No olvides

Слаг не знал, когда это началось. Когда скучные школьные будни и не менее скучные выходные перед стареньким телевизором сменились бесконечностью непроглядных серых полей. Когда в руках вместо привычной пачки чипсов или попкорна он держал совсем не детские игрушки, которые видывал лишь по ту сторону аквариумного экрана. Всё это было чужим, не для него. И в какой-то момент, когда он уже без лишнего вопроса «А зачем это?» поправил амуницию, внутри ничего не откликнулось. Всё стало обычным, привычным и рутинным. Слаг думал, что всё будет как в книжках, как в писаных на мятых листочках и рассказываемых девочками историях. Что вот он, такой уже не мальчик, но не муж, осознает всю печальность бытия, ужасается тому, с чем его столкнула его непростая жизнь, замыкается в себе и горько плачет о своей нелёгкой судьбе. Он ждал этих позывов, того переключателя, что звонко щёлкнет в его голове и все те чувства, что должны были копиться в нём эти долгие месяцы — вырвутся наружу и выплеснутся хоть чем-то кроме скупого «Когда выдвигаемся?». Но ничего не происходило и Слаг разуверился в правдивости тех девичьих историй. Возвращаясь мыслями к началу, к тому дню, когда история пошла по другому истоку и привела жизнь Слага к нынешнему положению дел, Слаг думал, что жизнь ещё та изворотливая чертовка. Что была бы она человеком, была бы похожа на Еву, такую же разноцветную, непредсказуемую, с очень заразительным смехом. И плясала на столе в баре «У Кевина» под громкие аплодисменты. В длинном многослойном платье, подобранном за подол её руками, с длинными огненно-рыжими волосами, с венком на голове, с перекрёстом ремней амуниции на груди и табельным в креплении на бедре под всеми этими воздушными кружевами. Он видел эту нереальную воображаемую девчонку. Её задорную улыбку и танец свободы. Такую неземную, выбивающуюся из привычного образа. Она притягивала, обвораживала. И эти кожаные ремни на рюшах казались Слагу самым прекрасным, что он видел за всю свою недолгую жизнь. Будто давно в детстве на площадке сварливая соседка, сидя на лавочке, сказала, что играть в куклы, кормить их из розовой посудки и перевозить по дворовым дорожкам на тёмно-синих грузовиках — самое что ни на есть обычное дело. Но она так не говорила. И Слаг думал, что нарушает какие-то крупные законы мироздания, любуясь этим цыганским танцем. Он подумал… — Хочешь быть похожим на меня? Она остановилась. Такая высокая, с невозможно прямой спиной, будто привязанной к палке. С бесконечно прямым взглядом и тянула к нему свою прекрасную руку. И он смотрел, тогда ещё маленький мальчик, приворожённый неведомой красотой и не мог отказать. Тогда он думал, что нужно решать, нужно хватать возможность и на всех порах бежать в распахнутые двери в новое неизведанное. Он видел, как подмигивает эта рыжая чертовка, как молчаливым взглядом говорит: «Ты сам хотел, сам просил, теперь это твоё». И он совсем не думал, что полученное нельзя будет отдать. Отдать, забыть и остаться при этом прежним. Тем самым маленьким глупым 12-летним мальчишкой, учившимся на тройки и имеющим лишь одного лучшего друга, не считая брата. И вот эта девчонка шла с ними вечерком — Слагом и Вито –, весело щебетала располагающей и лёгкой атмосферой, кружила вокруг них на цыпочках, дотрагиваясь лица тканью платья. Как помнил Слаг, Вито рассказывал о своей новой влюблённости — их чудо-красотке однокласснице с удивительно светлыми — солнечными, как говорил Вито — волосами, серыми глазами и россыпью веснушек на бледном лице. Вито говорил, что она иностранка. И не все это делает её особенной, говорил он, но Слаг не слушал, а ждал, когда же его друг расскажет план по охмурению этой самой невозможной заморской феи. Возможно именно в тот день, когда они прогуливались по их району всё начало катиться по наклонной. Стоял обычный весенний светлый вечер. Над ними горели придорожные фонари, пестрели рядом разноцветные мигающие вывески и где-то там наверху сияли небесные веснушки — звёзды. Слаг сказал о последнем сравнении Вито. Тот состроил неимоверно глупое лицо и сказал: — Ты мою потенциальную девушку увести хочешь? Слаг рассмеялся вместе с ним. Вито закинул свою руку ему на плечо и вот так, обнявшись, прижавшись боками друг к дружке и периодически заваливаясь то в одну, то в другую сторону они брели по дороге в сторону горизонта. Вечер обещал быть хорошим. Его личная фея брела вслед за ними. Слаг не помнил, как к этому пришло, но он вспомнил о Флаге. Точно, Вито рассказывал, что о нём снимали репортаж, показывали по телевизору. Слаг пропустил эту передачу, его интересовали совсем другие каналы. Из речей Вито он не узнал ничего нового, кроме того, что общественность негодует, делится на два фронта, мусолит уже не новый факт о том, что привычный мир изменился уже как пол века назад, если не раньше. Что теперь герои комиксов существуют в реальности, что страшный гоблин на своей летающей железной доске может пролететь над Мехико за пару минут и вслед за ним помчится такой же летающий парень в красном трико и развевающимся плащом за спиной. Так если всё это стало привычной частью их жизни, почему бы не принять гениальность простого мальчишки, что уже несколько раз писал обращение к президенту и главе геройской ассоциации. Почему бы не расширить законы, не переписать на новый лад, как ту же конституцию, где ниже дописали «и для иных рас». Флаг пусть и не инопланетянин, не житель другой сопряжённой сферы, но он другой в понимании миллиардов обычных людей и слишком родной для Слага, чтобы тот не замечал все трудности свалившиеся на голову брата. Слагу всё это казалось слишком сложным и непостижимым, в то время, как брат умело и упорно писал обращения, заполнял целую волокиту и каждый день воинственно отправлялся защищать и расширять свои права. И ведь защитил, получил свой аттестат на 6 лет раньше положенного и по рекомендации главы ГА поступил в его же университет. Слаг не знал, что там за человек стоит на верхушке такой громадной корпорации, но был ему несказанно благодарен. И вроде бы жизнь наладилась, запестрела новыми красками. Но всё это было тогда, когда Флаг дрался за свою свободу. И только он переступил порог нового учебного заведения, как жизнь вновь потекла по сточному каналу, только уже русло Флага отделилось и потекло по совсем другому маршруту. Слаг не придавал этому значение до поры до времени, но в какой-то момент осознал, что уже бесконечно отстал от своего брата-вундеркинда. Тот разрушал законы мироздания, знал столько всего, чего другие добивались годами, конструировал новые невозможные штуки, которые награждались грамотами и медалями. И все это было для цели. О которой Слаг совсем позабыл. Флаг говорил: «Я всё решу». Флаг говорил: «Я справлюсь». «Я смогу, я пойду, я найду и принесу». И везде было «Я», которое Флаг с запинкой исправлял на неуверенное «Мы». И Слаг не обращал внимания, продолжая лениво переходить из класса в класс, как и было прописано правилами. Он был обычным и шёл по обычному пути. В то время, как Флаг вытаптывал свой никому неизведанный путь, не страшась столкнуться с чем-то таким же неизведанным. Но в какой-то момент в шкафчике на кухне не оказалось чая и он спросил Флага денег. Тот странно не ответил, и Слаг заметил у него такое же странное задумчивое выражение лица, которое не появлялось у него со времён всех этих обращений. — Флаг, у нас нет денег? И Флаг улыбнулся, подошёл, сграбастал в объятья и прошептал такие ненавистные Слагу слова: «Я всё улажу». И он уладил, спустя пару дней перебивания с каши на хлеб. Но решил. И Слаг не захотел спрашивать каким образом, ведь знал, что ему не ответят честно. И где-то в подсознании после всего случившегося перемкнуло, да так, что Слаг задумался о собственной никчёмности, как когда-то много лет назад, когда мамы не стало, а отец почти положил на него болт, оставив их с Флагом в Мехико, а сам отправившись далеко на другой конец континента искать лучшей жизни, периодически переводя им неведомо откуда взявшиеся деньги. Раздумывая об этом сейчас, Слаг не понимает, откуда у такого растяпы как их отец, мог родиться такой гениальный сын как Флаг. Мисс Уайт предполагала, что это сказывается сопряжение сфер. Но оно-то было уже чёрт знает когда, а Флагу-то всего ничего. Мисс Уайт отличалась необоснованной добротой и… не смирением, не толерантностью… принятием, что ли? Ведь как ещё можно назвать то, что она так просто, конечно, не без удивления, но без всяких истерик, отвращения и всего такого, чего ожидал от неё Слаг, приняла его как своего. Как давно потерянного брата Флага. И плевать, что он сын другой женщины, с которой ей изменил её муж. И плевать, что у него чёрные вихры, и плевать, что кожа цвета кофе, и плевать, что весь он покрыт странными разнокалиберными белыми пятнами. Она обнимала его. Она улыбалась ему и называла «сыном». Слаг считал её святой. Слаг помнил её очень тонкой, изящной, с уложенными в высокую причёску волосами — она так любила это делать. Ему казалось, что именно так выглядят принцессы из сказок. Помнит её готовящей им завтрак с утра пораньше, помнил её в лучах солнца, в темноте пасмурного неба под зонтиком, помнил её ласковые руки и звонкий смех. Помнил, как весело и радостно им было втроём жить под одной крышей. А потом он помнил её совсем одну, такую необычайно болезненно бледную под толстым слоем красных бинтов. Она действительно была настоящей принцессой — спящей красавицей. И на них — на нём и Флаге — теперь была возложена славная миссия расколдовать принцессу от злого заклятия. Только вот Слаг никак не думал, что на это понадобится уж очень много этих зелёных бумажек. А потом всё закрутилось, завертелось. Сбор вещей, переезд, снова старая халупа отца и прощай дождливая, но такая родная Англия. Прощай святая мисс Уайт. Но Слаг знает, что когда-нибудь они вернутся — он и Флаг — и расколдуют её. И всё вернётся, как было до этого. И отмотаются все эти серые дни, они снова будут гулять в парке ни о чём не заботясь. И он снова увидит радость на лице брата, такого похожего на Мисс Уайт. Но это ещё будет. Этого ещё нужно добиться. — Где б работу найти? Они сидят за партами на перемене. За окном светит извечное солнце, с карниза падают редкие капли после дождя и Слаг щурится одним глазом, положив голову на руки, повернувшись в сторону окна. — Какую такую работу? — спрашивает тихо Вито и ставит локти на его парту, подпирая рукой голову. Они разговаривают тихо-тихо, словно какие-то тайные агенты, прижавшись локтями друг к дружке и почти деля друг с другом одно дыхание. Слагу не хочется лишнего внимания, он сливается с солнечным светом, с лучами, конусом дребезжащими на пыли, витающей в классе. И Вито понимает. За несколько лет дружбы примерился с нелюдимостью своего друга. — Да любая, лишь бы платили. Вито не спрашивает зачем, не спрашивает, почему так скоро и так срочно. Он знает, что они с братом живут одни в старенькой халупе. Он часто захаживал и приносил море конфет, которые ему давала его бабушка с собой для них с Флагом. Знает, что живут они худо-бедно и ничего по этому поводу не говорит. И это Слага устраивает. — К Сиерра заходил? — Им работник без опыта не нужен. — А к Джонсонам? — В принципе работник не нужен. — К Миссис Челли? — Сказала, что мне бы самому сиделка не помешала. — Ну да, — хмыкнул Вито, но на не располагающее к веселью молчание Слага, кашлянул. — В газетах искал? — Прошёл по всем местам, везде совершеннолетних требуют и с опытом работы. — Мда, не густо. Слаг на это лишь закатил глаза. Будто сам не понимал, что перспективы не столь радостны, как думалось на первый взгляд. Ещё тогда, вырезая колонку с вакансиями из газеты, он думал, что где-нибудь, но ему обязано повезти. Только фортуна видимо решила иначе. Куда бы Слаг ни пошёл, везде его ждал отказ и совсем не многообещающее: «Приходите года эдак через 4, а там посмотрим». Да пусть, хоть через 10 они смотрят, Слагу это уже будет без надобности, ведь деньги ему нужны были уже сейчас, а не в каком-то не слишком ясном будущем. Вито задумчиво жевал губу. Покусывал внутреннюю сторону щеки. В общем думал. Такой растрёпанный, с солнечными лучиками, путающимися в его чёрных, как и у Слага вихрах. С поднятым воротом рубашки, выпростанными из-под ремня её полами, без свитера, накинутого на спинку стула. В общем «красавчик», как говорили девчонки. И Слаг был с ними согласен, но за глаза называл «дураком». Не потому что, тот умом не обладал, а по ряду причин с косичками, подвязанными разноцветными лентами. Или не с косичками, но того же рода причинам. Не в косичках вся соль. — Озадачил ты меня, мой добрый друг, — сказал, наконец, Вито. — Но ты не отчаивайся, твой покорный слуга что-нибудь придумает. — Слуга, скажешь тоже, — усмехнулся Слаг. — Лучше дай матан списать, а то я как-то про него совсем забыл. Вито в наигранном ужасе прикрыл ладонями глаза и драматично произнёс: — Глупый король — беда для королевства. Слаг пихнул его в плечо, напоминая, что урок через 3 минуты, а домашку как бы надо иметь. И вот они идут к горизонту, над ними пестрят звёзды в уличном свете фонарей, рядом танцует девчонка. Вито говорит о Флаге, пока они идут в одному Вито известном направлении, и Слаг думает, что девчонка не просто так заискивающе поглядывает на него из-под своих рыжих вихр, будто знает что-то. Слаг думал о многом, о подстригании газона, выгуле собачек, походе по магазинам для немощной старушки, работе грузчиком, кассиром в далёком неизвестном месте и ещё много-много о чём, но все его догадки никак не приводили к небольшому зданию, укрытому в ночи и занавешенному старыми гирляндами, с перебоем мигающими лампочками. — Чего стоишь разинув рот, амиго? — залихватски окликнул Слага Вито. — Пошли, нас уже заждались. Девчонка, что до этого спокойно брела позади них последние пару минут, стрелой пробежала мимо Слага, ладонью проводя по его локтю, на каждый свой шаг описывая круг, словно камушек на воде, устремляясь ко входу в здание. Кружилась, всё время смотря на Слага, не отрывая своего взгляда и остановившись, наклонила корпус и сделала приглашающий жест рукой, словно на танец. — Ты привёл меня… — Слаг неверяще и с долей брезгливости уставился на кокетливо помигивающую неоновую пальмочку на вывеске с названием «У Кевина», — в бар? — Ну вот не начинай, ты же ещё ничего не знаешь! — Боюсь себе представить, что меня ждёт в баре посреди ночи, — закатил глаза Слаг, сложив руки на груди. — Не будь занудой, — отмахнулся Вито, направляясь прямиком к низким дверцам здания. — Или ты струсил? Задохнувшись от наглости этого ухмыляющегося засранца, наверняка не отдавая себе отчёта в последующих словах, Слаг на всех порах промчался мимо весело отпустившего смешок Вито. — И ничего я не боюсь! — Вот это по-нашему! Слаг сидит за барной стойкой и потягивает какой-то умопомрачительно сладкий коктейль, который поставила перед ним такая же умопомрачительно яркая зелёноволосая девчонка с вырвиглазным розовым маникюром. Она представилась Евой, улыбнулась оскалом белоснежных зубов, намешала эти коктейли и оставила немного опешившего Слага с хихикающим Вито. Как лаконично пояснил Вито — Ева неофициальная заправляющая этим самым баром под названием «У Кевина». Как выяснилось, самого Кевина никто тут в помине не видел и владелец — не Кевин — появлялся раз в пару месяцев, чтобы проведать состояние своего видимо не такого уж и нужного детища. Ева была этим вполне довольна, ровно как и постоянные нередкие клиенты, захаживающие сюда по вечерам и вытворяющие невесть что. Вито говорит, что обычно тут весело. В углу стоял старый музыкальный автомат, и его личное рыжеволосое чудо околачивалось около него, всё норовя включить. Слаг не знал, как эта штука работает, но в будущем очень хотел бы узнать. Вито потягивал рядом с ним такой же разноцветный сладкий коктейль и рассказывал ему, что очень бы хотел побывать в Париже. О своей новой любви он уже пять минут как позабыл. Говорит, что до безумия хочет какую-то классную соломенную шляпу «канотье», о заковыристом названии которой Слаг забывает с последним слогом. Говорит, что она мерещится ему во снах. Слаг думает, что эта самая светлая соломенная шляпа, с чёрной, а может и красной — Вито никак не решил — лентой, неплохо бы смотрелась в его гнезде из чёрных вихр на фоне смуглого лица с россыпью темноватых мелких веснушек под глазами, карими, цвета горького шоколада. Слаг абсолютно не разбирался в эстетике, но в его воображении это выглядело красиво. Взгляд Слага блуждал по внутренней обстановке бара, задерживаясь на каждой мелочи по доли секунды, прыгая с лиц на лица, лениво смещаясь вдоль балок над потолком, чуть дольше задерживая взгляд на громадной люстре в виде колеса с лампочками вместо свеч. Арки гирлянд с фасада свисали с навеса, укрывающего этот маленький невзрачный бар, втиснутого в вереницу таких же низкорослых домиков, тянущихся по обоим бокам от прямой избитой рытвинами дороги. Тёплый вечер размаривал тело и успокаивал душу, хотя внутри Слага беспокойным червячком зрело сомнение и толика страха перед неизведанным. Ева показалась ему неплохой, с этой яркой улыбкой и внешностью, открытым дружелюбием. Может всё это было напускным, но Слаг надеялся, что это всё его предубеждения. В ожидании Евы Слаг узнал, что именно она предложила ему работу. В чём она заключалась, доподлинно известно не было, но Вито сказал, что сверхъестественного ничего делать не придётся. Там коктейли мешать, алкоголь дорогущий подавать и так никто не даст, а там пива того же налить — это уже можно, да и то, сверяясь со списком добропорядочных клиентов, которые мальца Слага не надурят, а может и на чай дадут. А так, всё сводилось к протиранию стойки, полов и штанов, приглядывая за баром. Только как тут приглядывать, если Слаг в жизни дрался всего пару раз и то, попадая по большей части по воздуху, получая очень больную возвратку. Снова же перспективы удручали. Или Вито не рассказал Еве о том, какого собственного друга приведёт, или Ева абсолютно уверена, что он ещё тот супергерой, который свернёт в рогалик любого прощелыгу. Ева лавировала между тесно стоящих круглых столиков по всему залу, нагруженная по самые плечи подносами с кучей тарелочек с лёгкой закуской и бокалов с высокими шапочками пенки. Бар работал до двух часов ночи, и вечером, когда народу становилось только больше, словить её казалось вовсе невозможным, но она заверила, что это всё сущая ерунда и намешала целое буйство красок, поставив перед носами мальчишек, взяв обещание дождаться её. И они дождались, хотя когда Ева очень заковыристо и непринуждённо пожелала одному точно имеющему на неё виды дородному мужчине проветриться где-то за несколько миль от её бара, Вито самым неприличным образом заржал. За что Слаг не преминул пихнуть его локтём под рёбра. Ева на это только хмыкнула, провожая краем глаза мужчину в кондиции. — Ну так что, это о тебе рассказывал Вито? — задорно спросила она, облокотившись на стойку по другую сторону от Слага с Вито. — Наверное, — неуверенно ответил Слаг, невольно отодвигаясь от прямого взгляда Евы, лицо которой находилось непозволительно близко от Слага. Заметив заминку друга, Вито похлопал его по плечу. — Он, он. Тот самый, которому любая работа по плечу. Слаг на это высказывание раздражённо стрельнул в его сторону глазами. Ева хихикнула и чтобы немного помочь сжавшемуся в неловкости Слагу обратилась к Вито: — Вито, будь хорошим мальчиком, развлеки девочку, а то она заскучала. Ева указала в другой конец зала, где действительно сидела за столом девочка, насупившись и скучающе уставившись в свою тарелку. За столом о чём-то наперебой трещали взрослые, что нисколечко её не интересовало. Вито с готовностью спрыгнул со своего стула и пошёл по направлению к принцессе в беде. Для него все возрасты были покорны, а юная дева на своём стуле требовала не отчаянных, но всё же мер. — Только вы не думайте, что избавиться от меня так просто, — сказал им на прощание Вито, назидательно понукая в воздухе указательным пальцем. — Иди уже, донжуан! Избавившись от пары лишних ушей, Ева вновь обратилась к Слагу. — Он же тебе уже что-то наплёл, да? Слаг не ответил. Ворох мыслей пролетел за долю секунды, перескакивая от работы официантом, до барной стойки с алкоголем, быстро метнулся до того места, где Слаг поскальзывается и летит навстречу старым шершавым доскам, разбивая дорогую бутылку, за которую ему потом по гроб жизни не расплатиться. И Ева будто прочитав по его бледному лицу, скрывающемуся за бумажным пакетом, весь этот порыв фантазии, ободряюще потрепала его по плечу, возвращая в реальность. Слаг даже не успел среагировать на это свойское движение. — Не переживай, для начала давай познакомимся. Как ты уже знаешь, я — Ева. Она протянула руку и Слаг неуверенно пожал её в ответ.  — А ты?.. Ева сделала круговое движение кистью и указала на смолчавшего Слага. Тот поперхнулся и запинаясь назвал своё имя. — С-Слаг. — Отлично. Как видишь, бар у нас маленький, — Слаг кивнул, хотя сравнивать ему было не с чем, — но работы тут отбавляй. Под конец рабочего дня задолбаешься протирать полы, не говоря о перемывании посуды. Поэтому мне нужен помощник. Будешь заниматься всем этим, а я стоять за барной стойкой. Иногда мне нужно будет отойти по делам, возможно на весь день. Будешь меня подменять. Всему научим и обучим. Зарплату поделим пополам. Слагу и слова вставить не предоставлялось возможности. Он и не хотел, молча выслушивая поток информации и, наконец, расслабленно выдохнув от осознания, что в ближайшее время к полкам с алкоголем его не подпустят и на пушечный выстрел, точнее он себя не подпустит. Работа была незатейливая, каникулы были не за горами и абсолютно неожиданно прилетевшие 50% зарплаты грели душу своими эфемерными хрустящими листочками. Он раздумывал над предложением недолго. Лишь краем глаза заметив огненные лепестки, появившейся из неоткуда девчонки, умостившейся на соседнем барном стуле. Она облокотилась одной рукой о стойку и подпёрла голову, развернувшись к нему лицом, стреляя глазами в сторону Евы, будто говоря: «Соглашайся, чего же ты ждёшь». Слаг видел между Евой и девчонкой лицо Флага. Строгое, с пролегшей между бровей морщинкой, с глазами, смотрящими на Слага, как на пустое, ничего не значащее место. Слышал это пронзительное «я», никогда не ставшее «мы». И он понимает, что если не изменить что-то сейчас. Не изменить самому, то всё останется как прежде. Он будет лениво переключать каналы аквариумного телевизора, закусывая чем попало, ходить в школу, по жизненному расписанию переходя из класса в класс. Всё больше и больше отдаляясь от бесконечно далёкого брата. Девчонка видит его мысли, читает сомнение и всё нарастающую решимость. Она видит его путь, видит тонкую ниточку света, ведущую вперёд в будущее. Видит, как она разветвляется на множество маленьких веточек. И знает, что Слаг ответит, знает каждый его шаг. И улыбается, видя зарождающийся огонёк в его глазах. Ему страшно, она знает. Он знает. Но если не перебороть свой страх, он так и останется стоять на старте, не сдвинувшись с места после сигнального свистка. Он сомневается. И соглашается, пожимая руку этой невозможно яркой девчонке, которая девчонкой, скорее всего, уже давно не была.