляд. Чимин засмущался от пристального и, как ему показалось, голодного взгляда альфы и он стал предлагать ему блюда. К удивлению Чимина, вечер проходил хорошо. Они вели спокойную беседу, смакуя вкусную еду и напитки. Хосок расслабился и был спокоен, он иногда даже шутил, что очень радовало Чимина. — Чимин, спасибо тебе за интересный вечер. И за поздравления. Мне, правда, очень приятно. — Хосок наблюдал за довольным омегой, который засиял новой улыбкой от его благодарности. Они немного помолчали, а потом Хосок заметил: — Уже поздно. — Да, точно. Мне домой пора. — Чимин вскочил и засуетился, прибирая пустые тарелки со стола. Хосок взял стаканы и отнес их в мойку, а потом оперся на нее руками и опустил голову. Чимин не смог удержаться и, поддавшись порыву, обнял альфу со спины и прижался к нему всем телом, ощущая, как тот напрягся. Омега потерся щекой о его спину и отстранился от него, направляясь к выходу. Но его остановили сильные руки, которые тоже обняли его со спины, а потом развернули и заключили в новые объятия. Чимин не мог поверить в происходящее. Он чувствовал, как одной рукой Хосок обнимает его за талию, а другой провел по его шее и спрятал пальцы в его волосах, лаская затылок. А потом ощутил его губы на своих губах. Чимин обнял Хосока, отвечая на его поцелуй, полностью растворяясь в ощущениях, которые он дарил. Мечта омеги исполнилась. Его целует любимый альфа и дарит своими губами наслаждение, доводя до головокружения. Потрясающе! Они долго целовались, сплетая языки в жарком танце и лаская друг друга опухшими от поцелуев губами. Желание обладать Чимином накрыло Хосока с головой и он, заглянув в его глаза, увидел там такое же желание. Он подхватил омегу на руки и понес его в свою комнату на второй этаж. Чимин смущенно уткнулся носом в шею альфы, обхватив ее руками. Он даже в самых смелых мечтах не мог себе представить, что этот вечер может так закончиться. Хосок аккуратно положил Чимина на кровать и стал целовать его шею, попутно расстегивая рубашку и лаская его тело. Больше трех лет он не держал в своих руках омегу, да и не хотелось особо. Только Чимин мог вытеснить все мысли о его любимом, но умершем муже, и вновь распалить в нем желание. Он наслаждался отзывчивостью омеги на свои ласки, и ему нравилось, что Чимин тоже успевал ласкать его тело и целовать оголенные участки кожи. Когда Хосок приступил к расстегиванию брюк омеги, зазвонил его телефон. Хосок с досадой цокнул и продолжал снимать штаны с Чимина, но тот пытался выбраться из-под альфы. — Не надо, не отвечай, — прошептал Хосок ему на ухо, пробежав пальцами по его ребрам и поцеловав в висок. — Это точно что-то важное. Мне просто так поздно никто не звонит. — Чимин оттолкнул Хосока и, схватив телефон, стал разговаривать со звонившим. Хосок лег на спину, раскинув руки, и не слушал омегу. В штанах все ныло и пульсировало, ожидая разрядки, но судя по всему ее не предвидится. — Хён, Хёнвон родил, мне нужно к нему в больницу. — А до утра нельзя подождать? Все равно ведь поздно уже. — Хосок с досадой наблюдал за тем, как Чимин собирается. — Нет, хороший мой, нельзя. Я хочу сейчас увидеть друга и его малыша. Извини, пожалуйста, мне правда жаль. Я бы очень хотел продолжения. — Чимин подошел к сидевшему на кровати альфе и поцеловал его. Хосок прижал к себе Чимина и тоже поцеловал его долгим и жарким поцелуем, а потом прошептал ему в губы: — Подожди меня. Я с тобой поеду. Хосок вышел из комнаты и направился в ванную. Разобравшись с возбуждением в штанах, он умылся и быстро оделся. Чимин ждал на улице, возле машины, подпрыгивая от холода. Хосок поцеловал Чимина и усадил его в машину. По пути в больницу они постоянно переглядывались, смеялись, на светофорах целовались, а потом и вовсе держались за руки, переплетя пальцы. Обоих переполняло чувство счастья и еще чего-то. Чимин точно знал что это, а вот Хосок пока не мог понять, ведь он уже забыл это чувство. В палату к Хёнвону они поднимались также держась за руки. Так как Хёнвон находился в VIP-палате, то доступ посетителей к нему был круглосуточный, по желанию самого омеги. В дверях также стояла охрана, на всякий случай, как говорил Хёнвон. Зайдя в палату Чимин увидел счастливого папочку с малышом на руках, а рядом с ним стоял не менее счастливый Чжухон. Кажется, он даже плакал. В палате также были Тэхён и Шону, у которого сегодня была ночная смена. Чимин вначале не обратил внимания на то, что Хосок отпустил его руку, как только они зашли в палату и замер в дверях. Он обратил внимание на него только после того, как обнял и расцеловал друга и налюбовался малышом. Хосок стоял бледный и ошеломленный в дверях, оперевшись на косяк. Он, горящими странным блеском глазами, смотрел на Хёнвона и часто дышал, как будто пробежал кросс. Чимин сейчас снова пил подавители запаха и поэтому не чувствовал чужие запахи, но он помнил, как сам пах после родов. Его запах тогда сильно усилился и был очень насыщенным. Как и у Хёнвона сейчас. До Чимина дошло в чем дело и он тоже побледнел. Было огромной ошибкой приходить сюда с Хосоком. Хёнвон пах ландышами, как и Минхёк. Его любимый Минхёк. У Чимина задрожали губы, явный предвестник слез и истерики. Он не знал, что ему теперь делать. Он повернулся к новоявленной паре и задал какой-то вопрос, не слушая на него ответ. Потом снова поцеловал друга и вышел из палаты, уводя за собой Хосока. Выйдя на улицу, Чимин обнял альфу и поцеловал его в губы, но тот никак не отреагировал на него. Чимин и дальше пытался растормошить альфу, но тот очнувшись от транса, мягко отстранил от себя омегу и повел его к машине. К дому Чимина они ехали молча. Хосок совсем не обращал внимание на омегу, который изо всех сил старался его развеселить. Он не убирал свою руку, когда Чимин касался его, но и не стремился сам прикоснуться к омеге, как это было еще полчаса назад. Он высадил омегу возле его дома, не ответив на поцелуй и на прощание. Чимин всю ночь проплакал, коря себя за роковую ошибку. Он просто забыл о запахе друга, у него это совершенно вылетело из головы. И из-за этого пустяка он потерял Хосока. Целую неделю Хосок не появлялся на работе, на звонки не отвечал, дома его тоже не было. Чимин часто приезжал к нему домой и долго звонил в дверь. А потом встретил прислугу и тот сказал, что хозяин уехал в имение отца. Он знал, что может там спрятаться, так как Чимин ни за что туда больше не пойдет. Одно дело ломиться к нему домой и совсем другое дело в дом его отца. Которого Чимин немножко боялся, если честно. Сегодня Чимин с горем пополам собрался на работу и поднимался сейчас в лифте на свой этаж. К нему должен был приехать Хёнвон, которого еще вчера выписали из больницы, за некоторыми проектами, который хён хотел завершить дома. Несмотря на то, что Хосок не разрешал выносить документацию за пределы здания компании, Чимин сделал исключение для друга и разрешил закончить проекты дома. Ведь заказчикам все равно, что там происходит в жизни у сотрудника, рекламу которому они заказали, им главное, чтобы заказ был выполнен в срок. Двери лифта открылись и Чимин двинулся на выход, но замер от картины, которую никогда в жизни не забудет. Хосок, его любимый альфа, крепко обнимал Хёнвона, его лучшего друга, и уткнувшись ему в шею, вдыхал его запах. Тот был спокоен, как всегда, и молча ждал, когда альфа его отпустит. Хорошо хоть, что не обнимал альфу в ответ. Правда, это мало утешает. Чимин встретился взглядом с Хёнвоном. Он даже улыбнулся Чимину! Но не это поразило Чимина, а то, что Хёнвон не попытался вырваться, даже тогда, когда увидел Чимина. Перед тем, как закрылись дверцы лифта перед ошеломленным Чимином, он заметил, как Хосок поцеловал омегу в шею, а тот прикрыл глаза от удовольствия. Ноги больше не держали Чимина и он съехал по стенке вниз. Горячие крупные слезы катились по щекам и, срываясь с подбородка, падали на пиджак, быстро впитываясь дорогой тканью. Кто-то вызвал лифт и тот поехал вниз. Чимин вытер лицо и медленно поднялся, продолжая держаться за стену. Он достал маску из кармана и надел ее на лицо, а глаза спрятал под челкой, начесав ее пальцами на лоб. Двери открылись и вошли несколько человек. Лифт поехал вниз, на парковку. Чимин на негнущихся ногах медленно шел к своей машине, а перед глазами стоял любимый альфа обнимающий его лучшего друга. Как же тяжело бороться с призраком из прошлого! Только добьешься хоть какого-то результата, как тут же идет оглушительное поражение. И что теперь делать? Хосок никогда теперь не посмотрит в его сторону, раз нашел омегу с запахом, как у его мужа. А Хёнвон тоже хорош! Истинного приручил, ребенка ему родил, а теперь и любовника решил завести, да не простого, а наследника миллиардов. Как он теперь будет смотреть ему в глаза? «Ну почему я пахну сиренью, а не ландышами?» — плакал Чимин. Он снял маску с лица, обнял колени и спрятал лицо в них, оплакивая свою невезучую долю. Любимый истинный умер, оставив его одного, а любимый альфа гоняется за призраком, и теперь будет добиваться омегу, который занят и которого так просто истинный не отпустит. Что всё именно так и произойдет, Чимин не сомневался. А ему теперь только и остается, что оплакивать свою неудачу и проклинать тот момент, когда он не послушался Хосока и ответил на звонок, разбивший его мечты вдребезги.