Кофе с мороженым

Юркий солнечный лучик скользнул в комнату, пробежался по стене, заглянул в овальное зеркало и остановился на лице мирно спящего Юнги, заставляя его поморщиться и распахнуть карие глаза. Рядом лежал Чимин. Омега уткнулся носиком в плечо своего истинного, спрятавшись от солнца, и тихо посапывал. Светлые кудряшки разметались по руке Мина, а правые рука и нога удобно расположились на талии и груди альфы. Широкая футболка сползла с хрупкого плеча, открывая вид на метку, вокруг которой расположилась группка небольших засосов, напоминающая о продуктивно проведенной ночи. Юнги прикрыл глаза свободно и тихо простонал, почувствовав наливающийся кровью стояк. Услышав своего любимого, Пак зажмурился и, немного подавшись вперёд, поцеловал шею Юнги, а после так и остался лежать, мерно вздыхая. Спит. Альфа тихо выдохнул. — «Что же ты со мной творишь?!» — голубоволосый устало помассировал переносицу и посмотрел на истинного. С одной стороны, будить Чима не хочется, а с другой, желание уже начинает перерастать в боль. Несколько секунд Мин лежал неподвижно, раздумывал. Но вторая сторона его положения перевесила, заставляя молодого человека аккуратно выпутаться из нежных и тёплых объятий Чимина. Почувствовав что-то неладное, блондин недовольно замычал, заставляя Юнги обеспокоенно оглянуться назад. Альфа с замиранием сердца наблюдал, как Пак ворочается и морщится во сне, прощупывая рукой кровать — ища своего истинного. Вот пухлая ладошка хлопает по подушке, носик утыкается в пуховое изделие, а сам Чим замирает, глубоко втягивая оставшийся аромат Мина. Голубоволосый замирает. Кажется, его омега все ещё спит. Юнги расслабляется и уже было хочет уйти в душ, когда в комнате слышится тяжёлый вздох, что заставляет остановиться на пол пути к двери. Резкий запах алкоголя заполняет лёгкие блондина, он довольно улыбается, но… Это не то. Альфы рядом нет. Запах, конечно, прекрасен, но лучше вдыхать его, исходящим от кожи, нежели от подушки. Чимин приоткрывает сначала один глаз, потом второй, но альфу не замечает. Тогда блондин приподнимается на кровати, садится и оглядывается в поисках любимого. Его милый вид заставляет Мина умилиться: заспанный омежка щурит глаза от яркого солнечного света, проводит ладошкой по встрепенувшимся золотистым кудряшкам и тщетно пытается поправить сползающую футболку. — Юнги-я, ты куда? — не понимая сути происходящего, спрашивает Пак. Его голос немного хриплый ото сна, но все же передает недовольные нотки. — Я… — хочет было начать придумывать себе отмазку альфа, когда его прерывают. — Сядь сюда, — Чим хлопает по кровати рядом с собой, — посмотри мне в глаза и честно ответь на вопрос, — Юнги знал, что спорить с омегой бесполезно. Он вернулся назад, сел на край постели, заглянул в шоколадные глаза истинного и честно-честно произнес: — Я в душ… — почему-то голос сорвался, отчего последнее слово вышло хриплым. Чимин хитро прищурился и осмотрел Мина с ног до головы, непозволительно долго останавливая свой взгляд на паху голубоволосого, а после, вновь возвращая его на глаза. На губах блондина заиграла шальная улыбка. Он подался вперёд и прошептал прямо в губы своего истинного: — Зачем душ, когда есть я? Все. Бастион под именем «Мин Юнги» потерпел поражение. Альфа, скорее на инстинктах, нежели осознанно, припал к губам Чимина, поочередно посасывая то верхнюю, то нижнюю, изредка проводя по ним языком и срывая предвкушающие стоны Пака. Блондин скользнул пальчиками по шее, спустился на грудь, намеренно задел сосок, очертил кубики пресса и накрыл ладонью стояк истинного. Юнги коротко рыкнул, толкаясь в руку Чима и, оторвавшись от губ, поцеловал его в чувствительное место за ушком. Омега удовлетворенно выдохнул и немного сжал член Юнги сквозь тонкую ткань боксеров. На это голубоволосый лишь ухмыльнулся и резко подмял под себя Чимина, который от такой неожиданности пораженно охнул и выпустил из своей хватки половой орган альфы. — Что же ты делаешь?! — в который раз за утро, задался вопросом Мин, выцеловывая чуть ли не каждый миллиметр на тонкой шее, спускаясь на виднеющиеся в вырезе футболки ключицы, а после, обводя кончиком языка метку. — Люблю тебя, — улыбнулся Пак и вдруг выгнулся дугой, когда Юнги прикусил через ткань его сосок. И снова самодовольная улыбка украсила губы голубоволосого. Он любил, когда Чим стонал его имя, любил, когда его маленький омежка извивался под ласками, любил, когда Чимин смотрит своими затуманенными глазами в его собственные, будто прося прекратить сладкие мучения. — Смочи, — просит альфа, приставляя к пухлым губам истинного три пальца, попутно задирая футболку и довольно отмечая отсутствие нижнего белья. — Не нужно, — целуя каждый палец, шепчет Чим и тянется под подушку. С их-то образом жизни было бы глупо не уснащать презервативами каждый уголок квартиры, а особенно кровать. Нащупав квадратик фольги, омега вскрывает его, а после приспускает боксеры Юнги. — Ты уверен? — даря ещё один поцелуй, спрашивает Мин. Вообще, и ему самому не хотелось тратить время для растяжки, но лучше подготовиться, чем заставлять блондина терпеть боль. — Более чем, — уверенно отвечает Чимин, раскатывая презерватив по всей длине члена альфы. — Если что, сам напросился, — улыбнулся Юнги, переплетаясь пальцами со своим истинным. — Как… Ах… Всегда… — простонал Пак и выгнулся дугой, почувствовав проникновение. Поначалу толчки были медленными и глубокими, но вскоре они начали меняться — стали быстрыми, резкими, размашистыми. — Юнги-я! — простонал от переизбытка чувств и ощущений Чим и закинул ноги на талию альфы, углубляя проникновение. Толчок. Восторженный полустон-полукрик разнёсся по комнате. В глазах забегали искорки, а в животе вспорхнула стайка бабочек. Поняв, что задел то, что нужно, Мин начал двигаться в том же направлении, раз за разом проходя членом по простате, доводя тем самым Чимина до экстаза. Ещё пара толчков и омега изливается себе на живот. За ним кончает и альфа. Юнги уже хочет выйти, но тут тихий голосок Пака просит: — Не надо, — и Мин слушается, оставляет все так, как есть, позволяя узлу набухнуть. В тот день Юнги и Чимин не вылезали из кровати.