Лавандовый запах

На следующий день, во время очередной тренировки ты выкладывалась по полной, дабы попасть в десятку лучших. Это было что-то вроде твоей цели: попасть в десятку, а после уйти в Разведотряд. Факт того, что Жан хочет в Королевскую Полицию, очень расстраивал тебя и заставил разочароваться в Кирштейне. Каждый раз, вспоминая об этом, ты злилась и, если что-то попадется под руку, била это. И упаси господь, кто-то из кадетов пройдет мимо в этот момент… Шадис поставил всех в строй и разделил по парам. Снова рукопашный бой. Ребята приступили к тренировке, а ты стояла на месте, ожидая, когда очередь дойдет до тебя и Кис произнесет твое имя и имя противника. И вот, инструктор доходит до твоего имени и, будто судьба тебе специально поднасрала, сегодняшний противник — Жан Кирштейн, вспыльчивый, самовлюбленный кретин и просто красавец, который, узнав результат, сначала удивился, а после подошел и сказал: — Ну, ты ведь не думаешь, что я буду тебе поддаваться, а? — А я и не просила, — ответила ты, взяв деревянный кинжал себе в правую руку. Не убирая с лица свою ухмылку, Кирштейн стал пятиться назад, держа в руке такой же тренировочный кинжал. Парень попытался встать в оборонительную позицию, как вдруг получил резкий удар с ноги в бедро. — Эй! Я же не сказал, что готов, — возмутился он, схватившись за больное место. — Уже сдаешься? — явно подразнивая Жана, вдруг сказала ты и уже было готовилась нанести следующий удар, замахнувшись левой ногой, как вдруг, парень схватил тебя за нее, и ты, не удержав равновесие, упала в сторону Конни и Саши, которые сейчас ребячились, а не тренировались. Кирштейн гордо встал в позу «руки в боки» и наблюдал за тем, как ты встаешь, оттряхивая с себя песок. Кажется, сейчас кто-то огребает… Ты подала знак, что готова к его нападению, и парень послушно понесся вперед, собираясь нанести удар кинжалом, а ты, решив схитрить, просто отошла в сторону, когда Жан вот-вот должен был напасть, и, пока тот стоял в ступоре от резкости, сделала ему подсечку, после которой парень упал мордой вниз. Ты села ему на поясницу и схватила за шиворот. — Ну, что, признаешь свое поражение? — улыбнулась ты, пока Кирштейн что-то мычал в песок, — Приятного аппетита. Что-то тебе подсказывало, что эти дразнилки добром не кончатся, и он реально утопит тебя в лесном озере, а желания глотать воду не было. Главное, чтобы он не узнал о твоих тайных похождениях и гляделках в кустах, иначе вы быстро смените положение, что, кстати, сейчас и произошло. Воспользовавшись тем, что ты отвлеклась, Жан ловко перевернул тебя, сменив позицию с низу на верх. Чтобы не получить в лицо, парень скрестил твои руки, придерживая их своей правой рукой. — Это у вас такие странные штуки с доминированием? — вдруг прокомментировала Имир, подошедшая сзади, — Сейчас Шадис придет и скормит вас титанам… а вот, кстати, и он. На горизонте появилась до боли знакомая лысина, которая сейчас надвигалась в вашу сторону. От него даже ветром повеяло, будто он — надвигающаяся буря, которая вот-вот снесет всех к чертям собачьим. Казалось, что даже титаны убегают от одного его сурового вида и злого взгляда, который, словно молниями, стрелял и испепелял все живое. И не дай боже он сейчас заметит вас в такой позе… упс, кажется, уже поздно. — КИРТШЕЙН, МАТЬ ТВОЮ ТИТАНШУ! А НУ ОТСТАВИТЬ СВОИ БРАЧНЫЕ ИГРЫ, — Кис был далековато, скажем так, но крик отразился по всему корпусу, будто бы он стоял прямо напротив Жана. Ты не успела и моргнуть, как большая тень инструктора нависла над вами, злобно дыша и пуская пар, словно убитый титан. Кажется, кому-то сейчас, ой, как не поздоровится.

***

Крики и маты доносились чуть ли не до самого вечера, провожая вас к складу оружия. Кстати, досталось и Спрингеру с Браус, которые стояли рядом и играли в титанчиков, словно малые детки. Сейчас они находились в конюшне и отрабатывали свой косяк, а вот для вас задание только намечается. Войдя внутрь здания, ты и Жан стали ожидать инструктора, который сейчас разбирался с Сашей и Конни. — Считай, прогуляли тренировку… как я и обещал, — вдруг сказал парень, спустя нескольких минут молчания. — В смысле обещал? — удивилась ты, повернувшись в его сторону. — Настолько устала, что не помнишь? — усмехнулся Кирштейн, сложив руки на грудь, — Ну, в общем, ты меня поцеловала и сказала, какой я обалденный, а я пообещал свести тебя куда-нибудь и прогулять тренировку, — гордо подняв нос, ответил тот. И как ему еще не расквасили морду за такую наглость? Жалко такое красивое лицо портить? Или он убегает быстрее УПМ? После такого заявления, ты замерла от смущения, потому что восприняла его слова всерьез. И Жан, увидев твою реакцию, произнес: — Да я ж шучу, успокойся, — парень присел на табуретку, — Но поцелуй, я думаю, заслужил, — он снова усмехнулся и стал наблюдать за твоей реакцией. — Заслужил?! Еще чего? Неужели ты убил титана во имя меня? Нет? Тогда же что ты такое сделал? — но ответить ему не позволил вошедший внутрь Кис, который, нахмурив свои брови, оглядел вас. — Отставить выяснение отношений, — приказывающим тоном, сказал инструктор, готовясь дать задание, — Делайте, что хотите, но чтобы через час все ружья были вычищены. Я ясно выражаюсь? — Так точно, инструктор Шадис, — воскликнула ты, отдав честь. Жан повторил за тобой, вскочив с табуретки. Кис кивнул и, скрипнув дверью, вышел из склада, оставив вас вновь наедине. Любопытство не давало тебе покоя, и ты ждала ответа на поставленный ранее вопрос: — Ну так что? На вопрос ответишь? — взяв в руки ружье, ты села на табуретку, которая находилась напротив Жана. Парень долго молчал, а затем рассказал подробности того дня, на удивление, без хвастовства и гордости. Ты внимательно слушала его и пыталась правильно разобрать ружье, но у тебя ничего не получалось. Закончив свой рассказ, Жан подошел к тебе и сказал: — Давай покажу, как надо, — ты послушно отдала ему оружие и наблюдала за тем, как его ловкие руки разбирают ружье, скользя длинными пальцами по холодному металлу. Сконцентрироваться на объяснение было сложно, когда твой «учитель» такой красивый, словно Бог, спустившийся с небес, — Поняла? — спросил он, в то время, как ты находилась где-то в прострации, не слушая его слов, а лишь наблюдала за действиями его рук. Хотелось, чтобы они касались не холодного ружья, а твоей шеи, рук, тела. — Так, понятно. В общем, я сделаю все сам, ты только подав… — после длительной паузы, продолжил он, ставя ружье у стены. Он не заметил, как ты встала с табуретки и оказалась рядом. Большие глаза непонимающе смотрели на него снизу, лишая дара речи. В горле будто бы образовался ком, мешающий что-либо сказать. Это из-за стеснения, что ты стоишь так близко или из-за неожиданного появления? — Т… Тебе еще раз показать что ли? — спросил он, продолжая смотреть прямо на тебя. Ты едва сдержалась, чтобы не закатить глаза, ибо в мыслях было: «Просто заткнись и поцелуй уже меня». Но как жаль, что парни не понимают намеков, и даже жалостливый взгляд, который, казалось, вот-вот наполнится слезами, не способен заставить их понять, что мы имеем ввиду. Поэтому ты лишь кивнула в ответ и на этот раз постаралась слушать то, что говорит Кирштейн, а не витать в облаках, довольствуясь мечтами. И вот, когда ты более менее поняла принцип работы с ружьем, Жан сказал: — И все же… давай завтра прогуляем. Я так и не показал тебе то, что хотел вчера. — Главное, не попасться снова. Я не хочу потом убирать за лошадьми, — заканчивая с ружьем, сказала ты.