***
— Эй, Ахомине, — начал Кагами после того, как матч подошёл к концу, и на экране ничего интересного не происходило. — Чего тебе? — буркнул чуть ли не засыпающий Дайки. Игра была не самой интересной, однако Кагами, судя по всему, она чем-то нравилась. — А ты бы стал встречаться с парнем? Как гром среди ясного неба, Ао, потянувшийся за чипсами на столе, удачно подогнул собранные вместе ноги и ебнулся на пол с сильным грохотом, благо не задел пиалу с едой. Воцарилось неловкое молчание. Что за мысли к этому придурку лезут в голову? Что за... — Ну, если бы такой как Кисе, то нет, — сам не понимая почему, Аомине спокойно ответил на вопрос. Друг, не ожидавший услышать хоть что-то, замер. — Почему? — кажется, он пытается сохранять спокойствие и равнодушие. У него это мало выходит. — А нахрена мне баба без сисек? — поднимаясь с пола, Ао пожал плечами. Тишину разрушил тихий смех Кагами, который вскоре перерос в дикий ржач. — Ои, ты какого хрена ржёшь как конь?! Чё я такого смешного, блять, сказал?! — Дайки начал пинать парня, но тот всё не прекращал. — Эй, блять, я серьезно, харе ржать уже! Завязалась короткая потасовка, во время которой они переместились с дивана на пол катаясь уже там и отвешивая друг другу удар за ударом, после чего с Кагами ещё и очки упали. Аомине замер на секунду, смотря в эти яркие огнено-красные глаза, которые чуть потускнели. Он ведь даже и не заметил, как они постепенно стали утрачивать свой азарт и огненные всполохи. Стало погано на душе, а Кагами всё продолжал тихо посмеиваться и улыбаться. Похоже даже настолько близко он не видит его лица. Даже просто пятен, которые показывали бы ему эмоции Дайки. И всё из-за чертовой девки. — Вставай давай, разлёгся тут, — Аомине встал и потянул Кагами за руку, помогая встать и прихватить очки, так как сам он их никогда не найдёт. Он кладёт их в раскрытую руку парня и вновь плюхается на диван. — Я ещё посижу, а тебе бы поспать. Дерьмово выглядишь, — синеволосый стал перебирать каналы в поисках хоть чего-то интересного, делая голос максимально равнодушным. — Лады, но ты тоже долго не сиди. Кажется у тебя завтра матч. — Да срать я хотел на эти матчи. Без тебя скучно, — и только сморозив, Ао прикусил язык. Не хотел он говорить этого вслух. Знает ведь, как Кагами скучает по площадке и мячу. Знает ведь, как это херово, когда хочешь, но не можешь играть. — Ладно.. я пойду, — но парень, кажется, и не собирался реагировать. Просто убрал со стола и ушел в душ, после чего свет в его спальне также погас. «Блять», — Ао нахмурился и закрыл лицо рукой.***
Открыв глаза, Кагами спокойно закрыл их снова. «Блин, это ж надо — бессонница в начале учёбы. Когда я в последний раз просыпался посреди ночи?», — он хмыкнул своим мыслям, но она сошла в момент стоило услышать знакомую мелодию. Выступил холодный пот, а во рту резко пересохло. «Нет. Блять, нет», — Кагами широко распахнул глаза и сел. Тьма. Вокруг никаких намеков на знакомые силуэты. Сердце сначала останавливается, на долю секунды, а затем начинает стучать в десять раз быстрее. Где-то справа тихо играет мелодия будильника. Сейчас 9:00. Кагами поворачивает голову в ту сторону, где должно быть окно, но там снова лишь тьма. К горлу подкатывает огромный ком — паника. Дыхание учащается, хотя вдохнуть полной грудью всё равно не получается. Тело мелко потряхивает, а телефон удаётся найти далеко не с первого раза. В глаза не ударяет яркий свет от экрана, но в ответ на клацанья по всему подряд музыка выключается. Сглатывая вязкую слюну, Кагами ищет край кровати и падает на пол. Становится ещё страшнее. Этого не могло произойти. Не сегодня. Не с ним. Это всё просто наваждение. Просто в глазах резко потемнело от того, что он резко двинулся. Точно. Просто временное помешательство организма. С ним всё хорошо. Парень прикрывает глаза, лёжа наполовину на полу, и шумно, нервно втягивает воздух. Однако открыв глаза, он неосознанно тянется к выключателю. Последняя надежда. Телефон сработал не в то время суток, а сейчас просто глубокая ночь. Так и есть. Точно. Нервно улыбаясь, дотягивается до клавиши, нажимает... Ничего. Хочется закричать. Хочется разодрать эту тьму в клочья криком отчаяния, будто это должно помочь и освободить его от этого кошмара. Раздаются шаги в сторону спальни, но Кагами этого не слышит. Его поглотила паника, и он уже ничего вокруг не слышит. Он сидит у стены и яростно переключает режимы света. — Ои, Кагами, что за шу.. Кагами? Эй... Кага.. Кагами, твою мать! — крепкие руки обхватывают широкие плечи и разворачивают парня к себе. Пришедший "неизвестный" замирает. — Блять, — только и выдаёт Аомине, смотря в мутные и чуть побелевшие глаза, которые наливаются слезами. У него истерика. У Кагами, который сильнее любого, кого довелось только встречать Аомине, самая настоящая истерика. — Аомине, я не вижу... Я ослеп. Я тебя не вижу. Я ничего не вижу, — руки парня, словно клешни, впиваются в плечи баскетболиста напротив. Он пытается почувствовать, что он не один, прочувствовать тепло другого человека рядом с собой. Тепло любимого человека. Всё тело содрогается от осознания, что больше ничто не будет как прежде: он больше не увидит яркого солнца, задорных глаз Момои, безэмоционального пронизывающего насквозь взгляда Куроко и... больше никогда не сыграет с Аомине. Он никогда больше не сможет исподтишка разглядеть острые хищные черты лица, тонкие губы, тёмную, словно подтаявший шоколад, кожу. Он никогда больше не встретится с ним взглядом. Он теперь навечно один в кромешной тьме.***
С пробуждения Кагами прошёл час, а может больше, но он уже успел впасть в такую сильную истерику, что чуть не разбил себе голову, стучась ею об стену. Он царапал стены, рычал, кусал губы до крови, лишь бы волком не взвыть. Аомине ничего не мог сделать. Он впервые видел Кагами таким. Он в срочном порядке позвонил Момои и сказал, чтобы та немедленно, желательно с Тецу, приехала к Кагами. Объяснять зачем он не стал, так как Кагами снова начал психовать. Казалось, у него помутнение рассудка, и он абсолютно не соображает что делает. Впервые Дайки реально испугался. Не за себя, а за друга. Приехавшие ребята были в шоке и сами попытались привести парня в чувства, но тот лишь распсиховался сильнее. Ничего не оставалось как вызвать врача. — Нервный срыв и сильный стресс от потери зрения. Я дал ему снотворное, проспит пару часов, — констатировал врач, протягивая рецепт лекарств друзьям. Объяснив детали, он удалился. — Бедный Кагамин, что же с ним теперь будет... Flashback end Аомине взял таблетки, налил в стакан воды и понёс в спальню. Кагами лежал на кровати, укутавшись в плед, но не спал. Стоило парню войти в комнату, как он привстал. — Аомине, это ты? — произнёс он немного хриплым голосом. На него было страшно смотреть: некогда упитанный парень с золотистой кожей и яркими, словно пламя, волосами, широкой заразительной улыбкой и горящими глазами, сейчас был бледен как призрак, щеки впали, а сам весь усох раза в два. Глаза потеряли не то что азарт, а даже свой цвет, ровно как и выцвели волосы. Кагами сутками мог не есть и уговоры были бессильны, как бы Аомине ни старался, ни шантажировал, ни угрожал. Без толку. Ни крошки во рту за последние три дня. Хорошо хоть воду пьёт. — Да, это я. Кому ещё тут быть, придурок. Я с тобой уже несколько месяцев живу, — Аомине постарался усмехнулся, но кроме грустного смешка ничего выдавить так и не смог. — Я же говорил, ты не... — Знаю, я не обязан. Но я хочу тебе помочь. Кагами... — парень сел на край кровати, положив принесённое на тумбу. — Поешь наконец. Я знаю, я не шикарно готовлю, но уж лучше чем стряпня Сацуки, — а в ответ молчание и устремлённый в пустоту взгляд. — Чёрт, ты же знаешь, как я заебался угрожать тебе больницей! Но если ты не поешь, то тебя положат под капельницы принудительно и тогда хрен тебе, а не спокойная обстановка! — взорвался Ао. Он волнуется за этого идиота, он переехал к нему специально, чтобы парень совсем не сгнил в одиночестве. Аомине и сам хотел, но Сацуки неожиданно настояла, так что даже так не было выбора. Да он ему и не нужен был. Синеволосый выдохнул, успокаиваясь. Нельзя его заводить. Сорвётся и начинай все заново: плавали — знаем. Он хотел было что-то сказать, но его перебил резко заговоривший Кагами. — Аомине, — он мало говорил в таком состоянии сам, только если его спрашивали или лекарства переставали действовать, и он почему-то снова начинал истерить и паниковать, царапая стены и кусая губы в кровь. Когда же это был осмысленный диалог инициированный самим Кагой, форвард уже и не помнил, поэтому сейчас всем своим естеством обратился в слух. — Выведи меня на улицу... пожалуйста. Радости не было предела. Это хороший знак, Тайга идёт на поправку! Ао был готов прямо сейчас звонить Сацуки, но боялся спугнуть момент. Да и хотелось побыть с Кагами вместе где-то запределами одинокой давящей четырьмя стенами квартиры. Только они вдвоем. А ей он позвонит потом, когда уложит уставшего после прогулки Кагами спать.***
Flashback — Всё равно рано или поздно ты от меня устанешь. Я обуза. Я ничего не вижу, ничего не делаю. Хватит. Оставь меня наконец, — Кагами получает яростную пощечину, громкую настолько, что прохожие в парке обернулись. Впервые Дайки поднял на него руку подобным образом, зная что тот не ответит, а если и ответит - промахнется. После этого они ещё просидели в парке какое-то время и Кагами держал руку на покрасневшей, горящей от удара щеке. Flashback end. — Ну я ему сегодня всё выскажу. Заебал строить из себя недотрогу сопливую. Я ему докажу, что этот козлина для меня не пустое место. Пусть только потом вякнет что-нибудь, повалю и трахну, — весь день настроение у Аомине было боевое, поэтому, чтобы не идти домой в таком состоянии, он решил не пропускать тренировку и оторваться на площадке. Если бы он только немного поспешил...Ventura Lights — Edge of a Battle
Тренировка слегка затянулась, поэтому уже подостывший баскетболист пошел домой, продумывая слова наперёд. Ох, как ему хотелось увидеть удивлённое лицо Тайги, когда он назовёт его по имени и произнесёт эти три заветных слова на своём ломаном английском. И пусть он засмеётся, плевать, Дайки будет даже рад. Как ему хотелось заключить это чуть прохладное и исхудавшее тело парня в объятия, согреть и дать стимул к жизни. У него есть друзья, есть Дайки. И плевать на это чёртово зрение, они придумают, они выкрутятся. Боже, да и не в такой жопе они бывали! Настроение поднялось ещё выше. И вот он взлетает по лестнице на нужный этаж и достаёт ключи. — Кагами, я дома! — переполненный эмоциями и энтузиазмом Ао направляется на кухню, не сразу замечая, что ответа так и не последовало. Он посмотрел на свои часы. «Блин, на полчаса опоздал с таблетками. Он ведь не успел разгромить комнату, верно? Хотя наверное он спит...», — подумалось парню, и он, скидывая куртку на спинку стула, подходит к ящику с таблетками. Заглянув в него он встал как вкопанный, а перед глазами вся жизнь пронеслась. Ладони вспотели, а сам он весь покрылся холодным липким потом. Таблеток не было. Он вчера оставил их у Кагами на тумбочке, так и не дав положенных препаратов. Ноги стали ватными и страх сковал лёгкие, не давая продохнуть. — Не оставляйте ему таблетки. Он слеп, но из-за этого у него обострены остальные чувства, хоть и не сразу, но он это поймёт. В такой ситуации он может специально превысить дозу и... — Кагами!— крикнул Аомине срываясь с места и обдирая плечо об угол стены, стёсывая слой кожи об шершавые обои. Но ему плевать. Сейчас его волнует только одно. — Кагами! — он врывается в комнату и застывает не в силах пошевелиться. На тумбочке стоит пустая банка с успокоительными, а рядом капсулы с ещё одним препаратом, название которого парня сейчас не заботит. Кагами неподвижно лежит на кровати, сжимая телефон в руке с закрытыми глазами и едва заметной улыбкой на губах. — Нет... — едва слышно произносит Ао, и на подкашивающихся ногах подходит к кровати. — Кага.. Кагами.. эй... — он не узнаёт собственный голос, хотя сейчас ему абсолютно наплевать на него. Он начинает осторожно будить красноволосого. — Эй.. Кагами, чёрт возьми! — не выдерживая Аомине срывается на крик и начинает тормошить тело парня с силой. Тот не реагирует. Дрожащими руками Аомине ищет пульс, но где бы он ни прошёл по венам — ничего. Он стаскивает с парня майку, будто это поможет и начинает вслушиваться в стук сердца. Ничего. Пытается проверить дыхание, но из-за волнения не понимает что делать. Этого просто не может быть. Это всё сон. Страшный сон. Он хочет сейчас же проснуться. Только не Кагами! Только не тогда, когда Аомине решил открыть ему свои чувства! Нет! — Ты не можешь просто так сдохнуть! Ты же чёртов БаКагами! Очнись, сукин ты сын! — он начинает стучать по груди парня кулаком, но с каждым разом всё слабее, после чего совсем затихает, утыкаясь носом в его грудь. — Ты не можешь этого сделать. Блять.. Тайга... — он впервые называет его по имени. Впервые. И Кагами его не слышит. Он не знает сколько так пролежал, вдыхая любимый запах. Он часто утыкался в его шею, когда они спали вместе на одной кровати, если только Тайга не выгонял его пинками. Нет, он не специально, просто не может спать не обняв что-то. И этим "чем-то" часто выступал именно Тай. Он сплёл их пальцы, сжимая безжизненное тело. Он уверен — Тайги больше нет. Его сердце не бьётся, а в венах не стучит ритмично кровь. Всё что было дорого — рухнуло в один момент и в этом виноват только он. Если бы признался раньше, да, если бы не оставил эти чёртовы таблетки просто потому, что безумно обрадовался, что Кагами идёт на поправку! Во всём виноват только он и никто более. Тёплая рука сжимает холодные пальцы, а горячее дыхание обжигает тело, из которого уже исчезла жизнь. Для Аомине Дайки больше нет Кагами Тайги. Для Аомине Дайки больше нет ничего.***
Через час, а может больше, чёрт его знает, Аомине заметил телефон, что упал из рук Кагами, когда он начал трясти тело. Кагами ведь не просто так его держал в руках, верно? Или же это просто глупая надежда, что он оставил хоть какое-то объяснение своим действиям? Разблокировав телефон, пароль которого всегда был ему известен, Аомине наткнулся на свой контакт. Единственный в записной книжке. Все остальные испарились каким-то чудом. Дошло до парня не скоро, слишком уж он был подавлен и убит, поэтому как только понял, так сразу достал телефон из кармана и проверил почту, где числилось сообщение от Тайги. Сглотнув подступающий ком, он открыл сообщение в котором было лишь аудио, названное "Придурку". Даже здесь не заморачивался. Открыв и прослушав до конца, Аомине просидел в одной позе ещё час, закрывая локтями лицо, по которому текли неудержимые слезы. Он впервые так ненавидел себя и свою гордость, из-за которой он молчал три месяца. Три месяца они с Тайгой думали об одном и том же в разном контексте. Об одном и том же были их мысли и чувства. «Эта девушка — ты, придурок.»