Дневник прошлого

      Сын Хён опять куда-то ездил по работе. Гин Ки зашла ко мне попить чай и рассказать последние новости в школе. Наверно, я выглядела довольно кисло, раз подруга спросила, точно ли я не добавляла лимон в чай.       Сын Хён пропадал долго, я успела заскучать, хоть и за стеной лилась тихая музыка и был чей-то разговор. Я прикрыла глаза и вздохнула. Мне стало казаться, что в последнее время Сын Хён будто отдалился от меня. Всё вроде бы как обычно, но что-то меня гложет…       В последнее время я не знаю, как описать свои чувства. Мне сложно изложить их на бумаге, сложно даже самой предугадать, какое настроение будет в следующий миг. Я иногда замечаю то, чего не замечает Сын Хён — слегка повисшая в воздухе лёгкая пыль, малейшее пятнышко на стекле, крошки от хлеба на столе…       Может, я просто уже готовлюсь к смерти и машинально запоминаю обстановку, которая меня окружает до смерти?       О Господи, что я несу?       Нет, на самом деле, я иногда не знаю, что писать. Иногда я просто сижу с зажатой ручкой в пальцах и смотрю в пространство, не делая никаких движений. Я ставлю много ненужных клякс, многоточий. Пишу быстро, почерк иногда съезжает, становится нечитабельным, но всё же что-то разобрать можно было.       И вот сейчас… раньше я много раз писала о моей любви, описывала Сын Хёна как божество, веселилась, жила в школе с вечным давлением в образе Кан Дэсока…       Мне кажется, что дяденька мне изменяет. Эта навязчивая мысль появилась с того времени, как мы впервые… я всё же напишу это слово… переспали. Я боялась, что я для него — лишь игрушка на ночь, что у нас потом ничего не будет, но Джиён одобрил наш союз, общественность чурается, но не настолько, чтобы бежать в полицию и говорить о растлении малолетки…       Что мне делать? Как мне поступить? Я не знаю.       К обеду приехала Сольхён. Она была довольно вялая, но не отказалась пообедать со мной. Она долго ждала своего брата, но так и не дождалась Сын Хёна, только оставила записку, в которой было сказано, что она беременна, что довольно сильно шокировало меня.       Я пошла к брату. Мигиль ускакала за какими-то лекарствами в аптеку, а брата я застала за просмотром клипов Sistar.       — Дасом классная, не так ли? — встрепенулся брат, увидев меня.       — А ты говорил, что тебе Бора-онни нравится, — сказала я.       — Ну сестрёнка, — он улыбнулся, — ты же помнишь…?       — Что? — я нахмурилась.       — Мне макнэ нравятся, — улыбнулся Джиён. — Ещё Йери из Red Velvet классная…       — Брат, она тебя на одиннадцать лет младше, — я улыбнулась и легонько стукнула его по колену. — Как шрамы?       — Нормально вполне, только иногда даже шевельнуть рукой не могу, — сказал брат.       — Береги себя в следующий раз, оппа, — и я поцеловала его в щёку.       — Вау, сестричка, ты меня не целовала с детства, — расцвёл брат. — С чего вдруг такие нежности?       Я вздохнула. С одной стороны, хотелось высказать Джи всё относительно Сын Хёна, но, с другой стороны, я сомневалась, что эта информация ему понадобится…       — Мне кажется, Сын Хён мне изменяет, — сказала я.       На моё удивление, брат расхохотался так, что затряслись стены. Он смахнул с щёк слёзы и поправил свою идеальную причёску.       — Нет, мелкая ревнивица, он любит только тебя, — он потрепал меня по волосам. — А сейчас он действительно на работе, к нему там подкатывают, но он мне недавно звонил, говорил, что его даже в мужском туалете поджидали, а он не давался…       — Они предлагали ему… — я нахмурилась.       — Ты слишком взросло мыслишь, — сказал Джиён. — Я думаю, тебе стоит об этом поговорить с Сын Хёном, заодно и убедишься, что он…       — Сколько раз в жизни он любил? — спросила я. — Ты, как его лучший друг, должен знать это…       — Он любил всего три раза в жизни, — сказал Джиён. — Первый раз — в садике, он тогда признался той девочке, и они встречались где-то недели две. Затем она ушла ко мне, сказав, что я красивее. Второй раз был в средней школе — он и ХваЁн, до сих пор помню, как её зовут, вечно обнимались и шептали друг другу нежные слова, но они расстались, так как… так как на свет появилась ты.       — Я? — мои брови дёрнулись.       — Не поверишь, но ты ему понравилась сразу же, он сказал, что ты, когда вырастешь, будешь самой красивой. И вот что за красавица сидит рядом со мной? — брат улыбнулся. — Сын Хён всегда ждал, когда ты вырастешь.       — Но… но его девушки…       — Приходилось, как он мне объяснил, — Джиён развёл руками. — Пожалуйста, Джиюн, не сделай ему больно. Он к тебе тянется всей душой, не отталкивай его.       Я вздохнула.       Чёрт побери, вот она — мужская солидарность. Мне кажется, Сын Хён и Джиён потом будут перетирать этот эпизод под бутылочку виски, смотря какой-нибудь фильм.       Мигиль вскоре вернулась. Она тепло мне улыбнулась и спросила, не хочу ли я поесть вместе с ними. Я же виновато улыбнулась и сказала, что мне надо к себе — Сын Хён вроде как скоро приедет.       — Джиюн, ты здесь? — неожиданно появился на пороге Сын Хён.       — Да, я здесь, — сказала я.       Мы с Сын Хёном вошли в его квартиру. Как только он скинул обувь, я прижала его к стене, схватила за лацканы пиджака и, хорошенько встряхнув, спросила:       — Ты мне изменяешь?!       — Откуда такие мысли? — мужчина нахмурился. — Ты что, ревнуешь?       — Нет! — я отскочила от него. — Я не ревную! К чему мне ревновать! Я совсем не обладаю ревностью!       Прижавшись к противоположной стене, я закрыла лицо руками. Чёрт возьми, я действительно ревную. Я не хочу, чтобы на Сын Хёна даже засматривались какие-то разодетые фифы на каблуках! Я хочу, чтобы он смотрел только на меня, хочу, чтобы он был со мной…       — Девочка моя, всё хорошо? — Сын Хён опустился на колено и взял мои руки в свои большие ладони. — Не плачь, прошу. Это мне разрывает сердце.       Из моих глаз катились крупные слёзы. Странно. Мне не хочется плакать, но я плачу. Сын Хён поднялся с колен и заключил меня в объятия, а я глотала слёзы и хлюпала носом.       — У меня никого нет на стороне, — сказал он, поцеловав меня в макушку.       — Ты любишь меня? — спросила я.       — Больше жизни, — сказал мужчина.       В дверь позвонили. Я отскочила от Сын Хёна и быстро пошла в спальню. Мне не хотелось, чтобы меня видели зарёванной.       — Джи, это к тебе, — крикнул Сын Хён.       Я вышла, звучно сморкаясь в платок, в прихожую. Знаю, веду себя очень неприлично, но что поделаешь?       — Джиюн-а?       Платок выпал из моих рук. Передо мной стоял мой дядя, который бросил нас с Джиёном на попечение дедушки и бабушки много лет назад.       — Дядя Сандо, зачем вы здесь? — я поджала губы.       Дяде Сандо было лет пятьдесят-пятьдесят пять. Выглядел он довольно хорошо — чёрные, как смоль, волосы ещё не тронула седина, глаза ещё светились юношеским светом.       — Хённим? — с сомнением спросил Сын Хён. — И какого хрена тебе надо?       — Я хотел забрать Джиюн на своё попечение, — сказал он.       — Дядя?! — заорал на всю лестничную площадку Джиён.       Дядя Сандо обернулся и встретился с разгневанным взглядом Джи. Мне показалось, что ещё секунда, и дядю разметают в клочья. Джиён с детства его ненавидел, так как легкомыслие и безалаберность дяди скоро сведут его в могилу.       — Ну что, женился на той бразильянке? — едко поинтересовался брат. — Нет? Ох, а тогда зачем ваше Величество прилетело обратно в Корею?       — Хочу забрать Джиюн на своё попечение, — улыбнулся дядя.       От таких слов Мигиль и Джиёна передёрнуло. Сын Хён непонимающе посмотрел на меня, а я лишь пожала плечами. Брат и дядя не ладили с самого детства. Снимков их вместе нет — они бы порвали друг друга.       — Пошёл вон отсюда, — Джиён указал пальцем на лестницу. — До её совершеннолетия я официальный опекун своей сестры. А после двадцатилетия она станет самостоятельным человеком.       — Тогда почему она живёт с этим мужчиной? — дядя кивнул на Сын Хёна.       — Хённим, я понимаю, что вы меня не помните, но я Чхве Сын Хён, — сказал, слегка кашлянув, Сын Хён, — и мы с Джиюн пара…       Глаза дяди расширились.       — Парень тебе тридцать, а ты встречаешься с малолеткой! — завопил он. — Я сообщу о тебе в полицию!       И тут со стороны Джиёна дяде прилетел удар кулаком. Дядя отлетел к косяку и схватился за щёку.       — Ты сдурел?! Бить собственного… — Сын Хён затащил орущего пострадавшего в квартиру, Джиён и Мигиль вошли следом, захлопнув дверь.       — Помолчи, дядя, — я смерила его взглядом, — пожалуйста.       Дядя замолчал, всё так же смотря на Джиёна побитой овечкой. Мигиль слегка кашлянула.       — Я вас, конечно, не знаю, но меня зовут Ли Мигиль, я невеста Джиёна…       — Квон Сандо, дядя этой ядерной Джи-парочки…       Я звучно рыкнула. Сын Хён покосился на меня, а дядя улыбнулся.       — Вали обратно в Бразилию, — сказал Джиён. — Ты тогда нас бросил, чего сейчас-то приехал? Деньги нужны? Кров? Хрен тебе, а не всё это!       Дядя беспомощно уставился на меня, затем на Сын Хёна. Я незаметно сжала ладонь любимого. Господи, помоги мне справиться со всем этим…       — Мне нужны деньги для визы… — вымолвил дядя.       — Я думаю, даже если мы тебе дадим деньги, ты всё равно от нас не отстанешь, — сказал Джиён. — Тебе вечно что-то надо. Мы тебе не должны ни воны — ты для нас с Джиюн ровным счётом ничего не сделал после смерти наших родителей.       — Я… я… — глаза дяди наполнились слезами.       Я склонила голову набок. Вроде немножко дядю было жалко… а, нет, показалось.       — Прошу, скройся с глаз, — сказал брат. — Если уж не хотел помочь сам — от нас помощи даже не жди.       — А что я мог сделать?! — заорал дядя, бодро вскочив на ноги. — У меня были у самого проблемы — я развёлся с женой, на мне повисли долги, так ещё и любовница сказала, что снимает все деньги с моего счёта в банке! Ты думаешь, я бы смог вас содержать?!       — Не ори, дядя, — поморщился Джиён, — тут стенки тонкие.       — Да ты… да как ты смеешь, Джиён?! Видел бы тебя и твою сестру Сунг Ли!       Я толкнула дядю Сандо. Странная злость разлилась во мне.       — Не смей вспоминать папу! — прошипела я.       Я была зла, но одновременно мне было больно. Я помнила родителей, но уже не чётко, многие моменты пропали из моей памяти. Я помню, как мы с папой ехали на утренник. Я была одета в традиционный ханбок — родители хотели, чтобы я выглядела более изящно среди современных платьев. Я помню, как мама делала вечером токпокки…       Джиён так и не научился их готовить, а я часто практикуюсь, хочу получить такой же вкус, какой был у мамы.       — Джиюн, ты помнишь? Помнишь, как мы ездили на море вместе с твоим отцом? Помнишь, что ты сказала мне тогда? — дядя схватил меня за плечи. — Ты сказала мне, что…       — Замолчи! — я оттолкнула его. — Я не хочу тебя слышать!       Я зажала уши ладонями. Что я тогда ему сказала? Я сказала ему, что всегда хотела попробовать жить с ним. Да, я была довольно странным ребёнком, мне было позволено многое, так ещё и Джиён во мне души не чаял…       — Дядя, — ноздри Джиёна хищно раздувались, — уходи.       Дядя Сандо ещё долго сопротивлялся, но всё же Джиён его выпроводил. Брат устало привалился к двери и сказал:       — Джиюн, не пускай никогда к себе его. Даже не думай об этом.       — Не было об этом даже мыслей, — сказала я.       Мыслей пускать в свою жизнь дядю действительно не было. Да, в моё детство он обо мне заботился, но сейчас я не чувствую к нему абсолютно ничего. Хоть он и мой родственник…       — Оппа, ты переутомился, — Мигиль усадила Джиёна на диван.       — Всё нормально, милая, я готов на подвиги, — улыбнулся мой брат.       Я улыбнулась, смотря на его улыбку. Единственный родственник, которого я признаю — это Джиён, мой старший брат. Спасибо ему за всё… спасибо за всё тепло и любовь, которую он мне дарил…       — Ты грустная, — сказал Сын Хён.       — Не, всё нормально, — сказала я.       — Слушай, не хочешь вырваться из Сеула на пару дней куда-нибудь? — мужчина выжидающе уставился на меня.       — У меня есть одна мечта… — прошептала я.       — Какая?       — Я хочу в Пусан…       — Собирай вещи, моя дорогая! — звучно поцеловав меня в щёку, он ушёл в спальню, оставив меня наедине с шокированными Мигиль и Джиёном.       — Собираю, дорогой! — крикнула я и отправилась следом.