Хана не любил и даже ненавидел много вещей в жизни. Если бы он взялся их перечислять, то на это ушёл бы целый день и часть ночи. Ему не нравилось всё: начиная от душных кабинетов частной академии Шинра до вечных тумаков от Тамао и пошлых шуточек её духов. Парень даже не смог бы сказать, что из этого ему ненавистнее всего. Всё зависело от ситуации. Как, например, сейчас:
— Ненавижу внеплановые срезы! — зло пробурчал Хана, изучая задания на листке с таким злобным взглядом, что оставалось гадать, почему же не воспламеняется бумага после такого зрительного тарана.
— Если бы кое-кто систематически занимался и выполнял домашние задания, то срезы не были бы неприятным сюрпризом, — высокомерно протянула Алюми, щёлкая ручкой и рассеянным взглядом пробегаясь по задачам.
Хана скрипнул зубами, отвечать на такую явную провокацию не хотелось. Более того, парень скорее злился для вида. Пусть оценки у него были далеко не самые блестящие, а вернее колебались где-то на отметке «удовлетворительно», но найти выход из подобных затруднительных ситуаций у него получалось. Он хитро прищурил глаза и подозвал к себе самурая.
— Ах, да, забыла сказать, — развернулась к нему резко Алюми, — с сегодняшнего дня ты будешь зарабатывать оценки честным трудом, — коварно улыбаясь, она перегнулась через парту и одним ловким движением вытащила самодельное надгробие из кармана Асакуры. — А Амидамару побудет пока у меня.
— Простите меня, Хана-доно! — сочувственно прокричал самурай перед тем как исчезнуть.
Парень, раскрыв рот, наблюдал за проделкой невесты. Почему-то подобная картина была смутно знакома. Вспомнить бы, где ему приходилось такое наблюдать.
— Слушай, не много ли ты на себя берёшь? — он подтянулся на стульчике и вплотную приблизил своё лицо к лицу шаманки. — Не припоминаю, чтобы давал тебе такого права!
— Зато давала твоя мать, — Алюми спокойно встретила яростный взгляд жениха и, чего-то смутившись, резко покраснела и отвернулась. — И ты сам говорил, что я единственная, кто может так с тобой разговаривать, — чуть тише добавила она.
Хана вопросительно приподнял одну бровь. Снова это девчонка говорит что-то странное и непонятное.
— Не бубни под нос, я ничего не слышу, — сварливо заявил он.
— Удачи, неуч! — она широко улыбнулась, смахивая светлые волосы, и спрятала надгробие в сумку.
Шаман недовольно обратно плюхнулся на стул. Мысли хаотично метались в голове. Вся надежда была только на Амидамару. Он возмущённо заскрипел зубами, в который раз понимая, что без своего духа ни на что не способен. Но одно дело полагаться на хранителя во время боя, и другое использовать его в делах, с которыми вполне можешь справиться сам. Блондин огорчённо посмотрел на школьную сумку Алюми, в которой сейчас томился самурай. Он равнодушным взглядом обвёл кабинет, изучая своих одноклассников: все, кроме него, старательно писали в тетрадях, боясь, что плановых сорока минут урока может не хватить. Кто-то уже удобно устроил учебник на коленях и теперь беспокойно ерзал, опасаясь, что его выходку могут заметить. Хана вздохнул. По сути, чем сейчас он отличался от них?
Обычный школьник, который ждёт милости Богов, которые, сжалившись, шепнут ему ответы, или чья-нибудь шпаргалка спланирует прямо в руки. Может быть, так оно и было бы лучше? Не видеть духов, жить с обычной семьёй? Это не казалось бы скучным, ведь он бы просто не знал о существовании другого мира, радуясь повседневным вещам и проводя львиную долю времени в окружении себе подобных.
— Асакура Хана, вы собираетесь писать срез или продолжите и дальше витать в облаках? — раздался грозный крик учителя, шаман вздрогнул, натянуто улыбнулся.
— Простите, сенсей. Я просто обдумывал решение! — наиграно радостно сказал он, хватая ручку и подтягивая к себе листок с заданиями.
Хана не считал себя глупым, недалёким, наоборот, он был очень сообразительным. Но, всё-таки, ловкость и логика шамана не очень-то может помочь в обычной алгебре, тут приходилось напрягать память и вспоминать те дни, когда по-настоящему пытался слушать учителей, а не спал на последней парте. Но и без всяких предсказаний было ясно, что его куцых знаний не хватит и на одну треть заданий.
Он со вздохом отложил листок и вытянул ноги под партой. Помочь ему могло либо чудо, либо дядюшка Хао, который возможно не хотел, чтобы обожаемый племянник остался отрабатывать во внеурочное время. Но минуты урока проходили, а положение дел не менялось. Парень обречённо закрыл глаза, намереваясь до конца урока немного подремать, раз решить всё равно ничего не получается.
— Хана, Хана! — раздался шёпот. Шаман приоткрыл один глаз. — Тебе помочь? — опасливо косясь в сторону учителя, читавшего газету, спросил Йоханэ.
— Помочь? — недоверчиво переспросил блондин, выпрямляя спину и подтягивая ноги.
— Да, — кузен радостно закивал головой. — Ты какое задание не выполнил?
— Ну-у-у, — Хана оценивающе посмотрел на свой девственно-чистый листочек, — Пятое. И седьмое. А ещё второе и шестое. Ну и первое тоже! И десятое, если не трудно!
Брюнет недоверчиво сощурил тёмно-синие глаза и поправил очки, но согласно кивнул и быстро застрочил на последней странице тетради. Хана нервно забарабанил пальцами по парте. Неужели дядя взялся за дело? Или это другие Боги решили ему помочь?
На лбу выступил пот, а сердце зашлось бешеным ритмом. Шаман всё время беспокойно смотрел на часы. «Успеет или нет?» — навязчиво билось в голове. От былой сонливости не осталось и следа. Каждая минута глухим стуком отдавалась в сердце. Он мог проследить за каждым движением преподавателя математики и вычислить скорость, с которой он перелистывал страницы. «Если получится, то пойду в храм и отдам пожертвования», — обещал про себя парень. И Боги услышали его слова.
— Пс-с, — позвал Йоханэ, опасливо смотря на учительский стол и протягивая сложенный в четверо листок.
Хана сглотнул и осторожно потянулся к заветной шпаргалке. Не сводя тяжёлого взгляда с сенсея, он быстро схватил бумажку резко, вытянувшись, сел. Сердце пропустило удар и снова быстро забилось. Руки мелко дрожали, пока Хана разворачивал листок и, высунув язык, переписывал решения, намеренно делая кляксы в своей работе, чтобы у недалёкого учителя не возникло подозрений. Все мышцы ныли от боли, словно шаман пробежал один из адских кроссов Тамао.
Спокойно выдохнуть он смог только после того, как учитель, недоверчиво смотря на парня, взял его работу и прошёл к следующим. Хана облегчённо улыбнулся и благодарственно кивнул кузену. Йоханэ показал поднятый вверх большой палец и ответно улыбнулся.
***
— Верни мне Амидамару, — строго потребовал Хана на перемене.
— Может лучше дождаться результатов? — Алюми хитро прищурила глаза, наклоняясь и сцепляя руки за спиной. — Если выше нуля, то, так и быть, верну, а если нет, то он побудет у меня.
— Такого уговора не было, — скрипнул зубами шаман. — Отдавай сейчас же!
— А вот и нет! — Итако отскочила от жениха и покрепче прижала к себе сумку. — Я не потерплю, чтобы со мной разговаривали в таком тоне! — синие глаза метали молнии.
Йоханэ тяжело вздохнул, наблюдая за двумя одноклассниками, между которыми уже трещал воздух от напряжения, он посмотрел на своего духа мечника и решительно встал между спорящими.
— Не надо ссориться! Хана, успокойся, Алюми права, надо было сразу хорошо учиться, — золотые глаза изумлённо распахнулись, расплавленная злость хлестала в них. Брюнет стойко выдержал этот взгляд и повернулся к блондинке. — Алюми, Хана понял свою ошибку, поэтому верни ему Амидамару. Сейчас слишком опасно оставаться одному. Цветок кукурузы скоро начнётся, мы не знаем о других командах и участниках, безопаснее быть рядом со своим хранителем, — Йоханэ старался говорить спокойно и рассудительно.
— Верно! Амидамару обещал дать мне несколько уроков! — встрял Дайкё.
Анна III смерила обоих парней пристальным взглядом, потом, сокрушённо выдохнув, полезла в сумку.
— Ваша взяла! Но запомни, очкарик, — она показала пальцем на вздрогнувшего Йоханэ, — с этого дня ответственность за его учебу лежит на тебе! И с тебя спрос будет в первую очередь! — грозно закончив, она развернулась и гордо вышла из кабинета, оставив парней в шокированном состоянии. В классе громко зашептались.
— Дура! — фыркнул Хана, пряча надгробие в карман.
— Думаешь, стоит её проигнорировать? — недоверчиво спросил Йоханэ. — Выглядела она внушительно, — парень сглотнул.
— Я следовать её дурацким приказам не собираюсь! — снова заупрямился шаман. — Она мне поперёк горла стоит!
Брюнет сочувственно посмотрел на друга. Главная ветвь клана многое обязывала, и брак был один из этих обязательств. Парень понимал, что сколько бы его друг ни возмущался, упирался руками и ногами, а Алюми Ниумбатч всё равно станет женой Асакура Ханы. Конечно, если не произойдёт какого-нибудь чуда или чего-нибудь сокрушительного, что смогло бы разубедить его родителей и короля Шаманов.
— Может, всё-таки стоит начать учиться? — Йоханэ осторожно дотронулся до плеча Ханы. — Следующий турнир шаманов только через пятьсот лет, а после цветка Кукурузы всё снова станет на круги своя. В том числе и школа. Будет гораздо труднее навёрстывать всё упущенное, если сейчас не поднапрячься и заполнить пробелы.
Золотые глаза гневно полыхнули, и Йоханэ уже решил, что Хана не станет слушать его, как блондин неожиданно расслабился и обречённо вздохнул.
— Я знаю.
— Тогда возьмёмся за дело? — кузен просиял.
— Обязательно, — Хана хитро прищурился, широко улыбаясь, — сначала пойдём в одно кафе после школы!
— Кафе?
— Ну да, — Хана проворно повесил сумку на плечо, поворачиваясь к двери, — я же должен отблагодарить тебя за сегодня.
***
Хана не часто бывал в многолюдных местах. Там, где толпы народа, всегда есть заблудшие и озлобленные души, а они всегда чувствовали шаманов и пытались на них воздействовать. Правильнее было сторониться их. Но чаще всего именно в толпе Хана мог себя чувствовать нормальным, обычным человеком, если не забывался и не начинал разговаривать с Амидамару. У него даже были свои любимые кафе и игровые автоматы, которые он посещал, когда бессовестно прогуливал школу или прятался от Тамао, которая узнала об этих самых прогулах и теперь искала его, чтобы наказать.
Одним из таких было открытое летнее кафе неподалёку от парка. Его владелица — сутулая, улыбчивая старушка — хорошо знала Хану и даже часто угощала его бесплатно, когда у парня не хватало денег. Единственным минусом было огромное количество школьников разных школ, которые также любили отдохнуть в этом заведении после тяжёлых школьных будней.
— Всё хорошо? Не слишком людно? — ежась, спросил Хана, когда передними поставили два стакана с клубничным мороженным.
— Всё хорошо, — Йоханэ улыбнулся, пододвигая к себе угощение.
— Я рад, — шаман задумчиво посмотрел на остальных посетителей. — Надеюсь, Алюми сюда не заявится, — поделился своими опасениями он.
— Не думаю, — брюнет, зажмурившись от удовольствия, поглощал холодное лакомство, — ты был груб с ней. Ей надо остыть. Меня больше беспокоит твоя работа, — парень поправил съехавшие очки и притянул к себе сумку, — вдруг я где-нибудь ошибся.
— Забей, — легко отмахнулся блондин, — уже не важно. Да и не думаю я, что ты накосячил. Ты же вон какой умный!
Кузен порозовел от смущения и слишком рьяно схватился за ложку. Хана рассмеялся. Ему было странно легко и хорошо, не было утреннего напряжения, и осадок после очередной перепалки с Итако исчез. Он лениво посмотрел на двух духов, которые неподалёку от хозяев тренировались, и снова перевёл взгляд на своего друга. Йоханэ осторожно орудовал ложкой, боясь заляпаться. Он смешно прикрывал глаза и слизывал с покрасневших от холода губ сладость. Синие глаза радостно сверкали, когда парень тянулся за новой порцией. Хану резко отдало жаром. Он быстро отвернулся.
— Что-то случилось? Ты весь покраснел, — Йоханэ обеспокоенно посмотрел на шамана.
— Нет, ничего, — отрицательно помотал головой блондин, избегая смотреть на кузена. Он напряжённо рассмеялся, пододвигая свою порцию ближе, — ешь давай быстрее, вдруг эта Анна III заявится! Мне ещё почести Богам за помощь отдавать надо!
