Дневник прошлого

      Поезд быстро вёз нас в Пусан. Я сидела перед окном, уставившись в плывущий пейзаж. Чемодан был полон вещей — мы собирались оставаться во второй столице несколько дней.       — Уже скучаешь? — Сын Хён сел рядом со мной.       — Нет, просто любуюсь, — сказала я, сжав его руку.       Сын Хён кинул взгляд в окно — он не видел того, что видела я. У меня было ещё детское воображение, я могла придумать то, что никто бы больше не увидел.       — Эй, малявка, — мужчина коснулся губами моего виска, — есть хочешь?       — Нет, я хочу, чтобы поезд ехал быстрее, — сказала я.       В такой поездке есть своя романтика. Поезд, несущийся пейзаж, мечта… мечта? Зачем я написала это слово? А о чём я вообще мечтаю? Должна ли я мечтать?       — Поезд мчится в Пусан, — затянул песню Сын Хён.       — Ой, да перестань ты! С мысли сбил! Пусанский, чёрт побери, парень!       — Но ты же знаешь, что я родился в Сеуле! — и он заржал на весь вагон.       Я пыталась прикрыть его рот — так громко смеяться неприлично. Вскоре Сын Хён перестал хохотать, но его раскрасневшиеся щёки и слезящиеся глаза ещё долго напоминали мне о его внезапном взрыве смеха.       Большие и маленькие города и деревни проносились мимо, сверкали на солнце, которое не было затянуто тучами, изгибались реки, уже зелёный лес радовал взгляд. Ветер задувал в слегка открытое окно, колыхал волосы и подол лёгкого летнего платья.       — Так бы и сидел здесь всю жизнь, — Сын Хён обнял меня. — Поезд мчится в Пусан…       Вскоре мы приехали. Я вышла на перрон с рюкзаком и чемоданом. Вдохнув свежий воздух, я дождалась Сын Хёна, и мы пошли к отелю.       Хотя, отель — громко сказано. Мужчина как-то быстро снял маленький домик на берегу моря. С доходами Сын Хёна можно было вообще поехать в другую страну, но я хотела в Пусан, это было моей мечтой. На самом деле, хорошо, что мои мечты имеют право на существование…       Мы шли долго по песку, я даже успела устать. Сын Хён держал меня за руку, подстраивался под мой шаг и часто забирал у меня то чемодан, то рюкзак, чтобы я не так часто выбивалась из сил.       — Добрый день, господин, госпожа, — старая женщина поклонилась нам, стоя на пороге. — У вас будут соседи, вы получили моё письмо?       — Да, — сказал Сын Хён, глубоко поклонившись. Я последовала его примеру. — Спасибо большое за приют.       — Ой, что вы, мне всегда приятно принимать брата и сестру! Вы так хорошо вместе смотритесь! — заулыбалась она.       — Ха-ха, извините, но моей невесте двадцать четыре, — смущённо отозвался Сын Хён. — Она так молодо и красиво выглядит, не так ли?       — Прошу меня извинить, девочка! — улыбнулась женщина. С каждым её словом она нравилась мне всё больше и больше. — А теперь позвольте мне представить вам семью Цзюй! Цзюй Мекхо и Цзюй Сольхён!       Ещё если я сомневалась с первым именем, то затем отпали все сомнения. А вот теперь перед нами стояли Сольхён-онни и её муж.       Цзюй Мекхо был высоким мужчиной с вихрастыми тёмными волосами и очками, которые ничуть не скрывали его выразительных глаз цвета янтаря. Такие глаза встречаются довольно редко, но они только красят их владельца.       — Джиюн! — Сольхён улыбнулась.       — Онни! — я влетела с размаху в её объятия.       Как классно, что у меня есть такие две онни, как Мигиль и Сольхён! Их я люблю одинаково, между невестой брата и сестрой моего мужчины я не могу выбрать.       — Э… какая милая мей-мей! — сказал мужчина, улыбнувшись. — А это твой ди-ди?       Что за странные слова? Я их никогда не слышала, но эти слова отдавали чем-то домашним, семейным.       — Мекхо-гэ, мы разве с вами не знакомы? — спросил Сын Хён. — Я младший брат Сольхён-нуны, а Джиюн — моя девушка.       — О, наслышан-наслышан! — закивал мужчина. — Что ж, пройдёмте, познакомимся как следует.       Мы кивнули и, услышав предупреждение хозяйки, что ужин будет в семь, вошли в домик. Сольхён сразу повела всех в гостиную — уютную комнату с окнами до пола и милыми диванчиками.       — Мекхо, знакомься, Квон Джиюн, девушка моего брата, — сказала онни. — Джи, это Цзюй Мекхо, мой муж.       Мы поклонились друг другу. Я думала, что все китайцы холодные, как ледышки, но оказалось, что у Мекхо присутствует очень хорошее чувство юмора. Он также был заботливым и внимательным — не понимаю, как Сольхён в день нашей первой встречи могла пренебречь им, таким чутким молодым человеком.       — Мы знакомы с детства, — начал рассказывать Мекхо. — Ну, Сольхён меня не считала за потенциального жениха, а вот наши родители постоянно говорили о фиктивном браке. Вот у моей жёнушки и сформировалось понятие, что она замужем только ради денег…       — Глупость какая-то, — сказал Сын Хён.       — Но нас объединяет вот что, — Мекхо обнял живот Сольхён. — И теперь она понимает, как я люблю её. Ведь понимаешь, милая?       — Конечно, — вздохнула Сольхён.       Любовь? Действительно. Сольхён и Мекхо тому пример. Любовь всё же существует, даже в такой интернациональной паре.       Всё время до ужина мы сидели в гостиной и пили чай. Мекхо следил за Сольхён, заботился о ней, обнимал, а вот она постоянно делала такой вид, будто ей это не совсем нравится, но, когда он отворачивался, она улыбалась.       — Я думаю, можно уже идти на ужин, — сказал Сын Хён.       — Да, думаю, стоит идти, — сказала Сольхён.       В ту же секунду хозяйка позвала нас. Всё выглядело довольно аппетитно, даже жареный лук, который я, в принципе, не ем, но тут решила попробовать. На удивление, он оказался вкусным.       — Ты же вроде лук не ела никогда… — шепнул Сын Хён.       — Ой, перестань, — отмахнулась я. — Я ж не знала, что он настолько вкусный!       — Еда тётушки Минжи славится на всё побережье, — сказала Сольхён. — Мы с Мекхо выбрали этот домик только из-за еды и хорошего вида на море.       — Извините, тётушка Минжи, нет ли здесь поблизости больницы? Моей девушке завтра надо снять гипс, — сказал Сын Хён.       — Ох, деточка, что с тобой такое случилось, что тебе пришлось гипс носить? — спросила хозяйка у меня.       — Просто… в дерево влетела, — сказала я.       Чёрт возьми, я же не скажу, что мой одноклассник ударил меня кулаком в нос так, что сломал мне нос! Да и вообще, эта старушка мне кажется очень подозрительной… всё бы ничего, но что-то мне в ней не нравится…       Вдруг отравит, а затем поминай как звали?       — Оппа, можно тебя на секунду? — я сжала его запястье.       Мы вышли на свежий воздух. Мне вполне полегчало. Возможно, я просто нервничала, а возможно, что эта чёртова интуиция не даёт мне спокойно пообщаться со всеми. Нет, скорее всего, нервы. Я впервые уезжаю от Джиёна настолько далеко.       — С тобой всё хорошо? — спросил Сын Хён.       — Просто я нервничаю, — сказала я. — Мне страшно…       — Не бойся, я рядом, — сказал мужчина. — Если надо будет, я тебя даже от своей собственной сестры защищу.       — Спасибо, — я понеслась в его объятия, как маленькая девочка.       Хотя почему как? Я и есть маленькая девочка.       Под вечер я сидела на крыльце, прикрыв глаза, и время от времени наблюдала за красивым ало-золотым закатом. Шум волн ласкал уши, я улыбалась от уха до уха. Я услышала, как ко мне кто-то подошёл. Шаги явно были женские.       — Онни, — я улыбнулась.       — Здравствуй, Джиюн, — Сольхён опустилась рядом со мной. — Как тебе Мекхо?       — Он очень классный, — сказала я.       Мы сидели и молчали. Сольхён взяла какую-то палочку и начала выводить на песке незамысловатые фигуры.       — Давно здесь сидишь? — спросила она.       — Нет, — я покачала головой. — Переоделась в купальник, а пойти к морю не хочется. Только если бы с компанией…       — Так вон братик идёт, — Сольхён улыбнулась подошедшему Сын Хёну. — Ну, как тебе вторая столица?       — Знаешь, с Джиюн мне всё нравится, — он протянул мне руку. — Пошли погуляем.       Я кивнула и, взяв его за руку, поднялась с крыльца, отряхнув шорты от песка. Мужчина окинул меня взглядом — я была в шортах и верхе от купальника. Я слегка сжалась под его взором, а он лишь снял с себя рубашку, оставшись в футболке, и накинул мне её на плечи.       — Тебе холодно не будет? — спросила я.       — Нет, мне нравится такой ветерок, — сказал Сын Хён. — Иногда такое ощущение, будто морские ветра уносят с собой твоё плохое настроение.       — Ты часто был на море? — спросила я.       — Нет… но обычные ветра всю душу выветривают.       Причём тут разговоры про ветра и душу? Я всё равно в последнее время не настроена философствовать. Вообще иногда хочется умереть…       — Мне не нравится, что ты ходишь с грустным лицом, — Сын Хён положил руку мне на плечо. — Улыбнись.       Он растянул двумя пальцами уголки моих губ. Я не смогла побороть себя и улыбнулась.       — Ну, вот так, — Сын Хён улыбнулся следом. — Ты красиво улыбаешься.       Мы сели на тёплый сухой песок. Дул освежающий ветер, а само море лениво несло свои воды к берегу. Я зажмурилась. Когда я ещё съезжу на море? Скорее всего, больше никогда.       — Знаешь, вчера мне приснилось, как какая-то женщина в чёрном забирает тебя, — сказал Сын Хён. — Ты даже не представляешь, как я испугался, что могу тебя потерять. Ты мне дороже всех.       Сердце ёкнуло. Неужели по моему состоянию видно, что я хочу закончить свою жизнь? Или просто Сын Хён догадывается?       — У тебя что-то…       — Прошу, давай помолчим, — одёрнула его я. — Я хочу помолчать.       На самом деле, действительно хотелось помолчать. Я уж не думала, что мы будем делить домик вместе со старшей сестрой Сын Хёна и её мужем. Конечно же, это был приятный сюрприз. Просто, неожиданный.       — Я думаю, можно окунуться, — я скинула рубашку Сын Хёна со своих плеч и расстегнула шорты. — Ты со мной?       — Конечно.       Через минуту мы уже были в тёплом море. Я зашла по плечи и начала плыть. Мужчина легко нагнал меня и обнял, прижимая к себе. Я чувствовала себя защищённой, хотя со всех сторон нас окружала вода.       — Написано же — за буйки не заплывать, — тихо сказал Сын Хён. — Мы с тобой нарушаем правила.       — Вечер, — сказала я, — всё равно никто не следит.       — Я несу ответственность за тебя, — сказал мужчина, поцеловав меня. — Твой брат мне голову открутит, если с тобой что-то случится. Так что не расстраивай меня.       — Хорошо, оппа, — я улыбнулась. — Поплыли обратно?       Мы вышли на сушу. Я не стала натягивать вещи — надо просушить купальник и самой просушиться. Становилось прохладно — солнце зашло, ветер стал злее.       — Пошли побыстрее, становится холодно, — Сын Хён тянул меня к домику. — Простудишься — и не будет тебе никакого отдыха.       Мы пошли побыстрее. Вскоре мы пришли к домику. Мекхо и Сольхён сидели на веранде, укутанные одним пледом. Мы кивнули им и вошли в дом.       Как оказалось, мы с Сын Хёном спали в одной комнате, но на разных кроватях. Я сразу же поняла, что сегодняшней ночью замёрзну — холодные ноги или руки нельзя будет погреть о моего мужчину.       — Ну почему… — я надула губы.       — Такое ощущение, что кровать привинчена к полу, — сказал Сын Хён.       — О мой бог, я не хочу окончить жизнь как героиня Шерлока Холмса! — я заметалась по комнате. — Я не хочу быть укушенной!       Кровати находились недалеко друг от друга, можно было протянуть руку — и вот ты касаешься другой кровати. Сын Хён лёг на постель, но затем протянул руку и переплёл свои пальцы с моими.       — Мне так будет спокойней, — сказал он.       — Мне тоже, — шепнула я. — Спокойной ночи.       — Тебе того же.