Сад зеркал

      – Как ты?       В палату, мягко улыбаясь, вошёл Аконит. Азалия несколько минут назад ушла в оранжерею, обещая Амели самую расслабляющую ванну с лепестками. Успокоительное действовало быстро: горькая жидкость сначала обожгла горло, но после согрела и тело, и душу. Голова немного кружилась, зато вместо страха девушка чувствовала спокойствие и уют.       – Нормально, – она улыбнулась, почти не ощущая движения губ.       – Настойки Азалии всегда лучшие, когда нужно привести себя в порядок.       Аконит присел на неё кровать, слишком близко, но Амелия не обратила на это внимания. Её взгляд блуждал по окнам, по голубому небу и каменной кладке стен. Парень упёрся рукой с другой стороны её тела, нависнув перед лицом и закрыв обзор. Пришлось перевести взгляд на него.       – Не могла бы ты рассказать о том, что увидела? – он смотрел слегла раздражённо, озабоченно сдвигая брови. Амели подумала, что он снова дурачится, но следующая фраза прозвучала действительно напряжённым тоном: – Чтобы отправить тебя домой, мне нужно знать, что пошло не так, иначе подобная ситуация может повториться.       – Хорошо, – она с усталым вздохом закрыла глаза, вспоминая.       Весь ритуал был чередой ощущений и образов, ярких, но похожих на чудный сон. С пробуждением картины ночного кошмара стираются, исчезая из памяти. Только вырванные фрагменты пазла вдруг мелькают перед глазами, не складываясь, пугая туманной, сдавливающей грудь тревогой. Но Амели ухватилась за каждое застилающее глаза наваждение и медленно, расставляя их по порядку, принялась восстанавливать сцену огненной пляски.       – Я не слышала ни звука, как ты и говорил, – наконец произнесла она, приоткрыв глаза. Однако её пустой взгляд не видел своего собеседника. – Точнее, был только один звук – тихий свист ветра. Я перевела взгляд на свечи. Они закружились, и я… утонула. Я словно погрузилась в сон. В нём были сирены, рыбы и ещё множество существ. Меня звали. Огонь просил меня протянуть ему руку, кажется, говорил, что заберёт меня к себе. Потом я почувствовала боль и очнулась. Эти существа в огне начали кричать, тянуться ко мне… Это всё.       Тон Амели оставался безразличным, механическим. Паника больше не приходила, непрошеные слёзы не вырывались наружу. Она смотрела в пустоту тёмно-серой футболки Аконита. Произошедшее казалось невообразимо далёким, даже невозможным.       – Ты почувствовала боль? – переспросил парень, задумчиво хмыкая на кивок. – А с тобой не происходило ничего странного в замке?       – Нет, – без заминки ответила девушка.       Она не думала врать или не доверять обитателям замка, но внутреннее чутьё призывало к осторожности. Невидимый друг, подкинувший ягоду, мог явиться в открытую, а вместо этого дождался уединённого момента. Откуда он знал, что девушку настигнет опасность? Почему ничего не сказал Ликорису, если живёт в его замке? Он толком ни о чём не предупредил, воля случайности, что Амели решила спрятать омелу в свой карман. Но, похоже, это спасло ей жизнь?       Аконит продолжал пристально рассматривать гостью, но апатичное ко всему настроение не позволяло ей смутиться, выдавая свою ложь.       – Ладно, мне нужно осмотреть тебя, чтобы завтра всё прошло гораздо безопасней. От тебя требуется только лежать с закрытыми глазами. Если ты и уснёшь, то вряд ли увидишь сновидения, не беспокойся.       – Я не беспокоюсь, – с ироничным напевом ответила Амели, бросив на Аконита насмешливый взгляд.       – Вот и хорошо, – он ласково улыбнулся.       Амели удобно устроилась на подушке и закрыла глаза. Вокруг распростёрлась темнота. И в миг она дёрнулась, превращаясь в серый плавучий туман, наливающийся цветами.       Снова комната. Снова шахматная доска, и она – на молочно-белом прямоугольнике плит. Потолок – мигающие созвездия и, кажется, это не блеск свечей в вышине. Зеркальные стены, словно бесконечный космос, посреди которого, меж звёзд, начинается игра. Амели не видит всех сил своей или чужой стороны, но видит фигуру, выставленную на доску первой.       Низкий чёрный король издалека сияет золотым каркасом короны. Он двигается по мягким плитам со змеиным шипением. Выходит из запасного ряда на положенное ему место. Он серьёзен и готов к бою, в его форме что-то близкое к тому охотнику с гобелена, держащему за рога убитую добычу. Он выглядит настоящим генералом, по опыту выбирающим верные тактики.       Амели смотрит на него внимательно, в его изогнутые линии, похожие на толстые хмурые брови, скрывающие колючий взгляд. Внутри неё кипят злость и азарт, но она понимает свою неопытную беспомощность. И решает полагаться на чувства, не зная, отдаёт ей сейчас команду желание насмешливо оскалиться, как животному, решающему до последнего бороться за жизнь, или предчувствие.       Она показывает пальцем на клетку королевы и та появляется, высокая, статная, словно белоснежный лебедь. Её острая золотая корона, сверкающая нежными жемчужинами, напоминает терновник. Королева бесшумно становится на своё место, прямо напротив чёрного короля. Амели кажется, что они сверлят друг друга взглядами, хотя всего лишь фигуры.       Извне звучит неразборчивый смешок. Раздаётся гул пришедших в движение плит, и девушка закрывает уши, недоумевая. На светлую клетку бежит чёрный конь, выбивающий оглушительную дробь копытами. Он громко ржёт, поднимаясь на дыбы, и застывает в этом положении, похожий на игрушку.       – Ха, – саркастично выкрикивает Амели, восторженно улыбаясь.       Игра постепенно набирает обороты, и она – одна из двух сил, повелевающих её течением. Со стремлением выиграть внутри просыпается сила, о которой она бы никогда не узнала, не будь этой партии. Она закрывает глаза, видя внутри себя вспышки огненного света. Глубоко вдыхает, убеждаясь, что тело слушается только её.       – F1 , – говорит громко и чётко, следя за реакцией короля.       Белая ладья плывёт на клетку близкую к королеве, словно выступая её защитником. Четыре фигуры замирают друг напротив друга, и по залу прокатывается тишина. Амели хотелось бы сделать ещё один ход, дождаться следующего телодвижения Генерала, но процедура Аконита закончилась, и она широко раскрыла глаза, всё ещё ощущая, как возбуждённо колотится её сердце. Он оглядывал её от головы до ног деловым взглядом, словно прикидывая что-то в уме.       – Никаких перемещений с огнём, – сообщил он. – В следующий раз мы попытаемся переправить тебя через зеркало. Это довольно сложно, так что к тебе будут особые инструкции.       Он принял чересчур серьёзный вид и покачал пальцем, придавая своим словам весомости. Амели коротко прыснула, потянувшись к стакану с водой, оставленному Азалией.       – У нас ещё есть время до ужина, так что можем поговорить.       Аконит упал на соседнюю к девушке койку, тут же перевернувшись на бок и подперев голову рукой. Амели медленно допила, размышляя, о чём хочет спросить парня. Она какое-то время не решалась заговорить первой, но Аконит терпеливо, с нескрываемым любопытством, ждал.       – Мне интересно, кто вы, – неловко начала девушка. – Чем вы занимаетесь, что делаете сейчас, какой магией владеете. Как познакомились, почему живёте здесь. И прочее…       Она смущённо посмотрела на парня, закатившего глаза, размышляющего над ответом. Похоже, лекарство переставало действовать: головокружение почти ушло, возвращая ясность мысли.       – Давай я расскажу об этом по порядку, – задумчиво протянул Аконит и продолжил тоном пожилого сказочника: – Сначала нужно тебе объяснить, кто мы. Ликорис является одним из потомков королевского рода. Когда-то его очень далёкий предок занял себе богатую и плодородную землю. В роду этого предка всегда рождался один мальчик, поэтому территория наследовалась по их линии. Но, вот незадача, – парень сел и развёл руками, – вдруг появились близнецы. Кто будет наследовать страну? Оба сильные, крепкие, умные. Неужели делить? Но и отец, и его подчинённые против.       – У Ликориса есть брат-близнец, – удивлённо повторила Амели, расплываясь в умилённой улыбке.       – Да, мамой клянусь, – подтвердил Аконит, шутовски кланяясь. – Тогда Ликорис вместо того, чтобы продолжать ссориться с родственниками из-за клочка земли, решил самостоятельно стать правителем. Этот замок тоже мог бы принадлежать его брату, но, как у любого магического сооружения, у него свой норов. Он принадлежит роду Кластеров, то есть семье Ликориса, однако его хозяин тот, кто сломал наложенную триста лет назад печать. Это и был наш властитель.       – Азалия рассказала мне про четырёх братьев и печать, – кивнула девушка, увлечённая рассказом.       – Теперь очередь говорить обо мне, – будто бы смущённо замялся Аконит, покачивая головой и уставившись в потолок. Потом перевёл взгляд на Амели, смеясь. – Я, конечно, не король, но тоже из влиятельного рода. Земля моей семьи лежит вдоль драконьих хребтов, мы помогаем людям и драконам общаться между собой. Также следим, чтобы зверью не приходилось от голода выползать из своих пещер к деревням. Парень щёлкнул пальцами, и несколько сияющих шаров с коротким взрывом фейерверка появились в воздухе. Меняя свою форму, они сложились в трёхмерный пейзаж. Длинная цепочка гор тянулась острыми вершинами к облакам. У их подножия, маленькими коробочками, рассыпались одноэтажные домишки. Чуть в стороне протянулось громоздкое сооружение посреди лабиринта высоких деревьев. Поместье – как назвала его Амели – вспыхнуло, словно деревянная щепка, и налилось настоящими красками: тёмное дерево резко очертилось на фоне завалившего землю снега.       – Мы познакомились с Ликорисом, когда его отец приезжал подписывать договор о помощи драконам, – тем временем рассказывал Аконит, опустив взгляд. Он выглядел по-детски растерянным. – Нам было по двенадцать, а зима в тот год замораживала кровь новорождённых ящериц. Ужаснее то, что творилось с дикими животными: их оледеневшие трупы прятались под снегом, и на каждой прогулке я поскальзывался на чьём-нибудь теле. К счастью, такая «аномалия» затронула лишь наш хребет.       Выражение Аконита оставалось серьёзно-печальным. Амелия представляла, как он воскрешает в памяти эти картины, тревожный ребёнок, пересекающий лес, словно минное поле. Она не решалась прервать воцарившуюся тишину, остановив взгляд на его доме и покачивающихся, словно настоящие, верхушках елей.       Парень сделал глубокий вдох, перед тем как продолжить:       – В моей семье все очень сильные маги. Точнее, нас называют волхвами в нашем доме. Но слово «маг» и ваши формы «магия», «магический» постепенно приживаются и в нашем мире. Наш замок не единственный, принимающий таких гостей.       – Когда мы встретились с Ликорисом, я сразу увидел, что он слабее меня. Он же не хотел этого признавать и во всём соревновался со мной. Я, конечно, выигрывал. Он постоянно упрашивал своих родителей привезти меня, чтобы посостязаться. Так я ездил к ним несколько лет и, в конце концов, мы подружились. Потом учились вместе и помогали друг другу в управлении энергией, – Аконит приятно заулыбался, и Амели чуть улыбнулась ему в ответ.       – Поэтому он предложил мне вместе создать собственное государство. Мечта любого подростка – своя земли и без родительского присмотра. Ещё я гораздо сильнее него и лучше разбираюсь в людях, поэтому переговоры с десятками гостей всегда зависят от меня. Они вечно «проезжают мимо» целыми делегациями, желая посмотреть на юных владельцев такого лакомого участка. Надоели жутко.       Аконит снова картинно рухнул на кровать. Девушка полностью расслабилась, приподымая подушку поудобнее и обдумывая услышанную историю. Раздался стук, и зашла Азалия, держа в руке соломенную корзину, полную роз.       – Я вам не помешала? – спросила она с наиграно подозрительным видом.       – Нет, – первой ответила Амели. – Аконит рассказал мне про себя и Ликориса.       – Ну, для тебя это должно быть интересно. В вашем мире ведь нет драконов?       – Только в легендах, – восторженно выдохнула девушка. – Вот бы хоть на одного посмотреть.       – Увы, в этих краях они не живут. Но, может быть, если ты задержишься, то сможешь увидеть выставочных красавцев, что остановятся здесь переночевать, – подмигнула медсестра.       – Азалия! – вскочил парень. – Вы ведь знаете, как работает этот переход. Если не вернуть её вовремя, то придётся ждать следующего "моста". Не думаю, что наша гостья готова остаться здесь на целый месяц ради того, чтобы увидеть живого дракона.       – А я думаю, да, – по-детски воспротивилась женщина. – Посмотри на неё. В отличие от тебя, она ребёнок, которому позволили прикоснуться к сказке. В их мире никакой магии не существуют.       – Я точно ничего не могу с этим поделать, – Аконит растерянно качнул плечами, грустно вздохнув.       – Ладно, иди уже, ужин накрыт. А мы с девочкой отдельно поговорим.       Парень стрельнул в женщину недоверчивым взглядом, но послушался. Та же присела рядом с Амели, достав один из цветков, вдохнув его аромат. Как только захлопнулась дверь, девушка повернулась к медсестре, озвучивая недавно пришедший на ум вопрос:       – Вы ведь не знаете моего имени?       Азалия ничуть не смутилась, честно кивнув, продолжая разрывать крепкие бутоны на дождь лепестков.       – Мне не важно твоё имя, – медленно, подбирая слова начала женщина. – Я буду заботиться о тебе, как о любом жителе этого замка. Отправься ты домой сегодня, мы бы больше никогда не встретились. Не думай, пожалуйста, что я отношусь к тебе отстранённо, – её мягкие руки, почти не тронутые морщинами, бережно отрывали бархатные лепестки. – Наоборот, из всех побывавших у нас путешественников с того мира, ты мне нравишься больше всего. Но я стараюсь не привязываться к вам, зная, что рано или поздно вы вернётесь к себе. Понимаешь?       Амели подняла взгляд на лицо женщины. Азалия извинялась, источая сожаление своим печально-светлым взглядом. Наверное, кто-то задерживался в замке на месяц или даже дольше, и она любила этих детей своей материнской любовью, которой награждала каждого жильца. Она, вероятно, грустила, а может и плакала, когда они, как и все остальные, наконец уходили домой. Такая искренняя и заботливая женщина точно принимает всё и всех близко к сердцу.       – Я вас понимаю, – Амели искала слова для поддержки. – На вашем месте я бы тоже постаралась не привязываться к гостям. Тяжело, когда люди, с которыми вы успели сблизиться, исчезают. Я тоже собираюсь вернуться домой, к родителям и друзьям. Поэтому, не чувствуйте себя виноватой.       Последняя фраза прозвучало совсем жалобно, как мольба. Но Азалию она заставила улыбнуться, благодарно, с теплотой во взгляде.       – Спасибо, милая. Я хотела тебе сказать, чтобы ты после ужина посидела у себя. Я потом позову тебя в ванну. Всё, иди есть.       Медсестра замахала на девушку руками, и та бегом пустилась к выходу, неуклюже надевая тапочки по пути. Замедлилась, аккуратно закрывая за собой дверь. На глаза Амели попалась широкая улыбка хохочущей женщины. Боль от сочувствия и понимания Азалии сменилась лёгкостью. Девушка поскакала по каменным коридорам, с волнением ожидая очередной банкет.