taehyung & jimin
— Хэй, Чимин-а, а ты «s» или «m»? — Прости? — Садистка или мазохистка? Чимин рдеет, как небо, когда солнце на горизонте — ярко и густо. Она по жизни — милая малышка, плюшевая, самая-самая добрая и нежная; более робкого человека Тэхён никогда не встречала, и до сих пор удивлена, что даже при её социальных навыках смогла с этим ангелом сдружиться. Сама Тэхён — та ещё бестия, и, если честно, она уверена на все сто, кто из них эта самая «s», а кто — «m», и как раз поэтому ей так нравится старшую дразнить. — Не понимаю, о чём ты говор… — Ну, тебе бы хотелось отшлёпать или быть отшлёпанной? — губы тянутся в ухмылочке, а руки так и чешутся эти краснющие щёчки потрогать — горячие, наверное, безумно. — Ммм, в… — Что говоришь, онни? — Второе. Во Взгляде Тэхён — сомнение, а ухмылка как-то сразу теряется. Девушке не нравится, когда её обманывают; она бы скорее поверила, если бы Пак сказала, что никогда о таком и не задумывалась, а не вот это вот смущённое, но твёрдое «второе». Вместе с преподавателем, немного потрёпанным — как, впрочем, и всегда — в аудиторию заходит Чонгук, их близкая подруга, и, заметив, что Ким вновь довела старшенькую, раздвигает девушек и умещается на скамье между. Она сейчас немного измотана и знает точно: если подруг оставить вместе после что-бы-там-ни-сказала-Тэхён, они будут до неё доёбываться. Поэтому проще, много проще, заставить их молчать сразу. Но не проходит и пяти минут, как Чимин кидает в сторону Тэхён записку, которую Чонгук, несмотря на возмущения, конечно же, перехватывает — реакция у неё что надо — и читает. Ничего особенного, всего лишь «могу доказать», которое тут же перемещается в руки Ким. Вау, неужели и она может краснеть? Это заметно не так сильно, но щёки едва-едва порозовели, а взгляд устремился в сторону; несмотря на это, девушка кивнула. Что-то Чонгук точно упустила, но не сказать, что ей интересно. У неё в жизни всякого тоже хватает.***
Тэхён после пар приглашает подругу к себе, говорит, у неё родителей дома нет и им будет комфортно; Чимин против, и зовёт она к себе. Что ни говори — на своей территории уютнее; к тому же Ким это явно напрягает, она кивает и улыбается неуверенно. Неожиданная твёрдость девушки пугает, но мягкая, робкая улыбка расставляет всё по местам. Нет, её ничего плохого там не ждёт, даже напротив — привычная, наполненная дневным светом комната, мягкая кровать и Чимин-и, которая точно сдаст на попятную. Вместо ожидаемого — закрытые плотно шторы, просьба устраиваться поудобнее и подозрительные изыскания в шкафу. Плавная походка, босыми ножками — по ковру, и прямо к постели; нежный поцелуй в уголок губ — они так делают всегда, чисто по-дружески, но сейчас это чувствуется интимнее, сейчас это заглушает даже бренчание металла. Тэхён хочется обхватить шею старшей руками, потому что, блять, это то, о чём она мечтает уже четыре года; девушка напротив только отстраняется, смотрит на Ким сверху вниз и ведёт тыльной стороной ладони по щеке, шее и ниже, по правой стороне груди, едва касаясь соска через полупрозрачный бюстгальтер, и, наконец, спускается к животу. Вместо того, чтобы идти напрямик, сворачивает рукой к бедру и Тэхён, кажется, может выдохнуть. Колено сжимают несильно, привлекая внимание, и ласково просят, вылавливая расфокусированный взгляд: — Перевернись на живот. Просьба исполнена, Тэхён лежит на животике и обнимает подушку руками, устроившись на ней головой; прикусывает её слегка, когда едва ощутимые движения рукой от шеи к бёдрам повторяются, но на этот раз не останавливаются, едва коснувшись ягодиц. Чимин ведёт до конца юбки, и, встав на край кровати коленом, просовывает под неё маленькие ладошки — они обжигающим следом ложатся на бёдра и ведут выше, собирая клетчатую ткань на пояснице. Ким не контролирует себя — в голове всё плывёт, взгляд застилает, поэтому глаза давно прикрыты; Ким не контролирует себя — поэтому попка слегка приподнята, а ножки раздвинуты — несильно, конечно, но Чимин заметно, и она прикусывает губу, теряясь на мгновение. Заторможенность младшую приводит в себя, и она, даже несмотря на положение, в котором находится, оборачивается к подруге с победной усмешкой. Ох, как же эта её черта Чимин раздражает. Первый удар приходится по правой половинке — звонко, со вкусом, вырывая поразительно высокий вскрик для привычного низкого голоса Тэхён. У последней глаза расширяются, но рот она сразу прикрывает, и губы больше не кривит — смотрит ожидающе через плечо, желая в этот раз увидеть, как онни замахивается. И она желание младшенькой исполняет — взмахивает ручкой высоко и проезжается смачно по прежнему удару; от этого крышу сносит, в глазах рябит, и смотреть больше не хочется совсем — только уткнуться лицом в подушку и горячо туда выдыхать. Пока комнату не заполняет тихим голосом, пока всё сознание Ким им не заполняет: — Скажи, если будет больно — я остановлюсь, — то же, что «сдавайся». Тэхён ни за что не скажет подобного; Чимин это знает. Потому переползает через подругу, потому садится возле неё по другую сторону, потому приподнимает под животик выше, заставляя опереться на колени. Ким от этого жеста краснеет до кончиков ушей и сильнее вжимается в подушку, желая всем своим существом у д у ш и т ь с я — ей так неловко; она — та самая лисица, с прекрасными рыжими локонами — старшая их любовно в одну сторону отводит, что попалась в собственную ловушку. Вновь — бренчание металла, хотя Ким кажется, что это просто звон в ушах. Кажется до тех пор, пока кожаная полоса не ложится прохладой на горящую сторону; Тэхён на это сразу оборачивается, резко как-то, и как раз застаёт момент, когда её ударяют ремнём — вскрикивает в очередной раз, сжимаясь в комочек, впиваясь ноготочками чёрными в пуховую подушку. Ей больно, ей очень больно. Но это не имеет значения: следующий, и ещё, и ещё пара — плевать, она всё вытерпит; будет голос подавать, будет всхлипывать и зубы до боли в челюсти сжимать, смачивая ткань подушки слюной — но не скажет, что нужно прекратить. Даже смешно — так увлеклась и забыла совсем, с чего всё началось. Ещё первым ударом милая малышка Пак Чимин раскрыла свою сущность, но каким-то образом всё это обернулось тем, что теперь они Тэхён проверяют на прочность. — Как ты, девочка? — поцелуй там, где горит и пульсирует больше всего — блаженство; Тэхён принимает с благодарностью и вертит попкой игриво, не обращая совсем внимания на ещё влажные дорожки слёз и искусанные до красноты губы. Игривость подруги, в отличии от её самоуверенности — то, что Чимин в ней любит. Она шлёпает ладонью, захватывая обе половинки, и неожиданно — только для младшенькой, конечно — обхватывает кончиками пальцев бельё. Забавно, что Ким почти не реагирует, замерла только — значит, можно продолжать. Такой вывод даёт волю действиям: Чимин ведёт пальчиками выше, собирая ткань в складочку, и натягивает слегка, заставляя подругу отозваться. Рыжая скулит, совершенно не зная куда себя деть, но сопротивляться не может от слова «совсем», потому, через стыд и смущение, подаётся назад так, что влажная ткань трусиков слегка врезается — и двигает бёдрами. Чимин от затеи отказывается так же резко, как за неё взялась — отпускает… нет-нет, не просто отпускает, ещё и сдёргивает бельё до колен, на которых младшая уже переминается, и, вновь взявшись за ремень, бьёт с силой, заставляя рвануть вперёд и ухватиться за изголовье кровати; дышать загнанно и в пояснице прогибаться, подставляясь больше.***
— Тебе стоило остановить меня, — взгляд у Чимин очень жалостливый, виноватый, движения — нежные, осторожные, словно с чем-то невероятно хрупким сейчас обращается; на деле это Тэхён, просто Тэхён, ноги вокруг талии обвившая и в плечи мёртвой хваткой вцепившаяся. Сидеть ей сейчас просто невыносимо, на живот ложиться — не хочется, хочется лицом к лицу с Чимин. Наверное, она до сих пор не пришла в себя, раз не чувствует стыда? Только носом в чужую щёку тычется и крепче за шею обнимает. А ещё Ким безумно приятно, как старшая осторожными движениями втирает заживляющую мазь во всё ещё огнём горящую кожу.Ах, всё же её Чимин-и — ангел.
— Я сказала, что выдержу — и выдержала, — ухмылка настолько типичная, но так не к месту. Шлепок с кремом на руке сопровождается смущающим хлюпаньем, а вновь открывшийся стоном-криком ротик затыкается жарким, долгожданным поцелуем.Или дьявол — это как посмотреть.