И грянул шторм

      Себастьян Моран сдержал слово и прицепил Шерлока наручниками к батарее. Поначалу Шерлок мучился на полу, а после того, как Моран привёл в номер изрядно выпившего Джеймса Мориарти и уложил его спать, Шерлок перебрался в мягкое и удобное кресло. Это было удобнее, хотя затекала вытянутая рука. Он даже сумел подремать после тяжёлых бессонных суток, полных стресса и страха, а под утро, когда Мориарти зашевелился в постели, Шерлок снова сполз на пол.              Проснувшийся Джеймс поморщился, когда увидел свой подарок, а потом и вовсе стал игнорировать его присутствие. Пока новый хозяин умывался и переодевался, стараясь заглушить неприятный запах похмелья, Шерлок сидел молча, подтянув колени к подбородку. К его удовольствию Мориарти не удалось побороть недосып, и на его лице красовались следы вчерашней попойки.              — Херово выглядишь, Джеймс, — заметил Себастьян, который явился ровно в восемь утра. — Но мы уже над Тиволи.              — Наконец-то. — Джеймс растирал виски. — Голова гудит... Себастьян, доедешь со мной? Мне надо, чтобы кто-то присмотрел вот за этим, — он небрежно махнул рукой в сторону Шерлока, — а мне себя бы довезти.              — Без проблем, — усмехнулся Себастьян. — Кстати, Чарльз желал тебя видеть. Кое-что произошло вчера и...              — Что ты натворил? — Джеймс тут же стал заметно серьёзнее. — Если ты опять избил кого-то или... стоп.              Джеймс метнулся к Шерлоку. Тот вздрогнул, не ожидая внимания к своей персоне, а Мориарти грубо потянул бинт на его шее, разматывая и разрывая его. Увидев аккуратное ровное клеймо с буквами «JM», Джеймс грозно свёл брови и перевёл полный ярости взгляд на Себастьяна. Он всё понял без слов, и Шерлок взволнованно смотрел то на него, то на Себастьяна, боясь, что у полковника будут из-за него проблемы.              — Эти ублюдки издевались над твоим сабом, между прочим, Джеймс, — сказал Себастьян. — А я сделал так, что ни внешний вид, ни моральное состояние игрушки не пострадали.              — Вот так и скажем, — кивнул Джеймс, брезгливо отбрасывая бинты. — Если те уроды будут возмущаться, сломай им пару пальцев.              Шерлок был рад тому, что эти двое покинули каюту. В одиночестве ему было спокойнее, да и информации к размышлению прибавилось: поначалу Шерлок был уверен, что Джеймс Мориарти не простит Морану своеволия, но тот, наоборот, прикрывал его перед тем противным старым человеком, Чарльзом.              В глубине души Шерлок радовался участи подарка: внешне Магнуссен был ему намного более противен, чем молодой Джеймс Мориарти. Чарльз был холодным, скользким и мерзким, а от его голоса и манеры говорить и вовсе воротило. От других сабов Шерлок слышал, что Магнуссен жестоко обращается со своими игрушками. Поговаривали, что он так мастерски управляется с ремнём, что синяки и следы не сходят с кожи неделями. А одного юношу он и вовсе забил до смерти. Впрочем, это были только слухи, проверять на себе которые Шерлок не хотел. Мориарти хоть и унизил его прилюдно, наедине лезть не спешил, и это утешало.              Когда дирижабль опускался, Моран снял с Шерлока наручники и ловко обмотал его запястья верёвкой. Он пояснил, что в Риме, как и во всей новой Европе, бежать ему некуда, но на первый раз всё же поведёт его на привязи. Шерлок бежать и не собирался: по крайней мере, не в никуда и без чёткого плана. Для начала надо было выждать.              До дома Джеймса добрались в просторном дилижансе. Во время езды Шерлок украдкой поглядывал за шторку, изучая взглядом улочки незнакомого города. По уровню развития Тиволи напоминал городок конца девятнадцатого начала двадцатого века, но пару раз Шерлок различил автомобили. А у Мориарти был аппарат, похожий на телефон, который заряжался от сети и звонил без привязки к кабелю. Значит, Европа сумела восстановить часть изобретений и технологий, но довольно малую. Или на развитие банально не хватало денег.              Дом Джеймса Мориарти оказался довольно симпатичным: небольшой, в бордовых тонах, двухэтажный, окружённый высокой изгородью и изящными дивными фонтанами. Шерлок сразу заметил охрану и систему слежения: всё это он отмечал в памяти, чтобы потом чётко спланировать побег.              На входе в дом их встретила пожилая, но симпатичная женщина. По первому взгляду Шерлок сделал вывод, что она тут за домоправительницу и дворецкого. В разводе, семьи нет, подвижная, властная, раньше работала в криминальной среде, танцевала, возможно, на показ, хоть и была свободной, и нисколько не боялась Джеймса Мориарти.              — Ох, Джим, что это за бесстыдство? — спросила она, указывая на Шерлока. — Ты зачем привёл в дом этого милого мальчика в таком виде? Тебе определённо пора жениться, дорогой, а не в бандаж играть...              — Я не спрашивал вашего мнения, миссис Хадсон, — раздражённо отозвался Джеймс, скидывая плащ на кресло, стоящее у камина. — Это «бесстыдство» теперь будет жить в этом доме.              — Раз ты не спрашивал моего мнения, Джеймс Мориарти, — рассердилась миссис Хадсон и гордо вскинула голову. — Тогда и ужин ты себе греешь сам!              Эта женщина сразу же понравилась Шерлоку. По тихому смешку Морана, он понял, что для неё это привычное поведение.              — Боже, миссис Хадсон, можно не клевать мне мозг прямо с порога? — Джеймс устало потёр лоб. — Это Шерлок. Выделите ему одну из комнат на втором этаже, каждую ночь запирайте его под ключ. Он полностью в вашем распоряжении! Заставляйте его готовить, мыть, стирать, да всё, что угодно, лишь бы отрабатывал еду!              — Хорошо, Джим, я пристрою мальчика, — кивнула миссис Хадсон. — Пойдём, дорогой... Полковник, ради Бога, развяжите ему руки! И сколько раз я просила вас тщательнее вытирать ноги! Ладно Джим, но вы ведь военный человек!..              Неудивительно, что очаровательная леди стала другом Шерлока. Она не смотрела на него свысока, не попрекала статусом. В первый же день миссис Хадсон поселила Шерлока в чистую и уютную комнату с собственной ванной комнатой, принесла еду и чай, расспросила, есть ли у Шерлока одежда и сказала, что купит всё, чего у него нет. На другой день она попросила Шерлока помыть полы и нарезать овощи. Он помогал ей по хозяйству, и это немного спасало от скуки, ведь в комнате Шерлока были только кровать и стол. Даже узкое окно располагалась высоко, приходилось вставать на стол, чтобы выглянуть на улицу. Книги и прочие радости жизни были ему запрещены, но Шерлок почти сразу нашёл в доме хорошую библиотеку. Джеймса целыми днями не было, и Шерлок пользовался этим, проводя свободное время в обществе книг. Когда и они надоедали, Шерлок осторожно изучал дом и двор, планируя свой побег.              Однажды миссис Хадсон застала его в библиотеке, но ничего не сказала. Сделала вид, что не заметила. Эта женщина скрашивала каждый день жизни Шерлока в неволе, став настоящим другом и поддержкой.              На судьбу Шерлок не жаловался: первое время он опасался, что ему придется стать игрушкой в борделе, и в то время он желал только того, чтобы у него был один хозяин. Спать с одним намного лучше, чем с десятками, но в случае с Джеймсом ему повезло ещё больше: тот его не трогал и делал вид, что Шерлока нет.              Так прошло две недели новой относительно спокойной жизни.              В один из вечеров Шерлок сидел на кровати, в очередной раз прокручивая в голове план побега, как внезапно в замке провернулся ключ. Миссис Хадсон в такое время не заходила, если только не было чего-то срочного. Шерлок вскинулся, взволнованно ожидая, что она скажет, но на пороге появился Джеймс Мориарти.              Он выглядел намного лучше, чем в то самое утро; без маски и следов похмелья на лице он выглядел весьма симпатично. Тяжёлый взгляд чёрных глаз скользнул по Шерлоку, а тот впитывал каждую деталь внешности хозяина: молодой, лет тридцать, женат не был, имеет множество любовников, завсегдатай ночных клубов, предпочитает мужчин, много работает, уверен в себе и бессовестно богат. Впрочем, о богатстве говорили не только ухоженность и костюм Мориарти, но и сам дом, полный роскоши.              — Тебя вообще ничему не учили? — спросил Джеймс, и Шерлок вздрогнул, услышав его тихий низкий голос. До этого он слышал только истеричный говор Мориарти. — Надо встать, когда входит хозяин.              Шерлок растерянно моргнул, но тут же встал и опустил взгляд в пол, как советовал Моран. Было противно, но путь к свободе лежал через иллюзорное подчинение хозяину. Джеймс, засунув руки в карманы брюк, приблизился к нему и замер в нескольких шагах.              — Ты же был свободным? — спросил он.              — В Англии нет несвободных, — ответил Шерлок. — Слишком мало людей и городов выжило для подобного строя.              — Как давно тебя поймали?              — За неделю до того, как подарили вам. Я не знаю ничего, кроме того, что слышал от других пленённых сабов.              — Понятно... — протянул Джеймс. — Значит, Чарльз решил подарить мне свежий материал? Недурно. Ты явно дорого стоишь. Ещё и девственник, да?              Джеймс протянул руку и прикоснулся холодными пальцами к подбородку Шерлока. Тот вздрогнул от мягкого прикосновения, которое отличалось от пощёчины, которой Джеймс одарил его в зале, и послушно поднял голову. Он был выше, но последнего это нисколько не смущало. Джеймс внимательно изучал его лицо, рассматривал глаза, линию бровей, нос, чётко очерченные губы.              — Не так уж ты и плох, — заключил он. — И фигура хорошая. У меня к тебе есть предложение, Шерлок. Но сначала ответь на вопрос.              — Слушаю, — осторожно кивнул Шерлок, ожидая подвоха.              — Чарльз упоминал, что у тебя плохой характер. Думаю, ты его активно проявлял, как тогда, когда избил двоих людей Магнуссена. Но при мне и в этом доме ты ведёшь себя покладисто. В чём дело? Только не ври, я распознаю ложь.              — Я не хочу в бордель, — честно признался Шерлок, решив не юлить. — Лучше жить у одного, чем...              — Ты из хорошей семьи, да? — усмехнулся Джеймс. — Вряд ли тебя били или насильно брали, верно? Ну да, бордель для тебя точно не вариант. Скажу сразу: как партнёр ты меня не интересуешь, даже пачкаться не стану.              Шерлока задели и оскорбили такие слова. В смысле, пачкаться?              — Но я могу превратить твою жизнь в ад, — продолжил тот. — Могу пороть каждый день, могу приглашать гостей и позволять им развлекаться с тобой, могу морить голодом. И закрыть доступ к библиотеке. Брось, ты же не думал, что я не узнаю! — поморщился Джеймс, когда Шерлок вздрогнул. — Но я могу и скрасить твои будни. Книги, прогулки, поощрения. Понимаешь?              — Но если не секс, то чего вы от меня хотите? — осторожно спросил Шерлок.              — Ты — мой подарок. И я не могу явиться на вечер к Чарльзу без тебя, это невежливо. Так вот, я хочу, чтобы ты, Шерлок, сыграл роль послушного саба. Чтобы смотрел в пол, делал вид, что тебе тут день и ночь покоя не дают. Я научу, как себя вести, что можно делать, что нельзя. Твоя задача — сыграть роль. Справишься — получишь поощрение. Не справишься... — Джеймс внезапно вцепился пальцами в воротник рубашки Шерлока и процедил злобно, ядовито. — Шкуру спущу.              Он оттолкнул его, но Шерлок остался невозмутим, хотя в душе вовсе не сомневался, что Джеймс сдержит обещание. Он напоминал Шерлоку психопата, который может завестись с полуоборота.              — Я могу, наверное, — примирительно сказал Шерлок. — Только научите меня всему. Как приветствовать хозяина, как смотреть, как стоять. И я всё сделаю. Думаю, это несложно.              Губы Джеймса тронула холодная улыбка.       

***

— Нет, — еще раз сказал Джеймс, покачивая ногой. — Повтори ещё раз.              Шерлок зло скрипнул зубами и сжал руки в кулаки: он уже порядком устал прыгать перед новоявленным хозяином, который целый день упёрто придирался ко всяким мелочам вместо того, чтобы отрепетировать с ним поведение на предстоящем вечере.              — Что на этот раз?! — раздражённо спросил Шерлок, не выдержав очередного замечания. — Постоянно «нет», но безо всякой на то причины!              — Не смей так со мной разговаривать! — моментально завёлся Джеймс и хлопнул ладонью по столу, отчего небольшая чашечка с чаем подпрыгнула на блюдце. — А ну быстро вышел за дверь и стой там!              С самого утра Джеймс принялся тренировать Шерлока, чтобы на будущем вечере у Чарльза они сыграли в идеальную пару хозяина и саба. Джеймс пригласил его в небольшой зал и сел в кресло, изящно закинул ногу на ногу. Во всех его движениях была очаровательная плавность, сам Джеймс был красивым, выглядел ухожено, и Шерлок порадовался, что не попался старому извращенцу Магнуссену, грубому и резкому во всём. Смотреть на Джеймса было хотя бы приятно, его голос не раздражал, и, главное, пока что он не спешил применять силу.              — Первое правило, — объявил Джеймс, подняв руку. — Ты всегда должен стоять. Передо мной, когда я подзываю, а в остальное время за спиной. Взгляд опусти в пол и не смей даже смотреть на других господ, понял? В пол, Шерлок. Смотри не на мои ноги, а на свои!              — Давайте вы сначала мне всё расскажете без замечаний! — не удержался Шерлок и поднял голову. — Дайте мне понять, потом я всё сделаю!              К его удивлению Джеймс внезапно недовольно поджал губы. Инстинктивно Шерлок захотел отпрянуть, но заставил себя устоять на месте, надеясь, что Джеймса это хоть немного успокоит. По спине пробежали мурашки от тяжёлого взгляда, и Шерлок невольно сжался, ощущая волнение. Он уже пожалел, что вообще осмелился раскрыть рот. Слишком рано осмелел и теперь мог за это поплатиться.              Встав с кресла, Джеймс медленно, словно крадучись, подошёл к нему и замер в паре сантиметров. Ощутив грубую хватку холодных пальцев на подбородке, Шерлок возмущённо глянул на Джеймса, а тот подтянул его к себе, словно щенка.              — Ты не имеешь права перебивать меня и говорить без спроса! Выйди за дверь и стой там, пока я не позову обратно. Думай о своём поведении!              Шерлок вспыхнул краской, но промолчал. Развернувшись, он послушно вышел за дверь и остался стоять в коридоре, ругая себя за глупость. Не стоило забывать, что Джеймс Мориарти родился и вырос в мире, где считал себя хозяином. Глупо было даже пытаться спорить с ним, не говоря уже о том, чтобы диктовать свои условия. Всё то время, что Шерлок стоял в коридоре, он повторял про себя, как мантру, что нужно слушаться, нужно подчиняться, нужно молчать. И ждать, пока Майкрофт, его брат, не найдёт способа вытащить его отсюда. Хоть отношения у братьев были не очень тёплые, Майк никогда бы не перестал искать его.              Джеймс оказался довольно терпеливым: обратно в зал он позвал Шерлока только спустя полтора часа. Шерлок уже ощущал неприятную усталость, ноги болели и ныли, настроение приобрело негативные краски.              — Остыл? — спросил Джеймс, садясь обратно в кресло. — Вижу, что остыл: уже послушно смотришь в пол. Напомню, что за непослушание я буду тебя наказывать, так что веди себя хорошо. Итак, продолжаем. Ты не имеешь права смотреть на других господ. Говорить с ними — тем более. Вообще, если к тебе обращается кто-то из высшей касты, ты должен ответить, но мы воспользуемся одним обходным путём, чтобы ты не сболтнул лишнего. Я объявлю, что запрещаю тебе разговаривать с кем-либо. Представим, что вот такой у меня каприз. Понял?              — Понял, — ответил Шерлок, не поднимая взгляда.              — Хороший мальчик, — кивнул Джеймс, и Шерлока передёрнуло. — Что такое? Прозвище не нравится? Учись не реагировать, а лучше принимай с благоговением, потому что одобрение хозяина является для тебя высшей наградой.              — А у вас тут и правда дикое общество, — заметил Шерлок. — Хозяева, рабы, и принимать с благоговением любую похвалу... Как вы выжили после катастрофы при таком строе?              — Так и выжили, — развёл руками Джеймс, внезапно добродушно усмехнувшись. — Денег на всех не хватало, работы тоже, так что кому-то пришлось стать хозяевами, а кому-то рабами. Многих и вовсе перебили во время гражданских войн. А теперь иди за дверь и стой там, Шерлок, раз по-хорошему не понимаешь.              На этот раз Джеймс заставил Шерлока простоять в коридоре час. За это время сам он ушёл, вероятнее всего, на обед, и вернулся в уже более приподнятом настроении. Шерлока это разозлило: казалось, что Джеймсу понравилось дразнить его и издеваться.              — Поехали дальше, — объявил Джеймс, но на этот раз не стал занимать излюбленное кресло. Вместо этого он прошёл к стеклянному стеллажу и, к ужасу Шерлока, достал среднего размера хлыст. — Я понял, что тебе нужен стимул для лучшего усвоения пройденного материала. Поясняю, ты не имеешь права говорить без разрешения, так что держи все комментарии при себе. Мы остановились на похвале, верно? Перейдём к исполнению команд. На колени, Шерлок.              — Что?.. — переспросил Шерлок и тут же вскрикнул, когда его ягодицы обожгло хлёстким ударом. Подскочив, он обернулся к Джеймсу, зло посмотрел на него, и потёр ладонью задницу. — За что?!              — Хозяину не всегда нужна причина, — терпеливо пояснил Джеймс, любовно поглаживая хлыст и рассматривая покрасневшее лицо Шерлока. — Но у меня она была. Непослушание, Шерлок. Ты должен выполнять любую команду, любую. Это не свободный мир. На колени!              — Хорошо, хорошо, ладно! — дрогнувшим голосом ответил Шерлок, оскорблённый таким обращением. — Простите, сейчас.              — Об извинениях мы поговорим позже, — спокойно ответил Джеймс. — Шустрее.              На этот раз Шерлок покорно опустил на колени, не желая, чтобы Джеймс выдрал его, как мальчишку. Это прерогатива рабов, но не его, человека свободного, из благородной семьи, и Шерлок никогда бы не смирился с избиением или позорной поркой. А Джеймсу явно было всё равно кого бить.              — Ошибаешься, — сказал Джеймс, словно прочтя его мысли. — Если бы дело было в том, что я хочу тебя бить, то давно избил бы. Во мне нет тяги к напрасному садизму, только если речь не идёт о сексе. Но с тобой, как я уже говорил, у нас его не будет. Это, — Джеймс легко похлопал кончиком хлыста Шерлока по голове, доводя того едва ли не до точки кипения, — стимул быть внимательнее. Продолжаем!              Джеймс рассказал о том, как надо вести себя сабу при выходе с хозяином в свет, и разбавлял свой рассказ несложными приказами: встать на колени, подняться, склонить голову, принести чай, ответить на вопрос. За любое промедление он отвешивал Шерлоку удар хлыстом, и к вечеру его ягодицы уже начали неприятно ныть и гореть. Но куда сильнее горели щёки от возмущения и стыда: никто прежде никогда не смел так с ним обращаться! Держать себя в узде помогали только мысли о побеге и свободе.       — На сегодня хватит, — устало сказал Джеймс, падая в кресло. — Завтра повторим, потом подберём тебе выходную одежду, разберёмся с волосами и лицом. А сейчас последнее: если я тебя наказывал, не забывай целовать мою руку, но лучше не доводи до этого и будь послушен. Можешь попрактиковать извинения! Тебе есть за что, потому что, поверь мне, мальчик, некоторые сабы ходят дома голышом, едят с пола и не могут спать, потому что их раны не успевают заживать. Или потому что их пускают по кругу.              Джеймс протянул руку с хлыстом, и Шерлок на мгновение замер. Унижаться не хотелось, нарываться на неприятности тоже, поэтому он опустился на колени и прижался губами к холодной руке Джеймса. Отчасти тот был прав: Шерлок видел истерзанных, уставших сабов, но сам пока не испытывал страданий кроме задетой гордости, а это давало надежду на то, что Джеймс окажется адекватным хозяином.              — Простите за то, что дерзил, — произнёс Шерлок, сгорая от стыда. — И за библиотеку. Я не удержался, когда увидел столько книг.              — Молодец, — внезапно похвалил Джеймс. — Если так пойдёт и дальше, заслужишь поощрение. Какая твоя главная задача, Шерлок?              — Не унизить вас перед всеми, — повторил Шерлок заученную фразу.              — Умница. Иди отдыхать.              — А как?.. — начал Шерлок, но осёкся. — Простите. Я хотел узнать, как вас называть.              — Дома Джеймсом, хотя не советую ко мне обращаться, — устало ответил тот. — Пойми, ты мне не нравишься. Ты мне противен просто потому что ты существуешь. При посторонних вообще не смей этого делать, но, если вдруг... тоже называй Джеймсом.              Шерлок кивнул и наконец-то расслабленно выдохнул. Ноги гудели от целого дня стояния и хождения, ягодицы саднили, а живот урчал от голода. Встав, Шерлок направился к двери, но внезапно замер и робко глянул на Джеймса, не зная, имеет ли права задать ещё один вопрос.              — Говори, — распорядился Джеймс, откладывая хлыст.              — Хорошо... Я хотел попросить, — сказал Шерлок. — Я всё сделаю, только не сдавайте меня. Я слышал, как тот человек сказал, что вы можете.              — Бордель? — усмехнулся тот. — Посмотрим на твоё поведение. Сдать, может, и не сдам, но не надейся, что останешься нетронутым, Шерлок. Я сам к тебе точно не притронусь, ты — грязь, но у меня есть друзья, которые порой посещают этот дом. Впрочем, этому мы будем обучаться в другой раз.              — Но почему? — не выдержал Шерлок, и обида подступила комом к горлу. — За что ты так ненавидишь меня? Мы не знакомы, выросли в разных странах! Я ничего тебе не сделал, я не грязь, я образован из благородного семейства, готов слушаться...              — Потому что ты просто заносчивая шавка! — внезапно закричал Мориарти, и его крик напоминал истеричный вопль. — Потому что ты — моя вещь, собственность, игрушка, и будешь делать то, что скажу я! Думал оставаться чистеньким, живя в моём доме и на мои деньги? Будешь отрабатывать всё своим говорливым ртом, Шерлок!              Шерлок не дослушал. Он резко выбежал из зала и громко хлопнул дверью, не желая больше видеть и слышать Джеймса. Оказавшись в своей комнате, Шерлок запер дверь и закрылся в ванной, забрался под горячие струи душа и сидел, трясясь от гнева и обиды.              Если Джеймс Мориарти сдержит слово, то Шерлок точно его убьёт. И будь что будет.              А Джеймс ещё долго сидел и смотрел в одну точку, думая о том, что Шерлок никогда и ни за что не должен узнать о причинах его ненависти.              Позже Джим собрался и, скинув сообщение Себастьяну, покинул дом. Спешным шагом он направился к борделю, куря по дороге одну сигарету за другой и бросая окурки прямо на тротуар. Осенний холод уже начинал пробирать, и Джеймс сильнее запахнул плащ, выпуская ртом пар. Не так далеко было до очередной тяжёлой зимы.              Дойдя до знакомого здания, Джеймс показал вип-пропуск и прошёл мимо толпы ожидающих, погружаясь во мрак и тепло помещения, заполненного пугающей мистической музыкой. Миновав длинный коридор, Джеймс вышел в зал. Яркие вспышки света тут же ослепили его, и он спешно отошёл к более затемнённым зонам с диванами и столиками.              — Джим! — Ему на шею внезапно кинулся юноша, и губы Джеймса накрыло поцелуем. Он обнял юношу, целуя в ответ, но вскоре отстранился.              Светловолосый парнишка буквально сиял, радуясь новой встрече. Он огладил плечи Джеймса и снова подался ближе, прижиался к его груди.              — Что такое, Джим? — спросил он. — Я так ждал тебя! Ну чего ты такой мрачный? Всё ещё не разрешили выкупить меня? Ничего, я подожду!              — Кевин, — поморщился Джеймс, устало растирая переносицу. — Я рад тебя видеть, очень скучал, но... Ничего не будет. Я не смогу выкупить тебя.              — Почему? — растерялся Кевин. — Ты меня разлюбил? Или я провинился? Я не спал ни с кем, клянусь! Адлер не подпускает ко мне никого.              — Нет, нет, я... — Джеймс напряжённо выдохнул. — Всё изменилось.              — Расскажи мне, — попросил Кевин.              Джеймс глянул на юношу, которого встретил тут два года назад. Когда-то давно они были знакомы, но тогда Кевин был совсем юн. И, увидев старого знакомого, ставшего сабом в борделе, Джеймс выкупил у хозяйки заведения все права на него. После нескольких ночей и долгих бесед, Джеймс пообещал, что заберет Кевина и сделает его своим домашним сабом, но против была не только Ирэн Адлер, владелица юноши, но и Магнуссен, считающий такую игрушку недостойной Джеймса Мориарти.              — Чарльз подарил мне саба, — признался Джеймс. — Я не имею права отказать, потому что это Магнуссен, а иметь двух личных сабов...              — Запрещено, — прошептал Кевин. Тряхнув головой, он сморгнул слёзы и отстранился, дрожа всем телом. — Как ты мог, Джим? Ты обещал мне!              — Да, я обещал! — раздражённо ответил тот и развёл руками. — Но я не могу! Обстоятельства против нас, пойми это. Но я всё ещё могу держать тебя за собой и запрещать Адлер давать тебя другим, так что не ной, и без того тошно! Ты всё ещё под моей защитой.              — То есть... я сдохну здесь? — усмехнулся Кевин. — Сдохну в этом борделе?              — Мне жаль, — ответил Джим и покачал головой.              — И как давно?              — Две недели назад.              — О, Джим, — нервно улыбнулся Кевин. — Трус... не смог сказать раньше. Не нужна мне твоя защита, трахай свой презент и молись, чтобы он не узнал правду, лжец.              Кевин поджал губы, развернулся и скрылся в толпе. Джим первые несколько секунд был потрясён этими словами, чтобы реагировать, но как только кто-то случайно толкнул его в плечо, он развернулся и поспешно покинул бордель. По пути набрал второе сообщение полковнику: «Кевин. Убери его сегодня же».              Кевин слишком много знал.