2
23 ноября 2018 г. в 15:47
Несколько дней Шерлок разрабатывал план безопасного разговора с Джоном и вот, наконец, после с горем пополам, но всё же раскрытого дела, уставшие и голодные они сидели в ресторанчике.
Шерлоку легко и без усилий удавалось быть неформальным лидером: к нему прислушивались, даже если в комнате был кто-то "выше по званию", за ним шли, в прямом и переносном смысле. При всей своей мизантропии он обладал харизмой, позволяющей управлять людьми. Однако откровенные разговоры наедине не были его сильной стороной. Особенно – разговоры с Джоном о своих чувствах, которые он так тщательно сам от себя скрывал всё это время. Именно поэтому он решил раскрыться не дома, а на нейтральной территории.
Пара слов о прошедшем дне, пара воспоминаний о курьёзных моментах, предваривших окончательное разрешение всех вопросов по злополучному делу, пара бокалов пива. Кажется, оттягивать момент дальше – бессмысленно, поэтому Шерлок начал прощупывать почву.
– Джон, послушай. Если я скажу тебе, что ты – единственный, кому я не нахамил на этой неделе (при том, что поводов ты давал немало), воспримешь ли ты это как проявление особого отношения? – Шерлок, ещё произнося это всё, осознал, что звучит крайне по-дурацки, но следующую реакцию Джона предсказать всё же не смог.
– "Особого отношения"? Шерлок, ты ко мне подкатываешь? – Ватсон рассмеялся, казалось, разбивая этим смехом всю надежду на дальнейший разговор. Но, внезапно, через несколько минут, отсмеявшись и перейдя на контрастно ледяной тон, продолжил сам. – Холмс, ты, безусловно, красавчик и самый умный человек в этом городе, но, боюсь, ты сейчас сам не понимаешь с чем играешь. Мы оба устали, я попрошу счет. – Ватсон махнул официанту.
– Возможно, ты неправильно меня понял. – Шерлок не знал, что сейчас нужно сказать, для того, чтоб как-то починить сложившуюся ситуацию. Более того, он не понял, что именно привело к такой резкой реакции Джона, он ведь ещё даже не сказал ничего особенно крамольного. Но теперь Холмс просто сгорал от стыда и отчаянно жалел, что в реальности нельзя нажать ctrl-z и всё отменить.
Очень вовремя подошел официант и беседа с ним о счете спасла от необходимости продолжать тему.
Они молча ехали в такси, молча вернулись домой и разошлись по своим комнатам, обменявшись формальными кивками головы. Уже бывали случаи, когда соседи-напарники долго не разговаривали, но только потому что Шерлок был в своих "чертогах разума", а Ватсон не инициировал коммуникации (за что Холмс всегда был безмерно благодарен). Но сейчас случай был другой – оба молчали, но в воздухе висело явное напряжение.
Шерлок уже трижды проклял момент, когда почему-то решил начать разговор о своих эмоциях. Может у него и нет никаких чувств конкретно к Джону и просто наступило какое-то критическое состояние голода по разрядке. Невыносимая фрустрация самодостаточного человека, который и рад бы быть более обычным, но не может допустить партнерства и тем более подчинения (так необходимого для той самой разрядки) человеку, не дотягивающему до его высочайших стандартов, не достаточно равному. Всё сложно. Иногда в ком-то начинаешь видеть этого "равного", но быстро разочаровываешься и понимаешь, что тот второй всё же более "обычный", чем ты и это расстраивает.
Промаявшись некоторое время, Холмс понял, что сегодняшний перегруз впечатлений не даст ему уснуть пока тело и мозг не получат хотя бы суррогат разрядки. Коктейль эмоций: истощение от работы, фоновое возбуждение, стыд, разочарование в себе, злость и удивление реакцией Ватсона побудил Шерлока вспомнить один почти забытый способ. Кто может сделать себе максимально приятно и максимально больно как не он сам? Кому ещё можно доверять такое ответственное дело?
Шерлок взял любимый стек и пару раз рассек им воздух. Хм. Он не причинял сам себе боль вот так четко и преднамеренно очень давно. Чем более интенсивна жизнь и чем больше в ней вероятность естественным образом нарваться на физические повреждения – в драке или ради эксперимента, тем ниже была потребность в прямом сэлфхарме. Но сейчас, даже несмотря на пару синяков, полученных в ходе предыдущего расследования, ему необходимо было сконцентрироваться на чем-то конкретном и достаточно болезненном. Шерлок достаточно сильно размахнулся и, отодвинув полу халата, ударил себя по голому бедру. Стек не лучший инструмент для такого, потому что весьма неудобно наносить удар на небольшую площадь поверхности, имея ограниченный размах. Кроме того, с одной стороны – замечательно знать, чего ожидать, с другой – излишняя предсказуемость своей руки убивает важный элемент в условном наказании. Он нанес ещё несколько в меру неприятных, оставивших красные следы, ударов. Нет, так разрядки не получить. Отложив стек, детектив решил воспользоваться ремнём и перешел с бёдер на руки. Десяток ударов, сначала вроде как совершенно безболезненных, но через несколько минут проявляющихся вспухшими участками кожи и характерным покалыванием. Шерлок засмотрелся на левую руку, между локтем и запястьем которой теперь находился центр его ощущений. При всём правильном сочетании боли и удовольствия, в данный момент ему всё равно чего-то мучительно не хватало. Откинувшись на спинку кресла, со стеком у ног и ремнем на коленях, он закрыл глаза и понял, что готов заплакать от раздражения и безысходности. Никогда и никому он не сможет признаться, что кроме традиционной ведущей роли и амплуа "занозы в заднице" ему просто необходимо иногда быть в положении ведомого, подчиняющегося и принимающего наказание за то, что действительно не всегда прав, за то, что не достаточно хорош, за то, что выносит мозг всем и себе. Сегодняшняя идиотская попытка поговорить с Джоном – очередной провал в личном общении и крах надежд на то, что кто-то сможет ему помочь. Если не Джон, то точно никто. А Ватсон теперь ещё и невесть что подумает и может, наоборот, ещё и отстранится и лишит Шерлока возможности пусть и так по-подростковому возбуждаться от своих комментариев. Как же всё сложно, чёрт возьми. Хоть анонимно нанимай проститутку-доминатрикс для получения разрядки без дополнительных отягчающих обстоятельств. Но полной анонимности с его образом жизни не добиться – уж Майкрофт-то точно пронюхает.
Сложно сказать сколько Шерлок просидел так с закрытыми глазами, в пограничном состоянии между сном и этими изматывающими мыслями. В дверь комнаты постучали. Судя по настойчивости – не миссис Хадсон, которая обычно стучала тихо, да и не имела привычки подниматься к жильцам посреди ночи. Вычленив, наконец, стук из сна и окончательно вернувшись в реальность, Шерлок встал, небрежно кинул ремень к остальной куче одежды, задвинул ногой стек под кресло, завязал пояс на халате и крикнул: "Войдите!".