***
Тао Мэн сидел в столовой, наслаждаясь ароматным чаем, приготовленным Рю, когда входная дверь с грохотом раскрылась, и раздался раздражённый голос Ханы: — Я дома! Рю быстро вышел на встречу, чтобы предупредить о неожиданном госте. Мэн прикрыл глаза, глубоко вдыхая травяной запах. О цветке кукурузы он узнал от великого короля шаманов, когда тот, облачённый в цветастое кимоно, появился перед ним во время тренировки. Он хорошо помнил, как замерли его хранители, и весь контроль полетел куда-то в тартары. И только после того, как Хао выслушал все угрозы быть растерзанным, он смог объяснить воинственному шаману цель своего визита. И если Тао и хотел попросить время на раздумья, то после оглашения списка участников, не колеблясь, сразу же изъявил ярое желание выступать. И причина такому порывистому решению была одна — Асакура Хана. -Ты! — завопил Хана, роняя сумку на пол и застывая у входа в столовую. Мэн открыл багровые глаза и усмехнулся уголком губ, поворачиваясь к нему. — Не приятный сюрприз, правда? — Что ты здесь забыл?! — Дай подумать, — парень склонил голову на бок, придавая лицу вид глубокой задумчивости, — уж явно не потому, что хотел тебя навесить, — протянул он с ленцой в голосе, искоса наблюдая за тем как закипает блондин. — Может, сам догадаешься? — Ах, ты! — задохнулся возмущениями Хана, опасно надвигаясь на парня. — Хана-доно, прошу, остановитесь, — появился Амидамару, возле которого стоял Басон — он приехал из-за цветка Кукурузы. — Цветок Кукурузы? — повторил Хана, переводя взгляд на Мэна, который снова пил чай, всем своим видом показывая, что разговор его совсем не касается. — Точно! Алюми говорила сегодня об этом! — золотые глаза посветлели. Шаман постарался успокоиться. Он шумно вдохнул и, схватив лежащую у ног сумку, пошёл к лестнице: — Меня не беспокоить. — Что с ним? — спросил Басон, удивлённо оглядываясь. — Переходной период, — устало выдохнул Амидамару. Он повернулся к другу и радостно улыбнулся, — лучше расскажи, что у вас нового. Ведь мы так давно не встречались! — Мне тоже интересно послушать, — появился Такагеру. — Мастер, я могу отлучиться? — спросил хранитель у шамана. Тао кивнул, возвращаясь к чаепитию. Рю с улыбкой наблюдал за духами, которые наверняка полетели на старое кладбище, чтобы вспоминать дни минувших эпох. Он перевёл взгляд на юного шамана. Тао Мэн был бы копией Рэна, если бы не белоснежные волосы и алые глаза, даже причёска парня чем-то напоминала великого воина. — Как поживают родители? — попытался завязать разговор повар. С того момента, как Тао перешагнул порог гостинцы и изложил цель своего визита он не открывал рта, молча пил чай или задумавшись изучал комнату. Оживился шаман только при появлении Ханы, но, видимо, ненадолго. — Я не видел их перед отъездом, — уклончиво ответил он, ставя опустевшую чашку на место. — Даже сейчас они не умеют отдыхать, — пробубнил под нос Рю. — А ведь времена турнира прошли, пора бы научиться жить и наслаждаться. — В какой комнате Хана? — прервал поток рассуждений Рэн, поднимаясь. — Хана? — повар застыл с тесаком в руке. — У себя. Это последняя дверь на этаже.***
Хана был в бешенстве. В школе он чувствовал злорадный взгляд Алюми до самого конца. Потом выяснилось, что и Йоханэ не сможет дополнительно позаниматься, потому что его сестра запрягла работой. Теперь шаману приходилось самому корпеть над непонятными формулами, сидеть, зарывшись в словари, чтобы выполнить задание по иностранному языку и проклинать всех. Дверь тихо приоткрылась, и в комнату бесшумно вошёл Мэн. Он осторожно прислонился к стене и принялся наблюдать за Асакурой. Тот всё ещё не замечал его, предпочитая поминать недобрым словом преподавателей. — Удивительно, что ты шаман, ведь даже не можешь определить без духа чужое присутствие, — заговорил Тао, выдавая себя. Хана вздрогнул и поднял голову. — Тебя сюда никто не звал, — угрюмо пробурчал он, снова утыкаясь в учебниках. — Верно, тогда бы я не пришёл, — Мэн, полностью игнорирую злобный взгляд, прошёл в комнату и сел прямо напротив парня. Скучающим видом подцепил один учебник и лениво зашелестел страницами. — Дуй отсюда куда-нибудь, — заскрипел зубами Хана. — И такую легкотню вы проходите? — проигнорировал его просьбу шаман. — Я был уверен, что японская система образования ушла далеко вперёд. Или, — он скосил взгляд в сторону перечёрканных страниц, — это ты такой тугодум, что сидишь на самом простом уйму времени, м? — он приподнял бровь. — Отдал мне учебник! — Асакура вырвал книгу из рук. Поняв, что нежданный гость совсем не собирается никуда уходить, он попытался вернуться к урокам. Но погрузиться в мир формул, простых глаголов и времен не поучилось. Тао Мэн, почти не мигая, смотрел на него своими яркими красными глазами. Этот взгляд был необыкновенно тяжёлым. Его глаза не выражали эмоций, или же тщательно скрывали истинные чувства. Алая глубина оставалась непроницаемой. — Прекращай на меня смотреть! Это раздражает и отвлекает! — блондин сердито захлопнул словарь. — Не хочу, — Мэн удобнее подпёр голову рукой. Хана закрыл глаза и мысленно досчитал до десяти, потом сделал несколько глубоких вздохов и выдохов, и снова открыл глаза. Шаман не дрогнул. Тогда Асакура сам перешёл в наступление, начиная также неотрывно смотреть. Мэн удивлённо склонил голову на бок, но прекращать зрительную атаку не собирался. Время медленно потекло. Хана ощущал себя странно, было что-то неприятное, липким страхом, оседающим на коже от равнодушия Тао. — Мне это надоело, — заговорил он осипшим голосом. — А меня всё устраивает, — медленно ответил Мэн. — Ты приехал сюда доставать меня? — Хана на секунду прикрыл глаза, чувствуя, как выступают слёзы. — Твой дух тебе ведь всё объяснил, — Мэн перевёл взгляд на тетради. — Это я помню! — блондин снова начинал закипать, как часто подобное случалось возле Тао. — Я спрашиваю, почему ты захотел приехать? Хана и Мэн знали друг друга с детства, но друзьями всё равно не были. Тао гостил две недели каждое лето, наблюдая за тренировками блондина, иногда сам в них участвуя. Ни точной цели этих приездов, ни смысл Асакура не понимал. Богатый отпрыск гениальных родителей, казалось просто глупостью, что-то не большое свободное время от учёбы и тренировок он тратит на то, чтобы приехать в гостиницу ФунбариОнсен в другой стране. И там, почти безвылазно, просидеть каникулы. Рю как-то поделился мыслями, что, скорее всего, таким образом один из пяти великих воинов пытается приучить своего сына общаться с людьми, научиться дружить. Сам же Мэн объяснял это просто — исследование жизни простолюдинов. Но, какие бы там не были настоящие мотивы, а сдружиться шаманы не смогли. Это было просто молчаливое присутствие. Хана даже не всегда замечал щуплого мальчугана, который, не мигая, смотрел на него. — На то есть причины, — после длительного молчания ответил Мэн. Он притянул к себе тетрадь Ханы и учебник. — И какие же? — продолжал допытываться блондин. — Догадайся, — неожиданно он посмотрел прямо ему в глаза и ухмыльнулся, — хотя, куда тебе, даже алгебру решить не можешь. — Будто ты сможешь! — окончательно разозлился Хана. — Могу, — спокойно отозвался парень. Он сель ближе и, забрав ручку, принялся решать, — смотри.***
Утром Мэн проснулся от необыкновенной духоты. Чувствовалось дыхание лета, удушливый зной готовился свалиться на страну. Он отодвинул занавески и удостоверился, что солнце встало не так давно и, не желая более тратить время на сон, встал. Когда Хана спустился, Тао уже сидел за столом и так же равнодушно, как прошлым днём, пил чай, время от времени, прислушиваясь к шуму посуды и тихому бормотанию из кухни, где работал Рю. — Такая рань, а ты уже на ногах! — потягиваясь, шаман сел за стол, сонно потирая глаза. Золото в них была туманным и медленно плавилось. — Это ты спишь до последнего, а потом, судя по всему, везде опаздываешь. Асакура недовольно зыркнулв сторону парня. Начинать день ссорами не хотелось. Более того должны были прийти Алюми и Йоханэ, чтобы вместе пойти в школу. — Даже не представляю, как буду с тобой участвовать в одно команде, — пожаловался Хана, отворачиваясь и принимаясь пристально изучать вход. — Как-нибудь смиришься, — бросил шаман. Ответить Хана не успел, входная дверь открылась и в столовой появилась как всегда радостная Алюми, за ней скромно стоял Йоханэ. — Вижу, вы уже общий язык нашли! — обрадовалась шаманка. — Тогда наша команда почти собрана! Остался только тот тип и всё. Можно выступать! — Хана-кун, я вчера очень поздно освободился, ты справился с домашней работой? — быстро спросил кузен, краснея из-за собственной оплошности. Хана моргнул, потом улыбнулся. — Всё отлично! — он засмеялся, чувствуя, как радостно ухает сердце. Йоханэ облегчённо выдохнул и перевёл дыхание. Мэн, сузив глаза, наблюдал за Ханой. Краснота глаз оставалось недвижимой, и только странный лихорадочный блеск в глубине выдавал смятение. Шаман медленно переводил взгляд от одного участника команды к другому. Особо пристально он смотрел на худого, стеснительного брюнета — кузена Ханы и прямого наследника крови Короля Шаманов. Что-то было крайне неприятное в его румянце и том, как Хана ловит улыбку своего родственника, сам начиная краснеть. Он резко вышел вперёд и схватил брюнета за локоть. Синие глаза широко раскрылись, стих разговор. Тао видел, как напрягся рядом Хана. Он ухмыльнулся и пожал руку: — Признаться, я по-другому представлял потомка великой семьи, — Йоханэ смутился и опустил взгляд. Он и сам знал, что не особо-то походит на потомка человека, едва не разрушавшегося мир и до сих пор не отказавшегося от мысли о едином королевстве шаманов. — Не недооценивай его, — заговори Хана. — У него в рукавах не одни козыри припрятаны, — он ободряюще улыбнулся кузену. — Буду на это надеяться, — злая улыбка повисла на губах Тао. — Нет удовольствия от победы, которая даётся слишком легко, — алые глаза засверкали ещё раньше, в них переливалась кровь.***
В школе у Ханы расслабиться не получилось. Теперь, когда команда была собрана, Алюми всё собиралась взять в свои цепкие руки. Она расписывала масштабные планы, составляла какие-то списки и раздавала всем поручения. Из всей этой возни Асакура уяснил только одно — теперь просто пообщаться наедине с Йоханэ будет невозможно. И это вгоняло в уныние. Блондин скучающе изучал пейзаж за окном, пока шаманка что-то воинственно чертила мелом на доске. Уроки только закончились и девушка, воспользовавшись одним пустым кабинетов, вела своё импровизированное военное совещание. — Хана-кун, тебе скучно? — заговорил Йоханэ, сочувственно смотря на друга. Шаман вздрогнул и отрицательно помотал головой. — Нет. Просто устал. — Я тут посмотрел твоё домашнее задание, — признался кузен, краснея, — ты молодец. Ни одной ошибки! — похвалил он, тепло улыбаясь. — А, ну да, спасибо, — Хана пристыжено опустил голову. Из домашнего задания он сделал несколько номеров, и то, когда пришёл Мэн он и там нашёл ошибки. В итоге работу сделал сам Тао, даже не отказался от объяснений. Асакура слушал его с большим интересом, ни на что не отвлекаясь. Дело, конечно же, было не в репетиторских способностях двух участников его команды. А в самом Хане. Ему не надо было бороться с собой, подавляя желания, и стараться вникнуть рядом с Мэном. Он оставался равнодушным и спокойным. — Ну, — заговорил Хана, — мне Тао тоже помог. — Тао? — захлопал ресницами Йоханэ. — Значит, я в нём ошибался, — парень облегчённо выдохнул и счастливо зажмурился. — Он похож на человека, которого стоит опасаться. Я слышал много историй о его родителях. И беспокоился, что он будет похож на них. — Я на твоём месте сомнения и опасения не отбрасывал бы, — задумчиво проговорил Хана, — есть в нём что-то странное. — По сути, все мы странные, — беззаботно пожал плечами кузен. — Метко! — похвалил блондин. Рядом с другом ему было комфортно, и он даже жалел, что не узнал его раньше. Возможно, начни общаться они ещё в детстве, то не родилась бы эта больная любовь. — Не хочу прерывать вашу милую беседу, — возле парней зловещей тенью возникла Алюми, — но я ясно дала понять, что сейчас мы расходимся, а вечером встречаемся у Ханы. — Почему это у меня? — вспылив, вскочил шаман. — У тебя жених-кун спросить забыла, — она смерила его надменным взглядом и развернулась, чтобы уйти. — Привыкай. Ты не Йо-сама, тебе нужна дисциплина и контроль, — её голос холодно чеканил, — и я, как твоя невеста, организую это для тебя. — Алюми-чан, не стоит так говорить, — попытался разрядить обстановку Йоханэ. В помещении стало ощутимо холодно. Он мог потрогать то напряжение, что молнией проскальзывало между двумя шаманами. — Ты не права, Хана он… — Алюми, — кузен вздрогнул от стали в голосе Ханы. Он обернулся и замер. Парень был на изготовке, словно хищник. Мёд в глазах превратился в холодное золото и теперь, они, потемнев, смотрели с самой настоящей жаждой крови. — Тебе никто не давал права указывать мне. — Думаешь? — она бросила мимолётный взгляд и вышла. Йоханэ не знал как поступить. Он кожей чувствовал мороз, исходящий отХаны, и больше всего хотел покинуть здание школы, чтобы оказаться на улице и почувствовать приятое касание солнца. Шаман понимал, что сейчас, перед ним, не совсем его друг, а тот пугающий человек, который был в его комнате. Холодный, равнодушный и чужой. И этот Хана его пугал. Но и не мог оставить друга. Парню было тяжело дружить. Брюнет часто путался над тем, что можно, а что нет, как поступить в одной ситуации и не стоит в другой. Ему оставалось полагаться только на Хану, надеясь на его терпение. А ещё прислушиваться к себе, пытаясь поставить себя на чужое место, чтобы иметь представление о дальнейших действиях. Но сейчас не помогала и это. Будь на месте Ханы, он бы хотел остаться один после такого унижения, или же наоборот, старался бы кому-нибудь открыться. — Хана, — нерешительно начал он, — я, наверное, пойду. До вечера. — Стой, — холодно отчеканил шаман, крепко хватая за запястье. — Хана-кун, — Йоханэ замер. Пальцы шамана сильно сжали локоть и резко дёрнули его на себя. Кузен болезненно ойкнул и оказался в кольце рук Ханы. Блондин несчастное запястье так и не отпускал, продолжая сильнее его сдавливать. Кузен стиснул зубы. — Хана-кун, мне больно! — Прости, — глухо прошептал шаман, сильнее обнимая парня и зарываясь носом в тёмные шелковистые волосы. Шёпот раздался у самого уха. Йоханэ густо покраснел. — Отпусти, пожалуйста, — сипло попросил он, с радостью ощущая, как сдавливаемое запястье освободили, а объятия распались. Кузен широко раскрытыми глазами смотрел на друга, который медленно отошёл от него и теперь смотрел в окно. — До вечера, — сказал Хана, всё так же не оборачиваясь. — Хорошо, — в этот раз Йоханэ не стал медлить. Он быстро вышел из класса, удерживая себя от желания броситься бегом. Всё внутри горело. В ушах стоял шёпот, а запястье саднило. Оказавшись за территорией школы, он пристально осмотрел синие отметки, понимая, что так быстро они не сойдут. Даже дома, заперевшись в комнате, он не мог перестать дрожать. Впервые, Йоханэ боялся Ханы, словно за той прекрасной дружбой пряталось нечто страшное, открывшее свою бездонную пасть и готовившаяся его проглотить.***
Когда вечером тройка одноклассников, а так же Тао Мэн и пародия на Хорохоро — ГаккоИбуки собрались, то стало очень шумно. Алюми и Гакко не переставили громко спорить, их пытался успокоить Йоханэ. И только Хана и Мэн не принимали участия в этом. Мэн предпочитал молча наблюдать за разыгрывающимся перед ним гладиаторским боем, а вот причина затишья Асакуры была не ясна. Красные глаза сузились. Мэн перестал вникать в общий шум и решил сосредоточиться только на одном человеке. Он видел, как были напряжены плечи блондина, как быстро отводил взгляд, когда случайно ловил взгляд Йоханы и стискивал кулаки. — Любопытно, — прошептал он себе под нос. И решил перевести взгляд на другой объект. Йоханэ Асакура. Тао о нём почти ничего не знал, да признаться и не старался разобраться в тесном клубке противоречий этого легендарного клана. Но была одна неприятная мысль, бившаяся где-то на задворках и болезненно проникающая под кожу, и Мэн не мог из-за этого сбросить кузена Ханы со счетов. В течение ужина шаман ни разу не отрывал взгляда от брюнета, замечая, что тот надел просто таки громадную кофту с длинными рукавами, которые почти полностью закрывали его руки. Было видно, что парень сильно с ними мучается, но не делает попыток их закатать, нарочно растягивая, стоит им задраться. Открытием же было и то, что на такое простое бытовое движение остро реагирует Хана. Каждый раз, видя копошение брюнета, он отворачивался и, либо вступал в оживлённую беседу с Рю, или скрывал лицо за завесой золотистых волос. Укол сомнения всё больнее проникал внутрь. Случай разобраться во всём появился быстро. Стоило на небе появиться тёмным разводом и первым ярким огонькам, гости засобирались. Йоханэ, прижимая книжки, прошёл мимо Мэна, не замечая быстрой подножки. Книжки выскользнули из рук и с грохотом свалились на пол. — Прости, — покраснел шаман, наклоняясь и принимаясь их быстро собирать. — Всё хорошо, — Тао тоже опустился и взял ближайшую. — Держи. — Спасибо, — Асакура вытянул руку, не замечая как задрался рукав. Алые взгляд цепко проёлся по синеватым отметинам на запястье, отмечая, что утром их ещё не было. Йоханэ смутился и, быстро взяв книжку, густо покраснел, скрывая руку. — Спасибо, — он наклонил голову и нервно сжимал переплёты. Мэн не ответил, он прошёл дальше. Но не стал подниматься к себе в комнату, а замер у поворота, крепко прижимаясь спиной к стене, завидев идущего навстречу своему кузену Хану. Шаман навострился. — Прости, Йоханэ, — раздался голос Асакуры, в котором скользила вина. — Не могу понять, что со мной тогда случилось. — Ничего, Хана-кун. Тебя просто вывела из себя Алюми-чан. Я даже и не думал на тебя обижаться. — Но я сделал тебе больно. Тао осторожно выглянул. Ему было видно, как стоит низко опустив голову, Хана и смущённо улыбается Йоханэ. Шаман осторожно коснулся рукава, тут же одёргивая руку, видя, как вздрогнул друг. — Прости, — снова сокрушённо попросил он. — Забудь. Я уже забыл. Ничего не было, — добро заговорил Йоханэ. — До завтра, Хана. Тао Мэн слышал, как раздались шаги и мог предположить, что Йоханэ уже ушёл, а значит, Хана сейчас пройдёт рядом и заметит его. Но это как-то перестало интересовать. Внутри разливалось тёмное и мучительное. Глаза были широко раскрыты и излучали яркий свет. Мэн делал шумные вздохи, словно всё это время был под водой и только теперь смог выбраться на сушу. Руки больно впивались в деревянную стенку. Он зажмурился. — Что ты тут делаешь? — зло спросил Хана, заметив парня. — Вздумал подслушивать?! — Он тебе нравится, ведь так? — не вопрос, скорее утверждение. Мэн открыл глаза и горящим взором уставился на Хану. — Что ты такое говоришь?! — шаман отшатнулся от парня, отмечая, что в темноте, которую разбавлял слабый свет, проникавший из гостиной, делал глаза Тао по-настоящему безумными. — Можешь не лгать и уворачиваться, я сам всё видел, — он сделал шаг от стены, не мигая, смотря на блондина. Хана отшатнулся. Но остановить Тао так просто было невозможно. Он ни сколько не смутился. А наоборот, подошёл вплотную, почти прижимаясь к нему, и горячо зашептал на ухо: — Вот только у тебя ничего не выйдет. Я не позволю этому случиться.