***
Когда Тамао вышла из храма, чтобы направиться к автобусной остановке на город опускался вечер. Он мягко перекрашивал небо, заставляя пылать закат, и россыпью искриться первые звёзды. Предсказательница сделала глубокий вздох, по привычке закручивая прядь у лица. Она даже подумывала о том, чтобы дойти до гостиницы пешим ходом, хоть и говорило это о том, что она заявится домой глубокой ночью. Девушка не боялась одна проходить мимо старого и заброшенного кладбища или возле тёмных даже днём переулков, где собираются банды. Куда сильнее её пугали собственные видения и кошмары, оживающие в них. Вместе с монахом ей удалось пробить невидимую стену и более ясно увидеть туманное будущее, но теперь она жалела, что вообще это сделала. Куда спокойнее было бы ничего не знать, чтобы потом, когда посыплются разговоры, честно ответить, что дар стал подводить, вместо того, чтобы оправдываться или виновато молчать. Тамао почти прошла остановку, когда замерла, словно пригвожденная к месту и резко рванулась к электричке. Рю разогревал чай, чтобы вместе с горничными, сидя на ступеньках выпить отвар из трав, наблюдая за развешанными в саду фонарями. К празднованию фестиваля всё было готово. Сад преобразился, всюду были развешаны мерцающие огоньки. Шаман даже покрасил пол в коридоре и вторично вымыл окна. Свежие простыни, шурша были расстелены, а футоны заботливо скатаны в тугие рулоны у стен. Все ждали. — А они правда вернутся скоро? — Марион держала чашку у рта, лениво смотря в светящиеся кусты. — Так сказала Тамао, — пожал плечами Рю. Понять свои чувства он не мог. С одной стороны он был жутко рад. Друг, мастер скоро снова станет хозяином этого дома. Хана наверняка был бы счастлив это узнать. Но с другой стороны: а каким он вернётся, вдруг им не удалось выполнить миссию или, опять же, вдруг Хана будет ещё более несчастлив. Он даже парочку раз, когда был абсолютно уверен, что никто его не видит, переключал каналы телевизора. Рю был уверен, что про шаманов новости не показывали и кабельного для них не существовала, но ведь в любых мировых катастрофах были повинны они. Поэтому он рассчитывал, если и не увидеть спец. выпуски про крушения и катаклизмы, то хотя бы что-нибудь узнать. — Она часто ошибается, — скептически отозвалась Матильда, вытягивая ноги и касаясь прохладной травы. — Это было давно, — не согласился шаман, — сейчас всегда всё точно. Едва он успел договорить, как в сад влетела сама предсказательница. Она бросилась в дом, по пути зажигая все огни, сбежала по лестнице на второй этаж, загремела дверями и снова вышла наружу. — Что такое? — Рю с Ханагуми непонимающе хлопал глазами. — Ещё не пришли? — полушёпотом спросила девушка, поправляя сбившееся кимоно. — Кто? Мы кого-то ждём? — они переглянулись. Тамао перевела дух и открыла рот, чтобы объяснить, как тихо скрипнула калитка, и раздался звук шагов. Все резко застыли, прислушиваясь. — А почему это кругом свет? Электричество что, уже бесплатное? — раздался строгий, звонкий голос. Рю почувствовал как сумасшедшим ритмом заходиться сердце. Он уже почти успел забыть эти интонации. Мужчина прикрыл глаза, сдерживая улыбку. — О, чай! А поесть ещё что-нибудь после ужина осталось? — перебил другой, мужской голос. Рю вздрогнул и резко бросился к гостям с распахнутыми объятииями: — Мастер-Йо!***
Йоханэ, казалось, бесконечность шёл по тёмному туннелю, никого не видя и ничего не слыша. Это было похоже на легендарный туннель, но Асакура никогда бы не решился в него войти. Это же место не лишало его органов чувств. Он просто был во тьме. — Тут есть кто? — охрипшим голосом спросил шаман. Парень продолжал идти вперёд, словно только так он мог выбраться. — Есть, — вкрадчиво раздалось у уха. Йоханэ с криком отпрыгнул, хватаясь за шею, будто дыхание могло обжечь. — Кто ты? — обратился он к темноте. — Это неважно, — коридор слабо осветился пульсирующими огоньками, показывая второго человека. — Хана! — радостно закричал Йоханэ, чувствую невозможное облегчение. — Где мы? Это какое-то измерение? А где остальные? — Это коридор между будущим и настоящим, — отстраненным голосом ответил друг. Улыбка исчезла с губ кузена. — Коридор? — дрогнувшим голосом переспросил он. — Да. Не хочешь посмотреть? — Хана оказался прямо возле парня. Йоханэ отшатнулся. Он испуганно посмотрел на уходящий вдаль коридор и почувствовал мороз, бежавший по спине. — Да, — резко твёрдо выговорил парень, кивая. — Тогда пошли, — Хана крепко, почти больно взял за запястье, и их завертел вихрь ветра. Брюнет испуганно вскрикнул, зажмурившись. — Открой глаза, — парень коснулся его щеки, Йоханэ распахнул перепуганные глаза. Они находились в гостинице Фунбари Онсен. — Как… — он недоуменно посмотрел на друга. Тот, скользнув по другу равнодушным взглядом, прошёл в сторону голосов, раздававшихся в гостиной. Кузен последовал за ним. На ковре сидела вся семья Асакура, обе ветви. Йоханэ неверяще смотрел на собственного отца, который горестным голосом просил прощения у отца Ханы. Анна сидела, закутанная в чёрный платок, вытирая батистовым платком покрасневшие глаза. Тамао без конца всхлипывала и даже Лука закрывала лицо подолом длинного чёрного платья. — Что тут происходит? — обратился Йоханэ к другу. Хана сидел возле отца, ленивый и усталый, совсем не тронутый происходящим, в то время как брюнет почти обезумел от беспокойства и страха. — Мои похороны, — равнодушно ответил Асакура-младший. Он вытянул руку, чтобы коснуться плеча матери, но она прошла насквозь. — Похороны? — сердце упало, Йоханэ упал на колени. — Явился, убийца! — раздался гневный крик отца. Брюнет вздрогнул и, широко раскрытыми глазами уставился на самого себя, замершего на пороге. — Ты приходишь сюда даже после того, как убил моего сына? Какое невиданное издевательство! — Анна вскочила, сжимая в кулаке платок и, подойдя вплотную к парню, оглушительно ударила его по щеке. Звон пощечины прошёлся по комнате. — Я это сделал? — онемевшими губами спроси Йоханэ у Ханы. В уголках синих глаз собрались слёзы. Он готов был кричать, только чтобы проснуться от этого кошмара и обнять живого, дышащего Хану. — Да, — блондин поднялся с дивана. — Сделаешь. Потом. Он резко прижал шамана спиной к себе и положил руку на мокрые глаза, вкрадчиво зашептал: — Что ты сделаешь, Йоханэ? Спасёшь меня? Всё для этого сделаешь? Его голос сводил с ума, Йоханэ беззвучно заплакал, принимая поражение. Он вновь провалился в темноту, чувствуя, как его мелко трясет. — Йоханэ, ты меня слышишь? Йоханэ! — когда парень вновь открыл глаза, то он увидел близко заботливые глаза Ханы, который, нагнувшись, обеспокоенно тряс его за плечи. — Хана, — прошептал он, — ты жив? — Конечно, мы победили! — парень сиял, он широко улыбнулся, ероша чёрные волосы друга. Йоханэ пристально смотрел на него, пытаясь взглядом выцепить что-нибудь, что сказало бы, что его обманывают. Но Хана был жив. Он улыбался прямо здесь и сейчас. И только царапина на левой щеке говорила, что совсем недавно был бой, и он был на волоске от смерти. — Хана, ты жив, — слёзы вновь полились из глаз, заставляя синеву ещё сильнее искриться на солнце. Он порывисто обнял друга, смеясь. У Ханы в груди билось живое, горячее сердце, и его стук эхом раздавался в душе Йоханэ. — Жив, — шептал шаман. Хана покраснел, явно не зная как реагировать на подобное. — Йоханэ, отпусти, — мягко попросил он. Кузен быстро выпустил друг из объятий и смущённо уставился на свои руки. — Какие милости! — презрительно скривила губы Алюми. — Мы-то боролись, а ты застыл, как остолоп, в плену духа и так до конца стоял. — В плену? — Йоханэ поднялся на ноги, ощущая дикую усталость. У края поляны стоял Мэн с гуандао наперевес. Над ним высился дух Бога Правосудия с весами в руках. Поле битвы было полностью перевёрнуто и разрушено. Парень пытался разглядеть враждебную команду, но не мог. Только плетёные тугие клетки стояли, выстроившись в ряд. — Надо уходить, — Мэн подошёл к ним, всё такой же равнодушный и холодный. Только глаза сверкали куда жёстче. — Я ожидал от тебя большего, — сравнявшись с Йоханэ, шепнул он. Парень вздрогнул. Он посмотрел на собственные руки, которые до сих пор дрожали и зажмурился. Но в темноте тоже не было спасения. Там было ужасающее будущее, которое обещало скоро сбыться. Тут его руки крепко сжал Хана. — Не бойся. Я рядом, — Хана ещё раз улыбнулся, отпуская его. Йоханэ прижал руки к сердцу, слушая собственное биение сердца. Шаман неожиданно испугался самого себя. Неужели когда-нибудь он сможет хладнокровно этими самыми руками, которые помнили чужое тепло, лишить жизни самого дорогого в его жизни человека? Парень замотал головой. Он этого не допустит. Разорвёт эти линии судьбы, перепишет истории, исчезнет сам, но не заберёт его жизнь. Никогда.