***
Прилетев в Испанию, я и «мои друзья» сразу же направились в отель. Уж что-что, а отдых мне, правда, не помешает. — Так, наши номера находятся напротив, — оповестила Катя. Зашибись! Я буду в одной комнате с Баршаком. Нет, я, конечно, понимаю, что мы «пара», но спать с ним на одной кровати — это слишком. — Я с тобой на одной кровати спать не буду, — сразу же заявила я. — Я тебя и не заставляю, а хотя, должен применить силу, — посмотрев на меня, произнёс Баршак, а затем, заржал. — Но, ты с 10-ти лет занималась Армейским рукопашным боем, что мне даже страшно представить, какая ты в гневе. — Чё ты ржёшь? — злость вновь выступила на моём лице. — Ладно, расслабься, — сквозь смех произнёс мужчина. — Уже пошутить нельзя? — Да ну тебя с твоими шутками! — рыкнула я и уже хотела уйти из номера, как оказалась прижатой к стене. — Да я смотрю, ты бесстрашная, — бегая прожигающим взглядом по моему лицу, произнёс Баршак. — И погубит тебя эта черта твоего характера. — Не тебе решать мою судьбу, — ответила я, дёрнувшись. — Как раз и мне, — прошипел мужчина, буквально вдавив меня в стену. — Если в нашей сделке что-то пойдёт не так, то ты очень пожалеешь. Прям напугал! А пулю из Макарова в лоб получить не хочешь?! — Я не испугалась даже, — произнесла я, пытаясь вырваться из крепкой хватки актёра. — Мои предположения подтвердились, — сказал Баршак, пристально смотря мне в лицо. Pov Павел. Я смотрел на Аню. Её лицо очень было схоже с ангельским. Всматриваясь, я, будто, пытался запомнить каждую чёрточку лица Ани. — Ладно, Бог с тобой, Комиссарова, — произнёс я, с неохотой отпуская девушку. Я сразу же вышел из номера и, прижавшись к стене, ударил по ней кулаком. — Говорил мне Юра, что любовь — губительное дело, — невольно произнёс я слова своего друга. Да, губительное, если ты симпатизируешь девушке, которую, практически, не знаешь. Аня — какая-то загадка, которая никак не хочет раскрываться. Я докопаюсь до истины и раскрою тайну Комиссаровой. Чего бы мне этого не стоило. Оторвавшись от стены, я направился на выход из отеля. Мне нужно побыть одному и срочно. Выйдя из отеля, я достал из кармана джинс пачку сигарет. Достав одну, я зажал её между зубами и стал хлопать себя по карманам, чтобы найти зажигалку. — Да где же ты? — и, наконец найдя пропажу и чиркнув зажигалкой, я закурил. Мысли разом вылетели из моей головы. Я не думал ни о чём, кроме Комиссаровой. Она только кажется тихой. Я знаю это. Я чувствую это! Девушка таит в себе много загадок. «Красивая, прекрасная, манящая… Этот диагноз прост: Влюбился…», — как бы это прискорбно не звучало, но да. Комиссарова мне понравилась с первой встречи. Из раздумий меня вывел телефонный звонок. Достав телефон, я посмотрел на дисплей. — Чёрт! Только не ты! — выругался я. Мне звонила Лена. Вот же назойливая! — Я тебе уже сказал, что не хочу с тобой больше разговаривать, Радевич, — почти что, прорычал я. — Паш, что с тобой? Почему ты так холодно ко мне относишься? — боже мой, её голос такой ужасный. — Слушай, оставь меня в покое. Тебе наплевать на меня! — Паш… — хотела что-то сказать Лена, но я перебил её. — Я всё сказал, — ответил я и отключился. Достала она меня, честно! — Надоела. После разговора с Радевич, я быстро позвонил Ане, но её телефон не отвечал. — Быть не может, — произнёс я и повторил попытку. Та же песня. Недолго думая, я сразу же направился в отель. Хорошо, что находился я недалеко.***
— Аня, — я ворвался в номер и услышал плач. Опустив голову, я увидел Комиссарову. Девушка сидела на полу и плакала. Я присел рядом и, посмотрев на «свою девушку», произнёс. — Что случилось? — от чего та дёрнулась и посмотрела на меня. Её глаза были красные от слёз, а на лице красовалось множество влажных дорожек. — Зачем пришёл? Тебе нужно всего лишь отомстить своему бывшему другу! Я, всего лишь, игрушка для тебя! — крикнула она. Аня поднялась и только хотела уйти, как я прижал её к себе крепкой хваткой. — Отпусти меня! — с дрожью в голосе говорила она, нанося удары руками по моей груди. — Отпусти! Отпусти! Истерика пробила Комиссарову насквозь. — Успокойся! — прикрикнул я. Я слышал, как Аня продолжала всхлипывать, но уже спокойно находилась в моих объятиях. — Ты можешь спокойно и без крика мне рассказать, с чего ты решила, что я играю тобой? — Я сама это вижу, — всхлипнула девушка, упираясь своими тёплыми ладонями в мою грудь. — Тебе, явно, наплевать на чувства других людей. — Ты не права, — сразу же возразил я, касаясь рукой тёмно-русых волос Ани. — Конечно, я не святой и в моём характере есть черта эгоиста, но это никак не влияет на моё хладнокровие к остальным. — Зачем ты врёшь? — Аня подняла на меня свои глаза. — Я вру? — я даже офигел от такого поворота событий. — Да! — едва сдерживая новую порцию слёз, ответила Аня. — На словах, вы, мужики, все герои, а как действовать — так всё… Я ничего не знаю, мой дом с краю! Конечно, я хотел заставить её замолчать самым эффективным способом, но не рискнул. Раз не рискнул — значит, струсил. — Да успокойся ты! — крикнул я, отпустив Комиссарову. — Истерика — это самая плохая женская черта. Вы, женщины, всегда любите наводить кипиш. — Баршак, не обобщай! — рыкнула девушка, посмотрев на меня недобрым взглядом. — А ты не фамильярничай! — так же ответил я. Наверно, вы думаете, что два идиота нашли друг друга? Может быть… Несколько минут в номере царила тишина. Мы стояли на расстоянии вытянутой руки, повернувшись друг к другу спиной. — Что молчишь? Сказать нечего? — услышал я голос Ани. Повернувшись к девушке вполоборота, я посмотрел на неё. Внезапно, я почувствовал, что сердце противно съёжилось. На мгновенье, я почувствовал себя виноватым. Я подошёл к Ане и, обняв её со спины, произнёс. — Прости меня, — сожаление звучало в моём голосе. Я почувствовал, как тёплые руки девушки накрыли мои. В какой-то момент, Комиссарова показалась беззащитной. Мне захотелось стать её защитником, уберечь от всех напастей. В общем, стать её Ангелом-Хранителем. — Да ладно, — произнесла Аня, не поворачиваясь ко мне. — Я же знаю, что ты не со зла. Эта фраза заставила меня невольно улыбнуться. Я понимаю, что наши отношения — фальшь и спектакль, которым можно потрепать нервы Крюкову, но что-то мне подсказывает, что пожалею о затеянном.