Неисчислимое множество мелочей

      Одна из любимых гастрономических фантазий Хоро-Хоро выглядит как высокий пластиковый стакан, доверху наполненный колотым льдом. Возможно, вперемешку с тонкой, ажурной ледяной стружкой. Белоснежный коктейльный Эверест, ослепительное снежное великолепие. Завершающий штрих — немного колы на дне ледника, для цвета и лёгкого привкуса. Это торжество заморозки айну готов не только называть стоящим напитком, но и употреблять по несколько раз в день, после еды и без оной.       Но пачи, увы, отказываются так разбрасываться льдом. Поэтому Хоро-Хоро приходится довольствоваться ровно обратными его мечте пропорциями. У него в стакане — даже не пластиковом и совсем не высоком, в обыкновенном стеклянном — плещется щедро налитая туда кола, а в ней одиноко барахтаются два кубика льда. С великолепной снежной мечтой это имеет довольно мало общего. Но в то же время это, похоже, лучшее из того, что можно обрести в перерывах между тренировками.       Уж всяко лучше того, что плещется у Хоро-Хоро прямо перед носом, но, по счастью, в чужом стакане. Там по поверхности колы курсируют толстенькие ломтики лимона. И Тао Рен не просто пугает этой бурдой окружающих — он её всерьёз пьёт. Правда, по чуть-чуть, то и дело поджимая губы после каждого небольшого глотка. И неземного блаженства у парня на лице отнюдь не проступает.       — Говорят, вы там у себя в Китае что угодно слопать можете, если под острым соусом, — говорит Чоколав. И с сомнением смотрит на стакан Рена: — Только я тогда не понимаю, почему ты туда не какое-нибудь васаби кидаешь. Или перец. Чтобы прожгло до самого желудка, а?       — Лимон не острый, лимон кислый, — возражает Хоро-Хоро. И услужливо придвигает Рену пузатую склянку с соевым соусом: — А соус только такой. Плеснуть тебе?       Тао Рен мастерски делает вид, что не слышит ничего. И только крылья точёного носа едва заметно трепещут, выдавая, что на самом деле было услышано каждое слово и что каждое из этих слов было признано раздражающим бредом. Зачастую почти каждый жест Рена гласит «вы бредите, на кой-чёрт вы, идиоты, делаете это мне в уши», но Хоро-Хоро теперь умеет замечать и совсем малозаметные жесты. Такие, которые и не увидишь вовсе, если не будешь знать, куда точно смотреть и чего именно ждать. Сейчас ноздри Рена, с каждой минутой раздувающиеся всё яростнее и отчётливее, говорят яснее некуда: долго притворяться глухим парень не будет.       — Ну, может, с лимоном всё равно поострее будет, чем просто колу хлестать. Погорячее, — размышляет тем временем Чоколав. И пересчитывает указательным пальцем: — Сладкая кола, кислый лимон… неа, даже если солёного соевого соуса плеснуть, всё равно ещё за острым идти придётся. Надо четыре вкуса смешать для мировой гармонии. Я читал как-то книгу про китайскую кухню. Ну они и фантазёры, доложу я тебе. Всё не как у людей.       — Читал? — голосом Рена можно одновременно замораживать и прожигать насквозь.       — Листал. Ладно, наверное, не для мировой, — тут же уступает Чоколав. Но в остальном продолжает стоять на своём: — Ну кинь в меня камень, если про четыре вкуса я неправ! Десять камней кинь! Что — сидишь? Ну вот и прекрасно. Вот и разобрались.       — А что мировая гармония говорит про лёд? — подначивает Хоро-Хоро. И вызывающе болтает у Рена перед лицом своим стаканом, и кубики льда тонко звенят, сталкиваясь со стеклом. — Не надо для достижения гармонии блюдо охладить как следует? Или вы там трескаете прямо со сковородки, горячее, как из жерла вулкана? Горлышко застудить боитесь?       Хоро-Хоро прекрасно понимает, что миролюбивой просьбой заткнуться Тао Рен никак не ограничится. И интересно, чем дело кончится в этот раз, интересно настолько, что можно и собственной головой рискнуть. Пусть даже Рен в приступе злости развалит надоеду от макушки до задницы своим гуандао, не страшно. Как-нибудь зарастёт.       Но то, что происходит дальше, с кровавыми ожиданиями Хоро-Хоро имеет довольно мало общего.       Рен вызывающе фыркает, вырывает из рук Хоро-Хоро стакан и осушает его до дна одним огромным глотком.       Залпом, чёрт его дери.       Оторопев, Хоро-Хоро молча смотрит, как Рен запрокидывает голову во время этого безумного фокуса. Как вздрагивает острый кадык на открывшемся светлом горле. Хоро-Хоро вмиг оказывается взмокшим от такого зрелища. И когда ему кажется, что хуже уже не будет, — Рен небрежно выплёвывает в опустевший стакан два кубика льда. Это фантастическое движение его рта, его узких губ ещё долго будет стоять перед глазами, и впору одновременно благодарить и ненавидеть самого себя за то, что умудрился заставить Тао Рена разыграть эту короткую, но всё равно убийственную сцену.       — Я, пожалуй, ничего более эротичного в жизни не видел, — сознаётся Хоро-Хоро, на миг позабыв, где он и что он.       В следующую секунду кола из второго стакана, щедро сдобренная лимонными ломтиками, уже летит ему в лицо.