Из записок Джиёна.
Я бесконечно отпаивал Мигиль чаем, а она всё плакала и плакала. Она говорила, что недостойна теперь меня. — Хорошо, что ты хотя бы всё рассказала мне, — я обнял её. — Джиён… я тебя люблю, но то, что совершил этот мелкий засранец… мне до сих пор больно… Хорошо, что пока Джиюн живёт у Сын Хёна. А сегодня она вообще с ним поедет к его родителям. Сын Хён был в шоке, когда с ним связалась его семья после такого многолетнего разрыва. — Слушай, а мне уже легче, — выдохнула Мигиль. — Мы справимся с этим, Мигиль, — я поцеловал её. — Вместе навсегда? — Вместе навсегда, — моя невеста прикрыла глаза.* * *
Сын Хён закинул мой рюкзак на заднее сиденье, а затем открыл дверцу для меня. Я села и пристегнулась. Через минуту мы с Сын Хёном выехали с территории школы. Мы ехали несколько часов. За это время я даже успела вздремнуть, так как плохо спала ночью. — Джиюн, мы приехали, — Сын Хён тихонько тормошил меня за плечо. — Да? Так быстро? — я протёрла глаза. Дом семьи Чхве был большим и современным. Не верилось, что здесь жили люди в несколько раз меня старше, а казалось, будто здесь живёт молодая семейная пара, у которой ещё не было детей. — Молодой господин Чхве? Мы уж не думали, что вы почтёте нас своим присутствием, — старый дворецкий поклонился. — Молодая госпожа…? — Моя невеста, — сказал Сын Хён, сжимая мою руку, — Квон Джиюн. — Госпожа Квон, меня зовут Ким Хонсоль, я дворецкий семьи Чхве, — он поклонился мне. Когда я шла по дому, я уж думала, что семья Сын Хёна богата до безобразия. Они будто уже не знают, куда всучить деньги, чтобы дом выглядел ещё красивее. В гостиной сидело три женщины и мужчина. Они смиренно пили чай, о чём-то разговаривая. — О, мой милый сыночек! — старшая женщина улыбнулась Сын Хёну. — Мама, — мужчина холодно поклонился. Я тоже поклонилась. Сын Хён до сих пор сжимал мою руку, будто сильно нервничал. Все с интересом разглядывали меня, будто я была какой-то диковиной зверушкой. — Сын Хён, представь нам свою спутницу, — сказал его отец. — Квон Джиюн, моя невеста, — твёрдо сказал Сын Хён. — Кавасико Азуми, что вы тут делаете? Японка, примерно возраста Сын Хёна, отставила от себя чашку с чаем. Она презрительно посмотрела на меня, а затем сладко улыбнулась Сын Хёну. — Милый, ты что, думал, что помолвка расторгнута? — её голос был довольно приторным, будто в её рот засунули несколько килограммов сахара или ванили. Такая женщина не достойна стоять рядом с Сын Хёном. — И вы вернулись спустя столько лет только из-за того, чтобы мне напомнить об этой сделке? — равнодушно спросил Сын Хён и перевёл взгляд на другую женщину. — Сольхён-нуна, это ты допустила это? Другая женщина, старше Сын Хёна, но сильно похожая на него, посмотрела на своего брата и сказала: — Я никого не звала, это делишки наших родителей. Я только позвонила тебе, а всё остальное — твои собственные доводы. Родители уничижительно посмотрели на старшую дочь, а та невозмутимо пила чай. Азуми так и смотрела на нас. — Сын Хён, мы можем отдать тебе половину наследства, если ты женишься на Азуми, — сказала госпожа Чхве. — Если ты женишься на этой, — она смерила меня таким же взглядом, как и Азуми, — то не видать тебе ни наследства, ни места в обществе. Сольхён смотрела на нас. Она делала Сын Хёну какие-то знаки, он её явно понял и кивнул. Мужчина твёрдо, слегка с усмешкой, посмотрел на своих родственников и бывшую невесту. — Вы говорили, что перепишете на меня половину наследства в том случае, если у меня родится ребёнок, — сказал он и посмотрел на меня. — Джи, напомни мне, на каком ты сроке? — Два месяца, — выдала я. Я не знала всей схемы. Пыталась плыть по течению, чтобы сделать так, чтобы родители ему поверили, чтобы убрали эту женщину-японку с горизонта и не мешали мне наслаждаться собственным счастьем. Всё равно, что сейчас подумают. Мне важно только то, что сделает мой мужчина. Азуми побледнела, его мать уставилась на меня как на больную, а его отец даже подавился. Одна Сольхён облегчённо улыбнулась, но затем нацепила на себя пуленепробиваемую маску, когда на неё посмотрела мать. — И кто у вас? Сын или дочь? — спросил господин Чхве. — Дочь, — быстро выдала я. — Милый, мы же и имя ей дали! Сын Хён осторожно положил ладонь на мой живот, неуверенно его поглаживая, и, улыбнувшись, сказал: — Да, Дами… Азуми вскочила с дивана и куда-то убежала, поджав губы. Госпожа Чхве пошла за ней. С нами остались только господин Чхве и Сольхён. Вскоре ушёл и отец, сославшись на какие-то дела. — Привет, братишка, — Сольхён тепло обняла младшего брата. — Нуна… я же так скучал… Я опустила глаза. Какой всё же интересный паркет… — Квон Джиюн, не так ли? — Сольхён подошла ко мне. — Меня зовут Чхве Сольхён, я старшая сестра Сын Хёна. Слушай, сколько тебе лет? — Почти семнадцать, — сказала я. Женщина тяжело выдохнула. — Подожди, Сын Хён, ты хочешь сказать, что… — Да чёрт побери, это было фарсом, — сказал Сын Хён. — Думаешь, я бы стал спать с девушкой намного младше меня? Я расслабленно улыбнулась. Стал бы спать?! Что?! Да ты в край офигел! Значит, теперь ты будешь врать напропалую даже собственной старшей сестре?! Ай-ай-ай, старшим врать нехорошо… — Если бы он как-то не так прикоснулся ко мне, мой брат давно уложил бы его на лопатки, — сказала я со сладкой улыбкой. — Джиён так опекает меня… — То-то я и думаю, что мне знакома твоя фамилия и твоё лицо, — сказала Сольхён. — Ты сестра Квон Джиёна, значит? Я кивнула. Сольхён пригласила нас сесть. Сын Хён сжал мою руку. — А ты её любишь, — сказала Сольхён, наливая нам чай. Я покраснела. Сольхён кинула на меня быстрый взгляд. — И она тебя тоже. Вы действительно пара, или это результат хорошей актёрской игры? — она передала мне пахучий чай. — Джиюн, не обижайся, но я тебя пока плохо знаю, но тебя, Сын Хён… — Нуна… я понимаю, Джи ещё несовершеннолетняя, но… — Вот чёрт тебя на молоденьких тянет, — Сольхён раздражённо поставила чашку на стол. — Совсем страх потерял? — Онни… прошу, не надо, — сказала я. — Мне больно слышать это… — Только ради тебя, Джиюн, — Сольхён вздохнула. — Но тогда… почему ты тогда улетел в Америку и разорвал помолвку? — Ждал, когда Джиюн подрастёт, — сказал Сын Хён. — Ты её на тринадцать лет старше! Дурак! Ладно… давай не будем ссориться, — сказала Сольхён. — Спасибо, что откликнулся на мой звонок. Я хотела с тобой кое-что обсудить. — Что-то серьёзное? — спросил Сын Хён. — Да, по крайней мере, для нас, — сказала Сольхён. — Дело в том, что наша семья может вскоре обанкротиться. — Почему? — Ты же знаешь, отец любитель карточных игр, — сказала Сольхён, — и он потихонечку прожигает все деньги семьи. Вот он и хочет, чтобы ты женился на этой Азуми. — Ему не хватило того, что ты вышла замуж за Мекхо? — фыркнул Сын Хён. — Ох, не напоминай про него. Вот с ним у меня действительно фиктивный брак, — женщина махнула рукой. — Он занимается своими делами в Китае, а я в Корее. Он переводит отцу деньги — отец рад. Не переводит деньги — отец зол. — Тупизм какой-то, — сказал Сын Хён. — Я хочу жениться по любви. — И кто тут говорил, что любви не существует? — Сольхён подмигнула мне. — Вижу-вижу, как её не существует. Решив какие-то свои проблемы, мы с Сын Хёном быстро скрылись в закат. Я не хотела попадаться на глаза его семье — господин и госпожа Чхве оставили отнюдь не лучшее впечатление о себе. Мне понравилась только Сольхён. Она классная. Немного похожа на Джиёна, только в юбке. — Ты чего дуешься, Джи? — спросил мужчина. — Всё нормально. Мы выехали с территории большого дома. Напряжение, которое сначала не покидало меня, куда-то улетучилось. Зато осталась обида. Обида на Сын Хёна. — Останови машину, — сказала я, когда мы уже порядочно отъехали. — Что? Зачем останавливать машину? — не понял Сын Хён. — Останови машину! — заорала я. Мужчина свернул на обочину и поставил аварийные огни. Он повернул голову ко мне и спросил: — Джиюн, что такое? Что за истерика? — Я тебе нужна ради выгоды? — я не смотрела на него. — В смысле? Я тебя не понимаю! — Ты сказал, что родители переписали бы на тебя наследство тогда, когда у тебя родился бы ребёнок, — я сжала руки в кулаки. — Ты. Меркантильный. Сукин. Сын. — Успокойся, — сказал Сын Хён. Я ударила его по рукам и сказала: — Не прикасайся ко мне! Если ты держишь меня рядом с собой только ради выгоды, знай, я так просто это не… Сын Хён резко развернул моё лицо к себе и поцеловал. — Я бы стал тебя целовать, если был бы с тобой только из-за выгоды? — Да, — в моих глазах стояли слёзы. — Ты бы целовал меня для того, чтобы убедиться, что я не сбегу и привяжусь к тебе, как собачонка. — Ты себя недооцениваешь, — сказал Сын Хён. — Я люблю тебя, и ты это отлично знаешь. Так что заканчивай эту пустую истерику. Она приведёт только к тому, что мы рассоримся к чертям собачьим. Я скрестила руки на груди и отвернулась к окну. Я решила играть в молчанку. Позвонила Гин Ки. — Джиюн, ты что? Ты стала прогуливать школу! — набросилась на меня подруга. — Блин… классный руководитель Ли сказал, что ещё несколько таких прогулов — и тебя просто исключат из школы! Я вздохнула. — Я принесу все документы. Если меня исключат — это мои проблемы. — Ты слишком самостоятельна, — сказала Гин Ки. — Почему ты не можешь всё рассказать брату? Он бы поговорил с начальством… — Нет, — отрезала я, — я сама справлюсь. Я отключила телефон. Господи, почему на меня всё это свалилось? «Знакомство» с семьёй Чхве, а теперь ещё и это… ещё чуть-чуть, и я сломаюсь. Ещё чуть-чуть, и я покончу жизнь самоубийством. — Какие-то проблемы в школе? — поинтересовался Сын Хён. — Тебя это не касается, — отрезала я, надувшись. — Ты ошибаешься, — он положил руку на моё колено, и по ногам прошлись табуном мурашки. — Джиён сейчас не сможет тебе помочь. Сейчас я твоя единственная опора. — Тебя учительница Ким приняла за моего дядю, — сказала я, — а у меня никаких родственников, кроме Джиёна, нет. Мы ехали в молчании. Я не хотела ни о чём разговаривать, а Сын Хён явно чувствовал себя неловко. Вот и пусть! Я не хочу с ним разговаривать. Пусть извиняется первым. Джиён сидел на скамейке рядом с подъездом и курил. Он выглядел задумчивым, что-то в нём изменилось… блин, чего я сразу не заметила, что он покрасил волосы?! Теперь мой брат был не весёлым рыжиком, а платиновым холодным блондином. Чувствую, привыкать к этому образу я буду долго. — Ты покрасил волосы? Опять травишь себя краской для волос? — спросил Сын Хён. — Уйди, старушка, я в печали, — сказал Джиён. — С удовольствием уйду, но рыжий тебе шёл больше, — сказал мужчина. — Миги уже высказала своё мнение, — сказал брат, — а я что? Эх… Джи попросил оставить его. Причём он выкинул пустую пачку сигарет. От него будет потом куревом за километр нести куревом… охота ему травиться, что ли? — А, хён у тебя есть бутылочка коньяка или виски? — крикнул вдогонку Джиён. — Я завязываю, — откликнулся Сын Хён, держа меня за руку. Когда мы зашли в квартиру, мне пришло сообщение от Джиёна: Всё, сестрёнка, выходи за него замуж! Я улыбнулась и написала:Непременно! Будешь Дами качать!
Несколько минут, когда мы сидели на кухне, ничего не было слышно, а затем пришли сообщения мне и Сын Хёну: Дети мои, согласны ли вы, во имя Великого Меня и своего ребёнка, быть вместе? Мы переглянулись, улыбнулись и одновременно послали моему брату:Да.
Перед тем как, обнявшись, уйти в спальню, мне на телефон пришло новое сообщение от Джиёна: Сестрёнка, ты знаешь, как я тебя люблю. P.S.: Ушёл за шампанским.