Солнце косыми лучами светило в окно. Для Уилтшира это было редкостью. Я нехотя разлепила веки и кинула на часы беглый взгляд. Семь утра, ложиться снова уже бесполезно.
Леди Кассиопея мирно дремала в своём кресле, за окном щебетали птицы, а у меня в ногах свернулся Лютик. Завтракать семья сядет не раньше, чем через час, так что я снова откинулась на подушки и зажмурилась.
Не стоило отрицать, что новая жизнь мне нравилась. Меня любили, баловали, часто обнимали, мною восхищались. У меня были интересные книги, красивая одежда, любимый кот, друзья и цель в жизни. Но чего-то не хватало. Одиночества, наверное. В этой жизни со мной, заядлым мизантропом, постоянно кто-то крутился, меня ни на секунду не оставляли наедине с собой. Но теперь, когда я дома, я смогу побыть одна. Долгожданная свобода манила, бессмысленно отрицать подобное. Поэтому я довольно быстро вскочила на ноги и позвала Динки. Каждый день должен быть полезным… Даёшь двойную норму!
Завтракали мы всегда вместе и всегда в тишине, нарушаемой лишь стуком приборов и редкими замечаниями матери или отца. Родители считали, что это поддерживает дисциплину. Мы считали, что это поддерживает напряжённые отношения между нами. Ну да ладно, какое мне дело до тёрок в семье? Мне бы Хогвартс закончить, от войны родичей спасти и успокоиться, а на такие мелкие неурядицы я не размениваюсь.
После завтрака я заперлась у себя в комнате и задумалась. Хотелось погулять, но я прекрасно понимала, что за мной тут же увяжутся сёстры. Ну как же, маленькую Цисси нельзя оставлять одну. То, что эта маленькая Цисси может по стенке размазать, никого не интересовало. Поэтому я покидала в свой рюкзак несколько книг, уменьшенный плед и принесённые Динки булочки и осторожно приоткрыла окно. Вроде было тихо. Выкинув на козырёк рюкзак, я осторожно вылезла из окна сама и прикрыла его. До земли было всего ничего, в моей буйной молодости и не с такой высоты приходилось прыгать. В общем, через несколько минут я уже шагала босиком по полю. Я шла в определённое место, мне хотелось попасть к давно увиденному озеру. Оно располагалось за небольшим леском и прилегало к земле Малфоев.
Маленький ручеёк, бегущий из лесной чащи, холодный и прозрачный, весело журчал и спадал каскадами вниз. По тропинке, на которую всюду наступали папоротники и мхи, можно было добраться до берега, довольно удобного для того, чтобы купаться, а если подняться выше, то можно было найти небольшой выступ, похожий на плоскую скалу. Рядом с ним и пробегал ручей, образуя небольшой, но живописный водопад. Там я и расположилась. Палочка так и осталась по привычке в длинном рукаве платья, так что за сохранность своей жизни я не беспокоилась. Расстелив плед, уже вытащенный из рюкзака и увеличенный до нужных размеров, я разложила вокруг себя книги и погрузилась в чтение.
Увлёкшись чтением и отработкой заклинаний, я пропустила обед и домой в тот день вернулась только к ужину.
Время тянулось как никогда медленно и однообразно. Меня бесило то, что мать делала вид, будто ей не плевать, что отец только озадаченно хмурился и пожимал плечами, что обе сестры просто бежали от проблем. А всё из-за газетной статьи. «Ежедневный пророк» начинал беспокоиться о появлении второго Тёмного Лорда. Рита Скиттер в это время была ещё десятилетней малышкой и, судя по моим сведениям, училась в Шармбатоне. Ну вот и правильно, нечего ей тут пока что делать. А Антонио Лавалесс, главный корреспондент «ЕП», бил тревогу.
Опасность снова рядом!
Казалось бы, совсем недавно магический мир потрясла сокрушительная новость: некто, зовущий себя Тёмным лордом, принялся набирать сторонников. Обходя мирные способы захвата власти, Грин-де-Вальд принялся вести активную линию террора, направленную на обывателей. Множество старинных аристократических семейств нашей славной планеты понесли потери, некоторые же полностью пресеклись. И если в Англии было ещё более-менее сносно, ибо наше всевидящее правительство, подобно грозному льву, охраняло большинство бедствующих, то Германия, будучи родиной этого злодея, пострадала более всех. Стоит только вспомнить сотни беженцев, сотни убитых и раненых, и тут же бросает в дрожь.
Но неужели наша старая добрая Англия взрастила на своих землях такого же человека (а можно ли назвать его человеком?), чуждого пониманию благонравных граждан? Неужели нам стоит ждать таких же ужасов и от второго Тёмного лорда? Он, в отличие от Грин-де-Вальда, французскими корнями не славится, чему противоречит его псевдоним. Мужчина зовёт себя не иначе как «Волан-де-Морт», что переводится как «полёт смерти». Согласитесь, имя он себе выбрал отнюдь не склонное к мирной и бескровной борьбе за власть? Между тем известны первые жертвы его деятельности: семья магглорождённого Алекса Бодье истреблена. Как сейчас известно, мать Алекса осталась жива. Женщина, являющаяся сквибом, гостила вместе с сыном в Италии, у своей кузины. Но случайно ли нападение на французскую семью? Или же это намёк нового лорда, что Германия потерпит вторичное крушение?
Меня трясло от отвращения. Неужели никто не видит, во что это может вылиться? Да нет же, все всё прекрасно понимают, но просто не хотят смотреть правде в глаза. Действительно, легче просто делать вид, будто всё в порядке, и надеяться, что война обойдёт их стороной. Подобными мыслями я довела себя чуть ли не до нервного тика, зазубривая учебную программу Хогвартса. В школе мне понадобится всё моё время и силы на улучшение боевых навыков, так что легче конспектировать и зубрить сейчас, а там просто повторять.
А через несколько дней на пороге нашей усадьбы появился Люциус.
— Мы давно договаривались покататься на лошадях, а тут отец предложил…
Ему вторил мой счастливый визг.
С Люциусом было… легко. Мы катались на лошадях, смеялись, шутили, вспоминали прошедший учебный год. Он был весёлым, остроумным, начитанным и довольно-таки симпатичным. И я ему нравилась. Не знаю, было ли что-то такое у канонных Нарциссы и Люциуса, но то, что происходило между нами, меня вполне устраивало. В конце концов, когда-то мне всё же придется выйти замуж, и Люци был неплохим кандидатом. Оставалось надеяться, что со временем я смогу полюбить его.
— Ты какая-то грустная, — заметил он, когда мы проезжали через небольшой лесок. Я вела его к той небольшой заводи, которую недавно нашла. Хотелось поделиться этим местом с кем-то другим, а Люциус на роль хранителя общей тайны подходил идеально.
— Надвигается что-то страшное, — туманно ответила я, гладя по гриве свою белоснежную кобылу. Мальчик рассеянно кивнул.
— Это из-за слухов о новом тёмном лорде?
— Именно.
Какое-то время мы ехали в молчании, обмениваясь лишь редкими взглядами. Мне почему-то пришло в голову, что он выглядит сейчас отнюдь не как ребёнок.
Такие прогулки теперь проходили каждый день. Мы катались на лошадях, ходили на пикники, тренировались в магии, читали и даже как-то играли в четыре руки на фортепиано.
Дома атмосфера была довольно-таки тяжёлой. Меда ходила бледная, как простынь, из-за постоянной ругани с Беллой; мама пропадала у подруг и совершенно нами не занималась; отец так же нечасто бывал дома. Тётя Ви, с которой я активно переписывалась, предложила мне поехать вместе с ней в Италию, к озёрам. У Блэков земля была раскидана по многим уголкам мира, так что и там нас ждала небольшая усадьба. Я, подумав, согласилась. И получила от Беллы.
Вечером двадцать шестого июля я складывала свой чемодан. Брать из одежды решила по максимуму, а вот почти все книги оставила дома. В конце концов, я еду отдыхать, а не учиться. Я слышала, что в деревне, располагающейся рядом с нашей усадьбой, довольна популярна резьба по дереву и плетение из ивовых прутьев, мне очень хотелось взять пару уроков. И в то время, когда я рассматривала своё дорожное платье на предмет дыр или затяжек, в спальню ворвалась Белла. Кажется, она хотела что-то рассказать, но, увидев меня с платьем в руках, остановилась так резко, будто её ударили.
— Куда ты собираешься? — жёстко спросила она, сложив руки на груди. Я поморщилась и отложила одежду на кровать. Ругаться не хотелось.
— Вальбурга пригласила меня с собой в Италию, я не видела смысла отказываться…
Девочка покраснела и дёрнула головой.
— Почему именно тебя?
— Наверное, потому, что я не общаюсь с ней так, будто она виновата во всех моих бедах, — огрызнулась я.
Вспыхнув, брюнетка выхватила из рукава палочку. Я осталась стоять на месте, прекрасно понимая, что я магически её сильнее. Так что, даже если она ударит в меня каким-нибудь неприятным заклинанием, мой блок выдержит.
— Почему все так носятся с тобой?! До твоего десятилетия все смотрели на меня! Именно со мной разговаривал дедушка, именно меня поздравляла с Рождеством тётя Мел, именно меня, чёрт возьми, везде брали с собой. Мной восхищались, меня боготворили! И тут ты как-то неуловимо изменилась, начала усиленно заниматься. Во всём потакала матери и теперь она ставит нам с Медой тебя в пример… Упорно училась, получила палочку в десять лет и тут же стала любимицей отца… Да тебя даже портреты давно умерших родичей любят! Вон, эта противная старуха — и та подарила тебе на день рождения фамильный медальон Блэков! А его должна была получить я — и только я! Запомни, Нарцисса Блэк, тебя ждёт горе. — Её глаза будто загорелись неестественным, адским огнём. — Огромное, всеобъемлющее… Оно отпустит тебя лишь тогда, когда луна зайдёт на Севере, а Солнце взойдёт на юге…
Я молчала всё время этой тирады и напряжённо размышляла. Ну конечно, вот причина всех этих ссор между нами. Белла наверняка негодовала из-за того, что семья делает для меня, а Меда старалась её сдержать… А ведь было из-за чего негодовать. Вся из себя такая грациозная, рассудительная, начитанная, я была своего рода идеалом, до которого ей, Белле, никогда не дотянуться. Я получила палочку на год раньше, в десять лет уже поехала в Хогвартс, на первом курсе уже снискала уважение старосты и однокашников, сразу же попала в клуб Салазара, закончила всё на отлично, подружилась с большинством ребят с других факультетов… Я, как звезда, была красивой, но в её понимании недосягаемой… Как же глупо.
Но что было в конце? Проклятье? Или же это… пророчество?
— Деточка, а теперь скажи, кто мешал тебе делать то же самое, — раздался злой голос с портрета. Белла побледнела, но палочку не убрала. — Ты просто бездельница, вот что я тебе скажу. Что происходит с родом Блэк?! Сестра поднимает на сестру палочку, угрожая ей. Опомнись, Беллатриса, опомнись!
Глаза девочки, до этого неестественно полыхавшие, потухли. Она опустила палочку, безумно огляделась вокруг, посмотрела на свои руки и, разрыдавшись, убежала.
— Она берсерк, — жёстко высказалась леди Кассиопея. — И сдержать её можно только ритуалом привязки, замкнув его на близком родственнике.
— А мне кажется, — задумчиво протянула я, — она скорее оракул, нежели берсерк. Глаза у берсерков не светятся, а только меняют цвет. У неё же глаза будто полыхали.
— Родовая особенность? Мы — Блэки — дети Чёрной Луны, у нас очень часто встречаются «глаза Гримма». Не думаешь ли ты?..
— Это бы многое объясняло, — я задумчиво опустилась на кресло перед портретом, — но тут не сходится её исключительная интуиция.
— О чём ты? — озабоченно спросила женщина.
— Чувство опасности, преследующее её перед травмой, вещие сны, маленькие предсказания… — я загибала пальцы, а леди Кассиопея всё больше мрачнела.
— Если ты права, то её ни в коем случае нельзя выдавать ни за кого замуж. Она сойдёт с ума и убьёт своего мужа, возможно, даже себя.
Ну конечно! Вот почему Белла и Рудольфус, так хорошо ладившие, не ужились в браке. Родовой дар, надо же… Если бы не этот приступ, я бы до такого и не додумалась.
— И что же теперь делать? — растерянно спросила я. Думать голова отказывалась.
— Зови сюда родителей, пиши Вальбурге и Ориону. Нам нужен семейный совет.
***
На семейный совет меня, как ни странно, пустили. Скорее всего, подобное право отвоевала Кассиопея, но я не уверена. Когда родичи расположились в малой гостиной, а я, как положено маленькой девочке, уютно устроилась в кресле, Орион, наконец, нарушил молчание:
— Что, собственно, случилось?
Леди Кассиопея посмотрела на меня и, вздохнув, поправила свои нарисованные волосы. Почему-то мне кажется, что она жутко жалела о невозможности дать нерадивым потомкам хорошей затрещины.
— Белла — пророк, — грубо начала она. — Или, скорее всего, оракул.
— Но такого родового дара у Блэков нет, — растерянно пробормотала Вальбурга и посмотрела на Друэллу. — Дру?..
Лицо женщины искривила судорога и она расплакалась, заламывая руки.
— Мне говорили, что ребёнок может родиться с патологией, что, возможно, он не выживет, что это неправильно, но я была слишком упряма… Ох, Сигнус…
На мужчину было страшно смотреть. Он побелел, как мел, и сжал свои и без того худые колени.
— Она не моя дочь? — в таком же оцепенении спросил он.
Ответом ему были приглушённые рыдания.
— Но такого просто не может быть… Был заключён магический брак, а в нём зачать ребёнка от другого человека невозможно, — рассеянно отозвался Орион.
— Если только ребёнок не был зачат до обряда, — покачала головой Кассиопея. — Это рискованно, но шанс есть.
— Но гобелен принял Беллу за свою… Как такое возможно? — снова задал вопрос лорд Блэк.
— А он и не принимал, — подала голос я. Все присутствующие, словно вспомнив о моём существовании, беспомощно уставились на меня.
— Что ты имеешь в виду? — немного успокоившись, спросила Друэлла.
— То, что гобелен показывает её исключительно как ребёнка, рождённого в браке. Нити идут не от обоих родителей, а от нити, которая связывает вас с отцом. Так бывает, когда семья принимает чужого ребёнка на воспитание или… или он является родным только одному из пары.
Друэлла снова зашлась рыданиями, к ней тихо подошёл муж и притянул её к себе, обнимая. Он шептал ей на ухо что-то типа: «все мы совершаем ошибки» и «ты не виновата», но женщина была безутешна. Наконец, не выдержала Вальбурга.
— Прекратите эту мыльную оперу! — взвилась она. — Нужно решить, что делать со всем этим, разбираться между собой будете потом.
— Необходимо замкнуть на ком-то магически сильном связь, — ворчливо отозвалась леди Кассиопея. — И девочка ничего не должна знать о своих истинных корнях. Если отца нет на гобелене, значит, он мёртв. Дру, милая, это так?
— Да… Да, в этом я уверена на все сто процентов, — тихо подтвердила миссис Блэк и утёрла слёзы.
— А кто это был? — не без любопытства спросил Орион.
— Альберт Шаффик, — трагически протянула Друэлла и потеряла сознание.
***
— Вот так комедия, — нервно хмыкнув, сказала Вальбурга, помогая мне уложить в постель мать. Домовиков мы трогать не стали, они должны были готовить ужин и следить за оставшимися в музыкальном салоне девочками.
— Да уж, — я покачала головой, осторожно накрывая маму одеялом и призывая свою домовушку. — Динки, принеси сюда аммиак, соли и стакан холодной воды.
— Какие соли? — поинтересовалась тётя, когда Винки уже исчезла из комнаты.
— Нюхательные… Они применяются при обмороках, когда слизистая оболочка носа повреждена настолько, что аммиак использовать вредно.
— А у Друэллы?..
— Она в последнее время много времени проводила в лаборатории, так что я решила перестраховаться.
— Зачем тогда аммиак? — лукаво улыбнулась Вальбурга.
— Соли могут не подействовать, тогда будем использовать его, — рассмеялась я, прекрасно осознавая, что смех получился несколько истеричным.
Через несколько минут мы вернулись в гостиную. В комнате царило молчание, нарушаемое лишь стуком напольных часов. Я подошла к папе и тихо сказала, что с Друэллой всё в порядке, она пришла в себя и теперь поручена заботам домовушки.
— Отлично, — бесцветно согласился он и обнял меня. — Ты умница, Нарси… А теперь иди-ка, садись рядом с тётей, взрослым ещё нужно многое обсудить.
Спорить я не стала, ведь меня не выгоняли, а всего лишь просили держаться подальше. Грустно, но терпимо.
— Так что же мы будем делать… с ребёнком? — неуверенно спросила Вальбурга, а я поморщилась. Слово «ребёнок» по отношению к моей сестре сейчас звучало оскорбительно.
— В первую очередь, она моя дочь, — упрямо отозвался Сигнус. — Родная или нет, но она воспитана мной, она — Блэк. С этим стоит считаться.
— Но всё же она ещё и наполовину Шаффик, — пробормотала тётя и посмотрела на свои руки. — Об этом роде довольно мало известно, вполне возможно, что родовой дар наследственный.
— Достаточно и той информации, которая есть, — уверенно заявил Орион. — Шаффики — это отдельный аристократический род, довольно старый и по-своему интересный. Увлекался тёмной магией, говорят, что это его и погубило.
— У Альберта, кажется, были ещё родственники? — нахмурилась я и постучала ногтями по резной ручке; лицо моё просветлело. — Точно, у него были два брата — Бенедикт и Ричард, а ещё одна сестра, старшая из них — Эмма. Эмма вышла замуж за Вильма Де ла Фалента, у них родились двое близнецов… Наш репетитор по танцам — один из них, кстати. Так… Она и Бенедикт умерли от драконьей оспы, которую занёс Альберт, когда гостил в родовом имении во Франции… Так, а вот дети Ричарда живы. Точно, Анна и Роберт Шаффики, как же я могла забыть?..
— Они сейчас, если верить слухам, находятся в Италии, — задумчиво протянула тётя. Она неуверенно посмотрела на меня и продолжила. — Если у Ричарда есть дети, они достигли семнадцати и потенциально могут иметь наследников…
— То Белле не обязательно говорить о том, что она — Шаффик, а не Блэк, ведь род из руин поднимать не надо, — подтвердила я, улыбаясь. Представляя, как расстроится сестра, я прекрасно понимала, что эту тайну мне придётся унести с собой и на тот свет.
— Она не Шаффик, — вдруг отозвался Сигнус и на лице его застыла решительность. — Она Блэк. И всегда была ей.
— Да, Сигнус, — мягко согласился Орион и подошёл к брату, положив ему руку на плечо. — И мы унесём эту тайну с собой.
— Предлагаю наложить чары конфиденциальности, — снова подала голос я, прекрасно понимая, что со мной вроде как начали считаться.
— Отличная идея, мисс, — смеясь, ответил Орион и достал свою палочку. — Ну-с, давайте.
***
На ужин Друэлла спустилась. Она была бледна, но всё-таки здорова. Сигнус теперь вёл себя с женой иначе. Не знаю, что она сказала ему в своей спальне, когда он поднимался за ней, но теперь они стали ближе, их отношения стали теплее. И это было заметно, хоть и странно.
— Кажется, им нужна была встряска, чтобы посмотреть друг на друга по-другому, — шепнула мне Вальбурга.
— Да, но не такая же, — пробормотала я.
За ужином напряжённости не было. Белла, правда, была очень расстроенной, а Меда с ней показательно не разговаривала, но в общем всё прошло вполне сносно.
После ужина гости уехали, обещав как-нибудь приехать снова. Вальбурга напомнила маме о моей поездке в Италию, женщина согласилась не думая. Проводив гостей, мы расселись в малой гостиной, где недавно раскрылась столь неожиданная для меня семейная драма. Я стояла на коленях перед огнём и согревала замёрзшие руки, когда ко мне неслышно подошла сестра. Она тихо опустилась рядом и вздохнула.
— Ты сможешь меня простить, Нарси? — неуверенно спросила девочка, обхватив свои колени руками. — Не знаю, иногда со мной творится такое… Я как будто теряю над собой контроль и уже не понимаю, что говорю… Такое уже было с одной из однокурсниц…
— Ничего страшного, — я погладила девочку по голове и улыбнулась. — Со всеми бывает, не переживай.
Мне кажется, мои нехитрые слова её не успокоили. Спать все разошлись около десяти вечера, Меда была бледной и тихой, кажется, она о чём-то догадалась… впрочем, судить пока рано.
Приняв ванну, я с удовольствием принялась складывать чемодан. В итоге набрала с собой милых полушёлковых платьев, несколько пар туфель, пару удобных брюк для верховой езды, несколько кофт и шляпок. Мы должны были на поезде добираться до Лондона, а там сесть на пароход, который и доставит нас в Италию. Что мне нравилось в этой поездке, так это маршрут передвижения. На пароходах я ещё никогда не плавала, отдавая предпочтение поездам и самолётам. Так что приятно для разнообразия, нечего отрицать. Уснула я поздно.
