ФБ-сборник - 3

Название: Уроки Автор: fandom Worlds of Jun Mochizuki 2017 Бета: fandom Worlds of Jun Mochizuki 2017 Канон: Pandora Hearts Размер: драббл, 894 слова Пейринг/Персонажи: Ванесса Найтрей/Шерон Рейнсворт Категория: фемслэш Жанр: PWP Рейтинг: NC-17 Краткое содержание: о верховой езде и не только. Примечание/Предупреждения: * по заявке с инсайда: "Редкопейрингов! Гет, слэш, фем, не важно" * ООС «Тепличное ты создание, — с превосходством думает Ванесса. У неё три родных брата, а ещё двое этих убогих приёмышей, за братьев не считающиеся, но мужчины, как-никак. Наверное... — Рюши, бантики, чай под липами, дамские слащавые романы. Ни стрелять, ни ездить верхом не умеешь. С помощью служанок одеваешься. Как что случается, так сразу «Брейк» и гримаса плаксивости. Ты вообще можешь сделать хоть что-нибудь самостоятельно и смело?» А она берёт, встаёт на цыпочки и целует. Смешно это, если задуматься: тут выручают только каблуки и ещё то, что Ванесса стоит на ступеньку лестницы ниже. Затянутая малахитовым плющом беседка, — прохладный грот среди жары — округлый стол, продетые через кольца салфетки, большая ваза с фруктами и пунш не дождались их всего лишь на пару шагов. И светскость общения полетела к чертям. Да, Ванесса росла среди братьев, и там же научилась ругаться. А вот где эта манерная бледнокожая барышня научилась так целовать, да ещё и женщину? — Прощу прощения, — церемонно извиняется Шерон. Воспитанная в духе пуританских традиций, она слишком правильная, чтобы красить лицо, но узкие скулы блестят, как от пудры, а на розовых ярких губах вполне могла бы быть помада. Во всяком случае, вкус остался, — малина, ежевика и мёд. Или они со своим одноглазым слугой уничтожают конфеты на пару. Воздух звенит голосами цикад — он плотный, густой и насыщенный ароматами. Тяжеловесные пионы и розы — запах то ли растений, то ли духов. Он так же не подходит этой хрупкой девушке, как то, что она только что сделала. — Это жара, — невпопад предполагает Ванесса. — Возможно, — с улыбкой соглашается Шерон. В цветочных глазах интерес, с каким дамы обычно разглядывают шёлковые ткани в лавке, а сама Ванесса, должно быть, — новую, изукрашенную серебряной чеканкой лошадиную сбрую для выезда. Над верхней губой у Рейнсворт — крошечная, едва заметная родинка. — Тогда пройдёмте внутрь? Ванесса, по правде сказать, забыла, о чём там они собирались беседовать. Но, делая шаг вперёд заученной реакцией на приглашение, — ведь она здесь гость, и игнорировать слова нельзя, иначе выйдет оскорбление и грубость — нелепейшим образом толкает так и не двинувшуюся Шерон с пути. Вталкивает под своды беседки. Небольшая, но восхитительно мягкая грудь упирается аккурат ниже собственной. Шерон произносит что-то вроде весёлого «ой» и со смехом поднимает голову. — Я хотела посоветоваться с вами насчёт занятий верховой ездой. Узнать, не порекомендуете ли вы мне вашего наставника случайно. — Случайно — да. Он настоящий мастер. — Я думала, это она. Так просто оказывается позволить ей поцеловать себя ещё раз. Ещё проще оказывается позволить ей то, что Ванесса много раз делала наедине с собой, когда тени сумерек становились чернильными, а засыпающий дом затихал: в прохладной слепоте тёмной спальни, под скрывающим всё одеялом, представляя то сероглазую, с маленькими юркими руками симпатичную рыжую горничную, то смешливую однокурсницу, то всегда неулыбчивую, с жёстким и властным взглядом подругу по школе верховой езды. Не эту Рейнсворт, такого не было никогда, хотя Ванессе нравились только женщины. Выросшая среди братьев, она, казалось, переняла от них желание касаться тёплой женской кожи и грудей — и желание, чтобы женские руки касались её. Так, как касается сейчас Шерон Рейнсворт, — с ужасающей, восхищающей, ненормальной и прямой уверенностью. — Если бы вы носили платья, было бы намного легче, — укоризненно говорит ей Шерон. Если бы, Ванесса думает, у меня был член, никаких вопросов про платья бы не было. Разница в росте мешает ей задрать пышные юбки Шерон, не отстранившись при этом от чужой ловкой руки. Но в беседке есть стол, с которого летят на пол салфетки в кольцах. — Осторожнее! — смеётся Шерон, а потом, задохнувшись, охает. Целомудренные и правильные барышни надевают батист, ощущает с ухмылкой Ванесса, — но так бесстыдно, разумеется, не расставляют ноги, не представляя, впрочем, на что идут: пробравшись под тонкую ткань коротких летних панталон, указательный палец Ванессы находит влажную щель влагалища и проникает внутрь. «Ох» звучит изумлённо и даже болезненно — всё верно, никто ещё такого с этой задавакой не делал. Упругая преграда плевы пружинит в подушечку пальца. — Я... н-нет... — голос теперь звучит жалко. — Согласна, — Ванесса улыбается, приникнув губами к дрожащей щеке. — Вам ведь ещё замуж выходить, леди Шерон. Горячие гладкие стенки сжимаются — реакция тела, которое отзывается утихшим было возбуждением между собственных ног. Мягкий шов брюк сразу начинает давить. И почему же, верно, она совсем не носит платья, — может, как раз из-за этого? Такое острое ощущение, возникающее порой, когда взгляд зацепляет на каком-нибудь званом приёме высокую, изящно поднятую корсетом грудь, плавный изгиб ключиц, пухлые смеющиеся губы. А разум представляет, что с этим всем можно сделать. Будь у меня член, думает Ванесса, подобные мысли были бы естественными. И всё же очень хорошо, что она выросла среди братьев и научилась ругаться — пусть катится любая естественность к чёрту. Под липкими пальцами становится ощутима пульсация — набухший от поглаживаний клитор, что гораздо привычнее чувствовать с единоличной стороны ночью в спальне, побуждает Ванессу торопливо расстегнуть свободной рукой свои брюки. Ладонь Шерон мгновенно оказывается там же. Без сомнений, она быстро учится: даже самый въедливый тренер на паддоке оказался бы доволен и рад. Снизу вверх, легко нажимая сначала, но потом быстрей и жёстче — так, что уже невозможно смотреть, не жмурясь. Цветочная тяжёлая жара бросается под сомкнутые веки блёстками: жемчужно-белый, как пионы, и абрикосовые, рыжие, багряные оттенки роз. Кувшин и ваза вздрагивают — на выдохе Шерон подаётся вперёд. Чёрт, думает Ванесса, дыхание в шею намного лучше, чем взятие последней перекладины. А член тут не нужен. И кончает тоже. Расслабленность уходит, но приносит веселье, не стыд. Чего тут волноваться, в самом деле, — стол же они не сломали. — С верховой ездой у вас проблем не будет, полагаю, — говорит Ванесса в душный воздух. — А хотите, вас буду учить я? Она чувствует кожей улыбку. Они — начнут сегодня же.