Люблю
Он помнит Торако ещё со средней школы, она всегда была… нет, не странной, скорее своеобразной. Потому что странные люди заставляют тебя всегда быть в напряжении, к чудинке в поведении Торако же со временем привыкаешь. Они вместе прошли через подростковое созревание, через россыпь прыщей на лице, ссоры с родителями, бунты. Они взрослели вместе, она менялась рядом с ним. Наверное, именно поэтому он так сильно привык к ней, что уже не видит себя без Торако рядом. Именно поэтому её внезапное исчезновение из Оугиминами перевернуло его жизнь с ног на голову и заставило искать девушку. Их город хоть и не такой уж большой, но казался ему огромным, потому что Торако не было нигде. Он едва добился от её отца признания в какую школу девушка перевелась. А затем увидел её не одну. Это его ранило, на самом деле ранило. И хуже стало тогда, когда она начала сближаться с ребятами из своей школы. Хирю чувствовал себя ненужным, покинутым, брошенным и потому злился. И всё же ненавидеть Торако он не мог, даже когда очень хотел, равно как и не мог вычеркнуть её из своей жизни раз и навсегда. Когда он открывает глаза, то видит только темноту и чувствует, как голова раскалывается. Руки плохо слушаются, тело словно налито свинцом, а его на его левую руку что-то давит. Он долго всматривается в темный силуэт рядом с кроватью, пока не понимает, что это Торако. Ну конечно, кто бы мог ещё остаться на ночь в его больничный палате. Она спит, а её полосатые волосы рассыпались по постели и пальцы приятно утопают в них, когда Хирю сжимает одну из прядей, попавшуюся под руку. Она тихо сопит и временами что-то бормочет во сне, а он лежит и глядит в потолок, чувствуя сильную жажду. Сколько он уже здесь? Хирю не знает, а Торако ещё спит. Она просыпается почти через час, вздрагивает и резко садится, потирая глаза. Широко зевает и сжимает его руку, кажется, ещё не замечая того, что он очнулся. Он слегка улыбается, отчего губы отдаются легкой болью и чуть сжимает её руку в ответ, из-за чего девушка снова вздрагивает и таращится на него. — Привет, — голос глухой, надтреснутый, а ещё ему ужасно хочется пить. — Я что, сплю? Торако снова трет глаза, трёт, а затем касается его лица, неуверенно, настороженно, и, убедившись в том, что ей не снится, вдруг начинает всхлипывать, бросается к Хирю на шею и смеется, оглушая его на одно ухо. Он с трудом поднимает руку, чтобы коснуться её волос, поглаживает, стараясь успокоить, пока девушка одновременно плачет и смеется, обнимая его за шею. — Ты, придурок, так меня напугал, — лепечет она, вжимаясь лбом в его щеку. — Лежал тут, как труп, я чуть с ума не сошла! — Можно подумать, что я по собственному желанию так поступил. Торако отстраняется и выглядит уязвленной и виноватой. — Прости, я не думала, что всё так закончится. Я правда не хотела, чтобы так получилось. Она лепечет, слишком много лепечет на самом деле, настолько, что Хирю начинает путаться в её словах и тихо кашляет, призывая к тишине. Торако вздрагивает и замолкает, а парень понимает, что это первый раз, когда он видит её настолько слабой. Даже когда её мать вышла замуж, даже когда у нее родился младший брат, который по её мнению, сломал всю её жизнь, она не выглядела столь обеспокоенной и несчастной. Ей действительно жаль и это убивает. — Ты можешь налить мне воды? Химеджима кивает, наливает в стакан воды и медленно поит его, придерживая голову, а Хирю млеет от этой заботы, потому что ещё никогда на его памяти Торако не была такой… нежной. Он вообще ни разу не видел её такой, не знал её с этой стороны. Интересно, видел ли кто-то ещё Торако такой же? Чувствовал ли кто-то ещё ещё заботу? У больничной воды неприятный привкус накипи, но сейчас он совсем не обращает на это внимания. — Как дела дома? — Не знаю, я там почти не появляюсь, разве что забегала в душ, а потом снова к тебе. Мне даже обеды Мияко приносила, хотя в горло ничего не лезло. Я практически жила здесь, меня даже медсестры за спиной жалеть начинали. Они подумали, что ты мой парень. Если бы… Хирю смеется и сжимает руку Торако, чувствуя странное умиротворение. — А ещё, у нас игра через пару дней. Ты обязан прийти, так что поправляйся скорее! — Ты не оставляешь мне выбора, — Такаяма снова смеется, сейчас ему кажется, что всего того времени, что она учится в Джозенджи, вовсе не было, что они всё такие же проблемные подростки, янки, из-за которых у учителей постоянно проблемы. Что они как и прежде друзья. Торако звучно усмехается, прямо как в старые добрые времена и у нее меняется голос. — Я никогда не оставляла тебе выбора! — Чистейшая правда, впрочем, он никогда и не требовал того, чтобы ему дали право выбирать. Ему нравилось следовать за Торако и незаметно направлять её. — За это я тебя и люблю. — И я тебя люблю. Торако смеется, а у Хирю становится тяжело на душе. Они вкладывают в это слово слишком разное значение. Он любит её как девушку, она же — как члена семьи. Впрочем, быть может, это совсем неважно? — Я позвоню твоей маме, хорошо? Хирю это не кажется хорошей идеей. Наверняка, сейчас его мать винит во всех проблемах именно Торако, однако отговорить девушку совершенно не получается. Она улыбается и выбегает из палаты, оставляя его одного в темноте. Парень таращится в белеющий потолок и думает, думает о них с Торако, о том, какие они были и какими стали и даже не замечает, когда глаза начинают слипаться и он проваливается в пучину сна.Возрождение
Химеджима начинает улыбаться, а значит Хирю пришел в себя. Отчасти это радует Юджи, с другой стороны он чувствует ревность, потому что понимает, что проиграл по всем фронтам. Для Торако Хирю всегда будет важнее его, странно лишь то, что они до сих пор не начали встречаться, потому что даже дураку понятно, что они безумно ценят друг друга, а любовь Такаямы не заметит разве что слепой. И Торако слепая и до ужаса непрошибаемая. Они общаются по телефону едва ли не каждую перемену и это заставляет Терушиму ревновать лишь сильнее. Он не хочет отступаться от Торако, даже если сейчас кажется, что у него совсем нет шансов. Химеджима упрямая, но Юджи упрям не меньше. Они всё так же тренируются и теперь, когда Торако снова в строю, команда заметно оживляется, кажется, даже несмотря на то, что они в этом не признавались, девушки очень переживали за подругу. Теперь же всё медленно встает на свои места и джунги Джозенджи снова становятся опасными, как и прежде. Правда вот Торако войти в форму после долгого перерыва несколько сложно, но она прикладывает все усилия. Пожалуй, ему тоже стоит приложить все усилия, чтобы завоевать гордое тигриное сердце. Он долго думает чем порадовать Торако так, чтобы выиграть пару дополнительных очков. Он знает, что у нее проблемы с матерью, причем настолько сильные, что он ни разу не видел её — мать Торако. Сама Химеджима, кажется, тоже давно не виделась с матерью и, хоть она не говорит об этом, Терушима уверен, что она очень этого хочет. Матери ведь очень важны для девушек, да? Именно поэтому он решается на отчаянный шаг. На следующий день он пропускает первые занятия и идет домой к Торако. К его счастью, отец девушки — Мамору — оказывается дома и даже позволяет парню войти. — Вы поддерживаете связь с мамой Торако? — он спрашивает в лоб, едва закрывает дверь за спиной. — Не особо… — Но у вас ведь есть её телефон? Канеко хмурится, но кивает, явно не понимая, зачем это Терушиме. Однако парень упрям и всё-таки добивается своего и в школу идет с листочком, на котором написан номер. Её маму зовут Минами Араи. Да, у них и правда с Торако разные фамилии и именно поэтому девушка кажется ещё более одинокой. Когда после тренировки Юджи набирается смелости, чтобы позвонить, на том конце провода ему отвечает спокойный мелодичный голос, совсем не похожий на голос Торако. — Здравствуйте, это Юджи Терушима, одноклассник Торако, у меня есть к вам одна просьба. Юджи не хочет сдаваться без боя — это во-первых, во-вторых, он хочет ещё раз увидеть широкую радостную улыбку Торако, которую вызовет именно он, а не Хирю.Улыбка
Мужская команда приходит посмотреть на игру соперников за день до своего первого матча в весеннем турнире, а заодно поддержать женскую команду. Особенно интересно становится наблюдать именно за последним, в конце концов, практически вся мужская команда воспринимает себя скорее не как соперников девушек, а как их наставников, потому наблюдение становится чем-то само собой разумеющимся. Смотреть на то, как прежде слабая команда, которая даже толком не тренировалась, теперь собралась всех порвать действительно крайне весело. И, кроме того, это действительно зрелищно. Настолько, что в какой-то момент парни даже начинают сочувствовать соперникам Джозенджи. Они тяжко вздыхают каждый раз, когда близняшки Ока дурят блокирующих, потому что играть с близнецами действительно очень сложно, особенно, когда они постоянно новорят поменяться местами, когда обе оказываются под сеткой. Они хихикают каждый раз, когда мяч, заблокированный прыгучей Маю, вызывает у соперников вспышки гнева, и потешаются над тем, как Торако воодушевленно носится на площадке, а когда оказывается на скамейке запасных, то остервенело машет то им, то Хирю, тоже пришедшему на игру. Судя по тому, как часто команда соперников громко ругается, привлекая внимание рефери, Ариса тоже не отстает от подруг и с удовольствием подкалывает противников. Иной раз от её фраз смеется даже тихая Нацу, этот маленький Бэтмен в юбке, на которого зло косится связующий противостоящей команды. Ну и, конечно, нельзя не отметить Минако, которую так активно поддерживает стоящий рядом Бобата, что иногда у девушки сдают нервы и она на весь зал просит его заткнуться. Терушима прекрасно понимает, что сейчас женская команда в лучшей форме, чем когда бы то ни было, и потому надеется, что мать Торако пришла на игру, как и обещала ему по телефону. Юджи очень хочет, чтобы женщина увидела дочь именно в игре, возможно, тогда она будет воспринимать своего ребенка не только как ходячую проблему, не просто связавшуюся с плохой компанией, но основавшую её. Кажется, у них ведь все проблемы именно из-за этого? К тому же, быть может, если Торако увидит, что матери не наплевать на неё, то она станет более покладистой? Терушима не теряет надежды на то, что из своенравной Химеджимы ещё можно вылепить нормальную девушку, без всяких этих янки-замашек. Конечно, она нравится ему и такой, какой является сейчас, но всё-таки… Бобата рядом едва ли не бесится, когда команда соперников берет второй сет, хорошо хоть первый сет смогли взять Джозенджи. Впрочем, девушки собираются с духом и забирают себе и третий, решающий сет, и когда звучит свисток, взрываются громкими криками от радости. Юджи давится смехом, когда девчонки встают кучкой, втягивая в неё даже недовольную Нацу, а затем все вместе прыгают от радости. Со стороны это выглядит до жути по-детски, впрочем, женская команда Джозенджи никогда не добивалась таких высот, как выход в четвертьфинал, так что их ликование вполне обоснованно. Бобата после игры собирается отправиться к раздевалкам, чтобы поздравить Минако, а Терушима увязывается за ним. Ему тоже не помешает лично поздравить Торако, в конце концов, она действительно неплохо играла, лучше, чем он даже мог себе представить. Однако его планам не дано осуществиться по одной простой причине — когда они уже подходят к раздевалкам, Юджи видит, как его возлюбленная идет прочь вместе с невысокой женщиной с короткой стрижкой. Он понимает, что это Минами благодаря общим чертам лица и, конечно же, глазам. Точно таким же, как и у Торако. Девушка теребит свою майку и Юджи понимает — волнуется до чертиков, однако его это лишь смешит. Они решают поговорить на некотором отдалении от раздевалки и Терушиме их прекрасно видно. Видно, как Торако не смеет поднять на мать глаза, как неловко переминается с ноги на ногу, пока её мать что-то говорит. Он внимательно смотрит на то, как Минами треплет девушку по голове, но хмурится и тут же за что-то отчитывает, после чего уже мягко улыбается. Только после этого Химеджима поднимает на мать глаза, они ещё недолго о чем-то говорят, а затем Торако бросается к женщине и обнимает её, судя по удивленному лицу Араи, такое случается очень редко. Они разговаривают ещё пару минут, прежде чем прощаются. Торако ещё мнется на месте, глядя вслед уходящей матери, а затем подпрыгивает с громким визгом счастья и поворачивается, чтобы направиться обратно в раздевалку. Тут-то она и замечает Юджи и несется к нему с такой скоростью, что парню невольно хочется куда-нибудь спрятаться. Торако сжимает его в объятиях, обхватывает прямо с разбега и, если бы не стена за спиной, он бы наверняка упал. Девушка смеется, а Юджи стоит столбом, сбитый с толку и не понимающий что происходит. Ему кажется, что проходит вечность, прежде чем Химеджима, наконец, его отпускает. Она светится от счастья, широко улыбается, обнажая зубы, и от этой откровенной улыбки на душе у Юджи становится теплее. — Я тебя обожаю! — Торако оглушает его своим ликованием, а внутри что-то недовольно бунтует. Обожаю. Но не люблю. Это очень важно. — Спасибо! Мама сказала, что ей позвонил какой-то Терушима и попросил прийти на игру, что это очень важно. Она сначала удивилась, но потом решила проверить исполняю ли я своё обещание. И… она похвалила меня! Похвалила! Понимаешь?! Она сказала, что я молодец! И чтобы я приходила сегодня к ним на ужин! Это просто чудо! Она снова обнимает его и громко хохочет, подпрыгивая на месте. Она ведет себя, как самая обычная девушка, в жизни которой после длинной черной полосы началась светлая. Это заставляет Терушиму улыбнуться, однако кое-что не дает ему покоя, заставляет внутренне напрячься. «Какой-то Терушима». Всего лишь какой-то парень, которому не плевать на благополучие Торако. Так? — А ещё она сказала, что ты замечательный друг. Это заставляет Юджи напрячься ещё сильнее и отстраниться от Химеджимы к её удивлению. — А ты? — А я сказала, что ты самый лучший, — Торако сверкает, светится от счастья изнутри и это больно ранит. Друг, значит? Самый лучший, но всё-таки друг? Конечно, они начали встречаться из-за идиотского спора, но разве это что-то меняет? Неужели Торако так и не увидела в нем не только веселого балагура, но и мужчину, за всё то время, что они провели вместе? Что с ней не так? Или что-то не так с ним? Она ещё долго что-то рассказывает, радостная, довольная жизнью, пока её не зовут подруги, чтобы Торако, наконец, переоделась. Когда Химеджима уходит, Юджи темнеет, злится на всё вокруг, на эту идиотку, которая не понимает ровным счетом ничего, и на себя, за то, что умудрился так влюбится в какую-то дуру. Он идет обратно к своей команде, пока его не окликает Хирю. Парень выглядит лучше, чем в больнице, однако всё-таки не внушает того страха, что обычно. — Ты слишком недовольный для парня, чья девушка вышла в четвертьфинал. — Она явно не считает меня своим парнем. Друг, и не более того, видимо. Хирю хмыкает и усмехается, явно потешаясь над Юджи, чем вызывает недовольство последнего. Вот только этого-то ему и не хватало для полного счастья. — Разве ты ещё не понял? Торако профан во всём этом. Абсолютный ноль. Уверен, что даже если бы она влюбилась в кого-то по уши, то считала бы это чем-то вроде дружбы или восхищения. — Как с тобой, например? Юджи не кажется нормальным то, что его поддерживает, по сути, его же соперник. Такаяма же сам по уши влюблен с Торако, так какого же черта… — У нас с ней всё иначе, — Хирю смеется и это кажется ещё более странным. — Она воспринимает меня как члена семьи, я для нее что-то вроде хорошего двоюродного брата, с которым вроде бы и хорош, но относиться к нему как к человеку противоположного пола попросту не получается. Я уже смирился. Стараюсь отпустить, но это тяжело. Некоторых людей и некоторые чувства стоит отпустить. Такаяма улыбается, а Юджи в ответ кривится от недовольства. Хирю признает собственное поражение, соглашается с тем, что никогда не будет с человеком, которого любит, но при этом умудряется выглядеть почти счастливым. — Я подумаю над твоими словами, доктор амурных дел. Когда он доходит до друзей, оказывается, что большинство уже разошлись, остались лишь Бобата с Футаматой. В их компании становится легче, немного, но легче. Терушима невольно задумывается над словами Хирю. Значит, некоторых людей и некоторые чувства стоит отпускать? Быть может, и ему стоит отпустить Торако и эту свою «любовь»? Наверное, стоит хотя бы попытаться. Именно поэтому он и обращает внимание на менеджера Карасуно, она выглядит более женственной, нежели Торако. Возможно, здесь ему повезет куда как больше.