No olvides

Сидя за столом на инженерной кафедре, в приглушённом свете от настольной лампы, Флаг думает, что это того стоит. Темнота за окном, тишина университета и мерное гудение ноутбука. Флаг вздыхает. Обычно, спокойно. Он запахивается в принесённый из дома кардиган, вжимает голову в плечи, греет уши ладонями-лодочками. Отопление ни к чёрту, трубы ледяные говорил он Коулу, и тот приносит обогреватель. Тепло. Он подгибает ногу и смотрит на ровные росчерки прижатых друг к дружке строчек по ту сторону экрана. Его пальцы продолжают стучать по клавиатуре, выписывая новые строчки диссертации. До конца учебного года ещё 3 месяца. Он закончил со всеми курсовыми, зачётами и экзаменами. Недавно дописал диплом. Ещё оставалось время на диссертацию и какую ещё другую работу. Слишком много для других, слишком рутинно для Флага. Такой юный, такой слабый, такой глупый, ограниченный рамками общества. Слишком упорный в своих желаниях, с большими глазами, ярким огнём и искрами в них, слишком сильный и умный для этого мира. Он бежит вперёд, делает наперёд, на ходу, бежит, оставляя за собой дорогу из света, бежит куда-то вперёд в чернь, видит один ему видимый свет и не смотрит по сторонам. Они говорят — так сложно, это невозможно; ты посмотри — ты споткнёшься, тут край, рамки, законы. Но он не слушает, бежит, ломает преграды. Так много для других позади, так много для Флага впереди. Так мало времени, так мало времени. Он сидит на стуле, зябко ёжится и дует на тонкие ледяные пальцы, тянется к обогревателю и пытается выкрутить тумблер больше, чем он есть. Вздыхает. *** — Флаг, пошли спать. Флаг оборачивается, подслеповато смотрит на тёмные растрёпанные волосы, задравшуюся майку и худую ногу с такой же одной задравшейся штаниной. — Ещё немного, Слаг. Я скоро закончу, — отвечает брату Флаг. Он говорит «скоро» и сам не верит своей лжи, рукой трёт лицо, хочет спать, но нужно работать. — Флаг, скоро рассвет. Ты не спишь уже которую ночь, так нельзя. «Нельзя» — тянет в подсознании слово Флаг, и усталость сдерживает его от упрямого «можно». Всё можно, если только захотеть. Но он знает, что даже если захотеть не спать, то он лишь на несколько часов переборет того парня, что побил рекорд по часам бодрствования. — Я… Я скоро закончу, иди спать, — говорит Флаг и надеется, что полные грусти глаза Слага не будут преследовать его во снах. *** Они жмутся друг к другу, переплетают руки, ноги, становятся одним целым. Тепло, уютно. Светло. Флаг кутается в одеяло, жмётся ещё ближе и думает, может ли быть ещё ближе. *** Он сидит на кафедре и Коул шерстит пакетом. Коул — старшекурсник. Если бы его можно было так просто охарактеризовать. Все для Флага старшекурсники, все старшие, все взрослые. Все на своих местах, в своём времени. В рамках. Он тянется рукой по столу в сторону пакета. Коул скашивает на него взгляд и ухмыляется. — Обед ещё не закончился, ты ещё успеешь в столовую. Флаг ворчит, называет его жадиной, говорит, что он сноб, бросает из-за захлопнувшейся за ним двери, что он та ещё змеюка. Он слышит смех и знает, что Коул кусает свежую булочку из соседнего кафе и запивает ароматным кофе. Он идёт по тёмному длинному белоснежному коридору. Он знает, что под белой краской старые бетонные плиты, знает, что под зеркальным белоснежным орнаментом пола такая же старая бетонка. Он знает по тому, что за белоснежной фанерой на кафедре у его стола в стену вбита старая ржавая батарея, на которой он так часто зимой сушил ботинки под открытое фырканье Коула и его скривившееся лицо. Он чувствует взгляды старшекурсников, он чувствует изумление, он видит их смех, слышит их превосходство. Знает, что ему тут не место. И он идёт дальше, засовывая руки в глубокие карманы кардигана, шлёпая кедами по плитке. Он отказывается от добавки. Он глухо прослушивает причитания низенькой пухленькой поварихи. Он чувствует взгляды со спины. Он слышит, как жужжит за спиной поварихи холодильник и думает, что это того стоит. Повариха всё равно кладёт ему в разовую тарелку ещё одну плошку каши с гарниром и он благодарен ей, но его хватает лишь на блёклое подобие улыбки. *** Флаг помнит момент, когда всё поменялось. Всё — это жизнь в универе. Он сидел в лектории за последней партой. Дышал тяжёлым спёртым воздухом и думал, когда же закончится пара. Слишком низкий, чтобы нормально смотреть из-за парты на доску, на которую падает свет от проектора. Достаточно низкий, чтобы на него не обращали внимание. Он поджимает колени, ставит ступни на железку, держащую лавку с передней парты. Гудение ноутбука тонет в шелестящем шёпоте в аудитории. Ещё 24 лабораторные. Так много старших, чтобы дышать, так мало для преподавателя, чтобы не пропустить Флага, у которого видна лишь макушка. — Слис, я понимаю, что в вашем возрасте мои лекции кажутся нудными и скучными. Флаг знал, что это когда-нибудь произойдёт, но рассчитывал, что это произойдёт чуть раньше. — Наше юное дарование, новое движение в обществе… «Золотой ребёнок, надежда страны…» — Быть может вы знаете как найти решение уравнений Навье-Стокса*? Он слышит смех, он слышит злой и едкий шёпот. Видит это в глазах преподавателя и встаёт, захлопывая крышку ноутбука. Идёт вперёд, спускаясь по ступенькам вниз, спускаясь ниже ещё больше в глазах других, встаёт напротив преподавателя. Слишком низко, чтобы заглянуть в глаза, достаточно, чтобы взять мел. — Принесите доску, — говорит Флаг и думает, что затухающий смех в глазах других, это лишь доказательство, что это того стоит. *** Флаг боится, ему страшно, но он молчит — боится расстроить. Снова вечер и сторож пропускает Слага под заверение Флага. Они сидят на кафедре и пьют чай. Флаг отдаёт Слагу кардиган и направляет на него обогреватель. Тот ворчит, но не отказывается. Флаг кутается в холодную Слагову ветровку. Ему тепло. Слаг рассказывает, что нашёл людей, которые помогут ему с работой, говорит, что это легально, говорит, что безопасно. Флаг не спрашивает, что это за люди. Не хочет расстраивать брата. Он говорит, что рад, говорит, что поздравляет его. Улыбается и надеется, что его улыбка похожа на улыбку. Слаг маленький, Флаг — маленький. Но Флаг знает, что для них ничего не может быть безопасно и легально в этом взрослом мире. На этой кафедре, в этом универе, в этом городе. Одним. Он знает и обнимая брата, прикрепляет к воротнику его куртки жучок. Он надеется, что он ему не пригодится. *** Он уверяет себя, что ссадины на теле брата — он просто споткнулся. Он говорит себе, что кровь на куртке брата — это краска или его просто кто-то как-то измазал ею, но она — не его. Он старается не замечать, ведь брат — рад. Брат улыбается. Брат счастлив, что может помочь Флагу. Флаг зашивает его куртку, его джинсы. Стирает и говорит: красное — краска. Он подтыкает одеяло Слага, смотрит долго и пристально на его спокойное и такое детское лицо. Смотрит в зеркало и видит странное лицо. Какое-то чужое и не родное. Он умывается, выключает свет, смотрит на чернь за окном и снова идёт работать. *** — Этот пацан точно знает, что делает? Грузный мужчина опирается на стойку, где сидит Бен. Бен — владелец магазина техники. Если так можно назвать это заведение. Такое маленькое, втиснутое между разноцветных домиков с винтажной железной вывеской «Ben’s». Он торгует всем, чем только можно. Всем, что можно собрать на манер конструктора и сделать настоящую атомную бомбу. Или шар Тесла. — Этот пацан — сделает, — говорит Бен. Грузный мужчина сомневается, бурчит, снова переговаривается с Беном. Бен говорит, что проконтролирует. Мужчина всё ещё сомневается, но соглашается и кладёт на стойку пару купюр. Флаг знает, что у него будут деньги на пару недель. Он знает, что Бен ему полностью доверяет в этом вопросе. Он натягивает гогглы и принимается за заказ. *** В обеденный перерыв Флаг выходит на улицу. Минует курилку, скрывается за высоким забором универа и идёт вниз по улочке. Галька и песок хрустят под кедами. Он щупает мелочь в кармане и думает, что этого не хватит и на пачку чипсов. Он стоит у автомата со снеками, слышит, как урчит желудок. Думает, что хочет сделать что-то противозаконное. Думает, что это ещё один закон, который могли бы переписать для него. Он нащупывает жучка-ликвида — своё новое изобретение —, жмёт его между пальцев. Оглядывается и вставляет его в щёлку для монет. Ждёт и после слышит хлопок от падения шуршащей пачки о дно контейнера. Он приседает и засовывает руку в автомат, достаёт пачку. Сметана и лук, можно считать, что это настоящий салат. Жучок лениво взбирается по его руке и прыгает в карман. Слишком медленно, нужно доработать. Флаг оборачивается и натыкается на чужую широкую грудь. На его плечо тяжело ложится чья-то рука и Флаг вздрагивает. — Хэй, парень. Флаг думает, что есть множество вероятностей. И он думает, что сбежать — самая глупая из всего возможного. Мужчина, что заговорил с ним — массивный. Большой, как скала. Как галл, которого он видел в детстве из мультика на кассете. У него длинная рыжая борода и большие глаза, большие руки и необъятная, но мускулистая фигура. У него залегла глубокая морщинка между глаз и ещё несколько волн на лбу. Лучики-смешинки в уголках глаз. Голубых и слишком непонятных для Флага. — Тебе работа не нужна? Рука на плече — теплая. Глаза у мужчины очень странные. Мужчина тушуется под пристальным и откровенно говорящем о побеге взгляде Флага, но руки не убирает. — Я владею вон тем магазинчиком техники. Мне не хватает конструктора, знающего своё дело. Не хочешь им стать, а? Голос у мужчины глубокий и очень странный. Такой же, как и глаза. Такой же тёплый, как и рука. И Флаг кивает, отпуская бластер, нашедшийся в его кармане. *** Жизнь налаживается. Он защитил диплом, он получил свою красную картонку и почти дописал диссертацию. На его плечах куча научек и он сбегает от объективов камер, когда их становится слишком много. Коул смеётся совсем не заразно. Шутит совсем не смешно. Флаг говорит, что вон та девчонка, что бегает за Коулом, ищет его. Флаг смеётся в спину убегающего Коула, и Коул говорит, что это совсем не смешно. Они скрываются в уютном кафе. Сидят на улице и распахивают свои выпускные мантии. Флаг говорит, что это ну совсем не по-аристократски и Коул отмахивается — сегодня можно. Коул проставляет ему целый десерт — три шарика мороженного — и Флаг спрашивает его о будущем. — Куда ты пойдёшь? — В ГА, куда же ещё, — отвечает ему Коул, попивая сладкий молочный коктейль. — Кем хочешь стать? — Конструктором, скорее всего, — Коул крутит в пальцах трубочку и откидывается на спинку. Флагу привычно наблюдать за ним таким, это — делает его больше похожим на человека. Он задумывается и не сразу замечает, как к ним подходит официантка с полотенцем и чашей с водой. Коул привычно закатывает рукав белоснежной рубашки до локтя, макает тонкий лоскут в воду и оборачивает им руку чуть выше локтя. Флаг доедает уже второй шарик мороженного. Они сидят на ухоженной улице по другую сторону от универа. Здесь улица обложена заточенной под старьё брусчаткой, посреди улочки стоит огромный фонтан, брызги от которого долетают до края проезжей части. Парень у фонтана играет на гитаре незамысловатый мотив и Флаг заслушивается. Над ними светит солнце в самом зените и зонт укрывает их от слепящих лучей, но никак не спасает бедственное положение Коула. Он снова смачивает лоскут, выжимает и обматывает руку. — Может и мне в ГА податься, — говорит Флаг куда-то в сторону гитариста. Но Коул слышит и поднимает в удивлении бровь. — То есть ты туда не планировал идти изначально? Флаг закусывает ложку, подпирает щёку кулаком. Ему лень говорить, лень объяснять. И слова лежат на корне языка, не желая выходить наружу. Но он всё-таки говорит: — Да мне как-то без разницы. И Коул снова изгибает свою аристократическую бровь. Он в принципе весь какой-то аристократический, слишком отличающий от Флага. На целых 6 с лишним лет старше. Но эта разница никак не помешала им бороться за первое место на конкурсе научных работ. Коул наследник какой-то ну очень влиятельной семьи, Флаг слышал, Флаг гуглил, почитал и просто взял на заметку. Сколько этих зазнаек наводняло их универ, не пересчитать их идеальных носиков и сшитых на заказ костюмов. Флагу и в его майке с джинсами было неплохо. У Коула длинная волнистая чёлка — единственное, что так отчётливо выбивается из его кукольного образа, единственное, что Флагу в нём нравится. У Коула стоит бионический протез вместо левой руки. И Флаг, знает, что это самая передовая модель на рынке. Он знает, что он сделан из какого-то супер-дупер крутого термостойкого металла, обнаруженного где-то на другой планете. И знает, что фантомные боли преследуют Коула даже сейчас. И знает, что он чувствует необъяснимый жар на стыке протеза и обрубка руки. Тряпка снова макается в чашу. Где-то неподалёку в кустах стрекочет цикада и Флагу необъяснимо хочется пойти на пляж, хотя он видел такие только очень давно в детстве, когда они с семьёй ездили на море. Такое чувство, что это было где-то в другой жизни. — Так куда ты теперь пойдёшь? Коул почти допил свой коктейль и болтает остатками льда в стаканчике. Совсем не по-аристократически. Флаг уже давно прикинул себе список дел, но вот вычленить важное как-то руки не доходили. У Бена ему было хорошо. Тот вёл себя как невольный отец, которому приходилось растить новоиспечённого 14-летнего ребёнка. По крайней мере таким видел его Флаг, и не преминул сказать об этом самому Бену. Тот как-то неожиданно притих, отмахнулся, и на следующий день в каморке Флага над головой болталось ещё больше перегоревших лампочек на разноцветных лентах. Это вызывало неоднозначные чувства. У Слага дела обстояли… Флаг не знает. Тот говорит, что всё в порядке, но Флаг знает, что это не так. Слаг стал чаще пропадать вне дома, стал реже говорить с Флагом, стал больше замыкаться в себе, когда улучалась минутка поговорить с ним. Слаг стал всё меньше походить на себя прежнего. Флаг уже не мог как раньше сказать, что знает своего брата. Однажды Слаг пришёл за полночь и ничего не сказав завалился спать к себе. Теперь они спали порознь, купив ещё одну кровать и поставив ширму. Флаг снова сидел допоздна, закрыв ноутбук, подоткнув одеяло брата, просто усевшись на ледяной пол, от которого не спасал даже ковёр. Смотрел на лицо брата и думал, как же это их так угораздило. Он смотрел и не мог понять, как же так сильно изменилось лицо брата и почему оно стало таким же непонятным как и его. Откуда взялась эта морщинка, которая даже во сне оставалась между бровей брата. Откуда взялась эта непонятная щетина на лице у них обоих. Почему так быстро бежит время и как его догнать, оседлать, остановить и запереть, чтобы оно больше никуда не убежало. Тогда он снова зашивал Слагову куртку, он уверял себя, что красное — это краска. Он смотрел, как красная вода уходит в водосток и спрашивал себя: а стоит ли оно того? Флаг говорит: — Я пока осяду. Мне нужно подумать. Коул кивает и трубочкой с дребезжащим звуком втягивает молотый лёд.