Эпизоды

— Что это? — спрашивает Фуруя, когда Миюки мажет кистью по его запястью. — Рецепт из интернета, так что сначала нужно проверить, — отвечает тот. — Жжёт. — Так и должно быть, — кивает Миюки, на себе он тоже успел проверить. — Скажи, когда не сможешь больше терпеть. Фуруя послушно кивает. Его смирение порой приводит Миюки в восторг — вот что значит вырастить своего питчера. Конечно, в старшей школе Миюки о подобном не задумывался, ему просто нужен был хороший игрок. Он и представить не мог, как далеко зайдут их с Фуруей отношения, но теперь ни о чём не жалеет. Это как найти вторую половинку души, говорит Фуруя. Миюки не умеет мыслить столь романтично, но соглашается. Пока они ужинают, у Фуруи кончики пальцев подрагивают от напряжения, но он не просит смыть самодельную краску с перцем — разглядывает своё запястье, сжимая его второй рукой. Миюки видит, как наливаются кровью его губы, как сбивается дыхание, а в глазах появляется возбуждённый блеск. — Так и знал, что ты оценишь, — говорит Миюки. — Уже час прошёл, достаточно. Фуруя протягивает ему руку, Миюки убирает голубую краску ватным тампоном и втирает в покрасневшую кожу охлаждающий крем. — Зачем это всё? — спрашивает Фуруя. — Завтра узнаешь. На следующий день на коже не остаётся ни следа. Миюки уверенно раскладывает Фурую на постели. — Что ты голову нормально не вытираешь? — ворчит он, пропуская через пальцы влажные пряди. — Опять все подушки мокрыми будут. — Простите. Свяжете? — Нет, — отвечает Миюки и проводит ладонью по голой распаренной коже спины. — Хочу, чтобы ты сдерживался сам. Сможешь? Фуруя медлит с ответом. — Я... Постараюсь. — Вот и славно, — кивает Миюки. В его палитре три цвета: белый, чёрный и синий. Таким он видит Фурую. И очень хочет подарить ему крылья. Миюки садится сверху на бёдра Фуруи, макает кисть в кремовую синюю краску и оставляет на белой спине первый след — Фуруя вздрагивает и крепче сжимает руками подушку. Не то чтобы у Миюки есть особый талант к рисованию, да и получающаяся картина не сильно напоминают задуманные крылья. Краска смешивается в голубой и серый, Миюки увлекается процессом, но не забывает следить за реакцией Фуруи. Как он комкает пальцами постельное бельё, как напрягается и дрожит его тело, как спина покрывается испариной и пот, смешиваясь с краской, скользит по коже грязными разводами. Фуруя кусает губы, дышит часто-часто, его глаза закрыты, а ресницы трогательно трепещут. — Нормально? — спрашивает Миюки и прочищает внезапно осипшее горло. Фуруя открывает рот, чтобы ответить, но лишь прикусывает наволочку и шипит сквозь зубы. — Эй-эй, Сатору? — обеспокоенно зовёт Миюки, слезает с его бёдер и гладит ладонью по покрасневшей щеке. — Идём в душ? — Н-нет, я... Глаза у Фуруи совсем дурные, он хватает Миюки за прядь волос дрожащими пальцами и тянет к себе, ища губами его губы. Целует так страстно, что у Миюки резьбу срывает на раз. — Хочу вас, — просит Фуруя, именно просит, будто Миюки может ему отказать. Он ложится на спину, а Фуруя седлает его сверху, и Миюки едва успевает остановить его: — Подожди, смазка же! — Не могу. — Сатору. Стой, — громче говорит Миюки, и Фуруя слушается наконец, глядя едва ли осмысленно. Надолго его не хватает, и как только Миюки размазывает гель по члену — Фуруя тут же садится сверху. Он себя вообще не контролирует, мышцы пульсируют и сжимают до боли, но Фуруя и правда не может терпеть. Таким поехавшим Миюки его в жизни не видел. Фуруя извивается всем телом, царапает грудь и плечи Миюки короткими ногтями, и будто давится собственным дыханием. Ритма никакого нет, он беспорядочно опускается и поднимается на коленях, не позволяет Миюки задавать темп — и тому остаётся лишь подчиняться. И так хорошо. — Горячо, — выдыхает Фуруя. — Внутри и снаружи, везде... Так горячо... Миюки понимает — так дальше дело не пойдёт, а долго держать эту краску на коже опасно. Послав всё к чёрту, он роняет Фурую на постель и сам трахает его, сразу глубоко и мощно. Фуруя выгибается дугой, стараясь не касаться спиной простыней, но Миюки давит ладонью ему на грудь, и Фуруя, поддавшись, стонет долго и громко. Миюки не сдерживает силы, подхватывает ноги Фуруи под коленями и движется на нём всем телом. Сейчас он не может думать ни о чём, кроме собственных ощущений, даже выступившие на зажмуренных глазах Фуруи слёзы лишь подталкивают двигать бёдрами ещё сильнее. Он настолько путается в своих ощущениях, что оргазм накрывает абсолютно внезапно. Миюки чувствует себя полностью выжатым, за собственным удовольствием не сразу замечает, как дрожат руки Фуруи на его плечах, как он вздрагивает, тихо всхлипывая, но не говорит ни слова. — Прости, прости меня, — бормочет Миюки, поднимаясь и помогая Фуруе встать. У того ноги подкашиваются, и он практически виснет на Миюки, но и руки его не слушаются — Миюки подхватывает Фурую за талию и ведёт в ванную. Там усаживает его на табурет, аккуратно смывает с них обоих остатки краски чуть тёплой водой, и тут же обрабатывает спину Фуруи охлаждающим кремом. — Нормально? Живой? — спрашивает Миюки, присаживаясь на корточки и поднимая лицо Фуруи за подбородок. — Не могу точно ответить на этот вопрос, — с улыбкой, не открывая глаз, говорит Фуруя. — Надо же, шутишь... Кажется, я всё-таки сломал тебя, — смеётся Миюки. — Спать хочу. — Подожди, надо бельё постельное поменять. Миюки поднимается с пола, но Фуруя ловит его за руку, тянет к себе и целует — так нежно, что у Миюки сердце сжимается. — Спасибо, — говорит Фуруя. — Как-нибудь повторим. И Миюки в очередной раз задаётся вопросом, кто же из них более сумасшедший.