Яой?! Да вы шутите!

      Йо стоял на старом кладбище, оживляя в голове воспоминания. Он медленно ходил между покосившимися надгробиями, иногда касаясь руками заросшего мхом камня и прислушиваясь. Небо потемнело, и луна, кошачьим когтем, освещала памятники холодным серебристым светом. Хана всё ещё не было дома. Йо предполагал, что после случившегося парень не поторопится домой, но всё-таки надеялся встретить его здесь.       — Ханы-доно тут нет, — раздался тихий голос самурая. Йо обернулся и с улыбкой посмотрел на бывшего хранителя. — Я вижу, — он спрятал руки в карманы брюк. — Я думал, ты не хочешь меня видеть.       — Что вы, Йо-сама?! Я бесконечно рад! — Амидамару смущённо замолчал.       — А почему тогда избегал? — Асакура добро посмотрел на духа. — Тоже считаешь, что мы ошиблись?       Самурай взглянул на луну, потом сделал глубокий вздох, словно мог почувствовать вкус ночи, и только тогда заговорил:       — Я жил более шестисот лет назад. И тогда, мне казалось, что самураи никогда не исчезнут, а сейчас о них знают только из книг.       — Да, — согласился Йо, усаживаясь на покосившийся камень, — время быстро изменилось.       — Хана так делает не со зла. Он просто вырос в другое время, — пытался оправдать своего хранителя Амидамару.       — Я понимаю его, — признался Йо, — странно, но понимаю. Мой отец тоже часто пропадал, оставляя меня у бабушки с дедушкой. Отправлялся постигать свои какие-то пути, искал равновесия. Появлялся ненадолго, как, например, привёл домой Тамао, и снова уходил. А мама была занята.       Йо не часто делился своими воспоминаниями, предпочитая не ворошить прошлое. Но иногда он отказывался от своих принципов и рассказывал, устремляясь на реке воспоминаний в далёкое прошлое. Он помнил удивление, которое охватило его, когда он представил им Тамао — скромно спрятавшуюся за спину своего учителя девочку. Помнил, как слушал вместе с ней рассказы деда о великих шаманах, выходцах дома Асакура.       — Не думал, что сам повторю те же ошибки, — вздохнул мужчина, — а ведь был уверен, что всё только ради блага. — И как прошло оно? — вопрос исхода миссии самурая интересовал очень сильно.       — Как видишь, люди пока не готовы принять шаманов и продолжают воевать, — Йо пожал плечами, — это передышка.       — Значит, всё самое трудное впереди? — Амидамару вздохнул. — Хана не сильно обрадуется, если узнает об этом.       — Верно, — глаза Йо были полны тоски, — он сейчас не оправился. До сих пор простить не может, а тут… но, может быть, в этот раз он пойдёт с нами? — мужчина повернулся к другу. — Как думаешь, он согласится?       — Йо-сама, — самурай задумался, — трудно представить, как отреагирует Хана-доно на такое.       — И это тоже, — Йо встал с камня и отряхнул тёмно-рыжие штаны, — пошли, может Хана уже вернулся домой.       — Йо-сама, дети сейчас растут очень быстро, — осторожно выговорил дух. — И способны они на много больше, чем мы можем представить.       — Я знаю, но ведь для родителей они всегда будут детьми, которых надо защищать, — Йо улыбнулся.

***

      Когда парни привели себя в порядок, был уже тёмный вечер. Академия погрузилась во мрак и тишину. Хана приоткрыл дверь, осторожно выглядывая. Потом повернулся к замершему у кушетки кузену. Йоханэ всё никак не мог отойти от произошедшего: он без конца вздрагивал и краснел, что-то перекручивая в голове.       — Можно попытаться прошмыгнуть мимо охранника. Если повезёт, то он даже не заметит, — брюнет слегка склонил голову набок, прикидывая. Нестись по школе, а после пытаться прокрасться, сейчас было сделать трудоёмко для него. Каким бы нежным и понимающим не был Хана, но тело всё равно ломило, ясно говоря, что ближайшие два-три дня он не боец. Конечно, может, будь больше практики, он бы привык. Йоханэ залился краской и помотал головой, выгоняя ненужные мысли.       — Не хочешь? — по-своему оценил Хана. — Хорошо, придумаем что-нибудь другое.       Он отошёл от двери и подошёл к окну, открывая его и выглядывая наружу. Второй этаж, в принципе было не сильно высоко, да и дерево рядом росло.       — Можно спрыгнуть, — предложил парень. Друг подошёл ближе и оценивающе оглядел расстояние от окна до дерева, потом перевёл взгляд на двор — никакого не было.       — Ну, — Йоханэ не мог решиться. Спрыгнуть казалось легче, чем ползти по школе, — а вдруг заметят? — опасливо спросил он.       — Нет, — уверенно заявил Хана, — до главного входа отсюда далеко. Эх, был бы Амидамару можно было бы на контроле духа спуститься, — посетовал шаман, запрыгивая на подоконник.       — Я тоже отпустил своего, — печально напомнил кузен.       — Ладно, итак справимся, — Хана улыбнулся, хватая руку брюнета. — Ты в порядке?       Йоханэ густо покраснел, ему казалось, что его лицо принимает красный цвет просто без перерыва. Потом слабо кивнул, забираясь на подоконник рядом с другом.       — Вот и отлично! — просиял блондин. — Предлагаю сначала запрыгнуть на вон ту ветку, — пальцем указал он на широкую ветку рядом, — а потом либо сразу вниз, либо плавно спуститься.       — Запомню, — Йоханэ судорожно поправил очки, будто его в любую секунду могли пинком отправить вниз.       — Я первый, — Хана присел, готовясь к прыжку, потом сильно оттолкнулся ногами и руками вцепился в ветку. Она немного прогнулась, но парня выдержала. Шаман радостно закачался, пытаясь набрать высоту, чтобы спланировать сразу вниз, надеясь, что разросшаяся трава обеспечит по мере возможности мягкую посадку.       Коснувшись ногами земли, он радостно выпрямился и помахал рукой. Йоханэ сглотнул. Он ещё раз оглядел кабинет, уверяясь, что ничего не могли оставить не убранным и потом, не давая себе времени задуматься, прыгнул, лихорадочно хватаясь руками за дерево. Влажные от пота руки заскользили, но шаману удалось удержаться. Сразу прыгать он не решился. В отличие от Ханы, для которого удар по голове был пустяком, Йоханэ рисковал сломать руку, просто споткнувшись о камень на ровном месте.       Он осторожно перебрался вниз, цепляясь за ветки и сучки, и только когда расстояние до земли стало минимальным, мягко спрыгнул. Хана фыркнул от такой осторожности.       — Чем теперь займёмся? — с интересом спросил он. Кузен застопорился. — А не лучше по домам? — осторожно предложил Йоханэ. Глаза друга потемнели, он отвернулся.       — Не хочу туда, — донеслось до брюнета.       — Но ведь твои родители… — осёкся кузен. Йохагэ был счастлив. Он понимал, что чувства взаимны, и что любит его не тёмный демон, а его друг. Самый настоящий. Но и понимал, что не бывает безоблачного счастья. Даже у простых людей не всё так гладко, а у них, шаманов, не будет и подавно. Парень не хотел говорить об этом, пытался игнорировать, но больше не замечать было нельзя.       — Хана, — заговорил он, — твои родители… они не примут, не поймут. У тебя есть обязанности перед кланом. И Алюми… — сердце больно сжималось, — всё пойму. Мне достаточно знать, что ты жив и…       — Йоханэ прекрати это говорить, — Хана развернулся и взял его за руки, мягко сжимая. — Не будет никаких проблем. Ни долго перед кланом и ни перед родителями. Будут только мы. Ты и я.       — Но, — Йоханэ хотел в это верить, но не мог.       — Без «но», — Хана нежно заглядывал в его глаза, — если для тебя это важно также сильно, как и для меня, то не будет преград.       — А как же Мэн? — теперь отношения между парнем и Тао обещали стать ещё хуже, ведь обещание держаться подальше он не сдержал. Хана замялся, что неприятно задело Йоханэ.       — Он в курсе. Принимать, конечно, не хочет. Но я хочу верить, что он справится и откажется. Со временем точно.       Йоханэ расслабился. Руки чувствовали приятное тепло, он потянулся и прижался губами ко рту шамана.       — Я верю.

***

      Когда Хана вернулся домой, все уже успели поужинать и разбрестись по дому. Анна демонстративно сына игнорировала, куда любезнее была Тамао. Она провела его на кухню, улыбаясь, наложила еды в огромную тарелку и разлила свежий сок.       — Приятного аппетита, — пожелала она, уходя.       Хана был рад видеть её повеселевшей, даже немного. С появлением Анны Тамао превратилась в призрака, слоняющийся по дому. Её не было видно на обедах, она не сидела в гостиной. Все время запиралась либо в своей комнате, либо с утра уходила и возвращалась глубокой ночью.       Хана знал, что предсказательница когда-то давно была влюблена в Йо. Иногда он опасался, а не обусловлено ли её поведение по отношению к Хане именно этим. Но Тамамура никогда не показывала таких своих намерений, и Хана, против своей воли, стал полагаться на неё, и даже уважать.       Расправившись с едой, он собирался быстро прошмыгнуть в комнату, когда раздалось деликатное покашливание и голос Йо:       — Если ты не сильно спешишь, мы можем поговорить? — Хана ощутил дрожь негодования, но всё равно надменно обернулся и спросил:       — О чём? Снова поучения?       — Нет, просто, — Йо открыл входную дверь, просовывая ступни в банные тапочки, — прогуляемся?       Хана недоверчиво на него покоился, потом бросил взгляд в гостиную, где была Анна. Итако не поднимала головы от книги, которую читала и, вероятнее всего, даже не слышала предложения Йо.       — Хорошо, — под конец не особо уверенно согласился он, послушно выходя следом.       Они несколько минут шли молча по тропинке, смотря на небольшие домики, расположившиеся рядом. Многие из них были украшены фонариками к фестивалю, как и гостиница Фунбари Онсен.       — И о чём ты хотел поговорить? — Хану происходящее начинало напрягать.       — Если честно, мыслей так много, что я не знаю с чего начать, — признался Йо, извиняюще улыбаясь. Он взъерошил волосы.- Вы с Мэном хорошие друзья? — вдруг спросил мужчина. Хана подозрительно сузил глаза.       — Не сказал бы. Нас и товарищами трудно назвать. Но кое-что определённо есть, — туманно ответил шаман.       — Понятно, — кивнул Асакура-старший. — А Йоханэ можно назвать другом?       — Да, может и больше, — осторожно выговорил Хана. Йо недоуменно приподнял брови.       Они прошли в тишине ещё несколько метров.       — А Алюми?       — Нет! — чересчур быстро и холодно отчеканил парень.       — Ясно, больше о ней не говорю, — легко согласился Йо. — Ты имеешь право злиться на нас и ненавидеть.       Хана удивлённо на него уставился.       — Я был уверен, что ты будешь говорить о том какой важной была ваша миссия и какой я неблагодарный, — Йо рассмеялся от критического тона сына.       — Нет. Это всё нас не оправдывает, — продолжил говорить он. — Кроме того, что сначала мы тебя с собой взяли.       — Взяли? — Хана остановился, что-то припоминая. — Да, Алюми говорила об этом в торговом центре. Я был маленьким.       — Это тоже, но я имел в виду события более позднее время, — двусмысленно отозвался Йо, блондин непонимающе на него смотрел, готовясь начать расспросы, как шаман продолжил говорить, — но того раза нам хватило, чтобы понять, что ребёнку не место на таком опасном задании. Мы оставили тебя Тамао и Рю, а сами ушли. Конечно, мы считали, что так будет лучше. Ведь всегда можно было оправдать себя, что таким образом мы выражаем свою заботу — пытаемся сделать лучше мир, в котором живёт наш сын. Это ведь забота каждого родителя.       Парень не перебивал. Он пытался всё это представить, разобраться в мотивах родителей, которые его оставили одного. Не видели, как он растёт, получает первые нагоняи в школе, устраивает драки с местными хулиганами и учится ремеслу шаманов. Не видели, как он влюбляется впервые в жизни…       — Это было сложно. Не видеть тебя, не знать как у тебя дела, не знать об остальных друзьях. Мы просто оказались на краю земли, — Йо полностью растворился в своих воспоминаниях, его голос будто вибрировал. — Нас просто гнала уверенность, что мы поступаем правильно. Цель оправдывала действия. А вон как оно вышло, — он горько улыбнулся. — Ты нас ненавидишь, миссию мы не выполнили, а из-за моего брата-близнеца ты оказался втянут в битву «Цветка Кукурузы». И сдаётся мне, это далеко не все сюрпризы, уготованные нам.       Хана чуть не ляпнул, что да, сюрпризы у него о-го-го какие припасены, но вовремя больно прикусил язык. Свалить такую правду на Йо было равноценно смерти от сердечного приступа.       — Я не прошу тебя простить нас, — Йо обернулся к сыну, смотря по-отечески добро и любяще, — позволь нам просто узнать тебя. Понять, чем ты живёшь, кто важен и с кем дружишь. Какие мечты и цели преследуешь. Разреши нам исправиться и стать настоящими родителями.       Хана отвёл взгляд. Он настойчиво обдумывал слова отца, видя огромную разницу между ним и Анной, потом с сомнением кивнул.       — Я постараюсь тоже вас понять. Но обещай одну вещь? — он внимательно посмотрел на йо.       — Какую? — мужчина кивнул.       — Не менять меня. Примите таким, какой я есть. Даже если это будет трудно.       — Конечно! — Йо потрепал его по светлым волосам. — Всегда.