История третья Красные розы
Альтиус собрала волосы в косу и скрепила короткие пряди невидимками, чтобы не мешали. Надела через голову серое платье с высоким воротником и приняла из рук Циссней простенькую цепочку с круглым кулоном. — Старайся не потерять цепь. Через неё остальные будут слышать ваш разговор и знать, где ты находишься, — сообщил только что вошедший Вельд. — Есть, сэр, — отдала честь Кроу и застегнула важный атрибут на шее. Два дня назад ей на специально выданный номер пришёл звонок от Лукаса, где тот сообщил, что «друг» готов принять её. С плеч в этот момент словно груз упал — значит не понял, что его обманывают. Однако везти на встречу должен будет он сам, что подтверждало подозрение, что это он убивает жертв и нет напарника. Какой-либо намёк на страх Кроу старалась пресечь, среди женского пола в отделе она самая старшая, поэтому и вызвалась сыграть роль наживки. Не позволять же, в конце концов, шестнадцатилетней Эмме рисковать своей жизнью? За Вельдом вошла её недавняя компания, с которой они пытались обмануть Лукаса. Но вместе с ними на этот раз был Руд. Что очень радовало: этот парень, бывал с ней не на одной миссии, и вместе им всегда удавалось справляться с врагами корпорации. — И запомните. Миссия должна пройти тихо и незаметно. Не оставляйте никаких следов, — напомнил главный принцип работы начальник. — Что насчёт похищенных девушек? — спросила Альтиус. — С большой вероятностью — мертвы. Но если вдруг обнаружите их живыми, то приведите к нам, надо будет обработать их, а затем отпустить. Таковы уж правила работы. Свидетели могли стать угрозой для отдела, а также корпорации, поэтому часто от них приходилось избавляться. В случае с этими девушками их просто накачают медикаментами и оставят вблизи дома, чтобы родные нашли. Помнить они ничего не будут. К сожалению, не со всеми можно было так легко обойтись. Мелких преступников корпорация предпочитала убивать, ведь они попросту мешали. А с более крупными старались договориться ради общей прибыли. Пример тому — Дон Корнео из шестого сектора. В его публичном доме с большой радостью принимали многих солджеров, истосковавшихся по женским объятиям, а владелец делился деньгами с Шин-Ра, чтобы его и дальше не трогали. Что касается этого маньяка — придётся разобраться, к какой категории его отнести. Позже Вельд даст им инструкции по поводу «объекта». — Будьте аккуратны, — посоветовал напоследок Вельд и объявил о начале миссии.* * *
Недавно Анджил радовался, что Генезиса на два месяца отстранили от дел в корпорации. Поскольку это значило, что он не будет путаться под ногами, раздражать и доводить до белого каления Сефирота, Никса и Либертуса. Наивный. Рано радовался. Мало того, что путался, так ещё и мешал работать. Если раньше Лазард мог отослать его на миссию надолго, то сейчас из-за отстранения такая возможность отпадала. Как он без пропуска спускался в отдел солджеров, так и осталось загадкой. Директор решил не рисковать больше ни своим терпением, ни здоровьем других солджеров, и выгнал того взашей из солджерской общаги, пока Генезис не успокоится. Тем же днём друг позвонил Анджилу и позвал вместе искать ему комнату на период временного выселения. Видите ли, скучно одному искать. А то, что у Анджила есть занятия с учеником, засранца не волновало. Пришлось оставить Зака тренироваться в комнате симуляции под присмотром помощника Холландера. И по возвращению надеяться, что тот не разнесёт там ничего. Встретившись у фонтана с Генезисом, он высказал всё, что думает о его выходках и звонках в рабочие часы. Тот спокойно выслушал и спросил: — Всё? Закончил жаловаться? — Генезис! Из-за тебя могут и меня отстранить за халатность, — затем, чуть подумав, добавил: — Или ты именно этого и добиваешься? — Как ты мог подумать о таком? — наигранно обиделся тот. — Тогда в чём твоя проблема? — Я же сказал, мне нужно найти себе жильё, пока наказание не закончится. — И? — Не буду же я делать это в одиночку. Богини, ради, Анджил, пошевели мозгами! — нахмурился Рапсодос. Анджил шумно выдохнул. Ну вот, что делать с этим обнаглевшим большим ребёнком? Старше его на год, а кажется будто он и Зак одногодки. Нет, когда надо, Генезис становится серьёзен и в такие моменты лучше обходить его стороной, а сейчас Хьюли нещадно хотелось задушить друга детства. Но он уже покидал улицу с фонтаном и шёл в сторону Лавлесс-авеню. Чем быстрее удастся найти ему жильё, тем скорее можно будет вернуться к работе. Правда, перерыва на ланч директор Анджила лишит, но что уж теперь. Хьюли неторопливо последовал за другом по улице и заметил афишу к пьесе. Однажды Генезис силком затащил их всех в театр, и Анджил был благодарен ему. Наконец он смог всласть поспать, пока на сцене корчились актёры. Позже, конечно, друг был расстроен, что они все проспали и называл их «деревенским быдлом», но время они провели славно. Сефирот тоже был доволен, но предупредил, что больше ни на какие спектакли с Генезисом ходить не будет. Пройдя чуть дальше, Анджил остановил Генезиса возле ларька с макулатурой. Журналы и книжки он не очень любил, а вот газеты всегда были полезны. В них и объявления есть, одна только страница отдана под «сдам комнату/квартиру». Разумнее начать с этого и позвонить по всем номерам. Прихватив один выпуск, он передал продавцу два гила и открыл газету на странице с объявлениями. — Ты смотри, через неделю будет выставка. Автор: Стефа... — Отставить! Плюнь на эту глупость и шагай сюда. Мне скоро возвращаться надо, а мы ещё даже не начинали поиск. Возведя очи к затянутому серыми тучами небу, Рапсодос что-то прошептал. Анджил подозревал, что это было ругательство, но оставил мысль при себе и развернул газету, указывая пальцем на верхнее объявление. Сдавалась комната в трущобах. Вариант был отвергнут Генезисом немедленно. Второй человек сдавал дом в шестом секторе. Разумеется, творческая душа друга не приняла и этот вариант. Дескать, народа там много. Следующим оказалась однокомнатная квартира в трёхэтажном здании вблизи восьмого сектора. На это Рапсодос только снисходительно пожал плечами. Лучше это, чем вообще ничего. Анджил дозвонился до хозяина и договорился встретиться через пару минут возле подъезда. Ему очень хотелось надеяться, что Генезис чуть опустит свою планку и согласится на предложение. Хотя верилось в такое с трудом: если друг не подведёт, так цена окажется высокой. С тяжелыми думами они последовали через Лавлесс-авеню по адресу, оставленному хозяином квартиры. По дороге пришлось напомнить Рапсодосу, глазеющему на витрины со всяческой атрибутикой, чтобы не тратил деньги выделенные начальством для съема, на всякий хлам. — Хлам? — возмутился Генезис и ткнул корешком любимой поэмы, которую Хьюли ранее не заметил, другу в нос. — Для тебя, может, и так, а мне всё это нужно. — А кто будет платить за квартиру, а? На меня не надейся. Вдруг Генезис убрал книгу, зажал рот Анджилу и потянул за собой в обувной магазин, где быстро прилип лицом к витрине, кого-то высматривая. Лишние вопросы задавать Хьюли не стал, поскольку понимал, что для такого резкого перехода должна быть причина. Радуясь, что взял с собой меч, он тоже посмотрел через стекло. Молодой человек, которого недавно он видел в баре с Кроу, вёл её за собой в переулок. Турк была одета как-то непривычно, видимо, для задания. И, судя по происходящему, их «объект» не сошёл с крючка. Что ж, это радовало. — Тут, наверное, рыскает куча турков, — высказался Анджил, глядя по сторонам. — Трое, — ответил Генезис. И указал на Руда в штатском, медленно и незаметно следующего за коллегой. А затем на Люче, разглядывающего витрину книжного магазина ниже по улице. Тсенг был обнаружен на балконе квартиры напротив. Не зная их в лицо, вряд ли они бы распознали турок среди толпы или решили, что они за кем-то следят. Оставалось надеяться, что и тот парень ничего не понял. — Пускай уберутся отсюда, тогда и пойдём по своим делам, — посмотрел на друга Анджил, но, поймав его взгляд, сделал неутешительные выводы: — Нет, даже не думай об этом! — О чём ты? — с непониманием нахмурился тот. — Не надо играть со мной! Я знаю, о чём ты думаешь, и не позволю... — Успокойся, не собирался я никуда соваться. — Я тебе не верю, — прищурился Хьюли. Но, Рапсодос неожиданно оторвался от созерцания сотрудников Шин-Ра и прогулочным шагом стал ходить по магазину, рядом со стеллажами, где лежала обувь. Человек крайности: то в огонь, то в воду. И что теперь у него на уме? Никогда нельзя разгадать, что тот задумал, пока не станет поздно. И это несмотря на то, что они знакомы с детства. Единственное, что Хьюли без труда определял, — это момент, когда Генезис затевал новую пакость. — Что ты делаешь? — Выбираю обувь. И развернулся, присматриваясь теперь к другому ряду. Две девушки, выбирающие сандалии, не обращали на них никакого внимания. Продавец стоял возле женщины, которая натягивала на ногу сына маленькие ботинки. Наконец Рапсодос остановился и достал с полки лакированную обувь с острым носком и, придирчиво оглядев, спросил продавца, нет ли размера поменьше? Мужчина подошёл и, глядя на выбранный товар, отрицательно покачал головой. — Вы уверены? — Да, насколько помню, эта модель начинается с сорок первого размера, — поправив опускающиеся на нос очки пальцем, он глянул назад на маму с ребёнком. — Поищите как следует, — надавил Генезис. — Сэр, я же сказал: от сорок первого размера, да и ваша нога на вид... — Я зайду с вами на склад и, если нужного мне размера там не будет, то просто оставлю вас. — Как хотите, но вам туда идти нет смысла, — устало ответил продавец. — А я настаиваю! Что за чертовщина тут происходит? Что он задумал? Анджил отчётливо чуял беду, но не имел понятия, откуда та исходит. А продавец, поддавшись, покинул помещение вместе с Генезисом через заднюю дверь и скрылся. Обувь — просто отвлечение внимания, но чего он этим хотел добиться? Зайдёт на этот склад, а дальше что? В этот миг его осенило! Чёртов склад! Ведь товары обычно завозят в магазины через задние двери, которые находятся... Мысль продолжать он не стал и бегом бросился к двери. Потянул на себя и оказался в комнатке с кучей полок и коробками обуви. — Генезис! —завопил Хьюли. Пробежав между первым рядом стеллажей, он остановился возле озадаченного продавца. Небольшие ворота склада были открыты. Мужчина попытался что-то сказать, но Анджил проигнорировав его, выбежал на улицу. Генезиса и след простыл. Чтоб его сожрал бехемот!* * *
Лукас приоткрыл перед ней дверь небольшого дома. Строение выглядело немного старым и обветшавшим, но между тем внушительным. Кроу заглянула внутрь дома, оценивая на предмет ловушек. — Не бойтесь Кроу, он не кусается, — а затем добавил: — Обычно... Глубоко вздохнув, будто взволнована происходящим, она прошла в холл и удивилась тому, как темно и мрачно в помещении. Фотографам ведь обычно нужно много света. Со второго этажа до перил опускалась люстра с причудливыми линиями прутьев. Также с потолка свисал кусок шёлковой ткани, ещё немного тряпья тянулось с самой люстры до пола первого этажа, омрачая холл и не позволяя свету люстры осветить окружение. Зато огромная лестница в темноте выглядела величественно. Окна были зашторены голубыми атласными занавесками. От осмотра дома её отвлёк громкий звонок. Чуть не подскочив, она прижала руку к груди, а Лукас рассмеялся. — Это просто телефон, — он указал на маленький металлический столик справа от лестницы. На вид телефон был старый, почти антикварный. Такие только в музее на обозрение выставляют. А его громкое и частое «дзынь» заставляло сердце подпрыгивать от пережитого испуга. Наконец Лукас пожалел её и, подойдя, принял вызов. — Она тут, спускайся, — со звоном он опустил трубку на аппарат и вернулся к Альтиус. Чтобы почувствовать себя уверенней, Кроу сжала ремень сумочки, висящей на плече. В ней среди кучи девчачьих косметических штучек лежал пистолет на случай, если вдруг что-то пойдёт не по плану. Сверху донёсся шум, заставивший резко задрать голову. К лестнице медленно подходила мужская фигура. Остановившись, пришедший окинул Кроу взглядом и опустил ногу на первую ступень, вторую, третью... — Ах, где же ты пряталась всё это время? — высоким тоном протянул мужчина. Альтиус уловила в его голосе лёгкий акцент, выдававший в мужчине приезжего. И, что главное, Лукас действительно работает не один. Фотограф спустился и, медленно приблизившись, заглянул Кроу в глаза, нарушая тем самым зону комфорта, что было не принято в обществе. Вблизи он казался немного старше, чем там, наверху. От растянутых в улыбке губ на его щеках появлялись складки морщин, такая же сеточка замечалась под левым глазом. А правый укрывала длинная прядь гладких, коротко подстриженных чёрных волос, но Альтиус всё равно заметила под ними и над переносицей тонкие линии шрамов. Одет мужчина был экстравагантно, как все те выскочки из модных домов. Синеватого оттенка костюм с узором и повязанный на шее красный шарф. Единственный видный глаз сиял льдом, прямо как у Лукаса. Ей стало не по себе, прямо как и вначале с этим домом. Чёрт возьми, пройти столько опасных заданий на службе и впасть в прострацию при этом типе. «Продолжать играть роль, продолжать играть роль», — мысленно повторила Альтиус, как мантру и, отступив чуть назад для уверенности, протянула руку для знакомства. — Меня зовут Кроу, — и посмотрела на мужчину, что стоял слева от неё. — Лукас сказал, что вы можете помочь мне с портфолио и... — Ты всё ещё здесь? — театральным голосом поинтересовался фотограф у своего напарника, не поворачивая головы. Тот вытянулся по струнке и, немедленно попрощавшись с ней, покинул дом. Далеко не должен уйти, Люче и Руд поджидают его на улице, а вот фотографом Альтиус придётся пока заняться самой. Главное оставаться на связи с коллегами и быть начеку. Этот человек выглядит каким-то безумным. Вытянутую ладонь Кроу заключили пальцы в кожаной перчатке и поднесли к губам. За светскими манерами обычно и прячутся самые страшные убийцы. Она показательно улыбнулась собеседнику и огляделась. — Просторный у вас дом. — Нравится? — Да, но здесь очень темно. Фотограф снисходительно посмотрел на неё и пригласил следовать наверх. Напряжённая до кончиков пальцев, Альтиус поднялась за ним. Некоторые ступени под ногами скрипели. Чтобы отвлечься от звука, она огляделась вокруг, высматривая пути отступления на всякий случай. Мужчина в этот момент оглянулся и по-своему истолковал её действия. — Любуешься картинами? Кроу остановилась на последней ступени. Она только сейчас обратила внимание на мрачные то ли картины, то ли фотографии в красных, белых и чёрных тонах. На одних были запечатлены женщины с полным ртом красных лепестков, на других — розы, истекающие кровью. Ничего не объяснив, мужчина пошёл дальше и остановился возле белых дверей, где находилась ещё одна картина. Подойдя ближе, она рассмотрела на изображении почти разорванного на части солдата, за ним куски земли, пыль, камни, поднятые волной взрыва, который должен был бы охватить огромный радиус и уничтожить пол-деревни. В Шин-Ра есть бомбы и помощнее. — Эта фотография стоила мне одного глаза... — растягивая гласные прокомментировал мужчина. — Но принесла мне видение. Кроу решила не перебивать в надежде, что он скажет что-нибудь обличающее, и она тут же сможет взять его на мушку. — Миг смерти, пойманный, как мошка в янтаре, — закончил он с придыханием. Затем его внимание вернулось к Кроу. Он как будто только сейчас вспомнил о присутствии кого-то, помимо него. — Но ты же не за этим пришла, моя девочка? Теперь понятно, почему его правый глаз прикрыт и что оставило те шрамы на коже. Кто он такой? Военный фотограф? Иначе что делал на поле боя? Форму солдата она не узнавала, но пыталась вспомнить даты ближайших войн кроме той, что идёт сейчас с Вутаем. Сколько лет этому человеку? На вид — тридцать-сорок, возможно, он работал на вутайцев. Он распахнул двери в свою студию и прошёл вперёд. Кроу почувствовала пыль, проникающую в нос, и запах железа. Наверное, это старые штативы, лежащие в углу комнаты или световые панели на потолке, освещающие светлую шёлковую ткань, закрывающую всю заднюю часть стены. Подошва её сапог отбивала громкий стук по чёрно-белому, словно шахматная доска, полу. Прямо в центре располагался маленький стеклянный стол и новый, судя по состоянию и модели, угловой диван на шесть персон, обшитый синей тканью. К нему был приставлен холст, но больше никаких картин или фотографий моделей или пропавших девушек. Только пара безликих манекенов в разных нарядах, штатив и фотоаппарат, направленный на закрытую тканью стену. Кажется, это и было местом для фотосессий. — Располагайся, нам предстоит очень долгая работа, — он с улыбкой указал кивком на диван. Всё в порядке. «Тут нет ничего, с чем он мог бы напасть. Пистолета под обтягивающим костюмом тоже быть не должно,» — размышляла Альтиус, шагая к дивану. А если что и произойдёт, она выстрелит в него, а затем на помощь придут другие турки. Надо успокоиться... Ногой она зацепилась за злосчастный холст, и тот со стуком упал на пол. Извинившись, она опустилась и вернула его в прежнее положение. Единственный глаз всё время изучал Кроу. Надеясь впредь обойтись без подобных казусов, она присела и прижала колени друг к другу. Тёплое платье хоть и доходило до них, однако не защищало от мерзкого взгляда мужчины. Может, все фотографы так смотрят на своих манекенщиц? Они ведь практически куклы в их руках. — Мне сказали, что у тебя нет опыта в этой сфере, — отделённый от неё столом, повторил он то, что она рассказывала его напарнику. — Верно. Надеюсь, вы поможете мне. Я слышала, вы талантливый, — подогрела его самолюбие Кроу. — Это правда. И скоро, я поделюсь со всем миром своим видением, открою им глаза на истинную красоту, — сбивчиво рассказал он и будто на пару секунд покинул студию, пока не опустил глаз. — А ты, моя ещё не раскрывшаяся куколка*, станешь частью моего искусства! Ты превратишься в прекрасную бабочку. Звучало устрашающе и немного глупо, но нельзя терять бдительность. — Мне неловко, я так и не узнала вашего имени. — Моё имя Стефано, куколка, и теперь говорить буду только я. Ты лишь отвечай на мои вопросы, чётко и без запинок. Она кивнула головой, тот с довольным лицом отошёл к столику возле старых, ржавых штативов и прихватил свой фотоаппарат с ножницами. Чёрт! Что он задумал? — Носила когда-нибудь чёлку? — спросил Стефано, приведя Кроу в замешательство. — Да, два года назад, но... — Чёткий ответ, куколка, без запинок, не забывай! — резко перебил тот и, приблизившись, стянул с её волос резинку и все невидимки, распуская косу. Этот человек уже второй раз вторгается в её личную зону без всякого позволения. Кроу боролась с желанием столкнуть худого мужчину на стеклянный стол. Однако сдержалась и позволила делать, что тому пришло в голову. Но для уверенности осторожно просунула руку в сумку и сжала пистолет. Фотограф тем временем спустил ей на лицо отросшую чёлку и подрезал до бровей, с такой длиной она ходила раньше. Затем положил одну ногу на диван рядом с ней и больно сжал обе щеки одной рукой, притягивая поближе к себе. — Так-то лучше. Мне нужны твои глаза, — с маниакальным блеском в собственном произнёс Стефано и неожиданно ослепил вспышкой фотоаппарата. Вырвав лицо из рук и столкнув его с себя, Кроу с ужасом поняла, что её застали врасплох, и в следующий раз он может так же ловко распороть ей живот или зарезать. Отскочив в сторону, она поднялась и отошла от дивана, на котором фотограф теперь располагался, рассматривая получившийся снимок в фотоаппарате. — Мне нравится, — протянул Стефано. — А теперь разденься, моя девочка. Это платье просто ужасно. Как будто и не пугал секунду назад. От «А» сразу переходит к «С», прямо как Генезис. Наготы, разумеется Кроу не стеснялась, но в таком случае ей придется расстаться с сумкой, что означало остаться безоружной. Нет, так не пойдёт. — Думаю, можно обойтись без откровенных снимков, — прогоняя из голоса напускную весёлость, сказала Альтиус. — Куколка, — обернулся мужчина и поднялся на ноги. — Здесь я главный, и мне решать, как тебе сниматься, — и, нависнув над ней, добавил: — Кроме того, тебе не надо обнажаться полностью, только снять это безвкусное платье. И, похлопав Кроу по щеке, прошёл мимо неё к своему рабочему месту. — Не бойся. Я не сплю со своими манекенщицами, — он склонился над штативом что-то проверить. Час от часу не легче: не изнасилует, так убьёт. Успокаивая дыхание, она подобрала подол платья и потянула быстрым движением вверх. Нельзя позволить снова застать себя врасплох. Отбросив скомканную одежду на диван, она осталась в нижнем белье, но сумку оставила при себе. Надо держать поближе, чтобы в нужный момент воспользоваться оружием. Закончив осмотр своего оборудования, Стефано обернулся и оценивающе пригляделся к её фигуре. — Напомни, кем ты работаешь, — задумчиво почёсывая покрытый лёгкой щетиной подбородок, протянул тот. — В спортзале, — немного резко начала Кроу. Её фигура мало была похожа на хрупкую, девичью, как у моделей, и она это прекрасно осознавала. Тяжелые тренировки вместе с мужчинами изменили формы всех девушек-турков. Если бы их когда-нибудь позвали сниматься в журнале, то только про спортивную жизнь, где у всех женщин мышцы торса не хуже, чем у многих моделей-мужчин. Предвидя такие вопросы, их команда придумала, как оправдаться. — Тренером, а иногда... — Достаточно. Снимай сапоги и эту уродливую бижутерию. — Но, — запаниковала она. — Это очень дорогая мне вещь, я... — Никаких запинок, забыла? Мне плевать, оно уродливое и портит тебя, куколка. — Я вам не куколка, Стефано! Прекратите называть меня так! Кроу прикусила язык и мысленно разругала свою вспыльчивость в хлам. Чёртов псих невыносим! Замолкнув на мгновение, он растянул губы в улыбке. На моложавом лице фотографа снова появились складки морщин возле рта. Он медленно стянул с правой руки перчатку, придерживая её за кончик пальца. — Разумеется, моя девочка. Какая же ты бабочка? Ты ворона, — делая ударение не на тех гласных, пропел Стефано и, стянув вторую перчатку, отошёл к манекенам. — Коварная, чёрная ворона. А что эти предвестники беды любят больше всего? Участвовать в его словесных играх не было никакого желания. Этот тронувшийся умом фотограф уже бесил Кроу, и ей не терпелось поскорее схватить его и отдать в руки начальника. Пускай передадут учёному комитету: Ходжо славно развлечётся с ним. Не дождавшийся тем временем ответа, Стефано снял с манекена массивное украшение из двух рядов жемчуга с большим голубым камнем в оправе. И, опустившись к подставке, на которой был установлен манекен, достал из белой вытянутой вазы распустившуюся розу. — Правильно, — подтвердил он, будто Альтиус ответила на вопрос. — Золото, блестящие драгоценные камни. Они любительницы всего, что блестит. Алчные и жадные создания. Каблуки его начищенных коричневых туфель с острым носком отбивали стук по шахматному полу приближаясь к ней. Быть начеку. Не прозевать момент: он сейчас нападёт. Тело Кроу напряглось от ожидания атаки, но фотограф не спешил предпринимать каких-либо действий. — Также они элегантны, сообразительны и о-очень ревнивы, — остановился напротив неё Стефано и убрал распущенные волосы Кроу на другое плечо. — Ты когда-нибудь держала в доме ворону? Альтиус покачала головой и перестала дышать, когда тот зашёл за спину и медленно расстегнул цепочку на шее. Кроу нащупала в сумке рукоятку пистолета и стиснула её пальцами. — Нет? — резко и громко спросил фотограф сжимая руками плечи Альтиус, мешая ей двинуться. — О, они очень ревнивые птицы и ненавидят всех, кто подходит к их хозяину. Пока я работал военным фотографом, солдаты рассказывали, будто вороны исполняют посредническую роль между миром живых и миром мёртвых, а другие считали, что они знаменуют гибель героя. С тихим щелчком мужчина застегнул на её шее ожерелье с манекена и спустил волосы лежащие на плече, обратно на спину. Медленно обойдя вокруг, будто играя, остановился перед ней. Снимать руку с оружия Альтиус не спешила. — Тебе пойдут перья и кружева. А твои глаза... — с бушующим восторгом выдохнул Стефано, открыв рот, и протянул нелюбимую ею с детства колючую розу. Достав руку из сумки, она аккуратно подхватила стебель, чтобы не уколоться. — Твои прекрасные глаза станут частью моего творения. Обхватив её ладони с последним предложением, он больно сжал их. Шипы на стебле цветка впились в кожу рук. Не отпуская, фотограф потянул Кроу за собой к месту для съемок, а затем отошёл назад к фотоаппарату. По виду старый, почти древний. Где он вообще такой нашёл? Раскрыв ладонь, Альтиус обнаружила, что из проколотых шипами ран идёт кровь и останавливаться не собирается. — Оставь. Так фотография получится сочнее, — спрятавшись под тканью, прикрепленной к штативу, остановил он, когда Кроу стала копаться в сумке для поиска салфеток. — Убери уже сумку и сними сапоги. Обувь не столь важный атрибут, она нагнулась и расстегнула молнию, пачкая тем временем икры ног красными разводами так же, как и сапоги. Убрала их в сторонку, там же оставила и сумку. Расстояние безопасное. Если что, можно будет мигом схватить и выстрелить прямо через сумку. Стефано выбрался из-под ткани и, подойдя, стал поправлять волосы и чёлку Кроу. — Держи спину прямой, моя ворона. Я буду говорить тебе, как себя вести. — Куда вы дели мою цепочку? Это дорогой подарок, — не вырываясь из его рук, спросила Альтиус. — Какая сентиментальная ворона, — насмехаясь, пощипал он за подбородок и достал из кармана аксессуар, отданный Вельдом. — Она тебе больше не понадобится. Выпустив бижутерию из руки на пол, он отшвырнул её ногой в угол с манекенами. Ничего, они всё равно будут слышать всё, что здесь происходит. Стефано вернулся к своей камере, а Кроу почувствовала усталость в теле. Фигура фотографа стала размываться будто её тянет в сон, а руки отяжелели. — Кроу, — с толикой ехидства и вместе с тем сожаления протянул он имя, смакуя гласные. — Прелестная ворона. Я же говорил, что они сообразительны? Пожалуй даже слишком. Ноги, будто налитые свинцом, тянули к полу. Не сумев удержаться на них, она стукнулась коленками об пол и, борясь с сонливостью, поползла к сумке, хотя руки тоже не желали слушаться. Подобравшись достаточно близко, Альтиус, не доставая оружия, выстрелила, продырявив сумку. При таком состоянии, прицелиться как следует она не смогла, поэтому промахнулась. Второй выстрел тоже прошёл мимо. Перед глазами что-то двигалось с невероятной скоростью, хотя, возможно сказывалось действие яда. Где же она... Лицо Стефано появилось перед ней с резким хлопком. — БУ! — воскликнул он и, заметив её страх, рассмеялся. Правый глаз, скрывающийся за волосами, засиял синим цветом, как активированная материя. Нельзя дать схватить себя! Еле справляясь с руками, она выстрелила ему в лицо, но его уже там не было. Что творится со зрением? Почему Стефано движется так быстро? На ноги подняться оказалось уже невозможно. Кроу постаралась сбежать на четвереньках, но ноги немедленно были перехвачены противником и с силой притянуты назад, под яркий свет панелей. Ифритов гладкий пол! Даже уцепиться пальцами было не за что. Фотограф перевернул её на спину и, смеясь, развёл руки в стороны, усаживаясь на живот Альтиус. Взгляд Кроу замер на колючем стебле розы, испачканный её кровью. Только сейчас заметила, что раскрытых бутонов было два, как принято на похоронах. Это они, шипы, чем-то были намазаны. Чёрт... — Радуйся, — над лицом крутили здоровенным охотничьим ножом с зазубринами. Такой был у турка по имени Блэйд. — Ты станешь моим шедевром!