***
Да только вот не совсем. По дороге домой родители договорились: я не поеду в Японию, пока доктора не вынесут вердикт, что это безопасно.***
Вечером позвонил Джонатан. Я уже был в постели — теперь я ложился спать сразу после ужина, — десяток подушек с Рози в придачу подпирали меня со всех сторон, на коленях лежал ноутбук. Взяв трубку, я произнес: ~Плохие новости. Он сказал: ~Черт, какие? ~Не могу лететь в Японию. Врачи пока не вынесли вердикт, но похоже, что большинство решат, что это плохая идея. Джон секунду молчал. ~Боже, — прошептал он, ~надо было забрать тебя в Японию прямо от водопадов реки Потомак. ~Тогда бы родители убили бы меня за отлет без предупреждения, а тебя бы задержали по статье кражи человека. ~Возможно, — признал он. ~Но до этого мой широкий романтический жест обязательно был бы вознагражден хорошим сексом. Я так смеялся, что почувствовал место, в которое и пришелся удар в аварии. ~Ты смеешься, потому что это правда, — заметил он. Я снова засмеялся. ~Это правда или нет? ~Пожалуй, нет, — ответил я и добавил через секунду: ~Хотя кто его знает. Он застонал в отчаянии: ~Помереть мне девственником! ~Ты девственник? — удивился я. ~Шервин Браун. У тебя ручка и бумага под рукой? — я сказал, что да. ~Ладно, тогда нарисуй кружок. — Я нарисовал. ~Теперь нарисуй маленький кружок внутри первого! — Я так и сделал. ~Большой кружок — это девственники. Маленький — это пятнадцатилетние девственники, влюбляющиеся всего раз в жизни. Я снова засмеялся и сказал, что общение, ограничивающееся средней школой, состоящей из 45 учеников, маленького городка, тоже не способствует неразборчивости в связях. Мы поговорили о блестящем изречении, что время — худшая из шлюх, и хоть я лежал в кровати, а Джонатан сидел в своей комнате, мне снова показалось, будто мы находимся в несуществующем третьем пространстве, которое я с удовольствием посетил бы с ним. Когда я нажал отбой, в комнату вошла мама с папой, и хотя для троих кровать была узковата, они легли по обе стороны от меня, и мы втроем смотрели «Мэри и ведьмин цветок». Затем мама подоткнула одеяло, а папа поцеловал в лоб, уколов щетиной, и я закрыл глаза.***
Утром я встал поздно. Посмотрел телевизор, лежа в постели, проверил почту и начал искать информацию о сдаче моего и маминого билета на самолет в страну восходящего солнца. Узнав, что деньги за билеты не возвращают, я закрыл ноутбук и проспал еще часа два. Часа в три, я вышел на задний дворик и набрал номер Джонатана. Пока шли гудки, я сел на газон — запущенный и поросший одуванчиками. Качели по-прежнему стояли рядом, медленно покачиваясь от дуновений ветра, предвещавшего скорое начало осени. Небо было застелено серыми тучами, настраивавших на и без того грустные мысли. Я нажал отбой, когда включился автоответчик Джонатана, и стал разглядывать фотографии на телефоне, сделанные до моего прибытия в Вашингтон и думая, что бы было, если бы я не попал в аварию. Я бы так и не поговорил с Джоном на тему наших отношений, но тогда бы поездка в Японию не была бы под вопросом. Я говорил себе, что могло быть и хуже, мир — не фабрика по исполнению желаний, я мог погибнуть в той аварии, и только из-за того, потому что не хотел причинять боль дорогому человеку, но так я нанес ее вдвойне. Он переживал все это время, сидел в больнице, ожидая, когда его ко мне пустят. Я еще размышлял об этом, когда перезвонил Джонатан. ~Привет, — сказал я. ~Шервин Браун, — произнес он. ~Привет, — повторил я. ~Ты что, плачешь, Шервин Браун? ~Ну, вроде того. ~Почему? — спросил он. ~Потому что я хочу полететь в Японию с тобой, побывать в этой невероятной стране, а тут еще небо давит и воспоминания… ~Я должен немедленно увидеть эти слезы на твоих карих глазах, — произнес он. — Приеду через двадцать минут. Я остался в патио, потому что мама всегда становится крайне озабоченной и принимается душить своим вниманием, когда я плачу, потому что плачу я редко. Я знал, что она привяжется и станет убеждать: я не должен учить врачей, как меня лечить. От этого разговора меня затошнит. Позади меня открылась раздвижная стеклянная дверь. Я обернулся. На пороге стоял Джонатан в черных джинсах и темно-синей клетчатой рубашке. Я вытер лицо рукавом и улыбнулся. ~Привет, — сказал я. Он присел на траву рядом со мной и улыбнулся мне. ~Привет, — откликнулся он наконец. Я взглянул на него. Джон смотрел на серое, затянувшееся небо. ~Теперь мне понятна причина твоей хандры, - он обнял меня рукой за плечи. Я боднул его головой в плечо. ~Спасибо, что приехал. ~Ты понимаешь, что, отдаляясь от меня, ты не уменьшишь моей любви к тебе? — спросил он. ~Наверно, — ответил я. ~Попытка спасти меня от тебя обречены на провал, — предупредил он. ~Почему? Почему ты вообще обратил на меня внимание? Недостаточно натерпелся? — уточнил я, имея в виду Алексу Вуд. Джонатан не ответил, продолжая держаться за меня, — я чувствовал его сильные пальцы на левой руке.***
Когда я успокоился, мы пошли в дом и вместе сели на диван, поставив ноутбук наполовину на колено Джонатана, а наполовину — на мое. ~Горячо, — сказал я о нагревшемся ноуте. ~Уже? — улыбнулся Джон. Он открыл сайт с фильмами и мы начали выбирать, чтобы посмотреть. ~Жанры? — спросил он. ~Давай хоррор или психологический триллер. ~Не знал, что ты такое любишь. Думал, выберешь что-нибудь с глубоким, философским подтекстом. ~В другой день я бы так и сделала, но сегодня я хочу посмотреть, как маньяк с педофилическими наклонностями вырезает кучку подростков, за то что они сделали какую-нибудь незначительную фигню. Он засмеялся: ~Вот поэтому… ~Что? ~Вот поэтому ты мне и нравишься. Ты хоть понимаешь, как редко можно встретить красивого человека, способного образовать прилагательное от слова «педофил»? Ты так стараешься быть собой, что даже не догадываешься, насколько ты уникальный. Я глубоко вдохнул. В мире всегда не хватает воздуха, но в тот момент я ощутил это особенно остро. Мы стали искать фильм, подходивший под наши вкусы, и в конце концов наткнулись на «Реквием по мечте». Фильм сочетал в себе и триллер и философию воедино- получилась гремучая смесь. Каждый из главных героев фильма стремился к своей заветной мечте. Сара Голдфарб мечтала сняться в известном телешоу, ее сын Гарольд со своим другом Тайроном — сказочно разбогатеть, подруга Гарольда Мэрион грезила о собственном модном магазине, но на их пути были всяческие препятствия. События фильма разворачиваются стремительно, герои погрязли в наркотиках. Мечты по-прежнему остаются недостижимыми, а жизни героев рушатся безвозвратно. В фильме были настолько жуткие моменты, от которых кровь стыла в жилах, и я сам не замечая, стал прижиматься все сильнее к Джонатану, то и дело отворачиваясь от экрана, закрывая глаза и уткнувшись лицом в его грудь. Он же просто улыбался и трепал мои непослушные волосы. Пока он успокаивал меня, я влюбился — так, как мы обычно засыпаем: медленно, а потом вдруг сразу.***
Когда фильм закончился (спойлер — ни у кого из персонажей не случилось хеппи энда), Джонатан спросил, не хочу ли я поехать с ним и Джеймсом в скейт-парк, но я устал от напряженного дня и отказался. Мы вместе сидели на диване, когда он сначала вдруг рывком встал, а потом тут же упал обратно и быстро поцеловал меня в щеку. ~Джонатан! — воскликнул я. ~По-дружески, — заверил он, снова оттолкнулся и на этот раз встал по-настоящему. Сделав два шага к моей матери, он сказал: ~Видеть вас всегда удивительно приятно. — И мама раскрыла ему объятия, а он поцеловал мою маму в щеку и обернулся: ~Видишь? Я пошел спать сразу после ужина, и стук капель о стекло моего окна заглушил звуки остального мира за пределами моей комнаты.***
Я спал долго, десять часов, возможно, из-за медленного выздоровления, или потому, что сон борется с болью, или потому, что я подросток без определенного времени пробуждения. Я еще недостаточно окреп, чтобы вернуться к занятиям по каллиграфии. Когда я почувствовал, что уже хочу встать, я выпил воды из стакана, стоявшего на прикроватной тумбочке и взял ноутбук. В почте оказалось письмо от аэро-компании, от которой мы должны были полететь в Японию. В нем напоминалось, что уже 27 августа мы вылетаем в страну восходящего солнца. ~Мама, — сказал я. Она не ответила. ~Мама! — заорал я. Снова ничего. ~МА-МА! 1 Она вбежала, завернувшись в старый розовый халат, мокрая и слегка испуганная: ~Что случилось? ~Ничего. Прости, я не знал, что ты в душе, — сказал я. ~В ванной, — поправила мама. ~Я… — Она закрыла глаза. ~Просто хотела пять секунд полежать в ванне. Прости. Что случилось? ~Можешь позвонить родителям Джонатана и сказать, что поездка отменяется? Я получил и-мейл от аэро-компании о том, что полет состоится 27 числа… Мама поджала губы и, прищурившись, посмотрела куда-то мимо меня. ~Что? — спросил я. ~Я не должна говорить тебе до прихода папы… ~Что? — взвыл я. ~Поездка не отменяется, — объяснила она наконец. ~Вчера нам звонил твой врач и произнес убедительную речь, что ты должен жить своей жи… ~МАМУЛЯ, Я ТЕБЯ ОБОЖАЮ! 1 — завопил я, она подошла к кровати и позволила себя обнять. Я написал Джонатану сообщение, потому что он сейчас практиковался в скейт-парке. «Двадцать седьмого августа ты еще свободен? ',:)» Он немедленно ответил: «Все понял. Джонсон.» Если мне не станет хуже еще неделю, то моя мечта наконец осуществиться. ~Подведешь - убью, -прошептал я своему организму.