Сад зеркал

      – Просыпайся.       Незнакомый голос выдёргивал из сна, стирал краски, толкал в беспросветную темноту. Амели задыхалась в пустоте, кричала, но ни звука не могла выжать из лёгких. Противное хихиканье ледяными когтями полоснуло по позвоночнику, и что-то пугающее сейчас покажет своё лицо, если только ещё секунду…       – Эй!       Амели резко села, напугав своего гостя, и, сгоняя сонную пелену, часто заморгала. Страх понемногу уходил с каждой секундой, и темп сердца замедлялся, но руки, сжатые в кулаки, крепко держали мягкий ворс одеяла. Чья-то тёмная фигура рядом с ней застыла, внимательно изучая, как она протирает глаза, норовящие захлопнуться и снова погрузить её в кошмар, и как через пальцы упирается взглядом в стену, вспоминая размытые пробуждением образы.       – Всё в порядке?       Она бы не хотела отвечать на вопрос или думать о том, почему всё вокруг так не похоже на её комнату, но вместо этого заставила себя повернуться. Воспоминания, нереальные, словно сон, приходили медленно. Снова облачённый в чёрное парень, Ликорис, робко держал руку на весу.       – Голова болит? – осторожно спросил он, щурясь и что-то выглядывая в Амелии.       – Нет, просто плохой сон, – голос звучал глухо, зато громче, чем вчера вечером.       Повисшие в воздухе яркие шары и летающее лекарство, длинные лестницы и запутанные переходы – всё ожило в памяти, снова налилось впечатлениями, уверяя в реальности происходящего. Девушка оглядела длинные апельсиновые ковры, в щелях между которыми проглядывала крупная каменная кладка, бросила взгляд через тонкие жёлтые занавески, убеждаясь, что сейчас раннее утро. Сложив руки за спиной, хозяин замка молча мерил её подозрительным взглядом. Потом, чему-то усмехнувшись, направился к выходу.       – Тебе нужно зайти в медицинское крыло, так что одевайся быстрее.       Амели только хотела уточнить, где же ей взять одежду, как заметила аккуратную стопку вещей на стуле. Напротив широкой кровати стоял камин, а чуть левее – письменный стол с двумя тёмными стульями, блестящими бархатной алой обивкой. Сейчас один из них стоял у постели.       Встав, она наконец смогла рассмотреть свою пижаму – вишнёвую, атласную, с кружевными оборками на коротких рукавах. Девушка огляделась в поисках зеркала, но, похоже, в этой комнате его не было: кроме кровати, камина и письменного стола в ней располагались небольшой книжный шкаф у окна, несколько картин на противоположной стене и любопытная штора рядом с камином, собранная у пола бардовой лентой. Впившись в неё взглядом, поглощённая желанием заглянуть за неё, Амели застыла на несколько минут, пока её не одёрнул окрик за дверью:       – Мне долго ждать?       Она вздохнула, но принялась одеваться. К удивлению, вещи идеально пришлись по размеру, к тому же выглядели слишком современно для антуража средневекового замка: леггинсы с рисунком угольных джинс и однотонная серая майка подошли бы для прогулки по городу, а не по музейному экспонату. Вопросы составами резко затормозившего поезда толкали друг друга, надеясь дотянуться до связок и озвучить хотя бы один из них. Но, мельком погладив медный канделябр у двери и выйдя в коридор, Амели наткнулась на почти замученный бессонный взгляд Ликориса и решила перенести свои расспросы на потом.       Как и в прошлый раз, коридоры переплетались просто невозможным образом, и ещё на третьем повороте девушка прекратила рисовать карту замка в своей голове. Они толкали одну дверь за другой, и меньше, чем через минуту оказались перед деревянной табличкой «мед. пункт». Доведя Амелию до двери, Ликорис постучал и тут же развернулся, удаляясь по бесконечному коридору, бесшумно вышагивая на чёрных коврах с золотистыми весёлыми кисточками.       – Войдите, – позвала медсестра, и её тёмный силуэт приблизился к мутному стеклу.       Амели медленно набрала воздуха, давая себе обещание ничему не удивляться. Нажала на ручку, вошла внутрь.       – Здравствуйте.       – Привет, милая, – Азалия тепло ей улыбнулась, листая толстую записную книжку в кожаной обложке. – Присаживайся пока.       Следуя её кивку, девушка примостилась на одну из больничных кроватей. Медсестра живо бегала глазами по строкам блокнота, переворачивая страницы десятками за раз. Когда наконец нашла нужную и что-то черкнула на ней, достав ручку из кармашка халата, подняла глаза на Амели.       – Твой голос уже вернулся, так ведь? Не бойся много говорить, если нужно – я быстро тебя подлечу, – женщина коротко усмехнулась, одаривая гостью ласковым взглядом. – У меня будет к тебе несколько вопросов, а после ты сможешь задать свои, договорились?       – Да, – голос девушки всё ещё похрипывал, но горло больше не саднило.       Азалия расспрашивала обо всём. Кроме таких привычных от врача вопросов о росте и весе, она заставляла Амели в мельчайших подробностях описывать свой мир, одновременно что-то помечая. Её амнезией она интересовалась недолго, видимо, это было привычным делом, и тут же перескочила на тему зала, после которого воспоминания девушки вновь шли в ясном порядке.       Шахматная доска и тёмные сталактиты цепей, удерживающие робко сияющие звёзды-свечи – от этих картин кожа покрывалась мурашками. Загадочное, великолепное и ужасающее, придавливающее своей мощью величие. С оттенком чего-то очень знакомого, родного, но об этом Амели умолчала, сомневаясь в еле тлеющих угольках того схлынувшего чувства.       – Ладно, на этом всё, – заключила медсестра после череды вопросов, на которые пациентка не могла дать ответа. – Уже время завтрака, но ты можешь спросить меня о чём-то, пока мальчишек нет.       – Они здесь единственные жильцы?       Самый волнующий вопрос так и не сорвался с уст. Интуиция убеждала, что прямого ответа всё равно не дадут – только туманные образы, лишь бы самой себя успокоить. Но страха это не умаляло. Как вернуться домой? Смогут ли её вернуть домой? Насколько далеко от дома она находится? Жужжание в голове почти заглушало рациональные мысли, и Амели впилась ногтями в ладонь.       – Они владельцы этого замка, но живут не одни. Сюда иногда приезжают гости, на приём или поговорить. И люди вроде тебя нередко появляются здесь, словно из-под земли, некоторые – ничего не помня. Так что они не скучают.       В улыбке Азалии чувствовалась недосказанная грусть. Она отвела взгляд и даже как-то виновато потупилась. Амели пристально вгляделась в её лицо, тревога расходилась от таза к немеющим ступням и ползла ледяной змеёй со спины на плечи. Кажется, пыль в воздухе подрагивала, словно от вибрации колонок. Женщина задумчиво перевела взгляд на окно, тоскливо, как будто неприятные воспоминания медленно, одно за другим, сменяли друг друга с резким щелчком, на который медсестра дёргала бровью.       Девушка прочистила горло, привлекая к себе внимание:       – А… Не проведёте меня на завтрак? Я просто понятия не имею, где здесь кухня, – она осторожно улыбнулась, будто посмеиваясь с себя. Напряжение в комнате улетучилось.       – Конечно. Я немного покажу тебе первый этаж. Лучше тебе запомнить расположение комнат, пока будешь жить вместе с нами. Надеюсь, мы вскоре сможем вернуть тебя домой. Не беспокойся об этом.       Амелии вспомнился цветок, когда-то стоящий на подоконнике её комнаты. Это была азалия, мягкая, красивая, с нежными лепестками и лёгким, почти неощутимым ароматом. Довольно пышный и заметный цветок, но казалось, что он обладал домашним, покладистым нравом. Она любила касаться бархатных розовых лепестков с белыми краями и наблюдать, как на зелёном кустике появляется всё больше бутонов. В начале декабря они раскрывались, переживая всю зиму, а весной словно уходили в новую спячку.       «Азалия» показалось девушке очень говорящим именем. Медсестра двигалась плавно и грациозно, с должным изяществом, но стоило ей бросить дружелюбный взгляд и кротко растянуть улыбку, как мысли о её жеманности исчезали. Она была похожа на особу высокородных кровей, при этом не обращающую внимания на свой статус, и своей простотой, такой знакомой посреди напыщенного средневекового дворца, сразу вызывала тёплые чувства.       Они вышли из палаты, но далеко не ушли – женщина остановилась, сделав пару шагов по коридору.       – Смотри, на первом этаже есть большой гостевой зал, – она распахнула серебряную дверь, и Амели пришлось сощуриться от блеска.       Зал был действительно огромен, словно футбольный стадион. Сейчас девушка не увидела ни широких столов, что, по словам Азалии, могли растягиваться на десять метров каждый, ни бесконечного количества яств, и даже канделябры, тяжёлые и золотые, казались одинокими без сотен украшающих их свечей. Но и так, ослепляющий лучами солнца, играющими на жёлтых мраморных мозаиках, зал выглядел до абсурда широким, вытягивающимся змеёй от края до края замка.       – Мы ведь не будем проходить его до конца? – с надеждой пискнула Амели, представив, насколько утомительно было бы вымыть эту комнату.       – Нет, конечно, – улыбнулась Азалия. – Посмотри, в середине зала есть невысокий балкон. С него можно разглядеть изображение феникса на полу.       Девушка повернулась вокруг, осматривая мозаику, но лишь с трудом поняла, что идёт по перьям где-то в самом начале крыла. Вдалеке жёлто-оранжевые блики сменялись травянистой полосой, где, видимо, заканчивался рисунок. Балконы виднелись рядом, поддерживаемые каменными колоннами, будто бы обвитыми плющом внизу основания. Наверху стояли изумрудные диваны и, кажется, столики из тёмно-шоколадного дерева, но на расстоянии в четверть зала они оставались почти неразличимыми.       – А почему феникс? – решила спросить Амели, следуя за направляющейся к белоснежной двери медсестрой.       – Феникс очень благородная птица. Раньше этот замок был резиденцией короля, и в качестве символа, как мудрый и честолюбивый правитель, тот выбрал его. Даже после смерти феникс вновь перерождается, и король считал, что покровительство такого существа поможет воцариться вечному миру на его земле.       – Но он не воцарился?       Вопрос заставил Азалию тяжело вздохнуть. Она с грустью кинула взгляд на изображение птицы, перед тем как закрыть дверь и повести Амелию дальше. Они вышли в тот же коридор перед больничным крылом.       – Нет, ты права, – женщина рассеянным взглядом окинула сначала собеседницу, потом каменные стены. – Вместо того чтобы править на одной территории, четыре сына короля сильно разругались, не поделив влияние не земли. В конце концов, они разделили королевство на четыре равных участка, покинув этот замок. Он стоял точно между четырьмя новыми государствами много лет в ожидании хозяина. Казалось бы, теперь он никому не нужен и новый владелец этих земель мог бы с лёгкостью забрать его. Но перед своим уходом один из сыновей поставил на двери замка особую защиту, чтобы только он или кто-то из его семьи смог открыть их. Правители сменялись, но никто и никак не мог сломать это заклятие.       – Ликорис – один из членов семьи того брата? – прозвучало с лишним волнением, но оно приободрило Азалию, она снова спокойно усмехнулась.       – Да. Он первый, кто открыл двери этого замка за последние триста лет. И замок принял его, признав своим хозяином, поэтому вряд ли кто-то сможет претендовать на эти залы, пока он жив. Здесь есть архив, – она кивнула на простую деревянную дверь с золотой греческой альфой. – В нём находятся документальные подтверждения, что этот участок земли принадлежит роду Кластеров и был передан ему в вечное пользование.       – Классно, – вырвалось у Амели, переводящей восторженный взгляд с архива на медсестру.       – Про это место можно рассказать множество историй, – загадочно улыбнулась Азалия, – но тебе нужно позавтракать. Потом попроси мальчиков показать тебе ванную.       Женщина указывала на разноцветные двери, коротко сообщая: тренировочный зал, малый гостевой зал, туалет, комната уборочного инвентаря, комната повара, комната служанки… Через арочные широкие двери с узорами голубков можно было выйти в сад, но они не дошли до них, повернув к уходящему в сторону коридорчику. Гуляя по замку, Амели здорово проголодалась, хотя другая её часть рвалась исследовать каждую миллиметровую трещинку в стенах. Азалия уверенным шагом пересекала коридоры, не допуская даже секундной задумчивости.       Что рядом кухня, девушка сразу поняла, только завернув в узкий переход. Пахло горячими свежими булочками и мятным чаем. Чем ближе, тем больше становилось запахов: мясо со специями, клубника, жареный лук, блинчики. Амелия терялась в догадках, что же ей представят на завтрак. У самой двери запахло шоколадом, и её живот требовательно заурчал. Она нервничала, желая как можно сильнее оттянуть момент встречи с владельцами замка, но этот аромат заставил её, не думая, повернуть ручку.       – Вот и наша гостья, – кто-то пропел мелодичным голосом.       Вся кухня была залита светом. Стены в ней были уже не каменными, а деревянными, солнце могло пускать лучи внутрь сразу с трёх сторон. В середине стоял прямоугольный стол. На широкой стене напротив Амели висели обычные часы с золотыми стрелками. Над фарфоровыми чайниками вился пар, блестящий в свете солнца.       Кажется, девушка никогда не видела более умиротворяющей картины. Такой обычной и уютной. Стол уставляли прозрачные тарелки и миски с ещё тёплым нарезанным багетом, гренками, оладьями, овощным салатом, тонкими лентами жаренного с луком бекона, шоколадным кремом, мёдом, вареньем и фруктовым ассорти. Глаза бегали, не зная, на чём остановиться.       – Чёрный чай или шоколад? – спросил Ликорис, передавая полную чашку соседу.       – Чай.       Мятный запах оставлял привкус свежести на языке. Амели аккуратно присела за стол, отодвинув стул рядом с наполняющим её кружку хозяином, пока другой, блаженно улыбаясь, поедал тосты с ветчиной, крошкой золотистого лука и салатом. Гренки аппетитно хрустели, и она остановилась именно на них. Чуть подумав, намазала их шоколадом и выложила сверху кусочки клубники.       Парни переглядывались между собой, изредка, на мгновение, осматривая её. Они будто в чём-то совещались, не желая вслух даже намекать на характер беседы. Амели пила горячий чай маленькими глотками, чувствуя, как голова проясняется, как слова выстраиваются сформулированными цепочками и как, на самом деле, до этого она переживала, не в состоянии понять свои эмоции. Покончив с завтраком, она настойчиво упёрлась взглядом двух приятелей, обязанных, наконец, разъяснить ей всё.       – Задавай свои вопросы, – первым не выдержал Ликорис.       Амели выпрямилась, положив руки в школьном жесте, и села на стуле боком. Что она вообще знала о месте своего пребывания? Оно не похоже на дом. Она могла бы сказать, что это другой мир, так как несколько просмотренных за каникулы фантастических фильмов ненавязчиво подсказывали связь между тёмным залом и дверью, через которую она попала в этот замок. Необъяснимо, но летающие кружки, появляющиеся в воздухе светящиеся шары и крик, утихающий только по прикосновению руки, тоже клеймились настолько же необъяснимыми, воочию увиденными фактами.       Медсестра рассказала ей, что в том же зале просыпались и другие «гости», и никто в замке не знает, чем он является и зачем посылает к ним людей. Этот вопрос ушёл. Очень хотелось бы спросить, почему эти парни живут в замке, не покидая его, почему вдвоём, кто они такие, как познакомились – и прочее, но Амели посчитала их не самыми важными темами. Перво-наперво, конечно, требовалось с плаксивыми нотками в голосе задать вопрос, смогут ли её отправить домой, однако после него Амели боялась, что все остальные увильнут из её головы. От мысли, что она может застрять вдали от близких, родителей, друзей, бросало в дрожь. Амели же считала, что сейчас бояться – самое последнее, что ей стоит делать.       А если она уже сегодня или завтра вернётся домой, так ничего не узнав об этом мире? Просто появилась, чтобы сразу уйти, будто не исчезала вовсе. Этот мир совсем не похож на её, скорее на ожившую книгу о приключениях волшебников во вселенной фэнтези – не мечта ли многих детей попасть в книжку, чтобы хотя бы увидеть всё своими глазами или поговорить с любимыми персонажами? Словно книжка, приятная и добрая. Азалия обещала, что её скоро вернут домой. Надежда теплила грудь вместе с ещё одни глотком чая, и Амелия решилась заговорить.       – Что это за… место? – спросила она с короткой заминкой, вдруг осенённая шутливой мыслью, что может всё ещё находиться в своём мире, просто в другой стране. И в этой стране, в которой она никогда не была, люди могли творить волшебные вещи.       – Это не твой мир, – сразу разочаровал её Ликорис. – Мы называем эту планету Дейтерра. Тебя, скорее всего, волнует, как ты сюда попала. Любая «реальность» делится на несколько слоёв, в одном из них находится твой дом, в другом – наш, – парень держал ладони напротив друг друга. – Иногда людям удаётся перемещаться между слоями, таким образом, они попадают к нам. Этот замок принадлежит моим родителям и стоит в горах, далеко от ближайшего города, поэтому всё время ты будешь проводить здесь.       – Ясно, – пробормотала Амели, готовясь задать следующий вопрос, но другой парень продолжил:       – Не удивляйся, если что-то здесь будет двигаться само. Возможно, в вашем мире тоже существует «магия», – он описал руками дуги вокруг головы и рассмеялся. – Все предыдущие гости называли это так. У нас мы говорим, что можем управлять энергией, а мастерство этого управления определяется уровнем восприятия. В этом замке намного больше вещей, чем ты видишь. У меня лучшее восприятие – я могу видеть все из них, а он – нет.       Ликорис отмахнулся от пальца перед своим лицом и раздражённо уставился в чашку.       – Если наш властитель замка не в духе, значит скоро приедут гости, – протянул собеседник Амели, наполняя свою кружку. – Попробуй ещё шоколад, он острый, то, что нужно для утра.       – Спасибо.       Девушка пробежала по нему взглядом. Что утром, что ночью Ликориса она успела рассмотреть во всех деталях, но вот на другого парня почти не обращала внимания. Медовая чёлка, густая, как грива, чуть спадала на его лоб, на затылке волосы шли блестящими прядями до середины шеи, с весело топорщащимися в стороны кончиками. На глаза падал солнечный свет, но так и не тронул их, поглощённый стальным серебром радужки. Парень улыбался дружелюбно, радостно посмеиваясь, но в его прищуре было что-то от хитрого взгляда лисицы.       – А как тебя зовут?       – А я не представился? – он шутливо фыркнул. – Вот же растяпа. Меня зовут Аконит. Я друг Ликориса, мы вместе пытаемся облагородить это место и, возможно, расширить границы нашего маленького королевства. Здесь не очень удобно жить, город далеко, но мы привыкли. Если нужна будет помощь, я готов верно служить.       На последних словах он встал на колено, положив одну руку на сердце, а другую протянув в сторону Амели. Получилось так, что его ладонь зависла над тарелкой Ликориса, и тот гневно ткнул её неострым краем вилки.       – Ты ранил меня! – вскрикнул Аконит, падая на пол, но не забыв лечь в изящную позу.       Амели захохотала. Ликорис открыл рот для колкого замечания, но перевёл взгляд с одного смеющегося лица на другое и промолчал.

***

      После завтрака Ликорис провёл Амели до ванны. В этот раз дорога не казалась такой запутанной, наверное потому, что они не открыли ни одной двери – молча брели по нескончаемым коридорам.       Девушка наконец угадала П-образную форму замка и смогла вдоволь налюбоваться на гобелены. На первом этаже их было не так много, они скорее заменяли картины, но на втором ими были увешаны все стены без единого просвета. Милый пейзаж горного заката легко сменял портрет охотника, победно приподымающего голову мёртвого оленя. Через густые брови сверкали маленькие колючие глаза, губы кривились в отвращении.       – Дальше…       Амели почти испуганно перевела взгляд на своего проводника. Ликорис тактично ждал, когда она обернётся, и после указал пальцем за свою спину.       – Налево, в самом конце коридора, твоя комната. После того, как закончишь, подожди нас там. Мы попытаемся вернуть тебя назад.       И больше ни слова. Амели только вспомнила свою просьбу, как он уже увильнул в шоколадную дверь с круглой золотой ручкой. Она кинулась к ней, распахнула, но увидела лишь каменную стену. Даже несколько раз постучала по ней, проверяя, не шутка ли это. Вырвался недовольный вздох. Она могла бы обойтись без ванны, если бы только ей позволили провести несколько часов в здешней библиотеке. В каждом замке ведь есть своя библиотека?       Глухой удар – и дверь ванной комнаты медленно приоткрылась, будто приглашая внутрь. Амели замерла, представляя, как развивались бы события, будь она в фильме ужасов, но вспомнила, что это не так. И всё же, подошла осторожно, заглядывая в щель, перед тем как зайти.       С левой стороны, на широкой тумбочке, лежали полотенца и идеально чистая одежда Амели. Даже алые кроссовки сияли белоснежными носками, будто не было чёрных пятен грязи. Свет лился через квадратное окно, однако по бокам от него спрятались небольшие полочки с толстыми свечами на блюдцах. Деревянная высокая ванна исходила паром, ожидая девушку. Её краны тянулись от медного котла, похожего на вытянутый самовар. Внутри него шипели и потрескивали угли.       Амели легла в приятную тёплую воду, расслабленно закинув голову назад и закрыв глаза. Возможно, она вернётся домой уже через пару минут или часов, встанет, как будто ей приснился хороший, но мимолётный сон, и даже не вспомнит ничего. А если будет всё помнить – пожалеет ли, что упустила такой шанс познакомиться с иным миром? Азалия задавала столько вопросов о её доме, что, наверно, прекрасно представляет его устройство, но Амели лишь знает, что находится в мире, где есть магия и горы. И довольно большой замок рядом с каким-то обрывом, видимым из её окна.       А можно ли самой пройтись по замку? Нет, Ликорис сказал ожидать в комнате, значит, стоит остаться в ней. Но тот книжный шкаф выглядел маленьким и несолидным, кто будет держать важные книги в спальной комнате? Хотя, может за шторой и окажется что-то действительно интересное. А если стена? А если это будет чем-то опасным? Амелия вздохнула, слепо уставившись в потолок.       Потом её взгляд заметил тёмно-зелёные штрихи, и она сфокусировалась, озадаченно изучая красные шарики в остроугольных листьях. С запозданием до неё дошло: центр вогнутого потолка венчала нарисованная омела. «Или всё же не нарисованная?» – пришло в голову, когда один лист вроде бы колыхнулся. Что-то зашуршало, словно некто совсем рядом с девушкой открывал шоколадку в серебристой фольге, и ягоды омелы посыпались на пол. За ними потемнели и свернулись листья, опадая вниз. Амели подорвалась словить их, но сухая листва вмиг превратилась в мягкий пепел и исчезла.       Она опустила взгляд вниз, на бусины растения, ставшие сморщенными, гниющими. Только одна из них сохранила свой вид, ещё похожая на гладкий отполированный камешек. Девушка перегнулась через борт ванны, с аккуратной брезгливостью поднимая ягоду двумя пальцами и избегая остальных. В ней не было ничего необычного: круглая, чуть больше рябиновой, но очень похожая на неё, разве что цвет повторял ткань кроссовок.       Амели снова взглянула на пол – не осталось и следа других ягод. Она тут же вылезла, наскоро одеваясь в свою одежду и почти выбегая из комнаты. За её спиной закрылась дверь, послышался рокот сливаемой воды. Она преодолела половину коридора за несколько секунд и нервно хлопнула дверью, отпрыгивая от неё, осматривая пространство вокруг на возможность защищаться. В коридоре послышался короткий стук. Девушка не сразу заметила, что не отрывает взгляд от ручки. Повисла долгая тишина, и через несколько её минут Амели размеренно выдохнула, стараясь взять себя в руки.       По телу всё ещё бегали мурашки от осознания, что в ванне она была не одна. Но ничего плохого, в сущности, не случилось, только странное представление и подарок в виде омелы. Боже, зачем это было устроено? Девушка попыталась снова надавить острыми ногтями на ладонь, однако пальцы упёрлись в ягоду, ту, что она неосознанно подхватила, надевая вещи, хотя решила оставить на тумбочке. Яркий шарик смотрел без угрозы, будто деревянная фигурка, и удобно лежал в руке. Мысль, что это просто омела, немного успокаивала.       Если бы всё растение сгнило, можно было бы назвать это угрозой от «духов», но что, если оно сгнило не полностью? Какой намёк может быть у этого действия? Почему, в конце концов, именно омела, когда есть намного более жуткие цветы? Или более распространённые, вроде ромашек, одуванчиков и других полевых. Может, в этом мире у такого поступка есть особое значение? Стоит ли спросить Ликориса или Аконита? Или всё равно, если ещё немного и эта ванна станет частью дурного сна?       Амели залезла на кровать, перетянув одну из подушек в ноги, и легла наоборот, чтобы лучше видеть входной проём. Ягода в руке мешала, и она положила её в карман штанов, застегнув его для надёжности. В комнате стояла мёртвая тишина, но девушка убедилась, что часов в ней нет так же, как и зеркала.       Прошло не так много времени, по крайней мере, солнце стояло в зените, когда дверь бесцеремонно открыли. Голова Аконита вылезла из проёма, и рука сделала жест «пошли». Амелия вскочила за ним, больше не испытывая никакого любопытства к комнате или замку, окрылённая мыслью, что вернётся домой.       – В 80% случаев после этой процедуры наши гости возвращаются назад, – объяснял Аконит, ведя девушку за локоть по узкому лабиринту коридоров, в который они попали, поднявшись на этаж. – Если ничего не получится, то завтра я попробую ещё один способ, так что не переживай. В очень-очень редких ситуациях мы не можем вернуть людей домой, и им приходится задерживаться на несколько дней или недель. Но, в конце концов, все возвращаются к себе, просто иногда переход как бы закрывается на время, а потом открывается вновь. Понимаешь?       – Да, – кивнула Амели, заворожённая огнями факелов, создающих впечатление, что она идёт по подземным туннелям к гробнице, полной сокровищ.       – Хорошо. Ты неплохо держишься. Мы уже привыкли к диким истерикам в первый день, максимум на утро второго, – усмехнулся парень, неодобрительно покачав головой. – Твоё спокойствие выглядит даже подозрительно.       – Азалия обещала, что меня вернут домой, да я и не вижу здесь других гостей, – Амели повернулась к своему собеседнику, увидев краем глаза неестественный блеск. Но, наверное, ей показалось: его глаза еле просматривались в тени чёлки.       – Ну, другим мы тоже обещаем, что отправим их домой, а они не прекращают рыдать, – рука чуть сильнее сжала локоть, – даже цепляются за одежду иногда, грозят не отпустить, если не поклянёмся в своих словах.       – Я пока не видела причин для паники. По-моему, лучше спокойно принимать всё, что сам не можешь изменить.       Аконит стрельнул в неё взглядом и хмыкнул с хитрой улыбкой. Амели про себя подумала, что редко врёт настолько крупно, но муки совести за это так и не пришли.       Наконец они дошли до небольшого зала. Внутри всё было уже готово: множество свечей образовывали череду кругов, за их пределами наполняли комнату цветочно-сладким ароматом зажжённые благовония. Ликорис сидел, поджав ноги, на кресле, со скучающим видом листая книгу. Отодвинутыми в сторону громоздились кресла, диван, столики.       – Иди в центр, – указал Аконит, делая знак другу. Тот бросил ему коробок спичек.       Амели послушно прошла в самый первый круг, встала, ожидая дальнейших команд. Аконит склонился над свечами, но искра никак не зажигалась. Ликорис тихо подтрунивал над ним, парень в ответ корчил раздражённые гримасы, гипнотизируя взглядом спичку. Когда коробок опустел после бесплодных попыток, Ликорис согнулся в хохоте, а девушка села на пол, обняв колени и положив на них голову.       – Чёрт. У тебя есть ещё один?       – А толку? – хихикнул тёмный парень, надевая чёрные перчатки. – Учись.       Ликорис поднял одну из спичек и быстро черкнул по коробку. Она не просто зажглась, сверкнув – целый столб пламени поднялся вверх, резко исчезнув и превратившись в капельку медлительного огня на конце щепки. Но и этой капли хватило, чтобы на каждом ряду загорелось по свече. Затем Ликорис обошёл каждый круг, от самого маленького до последнего. Амели чувствовала себя пауком в центре блестящей паутины.       – Дальше ты.       Аконит едва успел двумя руками поймать книгу, чей корешок почти угодил ему в нос. Ликорис прошёл мимо, снова занимая место в кресле. Девушка вздрогнула, когда на весь зал раздался громкий хлопок, и один из парней застыл, тараща удивлённые глаза на вещь перед своим лицом. Но ни капли злости Аконит не проявил, раскрывая книгу, не тратя и секунды на театр.       – Встань, пожалуйста, я сейчас буду читать, – обратился он к Амели. – Ты ничего не услышишь, но не пугайся. Если всё пройдёт хорошо, то вскоре комната для тебя ярко засияет, и ты очнёшься уже у себя. Просто стой.       – Хорошо, – девушка ответственно кивнула, поднимаясь на ноги.       – Хо-ро-шо, – по слогам повторил Аконит. Глубоко вдохнул.       Все звуки исчезли. Амелия вновь оглохла, но в этот раз сердцебиение не отдавалось дробью в голове. Больше походило на пустую комнату, без мебели и обоев, в которой любой шёпоток отдаётся эхом. Кажется, лёгкий свист ветра всё же сопровождал девушку в этой тишине. Она перевела взгляд на огонь, и он будто пришёл в движение: кольца начали крутиться в разные стороны, словно стараясь сложиться в правильную картину.       Не огонь – золотые лепестки, ласковые, шёлковые, манящие. Изгибающиеся в танце тела фейри, ниточки, сплетающиеся в узор на ткани. Пальцы над поверхностью воды, зовущие на помощь. Трава, покачивающаяся на ветру, дивный балет дождя в облаках, до того, как устремиться вниз. Ничего опасного. Ничего пугающего.       «Наклонись! Наклонись! Присоединись к нам. Протяни руку, и мы покажем тебе всё, что мы умеем!» – голоса, ублажающие на разные лады. Это голосок сестры-сирены. Это дуэт сотен капель, дрожащих на паутине, они ползут по ниточкам к самому центру, окружают паука. Это дивный голос рыб, не слышный на поверхности, они собрались вокруг крючка и вот-вот помогут червячку освободиться. Их отделяет всего ничего.       «Тебе не нужно двигаться, протяни руку и мы поможем тебе. Ты не хочешь? Не хочешь быть с нами?»       Ногу обожгло, будто зверь полоснул по ней громадными когтями. Амели словно вынырнула из воды: лёгкие горели от нехватки воздуха, и она дышала, жадно, положив руку между горлом и грудью. Каждый выдох отдавался болью, глаза застилала пелена слёз, и к лучшему, потому что огненные руки собрались вместе, чтобы дотянуться до неё. Вместо сладкого пения – поток брани и оскорблений, рычание, шипение и невыносимый визг. Амели закрыла глаза, стараясь забыть об этом и восстанавливая дыхание.       – Кончай! – издалека донёсся взбешённый голос Ликориса. – Не получается, заканчивай!       Воздух стал легче, перестал сжимать Амелию в своих тисках, и она рухнула, не чувствуя ног. Руки побеждали силу притяжения с большим трудом, поднимаясь на несколько сантиметров от пола. На нём, вместо низких полных свечей, кругами шла вереница восковых пятен. Даже фитиль полностью выгорел, не оставив пепла. Амели хотела перевернуться, но рассудила, что вряд ли в своём состоянии поднимется из такого положения и просто ждала, когда кто-нибудь поможет ей.       Между тем, где-то в стороне ругались мужские голоса.       – Что это было? – более высокий, кричащий тон принадлежал Ликорису. – Ты разучился или, может, случайно отшиб себе последние мозги?       – Я читал всё, как обычно. Дело в ней, – цедил сквозь зубы Аконит.       – Да ну! Валишь всё на девчонку, но если с ней что-то не так, надо было предупредить меня. Я бы сделал всё по-другому.       – Я не знал…       – Надо было проверить!       Воцарилась тишина. Амели флегматично попробовала пошевелить ногами. Правую словно собаки подрали, а левая онемела. Руки сильно ослабли, но лёгкие дышали без преград, а воск был немного удобней лакированного пола, и девушка решила, что теперь можно не волноваться. Глаза резало после слёз вполне терпимо, двумя этажами ниже находилось больничное крыло. Можно было позволить себе и поваляться после такого, правда?       – Бери её, и спускайтесь к Азалии. И проверь на этот раз всё тщательно, понятно? Надеюсь, больше таких ситуаций не будет. Как думаешь, что она там увидела? – последнее Ликорис бросил язвительно, и его шаги застучали к выходу в коридоры.       – Похоже, сегодня ты домой не вернёшься, – голос Аконита приблизился, и его виноватое лицо появилось перед Амели. – Прости.       – Ничего, – качнула головой девушка. Непроизвольно вырвался всхлип, но она закрыла глаза и глубоко задышала, задерживая дыхание, когда комок рвущихся рыданий мог выйти вместе с воздухом.       – Азалия даст тебе что-нибудь успокаивающее. Ничего серьёзного не случилось, к обеду уже будешь прекрасно себя чувствовать. Я осмотрю тебя, чтобы мы поняли, в чём проблема. Больше ничего подобного ты не увидишь, так что, не надо бояться этого места.       – Хорошо.       В правом кармане Амели лежала ягода омелы. А когда она очнулась от волшебного сна, её рука находилась почти в огне. Факты складывались легко. Судя по реакции хозяина замка, ничего хорошего, если бы она коснулась свечей, не могло произойти. Сознание накрывала сухая апатия, и девушка была этому даже благодарна. Её руки свисали вдоль спины Аконита, а голова устроилась на плече, позволяя видеть удаляющийся силуэт входа в зал. На миг его будто бы прочертила тёмная линия. Но Амели казалось, что это невидимый друг махнул ей рукой.