Нашатырь - 2. Охота с элементами дипломатии

      Следующий день прошел без особых изменений. Зоя уже привычно пошла на «новую работу», где пока что, к сожалению, демонстрировала весьма посредственные успехи: «хищники» не жрали, контакт не ладился. Дедуля, к которому миссис Джефферсон, окрыленная вчерашним коротким диалогом, примчалась первым делом, смерил посетительницу равнодушным взглядом, так и быть, попил немного, после чего возобновил свою сидячую забастовку. Зоя с умоляющим видом показала ему на маркерную доску, но старик демонстративно отвернул жвала, давая понять, что вчерашний прогресс в общении являлся его минутной слабостью, которую он допустил по чистой случайности и повторять не намерен.       Смирившись с тщетностью своих попыток, Зоя направилась к Вредине, но и он не порадовал, отказавшись даже от воды. Он по-прежнему вел себя неадекватно и обмазывал все, до чего мог дотянуться, сочащейся с шеи липкой дрянью. На счет биологической роли последней исследовательница, кстати, уже смутно догадывалась, но до конца поверить в то, что разумное существо способно метить углы, точно мартовский кошак, никак не могла. Очень странными были также перепады, наблюдающиеся в активности этой особи. Вредина то принимался метаться по клетке и орать, кидаясь на прутья, то вдруг надолго затихал, сворачиваясь в гигантский трагический клубок и абсолютно ни на что не реагируя. А Зоя опять терялась в догадках…       Остаток дня миссис Джефферсон так и провела возле клетки «Черного», надеясь заметить что-то, что прежде ускользало от ее внимания, но к вечеру особо важных наблюдений, увы, не прибавилось. На счет поведения пленника Зоя с уверенностью могла сказать лишь одно: особь находится в глубочайшем стрессе и требует, чтобы все немедленно отстали. Стремление человеческой самки «сидеть с ним», Вредина не оценил совершенно.       По просьбе миссис Джефферсон коллеги принесли имеющиеся материалы, где было задокументировано все, что касалось более ранних наблюдений за пленными Охотниками. В надежде найти среди записей нечто ценное, Зоя перелистала их несколько раз, но осталась разочарована: в основном те содержали детальное внешнее описание объектов, поведению же не давалось почти никакой оценки. Пожалуй, единственное, что заинтересовало исследовательницу, это попытка физиологов классифицировать имеющиеся на шкуре «хищников» повреждения. Конкретно поражал вывод о происхождении многочисленных шрамов на спинах обоих особей — более свежих у «Черного» и едва различимых у «Серого». По мнению Мартина Рассела, они имели весьма узнаваемый характер и представляли собой не что иное, как… Следы бича. И как-то это не хотело укладываться в голове…       Прочитав отчет, Зоя сперва отнеслась с недоверием и еще раз внимательно осмотрела спину Вредины, удачно прикорнувшего вдоль решетки, после чего все-таки вынуждена была согласиться с заключением физиолога. На душе сразу же появился неприятный осадок. В том, что этот «высокоразвитый» народ практиковал телесные наказания ничего удивительного не было, учитывая «рассказ» Нашатыря о сложных внутривидовых взаимоотношениях. Удивляло иное: почему сам товарищ лесной Охотник огребал их в таком избытке? Изначально впечатленная количеством его шрамов Зоя решила, что все эти травмы боевые, но теперь, вспомнив капитально иссеченную спину — гораздо серьезнее, чем даже у Вредины — невольно преисполнилась состраданием и задалась единственным вопросом: что же такое бедолага мог натворить?       Каким бы жестоким ни был общественный строй, наказывают граждан всегда за что-то определенное — иногда по совершенно абсурдным причинам, но вообще без причин никогда. Но представить, за какие проступки мог поплатиться ответственный, заботливый и рассудительный Нашатырушка, не получалось даже приблизительно. Ведь по сравнению с психованным Врединой он был настоящее сокровище, а в немилость, получается, попадал намного чаще… Конечно, как знать, возможно, никакой он и не Охотник был, а преступник, скрывающийся от властей, либо отправленный в ссылку… Возможно, и эти двое являлись среди своих какими-то отщепенцами… Или же наказывать этих головорезов наоборот могли за проявление каких-то гуманных мотивов. В таком случае, Нашатырке, пригревшему Зою у себя под боком и отказавшемуся ради ее блага от истребления отряда Ника, оставалось лишь глубоко посочувствовать… А может, бичевание не имело с наказаниями ничего общего и носило какой-то ритуальный характер?.. Но даже если так, жалости к чешуйчатому любителю вечерних почесушек это не убавляло.       Сегодня был только четверг, а Зоя уже ждала понедельника. Ждала с надеждой и нетерпением. В понедельник ей был положен звонок домой… Как же она соскучилась по дочери и мужу! И как же они, наверное, за нее там волновались… Это сейчас женщина более-менее успокоилась, а в день похищения ее трясло, и Ник наверняка смекнул неладное, услышав ее срывающийся голос… Оставалось лишь надеяться, что он подумал, будто его ненормальная жена захлебывается от радости, вызванной внезапным участием в перспективном проекте… Или что она там ему наврала?       Но выбора у миссис Джефферсон не было. Оставалось только ждать да с тоской глядеть на «Портрет семьи» в Машкином исполнении, что прочно занял свое место на дверце холодильника… Зоя на удивление быстро подцепила эту замечательную американскую традицию вешать все самое важное на холодильник, очевидно, продиктованную тем, что уж к нему-то каждый из обитателей дома хотя бы раза три за сутки обязательно наведается. Носить рисунок с собой Зоя не рискнула — за день ей приходилось столько раз переодеваться и дезинфицироваться, что присутствовал неоправданный риск потерять или испортить дочкино творение.       Вечером ее снова навестили лаборантки — на этот раз в компании Джерри, который, судя по всему, являлся их «третьей подружкой». Нет, конечно, не в том смысле, что у него было что-то не то с ориентацией. Просто бывают они такие — «парни-подружки», предпочитающие женское общество и женские разговоры. Если честно, Зоя обычно подобных типов на дух не переносила… Но Джеральд так самоотверженно ей помогал, что к нему женщина в порядке исключения все-таки прониклась.       Рассевшись за столом, гости заметили Машкино художество и все трое начали умиляться, а расспросив Зою о дочке, принялись дивиться, какая же она умничка. Дело в том, что Зоя не удержалась и рассказала, во сколько лет дочка научилась самостоятельно читать и с каких книжек начала. Когда-то миссис Джефферсон, отвергнув большинство туповатых сказок для дошколят, распечатала гигантскими буквами самые интересные из рассказов Даррелла* и снабдила их собственноручно подобранными фотографиями животных, после чего, к ужасу отца и свекрови, вручила четырехлетней Мари. Та к еще большему их ужасу, вцепилась в подарок мертвой хваткой и вскоре зачитала его до дыр — в прямом смысле этого слова.       А уж когда Зоя рассказала, что Машка в ее отсутствие присматривает за их общим домашним любимцем — питоном по кличке Гектор, все были сражены окончательно. Пришлось, конечно, на всякий случай сделать уже привычную оговорку, что Гектор — королевский питон, то есть, выражаясь общедоступным языком, карликовый, и давать его ребенку не опасно…       Одним словом, в этот вечер именно Мари взяла приз зрительских симпатий, оттеснив, наконец, Нашатыря на второй план. Господи, как же приятно было хоть немного отдохнуть от «хищников» и почувствовать себя нормальным человеком!..       …Рабочие особи вновь разбежались на поиски пропитания, а Она, насытившись, прилегла, чтобы вздремнуть. Гнездо было почти готово, но на его постройку уходило слишком много ресурсов, так что отдых Ей требовался регулярный. Количества рабочих пока не хватало, и они все свое время посвящали охоте. Было бы больше — помогли бы с постройкой.       Рабочие казались странными. Не фактурой тела — та могла быть практически любой, и даже не цветом (хотя слишком светлый окрас все же был непривычен), а своими повадками. Они почти не реагировали на Ее сигналы и не посылали сигналов в ответ. Перемещались хаотично, неорганизованно. Кормить — кормили исправно, но не по запросу, а когда придется. Данных о количестве добычи не предоставляли.       Еще рабочие и пахли не так, как нужно… Пахли ничем. Не сородичами. Но и не едой, и не врагом. Они не демонстрировали угрожающего поведения, регулярно приносили пищу, убирали гнездовую камеру — значит, были свои. Нетипичная модификация. Просто требовалось привыкнуть.       К пещере ведь Она привыкла, несмотря на то, что место тоже было странным. Иногда часть потолка начинала светиться неприятными желтыми пятнами. Рабочих свет почему-то не раздражал. Наверное, адаптация для выхода на поверхность…       Она не помнила, как оказалась здесь. Но это было не принципиально. По размерам пространство являлось подходящим, колония обосновалась тут прочно, несоответствий не отмечалось. На Ее шее висела цепь, но это не смущало — так было и раньше. Это не имело значения. Передвигаться по гнездовой камере все равно без надобности. Скоро будет готов гамак, и Она вообще больше не сойдет с места, даже для линьки…       Пятницу миссис Джефферсон решила справедливости ради посвятить наблюдениям за Дедулей, но перед тем, как отправиться непосредственно к нему, наведалась в лабораторный комплекс. Блейн и Нолл были свободны, так что перво-наперво коллеги отправились втроем поглядеть, как движутся строительные работы. Питер Торренс встретил их по дороге и увязался следом, хотя его никто и не приглашал.       Оказалось, что изоляторы практически готовы. В течение дня предстояло отладить электрику, убрать мусор, которого, к слову, и так было совсем немного (Зоя, пожалуй, вообще впервые в жизни видела настолько чистую строительную площадку), а так же провести дезинфекцию.       — Ну что ж, — с довольным видом осматривая боксы, заключил начальник научного отдела, — завтра можно будет переводить.       — Да, для перевода почти все готово, — немедленно отчитался главный специалист. — Однако позволю себе усомниться в безопасности схемы, предложенной доктором Джефферсон…       Никто не заметил, как Зоя вскинула брови и криво усмехнулась. В этих неудобных дыхательных масках были свои плюсы. Особенно, в условиях «научного серпентария». Неожиданно в мозгу сложились странные параллели: вот нацепит Нашатырка свою маску, и поди пойми, что там под ней его харя изображает. Наверняка он бесчисленное количество раз прятал так недоумение в своих глазах-пуговицах, не желая, чтобы спутница его разоблачила. И ведь не придерешься — она же ему, вроде как, для дыхания нужна. Так и здесь: защитный костюм по технике безопасности положен, но, черт возьми, как же он иногда удачно позволяет скрыть ненужные эмоции…       У Торренса явно проклюнулся и рос большой, острый зуб на приглашенного «консультанта». Сначала Зоя думала, что ей кажется, но чем дальше, тем больше парень начинал предпринимать попытки как-то оспорить ее мнение. Вот и сейчас — что это такое, позвольте спросить, было? Вопрос о переводе решался еще в среду, и миссис Джефферсон, к своему удивлению, обнаружила, что до этого момента его никто толком не прорабатывал. Тогда-то она и предложила воспользоваться общепринятой методикой для крупных зверей. Клетки, в которых содержались пленники, являлись транспортными, то есть были специально приспособлены для «стыковки» с вольерами, так что самым простым вариантом было бы перевезти Охотников прямо в них. К сожалению, оказалось, что габариты клеток не позволяют доставить их на четвертый подземный уровень. Тогда Зоя предложила изготовить «промежуточный вариант» — более компактные ящики со сдвижной дверью и глухими стенками, в которых перевозить непредсказуемых товарищей было бы и удобнее, и безопаснее. Идею поддержали почти все, только Рассел все бубнил про «лучше бы усыпить».       В настоящее время ящики уже стояли сваренные и также ожидали санитарной обработки. Зоя осмотрела их вчера и заключила, что сделаны они вполне добротно. Все шло по плану. Но Торренс опять был недоволен…       — Хотите внести предложение? — осведомился Блейн, судя по голосу, неприятно удивленный заявлением главного специалиста.       — Думаю, заведующий Рассел был прав, лучше подстраховаться и обездвижить их при помощи газа. Майор тоже поддерживает эту точку зрения. Вдруг по пути кто-то из них вырвется?       — Чтобы обездвижить их полностью, потребуется повышенная концентрация закиси, какая — мы не знаем, — заняла оборонительную позицию миссис Джефферсон. — Мы просто рискуем их убить. Это все равно, что пытаться «поднаркозить» человека угарным газом, обнаружив, что он от него становится вялым.       — Мы можем использовать уже известную нам концентрацию…       — Нет уж, нам одного раза хватило, когда их только привезли, — поспешно остановил его Блейн. — Прямой контакт мы больше повторять не будем!       — Я лично проверял транспортные ящики, — встрял Нолл. — Они очень прочные, с усиленным каркасом, фиксаторы для крепления к полу и дверному проему надежные. Проблем возникнуть не должно. Газ мы можем держать наготове, если какой-то из объектов начнет вести себя чрезмерно активно. Ну и шокеры. И на самый крайний случай автоматы…       — Надо только убедить майора, чтобы автоматами до крайнего случая не тыкали, а то он реально наступит, — буркнула Зоя.       — Хорошо, а что, если они не захотят переходить? — продолжил гнуть свое Питер. — Из клетки в ящик или из ящика в изолятор? Что тогда? Животных можно перегнать или приманить на еду. С этими не сработает. Предлагаете ждать момента, когда случайно зайдут?       — «Серого» можно просто уговорить. «Черного» — взять на агрессию, — сходу нашлась оппонентка. — А при переводе в изолятор вообще проблем возникнуть не должно: в ящиках очень мало места, любое живое существо перейдет из тесного пространства в просторное.       — Уговорить? А вы уже и контакт установили?       — Не придирайтесь к словам, доктор Торренс! — Зоя почувствовала, что начинает медленно закипать, но тут пыл спорщиков остудил заведующий Нолл:       — Коллеги, успокойтесь, — умоляюще проговорил он, примирительно поднимая руки. — Мы постараемся действовать как можно более аккуратно и будем соблюдать технику безопасности. Все должно получиться!       — А где это я могу ознакомиться с техникой безопасности при работе с пленными инопланетянами? — язвительно отозвался Питер.       — У меня в кабинете! — вдруг прикрикнул на него Блейн, и вопрос сразу был исчерпан.       Перед тем, как отправиться к Дедуле, Зоя, помня данное доктору Льюис обещание, посетила лаборатории по исследованию патогенов, чтобы оставить на поживу бактериологам образец своей крови. Сперва она по ошибке зашла в вирусологическое отделение, сразу же наткнувшись на заведующего Френсиса Болла — полненького, действительно почти шарообразного типа с мелкими чертами лица и бегающими пронзительными глазками. Сначала, не разобравшись, он попытался выдворить посетительницу, но потом, узнав, кем она является, наоборот еле выпустил, также затребовав для себя «кровавую дань». Зое этот человек сразу не понравился, но вида она не подала, просто деликатно сказала, что торопится и хотела бы еще успеть повидать Рейчел. Тем не менее оказалось, что той сегодня на рабочем месте нет, однако Болл пообещал, что поделится с ней взятыми образцами. На том и попрощались.       Возвращаясь обратно, миссис Джефферсон не удержалась и заглянула еще к физиологам в надежде узнать, как там обстоят дела с изучением источаемой Врединой субстанции. Из знакомых лиц обнаружилась только Тиффани. В лаборатории вообще было сегодня на удивление пустынно…       — В собранных выделениях, помимо продуктов азотистого обмена, обнаружена высокая концентрация веществ, аналогичных феромонам, — как-то без особого восторга сообщила лаборантка.       — То есть, это все-таки не «химическое оружие», а средство для обозначения территории? — уточнила Зоя.       — По всей видимости… — вздохнула Тиффани.       — Но, даже если так, с чего ему вдруг метить клетку, куда его запихнули силком? Он ведь не животное, чтобы руководствоваться логикой «мое личное пространство — там, где в данный момент я нахожусь», он должен понимать, что он в плену… Даже если у него период размножения, то непонятно, почему он в сложившихся условиях не держит себя в руках.       — А, может, он надеется, что его запаховый сигнал отпугнет людей, как отпугивает претендентов на территорию? — пожала плечами лаборантка. — Или наоборот пытается сигнализировать сородичам, что здесь опасно? Вроде как, «не подходите, а то и вас тоже запрут»?       — Тоже вероятно, — согласилась Зоя. — Но тоже слишком по-звериному. Он ведь разумное существо, Тиффи… Хотя, может быть, я слишком злоупотребляю параллелями с человеком? Наш язык общения базируется на визуальных и вербальных сигналах, а у этих существ не меньшую роль могут играть обонятельные. Одно смущает: «Серый» так себя не ведет. И особь из Колумбии тоже никаких меток не оставляла. Вонять — пованивала, но о деревья при мне не терлась.       — Может, он действительно какой-то ненормальный? — предположила Тиффани.       — Да, — кисло улыбнулась Зоя, — был бы «Черный» в своем уме — давно бы уже понял, что его химическая атака на людей не действует, и единственный, кто в полной мере может от нее страдать — это он сам…       — Простите, доктор Джефферсон, я бы еще поговорила с вами, но у меня сейчас отбор проб… — грустно проговорила девушка и, ссутулившись, точно вопросительный знак, показала пальцем куда-то вглубь лаборатории.       — Послушай, а почему анализами вы занимаетесь, а не биохимики? — не сдержалась герпетолог. Этот вопрос, кстати, мучил ее уже давно, но все никак не представлялось возможности его задать.       — Так я того… Биохимик я, — еще более горестно отозвалась сотрудница. — Мы просто тоже сюда относимся…       «Ромашка», — в очередной раз подумала Зоя, покивала понимающе и пошла своей дорогой.       Вредина, как назло, снова буйствовал. Он метался по клетке, протяжно выл и истекал жидкостями, будто какой-то киношный монстр, призванный вызывать у зрителей отвращение. Ох, как это все было некстати, учитывая скептический настрой некоторых личностей… Когда Зоя пришла, Питер Торренс уже дежурил у клетки.       — Как он? — спросила женщина, приближаясь. Вопрос, скорее, являлся риторическим, ибо и так все было прекрасно видно. Главный специалист обернулся и метнул на нее недоброжелательный взгляд — миссис Джефферсон, скорее даже почувствовала это, нежели увидела сквозь маску.       — Никаких положительных изменений, — фыркнул Торренс. — Если завтра будет так же, то я продолжу настаивать на обездвиживании.       — Послушайте, Питер… — как можно тактичнее проговорила Зоя. — Могу ведь я вас так называть?       Тот отрывисто кивнул, и она продолжила:       — Я прекрасно понимаю ваше стремление обезопасить ход операции, но давайте не будем забывать, что у нас есть также цель сохранить объекты и расположить их к себе. Если мы продолжим относиться к ним, как к бездушным предметам, то никакого контакта не получится. Да, я не спорю, возможно, они и не захотят сразу переходить в ящики, но на то мы и разумные существа, чтобы войти в их положение и дать им время. Они должны понять, что мы не вынуждаем их перейти, а предлагаем. Дабы потом поместить в более комфортные условия. Понимаете?       В ответ на ее слова Питер лишь отвернулся и промолчал, окончательно рассеяв все сомнения на свой счет. О, нет, он был далеко неглупый парень. Однако то, что он в последнее время говорил, похоже, было продиктовано отнюдь не разумом, а исключительно стремлением опровергнуть слова Зои и подвергнуть сомнению ее компетенцию. Так ведут себя люди, не терпящие, когда их отодвигают на второй план. И боящиеся за свое место…       «Глупый мальчик, мне твое место и даром не нужно, мне бы наоборот скорее выбраться отсюда!» — мысленно пожурила Питера миссис Джефферсон. Но вслух, разумеется, ничего такого не сказала.       Не видя смысла продолжать разговор, она приступила к рутинным процедурам. Помыла под клеткой, после чего предложила Охотнику воду и пищу. То и другое упрямой особью было вновь проигнорировано, и женщина, решив долго не надоедать, отправилась к Дедуле. Торренс, как ни странно, поплелся за ней. Уже за пределами санпропускника Зоя отметила, что выглядит главный специалист пристыженным, хотя и старательно изображает уверенность. Вот-вот, подумай-ка над своим поведением! Тебя хотя бы не похищали и не увозили насильно от семьи. Ишь, конкуренцию заподозрил…       — А сколько эти чудища вообще могут без пищи протянуть? — неожиданно спросил главный специалист по пути в соседний ангар.       — Знаете, нам, наверное, нужно отвыкать от формулировок такого характера, — осторожно заметила Зоя. — Нужно учиться рассматривать их как цивилизованных существ.       — Хорошо, но вы не ответили на мой вопрос.       — Не имею ни малейшего представления, — она пожала плечами. — Нашатырь ел не каждый день. Самое долгое… Вспомнить бы…       — Как вы сказали? — удивился Питер, мигом потеряв интерес к первоначальной теме.       — Что? — не поняла Зоя.       — Вы так странно его назвали. Что означает это слово?       — А… Нашатырь… — смутилась исследовательница, осознав, что случайно назвала Охотника по имени. Вообще-то она прежде тщательно избегала это делать — сама не знала, почему. Даже Хелен по пьяни не сказала… — Понимаете, я дала ему такую кличку. Шутливую, что ли… Это русское тривиальное название аммиака. Из-за запаха.       — И как он отнесся к тому, что вы дали ему имя? — в глазах Питера, пожалуй, впервые за все время появился неподдельный, живой интерес.       — Даже не знаю… Нормально отнесся. Постепенно даже отзываться стал. Он вообще был по сравнению с этими двумя очень контактный парень. Возможно, все из-за возраста. «Серый» и «Черный» выглядят старше. Если только, конечно, это не какой-то более крупный вид.       — Еще раз, как вы сказали? На… Нас… Повторите? — попросил главный специалист. Зоя сказала по слогам: «на-ша-тырь», но американец так и не смог нормально произнести непривычное слово. Его неловкие попытки вызвали невольную улыбку и коварное желание добить модификациями «Нашатырка» и «Нашатырушка», но миссис Джефферсон опять сдержалась. А Питер… Внезапно впервые робко улыбнулся ей в ответ.       — Мне кажется, или вы успели к нему привязаться? — а вот к этому вопросу Зоя готова не была.       — Скажем так, — осторожно сказала она, — он меня к себе расположил. Как-никак, он спас меня. Можно сказать, трижды: когда вытащил из плена, когда не бросил в лесу и когда вывел к людям. И еще мне показалось, что у него не очень счастливая судьба…       — Отчего же?       — Сложно объяснить, — замялась миссис Джефферсон. — Это как, например, идешь по улице и видишь двух бездомных котов. И по одному сразу видно, что он — настоящий король помойки и счастлив в своей стихии, а другого просто хочется сунуть за пазуху и унести домой… Так вот Нашатырь временами очень походил на того второго кота. Каким бы странным не казалось сравнение.       На несколько секунд повисло неловкое молчание. Коллеги успели миновать оцепление и зайти на территорию ангара.       — Так мы про пищу говорили, — внезапно вспомнила Зоя.       — Да, — кивнул Питер, — я все думаю, как же их накормить… Может… Оставить мясо в клетке, уйти и выключить свет.       Тут уже герпетолог откровенно на него вытаращилась. Откуда вообще взялись такие мысли?       — Рискну предположить, что это оскорбит пленников еще сильнее. Так сильно — что у нас не останется ни единого шанса на мирный контакт, — деликатно заметила она. — Судя по всему, они привыкли добывать пищу сами, и принять ее от кого-то постороннего, а уж тем более, от врага — а мы сейчас расцениваемся объектами именно как враги — им не позволяет гордость. На одной из вылазок Нашатырь был ранен и отлеживался несколько дней. Еда закончилась, и я пошла поискать хоть что-то. В итоге нашла в трухлявом пне личинок жука — такие, знаете, с мою ладонь почти. Принесла ему — есть не стал, как ни уговаривала. Хотя, я почти уверена, что он практически все движущееся воспринимал, как пищу. Кроме людей, слава богу.       — Что это за цивилизация такая, что одной охотой выживает? — изумился главный специалист. — Вам не кажется, что это неправдоподобно?       — Я конечно могу ошибаться… — смутилась было Зоя и тут же нашлась: — Но какие-то предубеждения против пищи из чужих рук там налицо — я об этом сейчас говорю.       — В их корабле были обнаружены запасы сублимированных питательных веществ. Что-то вроде протеиновых батончиков, значит, у них есть пищевая промышленность, — привел неожиданные доказательства Питер. А вот это было что-то новенькое… И сразу возникал вопрос: а зачем они тогда все тут дружно изобретали все это время велосипед?..       — Почему про это раньше-то не сказали? — Зоя всплеснула руками. — Где сейчас эти продукты?       — Их исследуют, — невозмутимо отозвался собеседник.       — Но не все же сразу? Нужно попробовать дать им их собственную пищу. Это одновременно будет им привычно и может рассматриваться как жест доброй воли!       — Не положено… — засомневался главный специалист. — И я, наверное, вообще вам не должен был разглашать…       — Ну поздно теперь… Однако я могу притвориться, что ничего не знаю. Скажите, что это ваша идея, обоснуйте. Вы же тут свой человек, вас послушают, — вкрадчиво проговорила миссис Джефферсон. Питер от ее слов внезапно зарделся, забормотал и в итоге пообещал сделать все, что в его силах.       Дедуля Зоино желание провести с ним весь день воспринял без особого энтузиазма, и женщина решила чрезмерно не давить ему на нервы, покинув ангар через пару часов. На носу был перевод в изоляторы, когда могла потребоваться вся сговорчивость этого громилы. Полной уверенности в том, что «Серый» перейдет сам, разумеется, не имелось, но миссис Джефферсон решила до последнего надеяться на чудо. В самом крайнем случае оставался еще вариант Рассела и Торренса. Прибегать к нему, конечно, не хотелось, особенно после того, как Питер начал потихоньку оттаивать, и появилась возможность наконец-то перетащить его на свою сторону.       Судя по всему, Зою в который раз выручил случай. Не проговорись она про то, что дала Охотнику из Колумбии прозвище, все могло бы сложиться иначе… Питер явно неспроста задал вопрос о привязанностях. Похоже, узнав новые нюансы, он взглянул на «конкурентку» с иного ракурса: уже не как на специалиста, а как на одну из сумасбродных любительниц животных, имеющих склонность к очеловечиванию диких тварей и дающих клички даже тем из них, кто никогда и ни при каких обстоятельствах не станет откликаться. Это пробудило в парне что-то вроде снисхождения, заставив перестать видеть в приглашенном консультанте опасность и прекратить бессмысленную оборону.       Ох, Нашатырка… Кто бы мог подумать, что инопланетный головорез может настолько объединять людей! Сначала благодаря ему Зоя обрела любовь и семью. Потом добавилась Хелен — приходилось признать, что несмотря на ее неоднозначную роль в судьбе миссис Джефферсон, та была хорошей подругой. Особенно теперь, когда между ними не осталось тайн. Лиззи, Тиффани, Джерри — тоже сперва заинтересовались данной знаменательной клыкастой личностью, а уж затем прониклись к самой Зое. Блейн и Нолл приняли русскую исследовательницу с распростертыми объятиями благодаря положительному опыту с Нашатырем. Вот и Торренс теперь не устоял…       И вот сей знаменательный день наступил. Субботним утром Зоя постучалась в кабинет начальника. Не успела она затем открыть дверь, как взволнованный Блейн выскочил навстречу и буквально сгреб женщину в охапку.       — Где вы ходите, доктор Джефферсон! Нам давно пора начинать! — увлекая ее в сторону лифта, беспокойно заговорил он. Откровенно говоря, Зоя и впрямь сегодня слегка проспала… Но можно подумать, они куда-то опаздывали…       Через пять минут они уже были возле санпропускника, а через десять присоединились к собравшимся в зоне изоляторов коллегам, среди которых были все заведующие, а так же несколько ведущих специалистов, в том числе Торренс. Присутствовали также специальный помощник Бест, которого Зоя не видела всю неделю, и вояка Вуд (конечно, как без него-то).       — О, а вот и наш консультант наконец выспался! — язвительно воскликнул майор.       — Отставить, — спокойно скомандовал Бест и повернулся к взлохмаченной Зое. — Доктор Джефферсон, чтобы принять объекты, нам нужно ваше завершающее слово. Можете ли вы гарантировать, что система эффективна и безопасна?       Женщина открыла рот и не нашла, что сказать, кроме: «Здравствуйте». Вот она, инициатива… Не успели толком похитить, как уже взвалили свою возможную ответственность…       — Не беспокойтесь, поглядите еще раз внимательно, все ли правильно сделано? — взяв Зою под локоть и подводя к первому помещению, мягко проговорил Блейн. Пришлось изобразить из себя знатока. Оглядываясь, как первооткрыватель, миссис Джефферсон вошла в изолятор. На первый взгляд, все было в порядке… Ну, учитывая, что это был первый изолятор для инопланетян, который она проектировала в жизни…       Душевой блок работал исправно, дренажные решетки и двери были основательными, замки срабатывали мгновенно… В углу появился литой матрас из какого-то пенистого материала — на том, чтобы внести хоть какой-то элемент комфорта настояла сама Зоя. Рядом с матрасом возвышалась небольшая пирамидка из пищевых брикетов, вид которой заставил невольно улыбнуться.       — Все в порядке, — придав голосу как можно больше уверенности, громко сказала герпетолог и вышла из помещения. Послышались одобрительные возгласы. Все-таки «Ромашковцы» временами бывали достаточно милыми ребятами…       Начать решили с Вредины, как с более сложного объекта. Или более простого… В зависимости оттого, с какой стороны поглядеть. Почему-то Зоя почти не сомневалась, что Дедуля перейдет в транспортный ящик без проблем, но только при условии, если она его правильно попросит. И не дай бог в чем-то ошибиться… На счет Вредины также не имелось сомнений: проблемы с ним будут. Большие и много. Но разговаривать с ним было бесполезно, так что действовать предстояло исключительно методом низкой провокации, дающим для фантазии большой простор. Либо долго сидеть «в засаде», ожидая, когда «Черный» потеряет бдительность и случайно сам зайдет в ящик, чтобы по-быстрому захлопнуть ловушку.       На всякий случай Зоя, конечно, попыталась объяснить «Черному» при помощи пиктограмм, что сотрудничество в его интересах, но тот даже смотреть не стал, по своему обыкновению начав бросаться на решетку. Значит, предстояло все-таки как с животинкой… Исследовательница повернулась к стоящим поодаль Блейну и Янгу, бессильно разведя руками. Те дружно кивнули в ответ и распорядились начинать…       — Чует неладное, тварь! — процедил сквозь зубы майор Шон, когда глухой металлический «гроб» подкатили к торцу клетки, и темнокожий Охотник резко метнулся в противоположную сторону, где приник к полу и настороженно встопорщил гриву. Зое уже просто захотелось стукнуть бестолкового вояку…       «Стыковку» производили несколько младших технарей, среди которых женщина по дерганной походке смогла узнать Ларри Кука. Если верить Джеральду, у парня были серьезные нюансы психики, но чрезвычайно светлая голова. Не будь Кук товарищем «с особенностями», его бы уже давно повысили, но при имеющихся закидонах самое большее, на что он мог рассчитывать — это должность лаборанта, да и то с постоянным присмотром. Так и работал: выполнял самые простые поручения, но при этом подавал самые гениальные идеи…       От размышлений миссис Джефферсон отвлек звуковой сигнал. Объявили готовность номер один. Солдаты оцепления сомкнули ряды и вскинули оружие. Ящик занял положенное место, выход к выходу, и рабочие тут же принялись фиксировать его к полу, дабы во время перехода «хищник» не смог сдвинуть конструкцию. Заслышав работу перфоратора, Вредина несколько раз обескураженно рыкнул из угла, а потом предпринял нелепую попытку наброситься. Однако техники, по-видимому, были ребятами неробкого десятка, к тому же, хорошо проинструктированными, поэтому его старания не только не возымели на них должного влияния, но и даже заметно вздрогнуть не заставили. В течение нескольких минут бокс был надежно закреплен, после чего дополнительные зацепы стянули торцы ящика и клетки. Затем Кук проворно вскарабкался на крышу и присоединил лебедку к дверям обеих конструкций, действующим по принципу шиберной заслонки, — по замыслу, они должны были подняться и опуститься одновременно. Все крепления перепроверили несколько раз, заставив пленника выть от возмущения — разгорающийся вокруг ажиотаж Вредине определенно не нравился. Наконец был подан сигнал для начала следующего этапа, и все присутствующие затаили дыхание. Автоматический замок, что был прилажен к клетке, щелкнул, и двери медленно поползли вверх, открывая проход…       Охотник замер и умолк. Внимательно проследив ход шиберов, он склонил башку сначала на один бок, потом на другой, еще раз обиженно рявкнул и уселся на корточки, с подозрением пялясь в открывшееся тесное пространство. Собственно этим вся его реакция и исчерпалась. Прошла минута, другая, третья… Вредина больше с места не двинулся. В итоге Зое пришлось пересечь оцепление и вплотную подойти к прутьям.       — Вредина, будь молодцом, зайди сюда, — заискивающе проворковала она, похлопав рукой по металлическому боку транспортного ящика.       В ответ раздалось глухое ворчание. «Хищник» пригнул голову и злобно зыркнул из-под гребней. Тогда миссис Джефферсон вновь терпеливо продемонстрировала пленнику планшет, на котором схематично изобразила, что от него требуется. На сей раз Вредина вытянул шею, прикинувшись заинтересованным, но затем, подпустив Зою поближе, выждал момент и кинулся на нее, совсем немного не дотянувшись когтями.       Первым из присутствующих потерял терпение майор Вуд. Подскочив к обалдевшей женщине, он схватил ее за руку и буквально отшвырнул от клетки с криком:       — Совсем уже с ума сошла! Еще обнять его мне тут попытайся! — затем резко повернулся к решетке и со всей силы пнул ее ногой, заорав: — Да двигайся ты уже, чертова скотина!       Клетка протяжно загудела, и пленник на мгновение отшатнулся, как видно, не ожидая подобной агрессии, а потом… Потом началось нечто невообразимое. Вредина оглушительно взревел и ринулся на обидчика, принявшись таранить преграду плечом и собственным лбом.       — Командир, доктор Джефферсон! Немедленно отойдите! — закричал Блейн, взволнованно метнувшись из стороны в сторону за оцеплением.       — Целься! — пятясь и оттаскивая упирающуюся женщину, крикнул майор Вуд. Охранники тут же встали на изготовку.       — Стойте! — взвизгнула Зоя.       — Не стрелять! — вторил Блейн.       Тем временем обезумевший от ярости Вредина, хрипя и захлебываясь, безуспешно пытался высадить стенку клетки. Вскоре пленник разбил лоб, раскровил плечо и грудь, но это его не остановило. Сокрушительные удары сотрясали прутья друг за другом, Охотник вновь и вновь обрушивался на решетку, орошая ее брызгами ядовито-зеленой жижи, выступившей на местах полученных травм. На черной шкуре появлялись все новые и новые светящиеся дорожки, зелень стекала по чешуе вниз и капала на пол… Тем не менее, сломать рассчитанную на носорога клетку ослабевшему с голодухи инопланетянину, конечно, не удалось. Оставалось лишь дождаться, когда он выдохнется и попробовать снова…       Постепенно Вредина действительно успокоился и прекратил попытки вырваться. Но, заведующий лабораторией экспериментальной физиологии, опять завел свою шарманку про «усыпить и не париться».       — Вот, к чему уже привели ваши эксперименты, — эмоционально тыча пальцем в сторону болезненно потрясывающего головой и утирающего беспрестанно заливающую глаза кровь «хищника», возмущался Рассел. — Объект поврежден! Что дальше?       — Если бы мистер Вуд держал себя в руках, ничего бы не случилось! — возразила Зоя, возмущенная не меньше.       — А я вообще не понимаю, что с ними церемониться! Долбануть шокером — и все дела! — огрызнулся тот. — Мы тут просто время теряем! Не понимают эти гады человеческого языка! Надо силком гнать!       — Может все-таки его можно как-то заманить? — с надеждой проговорил Эдвард Нолл.       — На что заманить? — фыркнула оскорбленная Зоя. — Разве что, на фотку нашего уважаемого командира! Да вот на беду перед нами разумное существо, которое так просто не проведешь…       — А если я майора туда целиком запихну? — внезапно встрял Кук. Все взгляды разом обратились на него. Майор от негодования нечленораздельно забулькал.       — Погодите! — поднял руку начальник технического отдела, опасаясь, что Вуд сейчас опять наговорит или наделает лишнего, после чего обратился к лаборанту: — Объясни, пожалуйста, Ларри, что ты имеешь в виду?       — Долго объяснять! Ждите! — авторитетно заявил Кук и, больше ни слова не говоря, поковылял к выходу.       — Подождем, — предупредив закономерные вопросы, с нажимом проговорил Янг.       Ларри вернулся спустя сорок минут нагруженный какими-то тубусами и разным оборудованием, среди которого Зоя к своему изумлению узнала видеокамеру. Свалив свою ношу в той зоне лабораторного отделения, что не просматривалось со стороны клетки, он, ничего никому не объясняя, задвинул шиберы, лишив Вредину возможности созерцать, что творится в ящике, после чего вернулся к оборудованию. Выбрав один из тубусов и нечто похожее на блок питания, Кук по-прежнему в молчании прошествовал к транспортному боксу, зашел за него и, развернув рулон гибкой пленки, просунул ее внутрь ящика через верхнюю вентиляционную щель, зафиксировав край зажимами и подключив к разъемам провода.       — Блестяще! — прошептал догадавшийся о намерениях подчиненного Янг.       — Какого черта он делает? — не выдержал все еще заинтригованный словами лаборанта командир.       — Скажите, майор Вуд, — начальник технического отдела повернулся к военному, и в его голосе прозвучала ирония, — у вас случайно нет сценического страха?       — Что? — опешил вояка.       — Сейчас мы про вас кино снимать будем! — ухмыльнулся Янг.       И тут до Зои тоже дошло! А ведь этот Ларри Кук и впрямь был настоящий гений! Та пленка, что он сейчас монтировал внутри короба, похоже, являлась ничем иным, как гибким экраном! Ник как-то рассказывал ей про такую штуковину, говорил еще, что при помощи таких экранов в будущем можно будет создавать у военной техники эффект невидимости. Наверное, затем «ромашковцы» такое добро у себя и держали. Стало быть, этот чудак придумал показать изображение Вуда Вредине**, чтобы спровоцировать его на судьбоносный бросок! Одно смущало: догадка о способности улавливать тепловое излучение… Однако миссис Джефферсон даже сказать ничего не успела: лаборант начал обклеивать заднюю стенку нагревательными элементами — видимо, гипотеза оказалась верна, и «ромашковцам» об особенностях зрения «хищников» было известно. Конечно, полностью сымитировать тепловую карту человеческого тела таким способом не представлялось возможным, однако на первое место все-таки следовало ставить эффект внезапности. Главное было — не дать Охотнику времени разобраться.       Закончив с установкой «кинозала», Ларри вновь направился к груде оборудования, непринужденно поманив майора за собой.       — Вы мне сначала объясните! — запротестовал вояка.       — Пойдемте! — подхватывая его под локоть и тем самым окончательно сбивая с толку, подключилась Зоя. — Сейчас все поймете!       Тем временем, развернув однотонный черный стенд высотой чуть больше человеческого роста, лаборант-техник установил перед ним штатив с камерой и знаком показал Вуду, куда нужно встать.       — «Черный» теперь будет реагировать на вас особо агрессивно, — объяснила Зоя. — Поэтому вы будете лучшей приманкой!       — Что? — задохнулся командир, шарахаясь от нее. — Я — приманка? Да вы в своем уме?!       — Не вы, а ваше изображение, — поправилась Зоя. — Это может сработать.       Только после длительных уговоров майор Вуд все-таки согласился встать перед камерой. Вытянувшись по стойке смирно, он беспомощно вылупился на остальных, столпившихся за спиной оператора, и замер.       — Подвигайтесь, чтобы было понятно, что вы живой, — настраивая фокус, — посоветовал Ларри.       — Как? — тупо спросил «телезвезда поневоле».       — Ну… Руками помашите, — подсказал Блейн. — Или помаршируйте…       — Нет-нет! — остановила миссис Джефферосн. — Повторяйте за мной!       Вслед за этим Зоя к всеобщему удивлению встала на раскоряку, развела в стороны руки и, низко наклонившись, отрывисто вскинула голову, по памяти продемонстрировав Нашатыркино «приветствие для бандитов». Прежде чем Вуд решился воспроизвести эти странные телодвижения, пришлось повторить несколько раз, сопроводив свои действия подробными пояснениями. Записать необходимый фрагмент в конце концов удалось лишь с четвертого раза. К концу съемок присутствующие уже втихаря давились со смеху, хотя дело-то было еще какое серьезное.       Подготовив фрагмент, Ларри передал его на экран, зациклив видео.       — Теперь еще немного подразните объект, — заговорщическим шепотом проговорил он, подходя к Вуду. — Потом зайдите за транспортный ящик и стукните несколько раз по его задней стенке. Пусть подумает, что вы зашли туда. Далее мы быстро открываем шиберы, объект кидается, мы быстро закрываем.       Вуд еще немного поворчал, но все-таки пошел выполнять инструкции. Дразнить Вредину специально, кстати, даже не понадобилось. Едва завидев командира, притихший было «хищник» подскочил вновь и с разгневанным воплем попытался добраться до обидчика. Следуя плану, военный быстро обогнул ящик и постучал по нему кулаком, сопроводив свои действия отборной бранью. Вслед за этим, Кук на полную скорость запустил лебедку. Двери со скрежетом рванулись вверх, и следующим, что узрели присутствующие, был стремительный рывок «Черного». Доведенный до крайней степени раздражения, Охотник не стал размениваться на ответные кивки «сопернику», а просто очертя голову кинулся его уничтожать. В следующий миг лебедка пронзительно взвизгнула, шиберы упали под собственной тяжестью, и замок отчетливо щелкнул. Разочарованный вопль обманутого Охотника красноречиво возвестил об успехе первой части операции.       Экран, конечно, спасти уже не удалось — судя по заискрившей проводке, Вредина разорвал его на части, а в стенках ящика из-за ударов мощных кулаков немедленно появилось несколько деформаций, но порча некоторого имущества являлась просто мизерной платой за пойманного громилу. Перевезли Вредину уже без особых приключений, и в изолятор выпускали по аналогичной схеме: зафиксировали ящик, открыв шибер и решетки. «Хищник» с минуту поколебался, а потом вышел в тамбур. Обернувшись, он смерил мучителей ненавидящим взглядом и пошел вперед, по привычке пригибая голову. Стоило ему ступить внутрь помещения, как внутренняя решетка задвинулась за его спиной. Дело было сделано.       Некоторое время ученые с тревогой наблюдали за Охотником через смотровое стекло, которое тот, разумеется, без промедления испытал на прочность. Как и оба тамбура. Убедившись же, что выхода опять нет, пленник сунулся под душ и несколько минут посвятил попыткам выломать дренажную решетку, вымокнув при этом до нитки. Потом Вредина как будто бы призадумался… После чего задрал голову и начал жадно пить.       Теперь все предстояло повторить со вторым объектом…       — Дедуля, погляди, пожалуйста, — Зоя тщательно вывела на планшете согнутую фигурку Охотника в низкой клетке. — Это ты. Дедуля! Погляди сюда! Это — ты!       Старик прикидывался, что не смотрит, но Зоя-то видела, что краем глаза он следит за ее действиями. И все прекрасно понимает.       — Смотри, — продолжала она, рисуя рядом с «клеткой» «транспортный ящик», — ты поедешь в этой коробке. В во-от такое большое, удобное помещение! — тут она нарисовала просторную комнату с преувеличенно высоким потолком, в которой фигурка Дедули стояла полностью выпрямившись.       Затем, отложив планшет, женщина показала руками на открытый вход и несколько раз поклонилась «Серому», после чего с замиранием сердца воззрилась на него, ожидая реакции. Если бы он сейчас отказался… То единственной альтернативой оставалось усыпление. Вернее отравление… Потому что спровоцировать Дедулю не смог бы даже психованный вояка Вуд. А обмануть была бы бессильна даже смекалка Ларри…       С минуту гигант сидел не шевелясь, только задумчиво поглядывал на Зою и тихо пощелкивал. Наконец он повернул голову и метнул быстрый взгляд на гостеприимно открытый ящик. После чего принял решение. Степенно поднявшись, старый Охотник проследовал, куда просили и наконец-то встал во весь рост, расправив могучие плечи и небрежным жестом откинув на спину тяжелую гриву. Шибер медленно задвинулся — Зоя специально попросила обойтись без резких движений. Когда пленник был надежно заперт, женщина подошла к вентиляционной решетке и, встав на цыпочки, заглянула в нее, встретившись взором с глубокими и проницательными сизыми глазами.       — Дедуля, ты очень, ОЧЕНЬ приятный тип, — улыбнулась Зоя.       — Ууман шафф, — вздохнул Охотник.

___________________________________________________________

* Джеральд Малкольм Даррелл — известный английский натуралист, учёный-зоолог, писатель. Очень всем рекомендую. **Напоминаю, что в данной версии у хищей, кроме ИК-зрения, развито черно-белое. Ну и по логике они видят весь коротковолновый спектр. Это более вероятно, так как ИК-зрение во многом неудобно и его наличие без черно-белой «основы» сильно мешало бы развитию хищевской цивилизации.