Укрощенные тигры
Она и правда приходит в юбке. Именно в такой, какую он просил. Выше колена почти на полторы его ладони, он, конечно, не измерял, но выглядит именно так. Если мерить её ладонями, то наверняка будет две. Эта непривычно короткая юбка нервирует Торако, потому она постоянно пытается её одернуть и ходит слишком осторожно, судорожно хватаясь за ткань от каждого порыва ветра. В итоге она не выдерживает и после физкультуры надевает под юбку спортивные шорты к величайшему недовольству Терушимы. Он убеждает её, что это неправильно и даже пытается надавить тем, что они пара, но оказывается послан на Хоккайдо без права возвратится. Приходится отступиться. И всё же процесс укрощения грозной Химеджимы идет вперед семимильными шагами. В этой нормальной юбке она выглядит практически такой же, как и все остальные девушки. Убрать бы ещё пирсинг, да волосы перекрасить в родной цвет, было бы вообще замечательно, но Юджи догадывается, что стоит ему только заикнуться на тему пирсинга, как ему тут же откусят руки по самые плечи. Что же касается волос… без этих полосок Торако явно утратит большую часть своего очарования. Что ж, пусть пока всё будет так, как есть. Их обоих постоянно подкалывают, особенно участники волейбольных команд. Ариса, эта противная змеюка, и вовсе частенько приходит в их класс и внимательно наблюдает за тем, как они «ладят», ехидно усмехаясь. Сестры Ока же наблюдают за ними издалека своими выпученными любопытными глазами, он чувствует их изучающий взгляд спиной, когда они выбираются на улицу для ланча. Наверное, именно поэтому он в итоге предлагает Торако сбежать с уроков. — У нас будут проблемы, — девушка смотрит на него сурово и поправляет юбку, которую старается задрать ветер. — Когда это проблемы тебя останавливали, а мисс хулиганка? — Терушима улыбается и передергивает плечами, словно пытаясь стряхнуть с себя чужие взгляды, что не слишком-то получается. — Мы же пара… — Ладно! — Торако рявкает каждый раз, когда он называет их парой. — Когда? — Прямо сейчас. Терушима заговорчески улыбается и видит, как Химеджима от этого бледнеет. Они дожидаются, пока все расходятся, когда звенит звонок, прячась за шкафчиками с обувью, словно местные Бонни и Клайд, а затем бегут прочь от школы к забору, туда, где будет незаметно их исчезновение. Торако перескакивает забор с той же животной грацией, которую он видел ранее, и в глубине души Терушима бунтует оттого, что на неё идиотские спортивные шорты, потому что тогда зрелище было бы потрясающим, но Химеджима слишком упряма. Они отправляются в кинотеатр на какой-то идиотский новый фильм, который не интересен ни ей, ни ему, и Юджи стоит немалых трудов уговорить её за последние ряды, потому что Торако хоть и неопытна, но прекрасно осведомлена чем парочки занимаются на задних рядах, однако «мы же пара» до сих пор является аргументом. Девушка вздрагивает, когда выключается свет и это безумно веселит Терушиму, потому что снова из-за маски опасного тигра проглядывает маленький пугливый котенок. Они целуются почти весь сеанс, и если сначала Химеджима упорствует, то с течением времени пытается несмело отвечать на поцелуй, чем очень смешит Терушиму. Это не первый её поцелуй, но ясно, как день, что практики в таких делах у нее чуть больше, чем у детсадовца. Торако каждый раз вздрагивает, когда он прикасается к ней, когда путается пальцами в волосах, когда мимолетно задирает юбку, упираясь в ткань шорт. Чертовы шорты! И всё же ему хочется, чтобы этот идиотский фильм длился вечно. После кино они долго гуляют по торговому центру, где Терушима постоянно раздражает Торако просьбами примерить то или иное платье. И здесь не срабатывает даже фраза про пару, кажется, некоторые вещи не может перебороть даже её проигрыш в идиотском споре. Химеджима любит сладкое, не ужасно любит, но всё же питает к нему определенную слабость, это он понимает в кафе, когда она довольствуется пирожными с чаем. А ещё она любит мятные леденцы и, кажется, он тоже начинает их любить, потому что после них целоваться особенно интересно. «Когда я приду с работы, у тебя начнутся проблемы. Готовься.» Такое сообщение он получает от матери, который, видимо, уже успели позвонить из школы, чтобы сообщить о прогуле уроков, однако Терушиму это совсем не беспокоит, потому что мать по обыкновению своему задерживается на рабочем месте, особенно, когда отец уезжает в командировку. А сегодня как раз один из таких дней. Поэтому он без всякого страха зовет Торако к себе домой. Она упорствует, но не слишком долго, правда вот в его логове ведет себя несколько обеспокоенно, прямо как кошка, впервые оказавшаяся на незнакомой территории. Она тщательно изучает почти каждый угол, нервничает и передергивает плечами. Успокаивается лишь тогда, когда находит книгу, которую никак не может купить в магазине, и устраивается на его кровати за чтением, давая Терушиме возможность переодеться. Он специально не идет в другую комнату, переодевается прямо перед ней, желая смутить, однако девушка настолько увлекается чтением, что даже не обращает на него внимания. Очень жаль. — Эй, Торако, а знаешь, чем парочки занимаются, когда остаются одни? Она безразлично мычит, не в силах оторваться от чертовой книги и Юджи приходится взять инициативу в свои руки. Он мягко забирает у нее печатное издание и снова целует, чувствуя, как девушка неосознанно напрягается, особенно когда он оставляет её губы в покое и мягко перемещается поцелуями к шее. Тихо вздыхает, когда он прикусывает нежную кожу, однако не смеет противиться. Ну конечно, «они ведь пара». Ему интересно насколько ещё хватит её самообладания, потому он валит Торако на кровать, жадно целуя её шею и от каждого поцелуя она вздрагивает. Но всё ещё не противится. Не противиться и тогда, когда он касается её бедра, поглаживает его кончиками пальцев, отчего она краснеет до самых ушей. Даже когда он начинает расстегивать её школьную рубашку, медленно, пуговица за пуговицей, Торако не говорит ни слова, лишь закусывает губу и жмурится, а Юджи чувствует, как под его руками она начинает дрожать. В итоге именно из-за этой дрожи он останавливается в середине пройденного пути, упирается лбом в её плечо и громко смеется. Торако труслива, но упряма. — Ты что, правда согласна делать всё, если я скажу, что пары должны это делать? — он смотрит напунцовую Торако и замечает, как блестят её глаза. Интересно, это из-за сдерживаемых слез или возбуждения? — Ты хоть когда-нибудь с кем-нибудь встречалась? Химеджима недовольно закусывает губу, отпихивает его от себя и дрожащими руками застегивает рубашку и поправляет сбившуюся бабочку. Определенно тогда она не собирается ему отвечать, потому что сердито сопит, пока Юджи, развалившись на кровати, наблюдает за её действиями. — Ну так что? Торако оборачивается, разозленная с горящими от праведного возмущения глазами и алыми щеками. — А я похожа на того, кто с кем-нибудь встречался? Иногда Терушиме кажется, что у его подружки есть дурацкая привычка отвечать вопросом на вопрос. Отчасти это раздражает, отчасти — смешит, сейчас второго куда как больше. — Серьезно? Ни с кем? А Хирю? — У нас с ним совсем не такие отношения! Торако нервничает и потому качает ногой, раздраженная, снова похожая на тигра, медленно понимающая, что её уже не раз обманули. — Но теперь я обязательно выясню у него что входит в понятие «встречаться»! Терушима смеется, а сам мысленно расчленяет Хирю за то, что он скоро лишит его персонального аттракциона. Как бы только не пришел бить ему морду лица, было бы совсем неприятно и ни капельки не весело. Торако успокаивается медленно, Юджи приходится почти час задабривать её печеньем и конфетами, прежде чем маска гнева сменяется на обычную маску безразличности. Но всё же, это того стоило. Затем Химеджима ещё долго читает книгу, но, понимая, что не успеет прочитать всю, просит одолжить её. Терушима не против. Эту книгу ему кто-то подарил, однако он её даже не открывал, потому что волейбол куда интереснее скучных страниц. — В следующий раз ты меня так просто не облапошишь. Она вскользь бросает эту угрозу, когда надевает ботинки в прихожей. Терушима рвется её проводить, однако Торако говорит, что прибьет его, если он хотя бы нос за пределы своего жилища высунет. Даже фраза про парочку уже не срабатывает. Впрочем, она, скорее всего, вообще уже не будет срабатывать.Развивающиеся
Торако становится осмотрительнее, кажется, она и правда потом выслушала лекцию от Хирю и потому теперь фразой «мы же пара» ею не получалось манипулировать от слова совсем. Когда же она сомневалась, то и вовсе просила тайм-аут, чтобы посредством смс проконсультироваться у своего личного эксперта в области отношений. Разумеется, Хирю всегда оставался на стороне Химеджимы и велел ей не делать ничего из того, что предлагал Юджи. Ревнует. Впрочем, Терушима даже не воспринимал парня как собственного соперника, потому что его любовь явно была односторонней и до смешного безответной. Зато в игре Торако теперь отрывалась по полной и после каждой совместной тренировки говорила, что уделала его как ребенка. Конечно, только тогда, когда и правда успевала не пропустить ни одного его удала. А между тем в джунглях Джозенджи становилось и правда опасно. Девушки с каждой новой тренировкой играли всё более слаженно, продуманно и вместе с тем безрассудно. На турнире они определенно будут сильными соперниками, в этом можно не сомневаться. Они играли комбинациями, причем такими запутанными, что юноши всё чаще упускали очки и хоть победа в итоге всё равно оставалась за ними, разрыв всё больше сокращался, а партии становились всё дольше. В итоге они и вовсе стали играть по пять сетов, а не по три, явно готовясь к финалу. Нацу, эта маленькая паршивка, начинала откровенно бесить, потому что за всё то время, что они играют, никто так и не смог понять как она показывает какую комбинацию они собираются использовать. Ни жестов, ни каким-либо словесных указаний она не дает, молчит всю игру, но вместе с этим умудряется каким-то образом всё координировать. Может она и правда телепатка? Кто-то даже в шутку назвал её летучей мышью, девушка лишь улыбнулась этому, а на следующий день на её телефоне уже красовался брелок с Бэтменом. «Я ваш ночной страх, » — прошептала она как-то перед игрой и никто даже не осмелился ей возразить. Она и правда какой-то ночной кошмар и с этим не поспоришь. Близняшек Ока ребята начинали потихоньку различать, однако это ничего не изменило, потому что теперь они ещё и стили сделали совершенно идентичными и как только они начинали следить за более сильной Акеми, забыв про Акико, та тут же брала инициативу в свои руки и проводила атаку. Нет, на них вообще какую-то управу найти можно? На месте не стоят и остальные. Андо всё чаще проводила атаки, причем раз от раза они становились такими внезапными и хлесткими, что за глаза парни начинали называть каждую её атаку броском анаконды — такая же непредсказуемая и смертоносная. Она и правда какая-то гадюка, эта Ариса, на площадке ведет себя как законченная стерва и плюется ядовитыми высказываниями, а после окончания тренировки с невозмутимым видом подкрашивает губы блеском перед свиданием и едко усмехается. Пригрели же на своей груди змею… Маю же теперь прыгала так, что становилось страшно. Впрочем, неудивительно, потому что несколько раз её замечали на тренировках у легкоатлетического клуба и всё вставало на свои места. Капитан же всё чаще общалась с Торако и, видимо, успевала за время общения перенимать её характер. По крайней мере, злобно усмехались после принятого мяча они почти идентично. Торако же носилась по площадке всё с тем же воодушевлением и упорством, что и всегда, раздражая всех вокруг, особенно соперников, которые уже едва ли не матами просили посадить её обратно на скамью, на что девушка лишь заносчиво хмыкала, довольная тем, как всех донимает. И всё же они продолжали тренироваться вместе, почти забыв про тренировочные матчи, потому что сильного соперника, как ни странно, обнаружили тут же, у себя под боком. Зачем нужны другие школы, если они и так каждый день стараются надрать друг другу зад? А между тем весенний турнир приближался со стремительной скоростью и больше всех нервничала по этому поводу Торако. В то время как парни ближе к собственным играм начинали приходить на игры, внимательно следя за своими противниками, девушки с упоением тренировались, оттачивая собственное мастерство, явно не переживая о соперниках. Одна только Химеджима вечно сидела как на иголках. «У неё дома что-то неспокойно, » — так ему сказала Ариса перед тем, как отправиться на очередное свидание. Подробностей же получить никак не удавалось, сама же Торако напрочь отказывалась комментировать собственные треволнения, так и оставляя Терушиму гадать что же такое приключилось в её жизни.Тигриный страж
Якудзы — люди опасные, Хирю знает это не понаслышке, потому что отец Торако вот он, совсем рядом. Его всегда устраивало, что преступная жизнь Японии ограничивается только Мамору Канеко, однако теперь в доме подруги всё чаще появлялись и другие якудза. За стеной почти регулярно раздаются какие-то споры на повышенных тонах, от которых Химеджима лишь хмурится и закусывает губу. Она явно не в курсе во что ввязался её отец, а он о своих проблемах никого и не информирует, сохраняя таинственное молчание. Всё окончательно идет под откос, когда Хирю в очередной раз приходит к Торако в гости. Они долго разговаривают и даже смеются над какой-то юмористической передачей, которую показывают по телевизору, несмотря на неспокойную обстановку. Они даже забывают про то, что где-то за дверью шастают бандиты. Торако отправляется за чипсами на кухню, когда тарелка пустеет, однако почему-то не торопится возвращаться. Такаяма понимает, что дело плохо, лишь когда слышит вскрик, и скорее по привычке, ведомый инстинктами, бежит к подруге на помощь. На кухне бардак. На полу осколки разбитой посуды, по которой топчутся какие-то мужланы, а Мияко — кроткая домработница, неуверенно мнется у дверей. Торако же стоит у стены, прижимая ладонь к покрасневшей щеке, и смотрит на обидчиков то ли напуганно, то ли гневно, Хирю не хочет разбираться, да и времени нет. У него лишь хватает времени на то, чтобы влететь в комнату и спрятать Торако за своей спиной. Он мог бы поступить иначе, достаточно было бы просто вызвать полицию, но кто сунется в дом якудза? Полицейские? Они и так старательно закрывают глаза на деятельность преступников, ждать их — дело гиблое. Ещё он мог бы уйти домой, но как можно бросить Химеджиму среди этих идиотов? — Эй, не трогай Торако! Он старается, чтобы голос не дрожал, однако фраза всё равно выходит предательски неубедительной, потому что численное превосходство всё-таки на стороне чертовых головорезов. Именно так чувствуют себя те контуженные на голову спортсмены, когда их настигает правосудие в лице янки? Один против нескольких. Хреновый расклад, как не посмотри. Якудза смеются, глядя на него, какого-то жалкого школьника в полинялых джинсах и растянутой футболке. Ну да, сейчас он не слишком-то внушает страх. Зато вот они вызывают не просто страх, но ужас. — Посмотрите-ка, а девчушка-то вся в папашку, сначала лезет, куда не просят, а затем прячется за чужими спинами. — Не смей так говорить про отца! Я тебе задницу надеру! Хирю хватает мозгов, чтобы понять, что Химеджима лишь усугубляет ситуацию, а вот у неё самой для этого серого вещества в голове не хватает. Господи, ну почему она такая упрямая дура? Неужели нельзя решать конфликты словами? Но в одном они правы, Торако и правда пошла в отца, тоже вечно лезет на рожон, забыв про инстинкт самосохранения. Если он у нее вообще предусмотрен. Парень старается задвинуть подругу за спину, но та так рвется вершить очередное правосудие, что проще дерущуюся ораву котов в мешке удержать, особенно если учитывать то, что эти мужланы лишний раз её подначивают. Хирю даже не понимает в какой момент она умудряется выскользнуть из его рук и ударить одного из якудза кулаком в глаз, не понимает и того, как возникает общая потасовка. Жизнь не замедляется, но движется в каком-то своём рваном ритме, выплевывая Хирю лишь отдельные фрагменты, которые он не успевает уловить, как не успевает уловить и того, как сам встревает в драку, стремясь защитить подругу. Такаяма не понимает кого бьет, равно как не понимает и того, кто бьет его. Руки постоянно мелькают перед лицом, а он просто старается ударить в того, чья голова попадает в поле зрения. Эта вакханалия напоминает те времена, когда Торако назначили главой янки и им приходилось постоянно драться со «старым составом», отказывающимся признавать нового лидера. От ударов, угодивших в живот, внутри всё горит и в горле поселяется дурнота, от ударов, пришедшихся по голове, звенит в ушах и мир плывет. Хирю чувствует себя ужасно и ему хочется, чтобы всё это прекратилось, потому что он слишком правильный и слишком мозговитый для подобного. Мир слышит его молитвы тогда, когда его грубо отпихивают в грудь, когда он поскальзывается на воде из разбитой вазы с цветами и затылок простреливает оглушительной болью, от которой в глазах предательски темнеет, а тело наливается свинцовой тяжестью.