***
По дороге домой брат и сестра молчали. Люка явно не желала начинать не самый приятный разговор на улице. Она сжимала губы и выкручивала пальца до тех пор, пока не захлопнулась входная дверь. Йоханэ, понадеявшийся быстро шмыгнуть в свою комнату и закрыться хотя бы до утра, был схвачен за рукав и насильно посажен за обеденный стол. Люка ходила кругами возле него, иногда порываясь начать пламенную речь, но потом бросала на брата полный печали взор и снова принималась метаться. Под конец она села рядом, порывисто схватила его руки, заключая ладони в свои и проникновенно заглядывая в глаза, попросила: — Пожалуйста, скажи, что всё, что я видела сейчас это только мираж! Что ничего этого в жизни не было и не будет. Йоханэ покосился на их сплетённые пальцы и покачал головой, тихо шепча: — Прости. Люка помрачнела. Она попыталась снова встать, но потом ещё крепче сжала его пальцы и горестно спросила: — Это всё моя вина? — Что? — опешил парень. — Я стала уделять тебе меньше внимания, и ты невольно попал под чужое влияние. Да. Это только моя вина. Я никудышная сестра, — Люка была близка к истерике. Йоханэ высвободился и погладил её по волосам. — Здесь нет твоей вины, — мягко сказал он, — это случилось само по себе, просто так вышло. — Ты же говорил, что вы друзья, — со слезами сказала Люка. — Друзья, — подтвердил Йоханэ. — Просто… впрочем, ты сама всё видела… Йоханэ было трудно говорить о своих чувствах. Одно дело ощущать всё это самому и другое дело говорить об этом человеку непосвященному, хоть и не чужому. Люка не была готова к тому. Она силилась не плакать и держаться стойко. Чувствовала себя виноватой и была недалека от того, чтобы помчаться к отцу с повинной, прося извинения и наказания. — Йоханэ, — позвала она его, — скажи, это всё серьёзно? Девушка почти умоляюще уставилась на него. Шаман хотел бы заверить её, что ей не о чём беспокоится и всё в полном порядке. Но ложь сейчас была бы ещё хуже. — Да. Мне кажется, что да. И для него тоже. Но в этом никто не виноват. Просто так уж вышло, — он обнял её, чувствую фруктовый запах шампуня. — Только не оставляй меня, — попросил парень. — Не буду, — шмыгая, пообещала Люка, крепче прижимаясь и обнимая его. — Я буду стараться понять. Честно буду.***
— Ничего себе, — выдохнул Гакко, шаркая ногами, — вот уж точно от Ханы не ожидал! — он присвистнул Мэн уныло смотрел на камни, попадающие под ноги, и пытался понять, чего он вообще согласился погулять. Общество ГаккоИбуки ему было невыносимо неприятно. Этот парень никогда не затыкался и мнил себя командиром. А на деле был простой тыквой, совсем безвкусной. Даже не дыня.* Ему хотелось сейчас быть в гостинице. Но он не знал, чем бы тогда всё обернулось, и не отправили бы тогда самого Тао экстренным рейсом в Китай. Но почувствовал странную дрожь, руки, ноги — всё словно было чужим. Парень сжал кулаки и рвано задышал. — Даже и не знаю, как реагировать при встрече, — делил своими мыслями Гакко. Мэн бросил на него полный презрения взгляд. — Ненавидеть? Или будешь игнорировать вообще их существование? — едко подсказывал Тао. — Зачем? — удивился шаман. — Это же их дело. Просто Алюми жалко. — Жалко? — изогнул бровь Мэн. — Конечно. Она же так старалась ради него. А тут такой сюрприз. Бедная, — Гакко, казалось, сильно опечален этой новостью. — А ведь она очень хорошая. Тао непонимающе посмотрел на сокомандника. Чувства шаманки его не заботили. Её просто не существовало для него. — И как только мы не заметили, что они…того Шаман фыркнул. Только Гакко и не заметил. Даже Алюми явно что-то подозревала, просто старалась себя убедить в обратном. Он уже собирался сказать об этом, но решил не разрушать нежный мир парня, который едва ли только в единорогов не верил. Он посмотрел в сторону гостиницы, чувствуя холодный ветер. На улице уже была ночь. Огни ФунбариОнсен были как маяк. — Как думаешь, уже можно возвращаться? — перебивая рассуждения Гакко, спросил он. — Не знаю. Я бы не решился. Хоть мне тоже некуда идти ночевать. Может, ещё походим? — Наверное, стоит, — тяжело вздохнул Мэн, тоскливо смотря на небо.***
Семья Асакура разместилась в гостиной так, что образовала треугольник. Анна сидела на диване, рядом с ней был Рю. Йо устроился на кресле вместо с Хоро, оставшимся на правах дяди парня и помощника Йо, в случае, если итако всё-таки выйдет из себя и впустит в дело свои особые бусы. Тогда им обоим придётся её сдерживать. У входа в гостиную сидел на стульчике с высокой спинкой сам Хана, скучающим взглядом изучающий ковёр. Щека успела налиться подозрительной синевой и без конца саднила. Шаман догадывался, что женщина успела его поцарапать. Царапины, скорее всего, набухли и доставляли этот дискомфорт. Чуть в стороне от него, во втором кресле, сидела Тамао. Предсказательница вопреки ожиданиям не выглядела ни испуганной, ни виноватой, а только распространяла ледяное спокойствие. Видя, что никто не торопиться нарушать тишину, Йо заговорил первым. Он оглядел всех присутствующих и остановил взгляд на сыне: — Думаю, после того, что мы увидели, уместен один вопрос: Хана ты и Йоханэ… — Да, — не дослушав, ответил шаман, закидывая ногу на ногу и скрещивая руки на груди. — И давно это? — продолжал расспрашивать Йо. — Ну, — парень прикинул, — чуть больше месяца. — Это уже лучше. — Что тут лучше?! — взорвалась Анна. Она метала молнии. — Он якшается с парнем! Что тут может быть лучше?! — Подростки сейчас более развязные, чем раньше, госпожа Анна, — вставил Рю. Сам он пребывал в некой прострации, но не осуждал Хану. Ему было затруднительно это делать по отношению к шаману, которого практически вырастил сам. Может, про какого-нибудь соседского мальчишку запросто, но не про Хану. Такая подробность личной жизни подростка неприятно трогала, но и он не хотел об этом высказываться. — И что с того?! — итако готова была вскочить и вытряхнуть немедленно всю дурь из головы сына. — Это недопустимо! У него есть невеста! — Это ты её нашла! — настал черёд злиться Хане. — Я никого не просил! Свалили, и появилась эта. Ни тебе «привет»! С порога «я твоя невеста и точка»! Бесит! — Это твой долг! Как наследника семьи Асакуры! — продолжала упорствовать Анна. Она вскочила и сжимала бусы в руке. Хоро незаметно напрягся. — А почему вы все это про меня? Мои долги и мои ошибки. А ваши где? Почему ты не говоришь о своих ошибках?! Бросила, не вспоминала даже! Отправила какую-то девчонку, даже письма с объяснениями не написала! Да кто в такую чушь поверит! Спасали мир, да на дворе у каждой шавки уже телефон есть! — парень резко поднялся, свалил стул. — Да как ты смеешь так говорить?! — подавилась возмущения Анна. Она часто заморгала и затрясла руками, как если бы ноги перестали её держать, и ей было необходимо за что-нибудь ухватиться. — Хана, этого говорить совсем не стоило, — сказал северянин с натянутой улыбкой. — Хана, мы же говорили, что это была важная миссия, — поддержал ХороРю. Ему до жути не хотелось участвовать в этом споре. Мужчина впервые был рад, что не женат. Да ну эту семью. Столько проблем. — Почему он должен молчать? — вдруг заговорила Тамао. — Хана полностью прав. Все шокировано уставились на предсказательницу, но Тамамура не повела и бровью. Вместо этого равнодушно продолжила говорить, смотря прямо на покрасневшую Анну. — Хана прав. Ему лгали, недоговаривали, водили за нос и навязывали. И то, что он доказывает свою свободу — это самое правильное. Никто не любит, когда им пренебрегают и вертят так, как хотят. — Ты знаешь, что мы не могли, — голос Анны стал тише. Она пребывала в странном оцепенении. Со времён первого появления Тамао в доме Асакура, она никогда не пререкалась, была покорной и послушной. Сейчас же женщина не могла поверить своим ушам. — Знаю. Но это не отменяет вашей вины. Вы должны были ему рассказать. А не стирать память и делать своей марионеткой. И не заставлять меня лгать и притворяться его матерью. — Тамао, — выговорила Анна, без сил усаживаясь на диван. Предсказательница поднялась и прошла мимо парня, не забыв потрепать его по волосам. Хана не мог поверить, что девушка встала на его сторону. — Йо, хоть ты скажи, — взмолилась Анна, поворачиваясь к мужу. Йо перекручивал недавний разговор с сыном, только теперь понимая его просьбу. Он устало прикрыл глаза, потом тоже поднялся и подошёл к сыну. — Скажи только одно — ты уверен в своём решении? — Хана согласно кивнул. — Тогда будь по-твоему. — Что?! — шокировано уставилась на него итако. — Ты тоже принимаешь это? — У нас нет выбора. Пусть это будет нашей расплатой за ошибку. Они правы. Я, конечно, буду надеяться, что это у тебя просто подростковый бунт. И с взрослением, ты изменишь решение, — он также, как Тамао, потрепал его по волосам. — А пока, твоя взяла.