Призрачный Легион

Я сидела в узком проходе между двумя залами. Стеллажи с книгами находились как раз в этом узком проходе. Меня почему-то мучила мысль, что это неправильно, неудобно, что так не должно делать. Почему? Но здесь же даже не спрячешься. ТАМ было по-другому. Там был огромный торговый центр. И я пряталась в книжном отделе. В самом начале, в период всеобщего безумия. Магазин громили постоянно, но в книжный отдел почти никто не заходил. Я пряталась в углу, где стеллажи с литературой по иностранным языкам образовывали уютный закуток. Сразу и не заметишь, что там кто-то прячется. И главное дверь. Запасной выход. В любую секунду можно было сбежать. Я заперла ее изнутри, но так, чтобы можно было быстро открыть. И устроила своеобразную систему сигнализации, чтобы ко мне нельзя было незаметно подобраться. Сколько я там просидела? Достаточно долго, чтобы перечитать все книги на иностранных языках, которых я не знала. Только позже выяснилось, что после Падения мой мозг приобрел странную особенность запоминать все, что бы я ни прочла, с первого раза и навсегда. Я могу просто смотреть на страницу, не читая, а потом наизусть рассказать содержание, просто вызвав ее в памяти. Вот почему я так быстро учила языки. По большей части они уже были у меня в памяти. Штук тридцать, а, может, и больше. Я осталась в этом проходе одна. Орла и Малгося вернулись в первый из залов, остальные прошли во второй. Полумрак магазина навевал обманчивое ощущение безопасности, хотя почему обманчивое? Почему никто не живет в складах? Ведь это так удобно. Снаружи почти не видно. Можно внутри все расчистить и укрепить так, что не обвалится. И трупы убрать. И вообще... Так все можно хорошо устроить! А вдруг... Глупость, конечно... А вдруг уже кто-то живет так. И не в верхних залах, а там, глубоко? Тех, что засыпало, а они выжили. Ерунда, люди не смогли бы так жить. А если... И не люди? Мне внезапно стало страшно. Захотелось поближе к своим. Я поспешно встала и подошла к Ярославу и Анджею. И мне сразу же стало стыдно за свой нелепый страх. Рядом с ними - что может случиться? Ярослав, когда я подошла, бросил на меня задумчивый взгляд и сказал: - В одном ты права, Лин. Фургоны не безразмерные, всего не увезти. Да и куда везти-то, куда мы едем? Я пожала плечами. Пустой вопрос, пустой разговор... в который уж раз. - Не знаю. А ты бы как хотел? А я бы... - Ярослав помолчал. - Продуктов всегда не хватает, лошади от недокорма дохнут. А я люблю лошадей, знаешь ли. И землю. - Ты бы хотел стать... фермером? - удивилась я. - А что такого? Мы привыкли к ним презрительно относиться, а ведь они нас кормят. И я бы хотел. Это так несложно. Найти землю получше, раздобыть семян… - Так что тебе мешает? - А все то же, - Ярослав жестко улыбнулся. - Я буду растить, трепетать над каждым всходом, планировать на будущее... А потом придете вы... И все. Так уже было один раз. Он глубоко вздохнул и отвернулся. - Нет, лучше уж не иметь ничего, - медленно проговорил он, - чтобы не терять. Лучше быть воином, чем беспомощным фермером. А может, и не лучше. - А может, и не лучше, - поддержал его Веслав. - А чтобы быть защищенным фермером, об этом ты не подумал? - Это как в городе? - Причем тут город? Я сам оттуда еле ноги унес! Там людей, как тряпки, выжимают и выбрасывают. Рабы, трудовые лагеря... И все ради чего? Ради восстановления. Такой ценой… Может, они и правы, задумчиво сказала Мив. - Дисциплина. Труд. Может, и восстановят. - Да. А люди бегут в отряды. Знаешь, как в городах таких беглецов наказывают, если ловят? Лучше сразу застрелиться. - А от отрядов только зло, - продолжил Ярослав. - Всем от них плохо, тем же городам. Зато в отрядах хорошо тем, кто из города спасся. Замкнутый круг. - И ни то, ни другое не выход, - подытожила Мив. - Человек не часть механизма. И не перекати-поле. Сейчас, в таком полупервобытном обществе, как наше - фермы лучший из вариантов. - Но они беззащитны, - возразил Ярослав. - Потому что зрелых людей, которые хотели бы осесть - единицы, а молодых и вовсе нет. - Почему нет? – удивился Веслав. - Осесть? Я бы не против. - Я тоже, - подхватил Анджей Младший. - Почему нет, в самом деле? Только вот дойти бы до моря. Наверно, недалеко уже осталось. И на остров на какой-нибудь. - Думаешь на острове лучше? - усмехнулся Ярослав. - По крайней мере, безопаснее. Труднее нападать. - Или в горы куда-нибудь, - мечтательно протянул Ольгерд. - Чуть пониже, чем орел летает. - На острове все же лучше. Море. Да и земля лучше. - Да конечно! «Самое лучшее мясо на косточке, самая лучшая земля между гор!» Подтверди ему, Ярек! Я слушала их в изумлении, не совсем понимая, о чем они говорят. Осесть? Завести ферму? Они это всерьез или как? И что, потом всю жизнь работать? А Взвод? Хотя если осядет весь наш Легион... Ярослав, Орла, Весек... все наши... Я, пожалуй, тоже. Вот только Христан нас никогда не отпустит. По крайней мере, добром. - Вот перебить бы только всех англичан, - нахмурился вдруг Ольгерд. Ярослав задумчиво посмотрел на него. - Да. Англичан. Нашу ферму англичане ведь разорили. Еще до Падения это был наш дом. И когда они пришли, мы сопротивлялись. Мы двадцать дней держали осаду. Это было, как в кольце тьмы. Но их было больше. А потом... - Ты был в плену? – тихо спросил Веслав. - Недолго. Нас около месяца держали в каких-то бараках. Потом отбили. Но дело вот в чем. С нами, конечно, плохо обращались. И с женщинами тоже... Но тех, у кого были мужья, они не трогали. Наверно, на то, чтобы надругаться над женщиной в присутствии ее мужа, на это у них подлости не хватило. А вот у тех, кто сидел с нами в одном бараке, у поляков - хватило. Все подавленно молчали. Ярослав прикрыл глаза и закончил: - Я только не понимаю... Если я должен ненавидеть всех без исключения англичан, за то зло, что мне причинили худшие из них... Но ведь худшие из поляков причинили мне еще большее зло. Я и их должен ненавидеть всех? Но я ведь и сам поляк Я не могу. Но и англичан не могу тоже. Почему я ничего такого не чувствую к Яру? Такому красивому, веселому, умному, смелому. Пусть он женат, не в этом дело. Я просто хочу чувствовать это к кому-то: не братскую любовь, не нежность. ЭТО. То, что я чувствую к этому проклятому англичанину. *** Я тогда посчитала его мертвым, после того, как он провел ночь на воздухе. Но в тот же день с непонятным облегчением убедилась, что это не так. Орла появилась в трейлере в явно приподнятом настроении и сообщила, будто бы нам, а главным образом Дэйву, что Брюс жив, и если и не здоров, то скоро будет. Под дождем Мив оставила его всего на пару часов, а потом забрала в трейлер. Конечно, он простудился, но жизни его опасность не угрожает. - Это будет для него уроком - заявила Орла. - Но надеюсь, он не примет милосердие Мив за слабость и не повторит своих ошибок. Дэйв, услышав новости, ослепительно заулыбался. Я, наверно с самого падения не видела таких улыбок. А мне захотелось поговорить с Мив. Я пошла к ней на следующий день. Меня все мучило какое-то смутное неприятное предчувствие. Она растапливала жаровню рядом с трейлером. Мэрид крутилась поблизости. - Как дела? - спросила я осторожно. - Уже интересовались. - Что? - Ты ведь хочешь про Брюса спросить, так? С ним все в порядке. Сопит, как бурундук. Там, - она мотнула головой в сторону трейлера. - Орла говорит, он болен. - У него воспаление легких. А ты что хотела! - По-моему, это ты хотела! - возмутилась я. - Как он еще не умер, я удивляюсь. - А он собирался. Я его едва откачала. Она вела себя как-то странно, прятала глаза. Это было так не похоже на Мив. Меня вдруг пронзила догадка. - Мив! - Что? Но я не могла сказать «что». Я даже представить себе этого не могла. Мив пожала плечами. - Я же тоже человек, Лин. И ничто человеческое мне не чуждо. Я только головой покачала. Не знаю почему, но мне вдруг стало нехорошо от этого известия. Очень нехорошо. Мив согласилась мне все рассказать, предварительно услав Мэрид подальше. *** Накануне она дождалась, когда все окончательно разойдутся. Ей не хотелось дотрагиваться до Брюса при посторонних. Вообще не хотелось, чтобы кто-то видел ее в этот момент. Брюс лежал почти без сознания. С трудом удалось заставить его добраться до трейлера. Там он совсем отключился. Дышал хрипло и, по словам Мив, был горячий, как чайник. Мив при помощи Мэрид удалось его раздеть, растереть спиртом, напоить травами, а потом укутать, во что придется, и уложить на свою собственную лежанку. - Не знаю, зачем я это сделала, - говорила она. - Просто не хотела, чтобы он умер, вот и все. Брюс провел тяжелую ночь. Беспрестанно бредил, стонал, метался. Ей, понятное дело, уснуть тоже не пришлось. Ближе к утру ему стало хуже, его лихорадило, а укрыть было больше нечем. Конечно, можно было попросить одеяло у соседей, но Мив не хотелось никого беспокоить. И не хотелось признаваться, что она нянчится с беглым рабом, как с ребенком. Подумав немного, Мив разделась и легла рядом с Брюсом. Он инстинктивно прижался к ней. Мив осторожно уложила его голову к себе на плечо, обняла. Он почти сразу успокоился, затих, задышал ровнее. И проспал так несколько часов. Мив лежала, боясь пошевельнутся, наконец, когда, жар у Брюса немного спал, осторожно высвободилась из его объятий. Брюс не проснулся. Мив оделась. Растолкала заспавшуюся Мэрид и выгнала ее в школу. Был уже день. Мив прибрала в трейлере, сварила суп, приготовила травы. Бросив взгляд на Брюса, обнаружила, что он не спит, а, приподнявшись на локте, наблюдает за ней. - Доброе утро, - сказала Мив доброжелательно. - Как спалось? Он не ответил, продолжая смотреть напряженно и испуганно. - Я тебя приютила, можно сказать, у себя под крылом, - усмехнулась Мив. - Не бойся, - успокоила она Брюса, - ты хорошо себя вел. У него на лице отразилось облегчение. - Ты быстро поправишься, - продолжала Мив, чувствуя непривычную неловкость. - Но тебе придется несколько дней полежать. Она покормила Брюса, хотя аппетита у него особо не было, потом велела лечь и спать дальше, а сама вышла из трейлера. Чувствовала она себя странно. Немного смятенно, и то же время так хорошо, что хотелось смеяться. На следующую ночь она опять легла рядом с Брюсом. Он постарался отодвинуться подальше. Мив это не понравилось, но она промолчала. Проснулась от его прикосновений. Он осторожно гладил ее по лицу, по шее. Увидев, что она открыла глаза, отпрянул. Он казался испуганным. Гораздо больше, чем она когда-либо видела. Мив улыбнулась и снова закрыла глаза. - Ничего, продолжай, - сказала она. Его рука вновь робко коснулась ее щеки. Потом совсем неожиданно оказалась внизу и погладила живот. Мив застонала и прижалась к нему... *** Не то что бы этот рассказ меня особо удивил или шокировал... Но возникло какое-то тягостное чувство. Почему? Я и сама не знала. Будто было что-то неправильное в том, что Брюс теперь живет с Мив. Будто бы было гораздо правильнее, если бы он... Но додумать эту мысль у меня не хватало смелости. И что мне было делать теперь со всеми моими мыслями и снами? Раньше я могла попросить Мив одолжить мне Брюса, но теперь понимала - она мне его не отдаст. Да и что в этом? Ну, проведу я с ним ночь... Но это вовсе не то, что мне нужно на самом деле. Мне он не нужен покорный, нерешительный, выполняющий только мои приказы. А другого от раба ожидать глупо. Если бы он был таким же, как в ту ночь... В нем не было страха, но не было и равнодушия, как в его товарищах. В нем была страсть. Вот именно, страсть. Сила. А где это взять ему теперь, после всех унижений? Какой смысл любить кого-то пусть, даже и физически, зная, что утром тебя, как собаку, выкинут из постели на улицу. Каково знать, что тебя только используют, что ты всего лишь игрушка чьей-то прихоти? Я не знаю, что бы чувствовал Брюс в такой ситуации, но я бы его чувств точно не вынесла.