Брат

Лафей стоял на балконе, нервно стуча кончиками пальцев. Все его мысли были заняты Локи. Сын был рядом и в тоже время очень далеко. Ещё больше Предводителя йотунов беспокоило то, что вскоре царевич должен был отправиться в Асгард, и этот день неумолимо приближался. Единственное, что связывло крепкой нитью Локи с Йотунхеймом, это Лейф. Лафей метался как загнанный зверь. Локи оставался для него неприступной крепостью, как бы он не пытался пробить стены, стоящие между ними. Не выдержав нагнетающей тишины Предводитель Ледяных великанов быстро покинул гнетущие его покои. Пройдя мимо очередного стража, который учтиво склонил голову, Лафей резко развернулся и уставился на слугу испепеляющим взглядом, от чего тот застыл словно статуя. Даже серая мышь, если таковая могла быть в царстве Вечной Зимы знала, что не стоит лишний раз попадаться на глаза царю или же, упаси борода Одина, его разгневать когда тот в плохом расположении духа. - Где сейчас мой сын? – Лафей продолжал сверлить взглядом поникшего слугу. - Не могу знать Ваше…, - страж смолк под гневный крик царя. - Так узнай! Ничего не сказав, страж склонился ещё ниже и умчался так быстро, как мог. Спустя несколько минут, красный как рак, слуга стоял перед своим царем. - Ваше Величество, царевич Лейф вместе с сыном Одина отправились на прогулку. Лафей дернулся от слов слуги и сжал кулаки. Сын Одина - сейчас эти слова резали слух не хуже кинжала вонзающегося в плоть. - Ступай, - стоило несчастному прислужнику развернуться и сделать несколько шагов как царь снова его окликнул. - Подготовь мне лошадь, - Лафей решил проведать ведьму в надежде, что та скажет что-то вразумительное. Братья провели целый день вместе, чему Лейф был безумно рад. К концу дня Локи также убедился, что он не зря взял мальчишку с собой. Общение с младшим братом не только заставило мага забыть о проблемах, но также было полезно в других целях. Сам того не зная, Лейф был чуть ли не главным информатором трикстера - так думал Локи. Младший царевич ведал обо всем и всех в Йотунхейме, что он прекрасно понимал и не мог не заметить, что его познания были оценены и внимательно слушались старшим братом. Уставшие и довольные братья прибыли в чертог поздним вечером. Стоило ступить в чертог как царевичи сразу же наткнулись на недовольный взгляд холодных изумрудов. - Где вы были? – отчеканив каждое слово, Лафей продолжал смотреть на сыновей в ожидании ответа. - Гуляли, - спокойно ответил Лейф, не обращая внимания на недовольное выражение лица родителя. Лафей желал отчитать несносных мальчишек, но вот незадача - гуляки не считали себя в чем-то повинными. Локи не удостоив Лафея даже взглядом тихо стоял, ожидая конца представления. Происходящее его никак не интересовало. Единственным желанием царевича было скорее забыться в царстве Морфея. Выждав еще несколько минут недовольного взгляда Лафея, Локи развернулся в сторону коридора, ведущего в его покои, бросив на ходу несколько слов: - Всем спокойной ночи, - сказав это, Локи широко зевнул и зашагал коридором. Лейф не растерялся и тут же повторил маневр брата. Выслушивать тираду отца за двоих младший царевич не хотел и словно тень направился следом за трикстером. Лафей остался стоять на месте. На возмущенном лице предводителя йотунов появилась легкая улыбка. - Ну и характер. Весь в мать пошёл, - проговорил Лафей, наблюдая как силуэт Локи тает во мраке коридора. - Правда? - раздался голос в нескольких метрах, и из-за поворота показалась управительница Хенрика. - Как по мне, так это ваши гены, Владыка, - старуха немного подняла голову глядя в лицо Лафею. Правитель Йотунхейма глубоко вдохнул и молча направился в свой чертог. Отчасти слова Хенрики были правдой, и Лафей это прекрасно понимал. Локи уснул сразу, как только голова коснулась подушки. Все чего хотел трикстер - это забыться крепким сном до рассвета. Но не всегда вселенная благоволит нашим желаниям и эта ночь не стала исключением. Сон царевича был словно воспоминание, но оно точно не принадлежало Локи. Нежный и убаюкивающий голос слышался повсюду и он явно принадлежал молодой девушке. Локи шёл по коридору который вел его в нынешние покои. Из-за приоткрытой двери все четче доносился голос, который завораживал. Увлеченный женским пением царевич не сразу услышал, что кто-то бежит в его направлении. Стоило развернуться и трикстер увидел бегущего молодого мужчину, который кажется и не замечал стоящего царевича. Только Локи собрался открыть рот, чтобы что-то сказать, как бежавший мужчина пробежал сквозь него и скрылся за дверью. Из комнаты стали доноситься еле слышные голоса. Удивлённый и непонимающий Локи направился вслед за мужчиной, но приблизившись к кровати остановился. Сердце ускорило свой ритм от увиденного. На кровати лежала девушка и не узнать её царевич не мог, это была его мать Мирида. Рядом с младенцем на руках стоял не кто иной как Лафей, повторяющий раз за разом: - Мой сын. Мой мальчик. Локи смотрел не отводя глаз, стараясь запомнить каждый жест, каждое слово. Вдруг стук в дверь нарушил прекрасную идиллию, и из-за двери показался йотун в своем истинном облике. - Простите Владыка, асгардцы во главе с Одином уже в Йотунхейме. Локи только сейчас заметил, что Лафей был слегка помят и местами испачканный кровью, но ранен он не был. Вдруг все вокруг изменилось и Локи оказался на площади перед чертогом. Вокруг было сражение, описанное в книгах о войне между асами и йотунами. Крики, кровь, мертвецкий холод и тьма, в центре которой сражались два царя. Всеотец уже потерял глаз и был измождён, но все-таки имел превосходство над Лафеем, благодаря гунгниру. Всеотец уже хотел нанести решающий удар, но замер, держа копье у груди Лафея. Поле брани пронзил крик девушки, что стояла на центральном балконе ледяного чертога. - Брат! Один обратил взор единственного глаза и не веря увиденному лишь тихо прошептал: - Мирида. Девушка стояла, держа в руках маленький сверток, откуда была видна крохотная ручка. Позади царицы Йотунхейма показалась женщина, и не узнать её Локи не мог – Хенрика. Она взяла из рук царицы ребёнка и спешно скрылась из виду. Девушку стала окутывать чёрная дымка несущая смерть воинам Асгарда. Спустя несколько минут крик поверженных асов показался шёпотом на фоне душераздирающего крика, что разнесся как только царицу Йотунхейма начала поглощать тьма. Локи проснулся судорожно сжимая простыню. По лицу царевича текли обжигающие слезы. Крик, что разнесся над полем брани, принадлежал ему. - Мама.