Холодный май

— Цисси, милая, пора вставать. — Я с трудом разлепила веки и увидела склонившуюся надо мной женщину. Её золотистые волосы были уложены в сложную причёску с несколькими выпущенными локонами. Она присела на край моей постели и осторожно погладила меня по щеке. — Как ты? — Хорошо, — осторожно согласилась я. Скорее всего, это — Друэлла Блэк, мать Беллы, Меды и Нарси. Теперь эта женщина — моя мать. — Скоро завтрак. Я попрошу Динки помочь тебе одеться, — проворковала женщина и лукаво улыбнулась. — Белла всё ещё порывается проклясть этого мальчишку, хоть Вальбурга ей за это и задаст… но право, неужели она не смогла уследить за своим сыном! Такой магический выброс, надо же… Ага, кажется, я начинаю кое-что понимать. Вальбурга — мать Сириуса и Регулуса Блэков, последние Блэки с площади Гриммо. Кажется, у маленького Сириуса был магический выброс, из-за которого и пострадала, а потом и умерла Нарси. Ну и хорошо, теперь пришла я. Девочку, правда, жалко, но с этим ничего не поделаешь. Через несколько минут мать ушла, шурша шёлковым платьем, а перед моей кроватью появилось забавное существо, представившееся Динки. Пока домовушка заправляла постель, я оглядывала комнату. Обычная девичья комната, только не противного розового цвета, а прохладного зелёного. Кажется, здесь были собраны все оттенки слизеринской гаммы. Нежно-зелёный, малахит, мятный, тёмно-зелёный, серебристый, молочно-белый, белёсый… Красиво. Большая кровать стояла спинкой к стене; правее от неё был средних размеров камин, перед которым лежала шкура какого-то животного; письменный стол уютно устроился у окна; неприметная дверь в гардеробную располагалась левее от выхода из комнаты, справа от которого была дверь в ванную, скорее всего. Небольшой книжный шкаф, полки с игрушками, картины и милые безделушки — всё это делало комнату уютной. Мне здесь нравилось, определённо. Между тем я прошла вместе с Динки в ванную, умылась и была отправлена в гардеробную. Одежда меня никогда не интересовала, но здесь у меня глаза разбежались. Динки протянула мне зелёное платье чуть ниже колен и объяснила, что «моё» любимое голубое оказалось безнадёжно испорчено. Я успокоила существо, сказав, что мне всё равно, что надевать. Волосы с помощью магии домовушки были совершенно выпрямлены и завиты в более крупные локоны. Ладно, я соглашусь, золотистые локоны смотрятся прекрасно, намного лучше, чем те мелкие кудряшки, что были у меня вначале. Таким образом, минут через десять, я предстала перед своей новой семьёй. Все они уже расположились в столовой и завтракали. Белла беспомощно открывала рот, а через несколько секунд уже сжимала меня в объятьях. — Я думала, что ты уже не встанешь, — захлёбывалась в рыданиях четырнадцатилетняя девочка. — Я уже придумывала как убить Сириуса, но мама сказала, что он Блэк… — А семья это главное, Белла, — тихо сказала грустная девочка, неспешно подошедшая к нам и осторожно теперь меня обнимающая. — Семья это главное. — Очень умные слова, Андромеда, — склонил голову темноволосый мужчина и слегка улыбнулся. — А теперь, почему бы нам не продолжить завтрак? Вскоре все вернулись за стол. Друэлла разливала чай, девочки весело переговаривались, а я старалась не отсвечивать и впитывать в себя информацию. — Мне кажется, Нарси нужна палочка, — обеспокоенно сказала миссис Блэк и поморщилась. — Этот магический выброс мальчишки мог наделать много бед, а с палочкой она не будет столь беззащитна. — Возможно, — согласился Сигнус и кинул на меня беглый взгляд. — Но ты не думаешь, что ещё слишком рано? Это может вызвать ненужные сплетни в обществе, в последнее время про Блэков слишком много говорят… — Сейчас про всех много говорят, Сигнус, — женщина горько вздохнула и покачала головой. Я клевала овсянку и думала. Сейчас Том Реддл находится где-то в Европе. Он постигает новые знания, набирает сторонников. Первая магическая война начнётся в семидесятых, так что до этого времени нужно сидеть тише воды ниже травы, создавая свою, третью сторону. Если обстоятельства не подвели, я — довольно сильная ведьма, так что надо соответствовать. После завтрака девочек отослали в детскую, а меня оповестили о том, что мать отведёт меня на Косую аллею. Я кивнула и надела шляпку, принесённую домовиком. Милая соломенная шляпа, она была перевязана зелёной лентой, я даже умилилась. Воспользовавшись летучим порохом, мы исчезли. Косая аллея завораживала. Она была похожа на средневековые улочки Франции, узкие и немного аляповатые. Всюду слышался гомон, торговцы ходили прямо по мощёной дороге с огромными корзинами, нарядные дети липли к витринам, откуда-то долетала музыка. Друэлла тут же цепко схватила меня за руку и мы пошли вперёд по дороге, как я позже заметила, в лавку Олливандера. Звякнул колокольчик, распахнулась дверь. Магазин был очень похож на тот, что предстал перед нами в фильмах. Я крутила головой из стороны в сторону, миссис Блэк улыбалась и предавалась ностальгии. — Так-так-так, кто это у нас? — скрипучий стариковский голос заставил меня слегка поморщиться. Дребезжащий и какой-то угнетающий, не дай боже его в тёмном переулке услышать. Я слегка склонила голову в знак приветствия, пока мама объясняла цель своего прихода. — Подойдите ближе, маленькая мисс, — немного более приветливо попросил мужчина и я, вздохнув, подошла к его столу. Старик уже успел исчезнуть за стеллажами с длинными коричневыми коробками. Колокольчик прозвенел снова, заставив мою мать обернуться. Я же сосредоточилась на своих мыслях. Интересно, изменится ли палочка Нарциссы в этой реальности. В фильме она по дизайну более всех остальных напоминает наследственную палочку Малфоев. Ни длина, ни материалы неизвестны. — Цисси, поздоровайся, — шепнула мне Друэлла, вырывая из раздумий. Я повернулась к двери и так же вежливо кивнула. — Здравствуйте, мистер Малфой, — улыбнулась я. Обознаться было трудно. Два платиновых блондина, один — с длинными платиновыми волосами, собранными в низкий хвост и тростью в руке, другой — мальчишка с почти что белыми отросшими волосами. — Мисс Блэк, — Люциус склонил голову, а через секунду, когда формальные приветствия закончились, оказался рядом со мной. — Ты пришла сюда за палочкой? Ты в этом году едешь в Хогвартс? Друэлла едва заметно улыбнулась и кивнула в нашу сторону, заставляя Абраксаса весело прищуриться. Ясно всё с вами. — Нет, Люци, я просто пришла за палочкой, — я улыбнулась и снова повернулась к Олливандеру, который уже пришёл с несколькими палочками. В одной я безошибочно угадала ту, что использовалась в фильме. Я осторожно взяла её в руки и, следуя указаниям старика, взмахнула ей. Раздался оглушительный хлопок, и комнату заполнило едким дымом. Я едва заметно усмехнулась. Не подвели меня “высшие силы”, таки дали то, что я просила. Инструмент просто не справился с нагрузкой, вот и взорвался. Олливандер покачал головой и убрал несколько коробок, бормоча себе под нос о безнадёжно испорченной палочке. Я перепробовала штук двадцать разных палочек, пока не нашла свою. Олливандер протянул её мне, открыто смеясь и поблескивая глазами не хуже Дамблдора. — Самая сильная палочка из тех, что есть, после бузинной, конечно. Её изготовили более тысячи лет назад восточные славяне, да так никого она и не выбрала. Учтите, мисс, это может плохо закончиться, — сам мужчина держал только в коробке и руками к ней не прикасался. Я хмыкнула и осторожно взяла её в руки, слегка поглаживая её рукоять и уговаривая со мной подружиться. Палочка слегка загудела и отдала приятным теплом в руке. Я осторожно взмахнула рукой и все последствия моего неряшливого колдовства исчезли, а комната заполнилась тёплым светом. — Подумать только, — прошептал мужчина, удивлённо распахнув глаза. — Ствол вербы, тринадцать дюймов, сердцевина из кости фестрала. Своенравная, хлёсткая, может со временем стать родовой. Подумать только… Друэлла сжала моё плечо, успокаивая. Да, кажется на моём лице слишком чётко проступил весь ужас от понимания происходящего. Вот попала я так попала… Одна из сильнейших палочек, боги… Если это станет известно общественности, родителей закидают предложениями о помолвке, а выдадут за Малфоя, как за самого расторопного… вон он как довольно улыбается, гадюка. Я распрощалась со знакомыми и домой вернулась в отвратительном настроении. Друэлла тут же ушла к мужу, а я нашла Беллу. Девочка сидела в библиотеке и читала, но, увидев меня, тут же вскочила и бросилась ко мне. Я утащила её в детскую и всё рассказала, девочка качала головой и ахала в нужных местах, а потом предложила проклясть Малфоя. Я, смеясь, отказалась. Зато отец был доволен. Он погладил меня по голове, назвал «истинной Блэк» и пообещал нанять учителей, а пока он будет заниматься со мной сам. Я с радостью согласилась. Мама принесла откуда-то другую палочку, стандартную и некрасивую, и сказала, чтобы на людях я пока носила её, хотя бы до третьего курса. Я артачилась, но после окрика пришлось согласиться с тем, что они поступали правильно. Нечего устраивать резонанс в обществе, тем более сейчас. До обеда я была предоставлена сама себе, поэтому гуляла по нашей уютной усадьбе и прилегающему к ней саду, из-за этого пропустила новости. Белла и Меда отвоевали привилегию моего образования у отца, объяснив ему, что азы они смогут объяснить и сами, а вот дуэлями со мной будет заниматься он. Так что после обеда мы заперлись в библиотеке, где меня нагрузили огромными талмудами за первый курс. Начали разбирать чары, как самое основное. Палочка слушалась охотно, получалось терпимо, Андромеда сияла. За книгами она поделилась своими мечтами. Девочка не хотела замуж, она видела для себя карьеру преподавателя чар или трансфигурации, которые ей очень нравились. Но на их местах были люди директора, о чём с горечью заметила Белла и сжала кулаки. Она поделилась настроениями на факультете, шёпотом рассказала о Тёмном Лорде. Девочка пока не знала, как к нему относиться: как к великому повелителю или как к великому злодею. Я решила пресечь подобное на корню и попыталась вкратце, довольно сжато, стараясь не вызывать подозрений, привести в пример маггловские войны, дополняя рассказ будто бы только что пришедшими в голову фактами. — Он ведь тоже фактически боролся за позицию чистокровности, но был намного изощрённее, чем этот ваш Лорд. У него есть магия, сторонники, связи, а он балуется созданием крестражей, одиночными убийствами и клеймлением сторонников. Да по сравнению с Адольфом и его офицерами, у Лорда — кружок Томми по интересам, ей Богу. После такой достаточно неоднозначной речи из уст чистокровного ребёнка, пришлось объяснять, что я недавно наткнулась на старый учебник по маггловедению, что побудило меня поискать более новый. Фразы вроде “ну вы же понимаете, это оказалось довольно интересным опытом” и “ой, да ладно, от любопытства ещё никто не умирал” сестёр, кажется, успокоили. Мысленно я отвесила себе неплохой такой подзатыльник. Дура, ну как можно вот так вот палиться?.. Белла на меня вроде как обиделась, но было видно, что она задумалась, а Андромеда тихо попросила описать «этого страшного человека». Я в красках и с чувством описывала ужасы второй мировой войны, а Меда слушала и качала головой. Минут через двадцать подала голос Беллатриса: — Но ведь Лорд говорит, что с магглами нужно бороться… — Белла, ну как ты не понимаешь, — воскликнула моя сестра, и на её лице проступило какое-то болезненное оживление. — Мы сами ушли из их мира, создали Статут секретности и живём себе спокойно в магических поселениях, сотрудничаем с некоторыми магглами… мы живём на стыке двух миров, мы — государство в государстве… — Пулемёт бьёт намного точнее Авады. А главное, силовых затрат меньше, а жертв — больше, — мстительно уточнила я и снова уткнулась в книгу по чарам. После ужина я отговорилась слабостью и поплелась в свою комнату. Там Динки наполнила мне ванну, где я отмокала минут двадцать. Меня преследовало ощущение, что я смываю с себя грязь этого мира. Потом я переоделась в ночную рубашку и забралась с ногами на постель, оставив гореть одну лишь свечу. Я попросила Динки почитать мне какие-нибудь сказки, а сама уткнулась носом в подушку и прикрыла глаза. В ту ночь я спала крепко.

***

Будни потекли со всей своей скучной размеренностью. Белла и Андромеда уехали в Хогвартс, я осталась одна. Отец работал в Министерстве, мать ездила на какие-то благотворительные собрания и просто к подругам, редко беря меня с собой. Если бы я была десятилетним ребёнком — обиделась бы, а так, происходящее было мне на руку. Библиотека Блэков была огромна. А если учесть, что на площади Гриммо можно было найти ещё более интересные книги, чем в нашей библиотеке, жизнь становилась исключительно прекрасной. Я пока сосредоточилась на чарах и была уже где-то на середине первого курса. Я занималась день и ночь, но детское тело не давало выкладываться на полную. Поэтому приходилось ложиться спать вовремя и нормально питаться, что меня огорчало. Всё происходящее походило на мою учёбу в медицинском. Тогда я почти не спала, всё училась и училась, находила дополнительную литературу, ходила на всевозможные курсы. Теперь я решила до Хогвартса полностью овладеть программой первого курса и, возможно, начать второй. В школу Чародейства и Волшебства я поеду в следующем году, так что спешить некуда. Часто заходил Малфой. Я называла его Люци, ходила с ним гулять и учила вместе зельеварение. Мальчик дисциплину знал неплохо и хорошо объяснял, чему я была несказанно рада. Столь частые визиты объяснялись соседством земель, наши семьи жили недалеко друг от друга. Как-то он спросил меня, на какой факультет я хочу поступить. Из-за этого у нас разгорелась нешуточная баталия. Видите ли, Рейвенкло — для отсталых, только Слизерин, только лозунги о чистокровности и противные подземелья. Мы поругались, и он впервые ушёл домой злым. А я была довольна. В этой вселенной у тебя не будет никакой фанатичности к Лорду, милый мальчик, уж я-то постараюсь, поверь мне на слово. Утром следующего дня по совиной почте пришёл миленький букетик и записка с извинением. Ясно, кому-то досталось от папы. Букет демонстративно поставила в спальне, пусть думают, что мне нравится подобное. Вообще, быть в теле маленькой девочки оказалось довольно накладно. Нарцисса очень любила кукол, коих в её комнате было великое множество. Иметь магические игрушки в чистокровных семьях считалось дурным тоном, а вот фарфоровые куклы были в фаворе. Чаще всего их расписывали магические портретисты, сотрудничая со сквибами. Через неделю мама выразила беспокойство: я не брала в руки игрушки. Я тогда расстроилась, подумала, что конспиратор из меня никудышный, но вспомнила о том, что у меня ещё вся жизнь впереди и успокоилась. Теперь по два часа в день я исправно играла в куклы. Скоро я нашла довольно интересную интерпретацию нужного мне действия. Вместо того, чтобы поить их чаем и делать вид, что мне безумно весело, я решила начать для них шить. Друэлла умилилась и достала свою швейную машинку, вместе мы съездили за тканями и тем же вечером я погрузилась в сладостный мир кройки и шитья. Утром двадцать четвёртого марта я проснулась рано. За окном, наконец, было солнечно, и дожди, исправно лившие уже неделю, прекратились. Было около пяти утра, так что за окном только-только светало. Я умылась, оделась без помощи домовика в тёплое шерстяное платье, заправила постель и, накинув себе на плечи мантию, тихо вышла в коридор. В такое утро я просто не могла оставаться дома. Я прошла по сети коридоров, мысленно радуясь, что живу не в огромном мэноре, а в милой усадьбе. Здесь меньше шансов потеряться. Тихо пройдя по коридору и спустившись на первый этаж, я подошла к чёрному выходу и осторожно толкнула дверь. У крыльца росли розы, пока что голые и колючие, но в скором времени обещающие обзавестись пышными бутонами и сочно-зелёными листьями. Вдохнув сладковатый из-за запаха прелых листьев воздух, я спустилась в сад. Я давно обнаружила там уголок, подходящий мне на все сто десять процентов. Впрочем, таких мест было два. Одно из них — шикарная старая беседка. Её не так давно выкрасили заново, так что до сих пор сохраняла чистый белый цвет, а плющ, обвивающий беседку, дополнял композицию. Мне нравилось сидеть там и читать, практиковаться в заклинаниях или вышивать, провожая уходящий день, окрашивающийся багровым закатом. Вторым укромным местом были качели. Иногда я садилась на них, устав от учёбы, задирала голову вверх и раскачивалась, представляя, что лечу. Сейчас небо было какого-то странного серо-голубого оттенка, и лишь кромка, обрамляющая небосвод, отдавала всеми оттенками жёлтого и розового. Но до качелей я не дошла — путь мне преградила маленькая змейка. — Говорящая? — прошипела она, сворачиваясь полукольцами и приподнимаясь, таким образом находясь в защитной позе, в любую секунду готовая броситься. С некоторым беспокойством я узнала в пока что маленькой змейке королевскую кобру. В медицинском мы, естественно, проходили яды. Яды, грубо говоря, делятся на три большие группы: животные, растительные и приготовленные самим человеком искусственно, то есть в природе не встречающееся. И естественно мы проходили змей. В общем, королевская кобра — самая большая ядовитая змея на земле. Отдельные представители вырастают где-то до пяти с половиной метров, хотя средние размеры взрослых особей обычно не превышают трёх или четырёх (уж не знаю, сколько это в дюймах, да и знать не хочу, наши реалии мне привычней). В общем, яд королевской кобры — смертельный нейротоксин, приводящий к летальному исходу за пятнадцать-двадцать минут. Естественно, у змеи было и научное, классификационное название. Если мне не изменяет память, то переводится оно дословно, как “пожиратель змей”. Милая такая змейка, ничего не скажешь… Королевская кобра, кстати, обитает где-то в тропических лесах Индии, Филиппин или, например, на островах Индонезии. Живёт она по нашим меркам не особенно долго, где-то около тридцати лет. Хотя, если это какой-нибудь магический аналог, вроде тех огромных пауков, то и годы жизни могут варьироваться… Так, ладно, отошла я от темы. Внимание, прошу сосредоточиться на ареале обитания. По-моему, Англия — это никак не Индия, Индонезия или Филиппины. Я, конечно, могу ошибаться, но королевская кобра появиться здесь не должна теоретически. — Говорящая, — подтвердила я на парселтанге, мысленно радуясь возможности поговорить. Кобра тут же расслабилась и перестала зло шипеть неразборчивые угрозы. И тут её будто прорвало. Она рассказывала о другом говорящем, который заставляет её сородичей охранять огромный замок и изредка скармливает огромным паукам. А змеи не успевают вырасти, поэтому и отпор дать ему не могут. Слово говорящего для змеи — практически закон. В принципе, зов крови и совести можно обойти, если перейти в служение к другому говорящему. Так рушились целые империи. Я попросила описать колдуна и с отвращением поняла, что изначально подумала не на того. — Ты уверена? — Конечно, — кобра вздрогнула и покачала головой. — У него ещё в бороде колокольчики, они всех наших жутко раздражают. Ну конечно, Дамблдор же тоже был говорящим, только не по крови. Когда-то он учился этому у Грин-де-Вальда, своего дружка-любовника. Мерзко. Я расспросила змею подробней. Она была ещё совсем малышкой, ей недавно только исполнился год, и мать отправила её по следу новой говорящей. На моё сдержанное удивление относительно подобной осведомлённости, существо заявило, что наиболее старые особи чувствуют приход в этот мир новых “говорящих”. По её словам, я была эдакой мессией змей, ведь Реддл заставлял их убивать, а Дамблдор вообще избавлялся от них, как от вида. Я объяснила змейке, что в школу поеду только в следующем году и вообще, мне нужно сидеть и не отсвечивать, ведь я не умею управлять своими силами. Змейка задумчиво кивнула и предложила стать моим фамильяром, чтобы вызывать меньше подозрений. Я согласилась, теперь змейку звали Вуивра (или, сокращённо, Иви) в честь королевы змей в французской мифологии. Лицо Друэллы, когда я вернулась домой с королевской коброй, обвитой вокруг шеи, было непередаваемым. Я радостно оповестила маму о том, что это Иви и теперь она будет жить с нами. Змейка согласно шипела и ластилась ко мне, Друэлла пребывала в лёгком шоке, Сигнус был доволен и с удовольствием гладил змейку. После завтрака я вышла вместе с Иви в сад, а через него — в поле. Со змеёй меня мать отпустила, предварительно покачав головой и проворчав что-то насчёт крови Блэков. В полях было пусто, тепло и влажно. Я с удовольствием разулась и пошла босиком по просёлочной дороге, вдыхая чистый запах земли. Я смотрела на невозможное небо, тихо напевала себе под нос незатейливую мелодию и изредка кружилась; змейка ползала где-то поблизости. — Ты же знаешь, что сейчас похожа на средневековую ведьму, — раздался голос справа от меня. Иви мгновенно ощетинилась и забралась мне на плечо, я выхватила палочку, вставая в боевую стойку. Наверное, девятилетняя девочка со змеёй и палкой в руке смотрелась комично, но паранойя во мне жила собственной жизнью, причём весьма успешно, так что я уже вот несколько дней тренировалась быстро вытаскивать палочку из кобуры. Сейчас передо мной стоял улыбающийся Люциус, держа под уздцы белую лошадь. — У тебя даже есть ручная змея, надо же, — он улыбнулся и посмотрел на небо, я же выдохнула и опустила палочку. Спокойно, Оксана, спокойно, перестань кидаться на людей, в Азкабан тебе пока что рано. — Её зовут Иви, — я погладила голову успокоившейся змеи. Малфой кинул на неё быстрый взгляд. — Кобра? — Королевская, — подтвердила я. Он присвистнул. — Неплохо. Говорили мне, что Блэки странные, но я не верил до последнего, — он тихо рассмеялся. — Как насчёт небольшой прогулки? — Я не против. Какое-то время мы шли в молчании, но метр за метром, шаг за шагом, маска Люциуса постепенно падала. Он больше не пародировал своего отца, а становился обычным мальчишкой. Мальчик рассказывал о своей лошади, о белых павлинах, которые уже достали его своими утренними криками, о тёмном мэноре, о любимой квиддичной команде… Он не требовал отдачи, но, мало-помалу, я тоже разговорилась. Я делилась своими соображениями насчёт улучшения учебника, рассказывала о своей любви к лошадям, о бесчисленных книгах, которые хочется прочитать, о боязни полётов… По крайней мере, он не смеялся над моими страхами, а понимал и признавался, что его тоже многое мучает. Я не знаю, были ли у канонных Люциуса и Нарциссы такие отношения. Было видно, что ему нужен друг, который будет с ним не потому, что он Малфой, а потому, что он — это он. Кажется, я была именно тем, что ему в данный момент требовалось, вот он и искал общения со мной. Мальчик проводил меня до ворот и попрощался. Какое-то время я смотрела на удаляющуюся галопом фигуру лошади, а после глубоко вздохнула и поплелась домой. Жизнь начинала обретать краски.